Были одной жизни, или Моя Атлантида

Александра Михайловна Азанова, 2020

Моя книга не поразит острыми сюжетными ходами, детективными историями, философскими рассуждениями. Собственно, это даже не книга в обычном смысле – она рождалась так, как рождается растение: постепенно, листочек за листочком. На рабочем месте в медучреждениях свободных минут немного. И домашнее хозяйство, семья оставляют женщине совсем мало времени для творчества. Самая «обычная» жизнь. Трагические и комические, горькие и смешные случаи женской судьбы. Но сколько же мужества, настоящего героизма эта обыденность требует от маленькой девочки-несмышлёныша, юной женщины в беспощадном мире, женщины-матери, ежесекундно переживающей тысячи страхов за детей и близких. На обрывках из школьных тетрадей, на бланках и рецептах записывала я свои воспоминания. Об этом просили дети. Воспоминание – листочек деревца моей жизни, маленький рассказ. Как вспоминалось, так и записала – без хронологии: летописцев без меня хватит, а мои воспоминания могу передать только я. Может быть, кому-то будет интересно.

От жилетки рукава

Мне ещё и четырёх лет не было, но я внимательно прислушивалась к разговорам взрослых. Вечерами приходили к бабушке её знакомые старушки, и начинались разговоры, сперва о том, о сём, о дневных делах-заботах. Говорили про своих знакомых, кто-то женился, кто-то умер. Умершие, по рассказам, всегда оставляли родным наследство. Перечисляли, что было оставлено тому-то, и тому-то. Днями я почти всегда была дома одна и подолгу размышляла об услышанном. Я очень любила слушать сказки взрослых, хотя, рассказывая, взрослые верили в то, что есть черти, колдуны, что покойники ходят, пугая людей, иногда мстят за нанесённые обиды при их жизни. Слушать было интересно, но очень страшно. Оставаясь одна, я боялась слезть с печи. Со слов старух, печь была святым местом, не доступным нечисти. Я много лет верила этим сказкам. Но рассказы о наследстве мне больше нравились, я захотела получить наследство.

Но от кого? И я решила спросить у папы, что он мне оставит в наследство, когда умрёт? Мой глупенький умишко ещё не понимал, какая это трагедия, когда умирает родной, любимый человек. Я думала о наследстве. «Папа, что ты мне оставишь?» — опять спросила я папу при удобном случае. Я не понимала, что делаю ему больно. Он не ругал меня, спокойно сказал, что оставит мне от жилетки рукава. Я не спрашивала, что такое жилетка, у папы её не было, но что такое рукава, я знала. Я думала, что рукава от какой-то одежды, но, раз они оставлены в наследство, значит, они усыпаны драгоценными каменьями, очень-очень дорогие! Я не стала больше приставать к папе с переспросами о рукавах, но часто думала про них. Я их видела, как самые настоящие, сверкающие драгоценностями. Года два я думала про рукава от жилетки. Однажды пришёл ко мне соседский мальчик, Геня Оносов, мы дружили с ним. А на нём поверх рубашки тёмненькая безрукавочка! Я внимательно осмотрела его наряд и спрашиваю, взявшись за полочку безрукавки, что это? Это, говорит, мама сшила мне жилетку! «А где же рукава?» — снова спрашиваю я. А жилетка всегда без рукавов, ответил Геня. Я, было, упала духом, приуныла. Но надежда вновь окрылила меня: ведь у папы жилетка будет обязательно с теми рукавами, которые придумала я! Но больше к папе приставать не стала. Я не хотела, чтобы папа умер. Но этот смешной эпизодик из моего детства я не забыла, и рассказывала о нём своим детям. Они смеялись!