Были одной жизни, или Моя Атлантида

Александра Михайловна Азанова, 2020

Моя книга не поразит острыми сюжетными ходами, детективными историями, философскими рассуждениями. Собственно, это даже не книга в обычном смысле – она рождалась так, как рождается растение: постепенно, листочек за листочком. На рабочем месте в медучреждениях свободных минут немного. И домашнее хозяйство, семья оставляют женщине совсем мало времени для творчества. Самая «обычная» жизнь. Трагические и комические, горькие и смешные случаи женской судьбы. Но сколько же мужества, настоящего героизма эта обыденность требует от маленькой девочки-несмышлёныша, юной женщины в беспощадном мире, женщины-матери, ежесекундно переживающей тысячи страхов за детей и близких. На обрывках из школьных тетрадей, на бланках и рецептах записывала я свои воспоминания. Об этом просили дети. Воспоминание – листочек деревца моей жизни, маленький рассказ. Как вспоминалось, так и записала – без хронологии: летописцев без меня хватит, а мои воспоминания могу передать только я. Может быть, кому-то будет интересно.

«Ворон»

Я уже имела медицинского стажа четыре года, работала на прежнем месте, на железнодорожной станции. Там случалось много случаев из жизни местного населения и проезжающих. Случаев трагических (с поездами шутки плохи), а порой и очень смешных.

В июне месяце поздним вечерним поездом мы вчетвером везли тяжелобольную женщину в межрайонную больницу для стационарного лечения. Больная в состоянии глубокой сердечной декомпенсации, осложнённой асцитом.

Я — на седьмом месяце беременности, наши животы одинаково привлекают внимание, только разница в возрасте, да я на ногах. Я очень озабочена состоянием больной: я отвечаю за её жизнь!

Поезд остановился на нужной станции. Нас должны встретить медработники с носилками. Мы всегда заранее договаривались об этом по селектору. Больных туда возили часто, по необходимости. На этот раз нас не встречают. Поезд стоит долго, два часа, затем возвращается в Пермь. Двое из медработников ушли торопить носилки. Я и ещё фельдшерица остались при больной. В вагоне свет отключили, только луна светит в окно.

Вдруг в вагон забегает короткий толстый человек, руки в стороны, взмахивает ими, как крыльями и громко каркает, высоко при этом подпрыгивая, как бы собираясь взлететь. Большими прыжками подскакал к нам, и взгляд его почему-то привлекла наша больная. Перестав каркать, он склонился над ней и, неожиданно для нас, ткнул кулаком ей в живот! И ещё размахивается для следующего удара! Больная охнула.

Я подскочила к нему, успела схватить за руку. Он оборачивается ко мне, видит мой живот и тоже что-то замышляет не доброе.

Человек явно не нормален. Моя напарница-фельдшерица и санитарочка в ужасе спрятались за мою спину. Я встала между больной и «Вороном» — так он себя назвал, и тихо, ласково стала говорить с неожиданной «птицей»: «Тише, тише милый, не трогай наши животики, у нас там маленькие деточки, мы приехали в больничку, не обижай нас, ты хороший мальчик!” И чудо свершилось: он заговорил со мной тихим голосом. Показывает пальцем на мой живот и на живот больной, я трепещу от страха, вдруг изуродует меня? Защитить некому, я же защищаю всех, кто со мной. Слава богу! Слышим топот многих ног и голоса. За нами пришли! У меня подкашиваются ноги от пережитого.

Выговариваю подруге, что спряталась за меня, а ответственность за больную несём поровну! Да что с неё взять — еле жива от страху! Пока разбирались — «Ворон» улетел! Больную унесли на носилках.