Были одной жизни, или Моя Атлантида

Александра Михайловна Азанова, 2020

Моя книга не поразит острыми сюжетными ходами, детективными историями, философскими рассуждениями. Собственно, это даже не книга в обычном смысле – она рождалась так, как рождается растение: постепенно, листочек за листочком. На рабочем месте в медучреждениях свободных минут немного. И домашнее хозяйство, семья оставляют женщине совсем мало времени для творчества. Самая «обычная» жизнь. Трагические и комические, горькие и смешные случаи женской судьбы. Но сколько же мужества, настоящего героизма эта обыденность требует от маленькой девочки-несмышлёныша, юной женщины в беспощадном мире, женщины-матери, ежесекундно переживающей тысячи страхов за детей и близких. На обрывках из школьных тетрадей, на бланках и рецептах записывала я свои воспоминания. Об этом просили дети. Воспоминание – листочек деревца моей жизни, маленький рассказ. Как вспоминалось, так и записала – без хронологии: летописцев без меня хватит, а мои воспоминания могу передать только я. Может быть, кому-то будет интересно.

Сваха, или людоедские страсти

Через два месяца мне исполнится пять лет, в мае, а сейчас март. Днём солнышко светит, даже капает с крыш. Но и снег ещё валит, и даже метели метут! А дома у нас такое! Папа нашёл невесту, хочет жениться! Сестра против, а мне интересно! Мама наша умерла в больнице. Мы не видели её мёртвой, папа не привёз её домой, нам сказал о её смерти. Мамы не было дома целый год. Папа очень поздно приходил домой, всё после работы ходил в рабочий клуб. Невеста служила в клубе техничкой и сторожихой. Звали её Клавдия Фёдоровна.

Папа сказал, что хочет жениться на ней, а она не даёт согласия, папа ждёт. Потом ему ждать надоело, и он сказал мне: «Пойди и сосватай Клавдию Фёдоровну!» Мы пошли со сводной сестрой, она старше меня на семь лет. Сестра одела меня в чей-то пиджак, длинный до полу, опоясала веревкой, концы тоже висят до полу. Не знаю, что на голове и ногах. У меня не было своей одежды. Мы пришли в клуб днём, Клавдия Фёдоровна была занята, разговора не получилось.

На следующий день мы снова пошли вдвоём, разговаривала с невестой сестра. Получила отказ. Папа узнал об этом, помрачнел и с нами долго не говорил. Молчал о сватовстве несколько дней. Потом, когда мы с ним были дома одни, он сказал мне: «Если не высватаешь Клавдию Фёдоровну, я застрелюсь!» Я пришла в ужас! У папы было охотничье ружьё! Представилась картина папиной смерти, и мне стало жутко и страшно! Я любила своего папу безумно, всегда спала с ним, когда он ночевал дома. И он любил меня, я это знала. И я решила, во что бы то ни стало, идти и высватывать невесту для папы.

Я не подозревала, что она будет мне мачехой, причём злой!

Не очень рано, под вечер, дома никого не было, я оделась в прежний костюм, в котором дважды уже ходила в клуб, и пошла. Клуб находился в другом конце улицы. Были даже голые проталинки, маленькие лужицы. В клубе как раз кончился какой-то самодеятельный спектакль, и артисты, среди них были знакомые лица, отмечали это событие. В коридоре составили много столов, один к одному, накрыли скатерти и уселись вокруг. На столе стоял большой самовар, множество тарелок с угощениями, бутылки, рюмки. Там уже было весело. А наша невеста прислуживала гостям, подносила блюда, наливала чай. Я сперва тихо смотрела из-за приоткрытой двери.

Я ужасно боялась людоедов, о них я была наслышана много от старших, из сказок. Я пришла в ужас, решила, что меня непременно съедят! Но и папу надо спасать! Я набралась смелости и шагнула от двери ко Клавдии Фёдоровне. Но страх вновь овладел моим сердечком, я затряслась и завопила громко, всех перепугала. Наступила тишина, и в этой тишине я, захлёбываясь, нараспев, обратила ко Клавдии Фёдоровне мою мольбу, чтобы та вышла за него замуж, а то он застрелится! Папина избранница подошла ко мне, взяла меня за подмышки и понесла к столу. Теперь — обязательно съедят — решила я и затрепыхалась, вырываясь из рук и вопя, что есть силы! Она поставила меня на конце стола, возле самовара, я, потом сказали мне, даже почернела от крика и страха. А она говорит, обращаясь к сидящим, что пришла к ней сваха, вот эта, самая маленькая, третья дочь моего жениха. Снова поднялся смех, меня стали передавать из рук в руки, рассматривать, расспрашивать, а я не могла успокоиться, ревела и спрашивала: «Вы не будете меня есть?» Мне совали конфеты, пряники. Я толкала их в карманы, но всё оглядывалась, боясь подвоха. Я ведь была запечный таракан, дома всё сидела на печи, на людях не бывала, всех боялась. А тут такое от папы задание получила, дело жизни и смерти! Потом пирующие стали уговаривать Клавдию Фёдоровну выйти замуж за моего папу: «Выходи, выходи за Михаила Максимовича, дом большой, мужик работящий, мастер, хозяйка будешь. Девочки все большие, помощницы». И все трепали меня и смеялись. И Клавдия Фёдоровна при всех сказала мне: «Иди и скажи папе, что я согласна». Я стрелой выскочила из клуба, бегом примчалась домой, с порога крикнула папе, что Клавдия Фёдоровна выйдет за него замуж! Не стреляйся! В заключение я сказала ему, что у неё нос — вот тут тоненькое, я показала на свой кончик носа, а вот тут — ткнула пальцем в основание носа — широко! А ещё сказала папе, что Клавдия Фёдоровна высокая, и здесь широко — я указала на свои бёдра. Папа поцеловал меня, и мы стали готовиться к свадьбе.