Замужество за мужество

Александра Гусарова, 2022

Отец предложил выдать меня замуж за первого встречного нищего, а затем убить новоявленного мужа. Я бы получила магию и избавилась от неприглядного факта своей биографии. Только все пошло не по плану. Мне стало жаль ни в чем неповинного мужчину, которому довелось встретить меня на своем пути…

Глава 3

18 лет назад

Будни начали свой неспешный бег. А мы потихоньку стали притираться друг к другу, к нашим воспитателям и наставникам и строгой школьной дисциплине.

Для меня Марьяна оказалась наименьшим из зол, даже в паре со своим личным телохранителем в образе Ары. Глупой розовое чудо не была, поэтому почувствовала или поняла, что со мной лучше не связываться. И хотя в классах, казалось бы, стирались все сословные границы, все же они незримо присутствовали. И если ко мне всегда обращались первой по любому вопросу, это означало лишь то, что в обычной жизни я намного выше рангом этой командирши. Я же ее просто игнорировала. Да и она старалась близко ко мне не подходить. Так мы установили шаткий нейтралитет.

А проблемы появились со стороны моего соседа по парте. Первый месяц он со мной не разговаривал, кривя презрительно губы, если я его о чем-то пыталась спросить. Кстати, Гера оказался далеко не глуп, поэтому домашние задания у меня никогда не списывал, да и на контрольных не подглядывал. Так что такого надежного рычага давления я была лишена.

Потом игра в молчанку ему надоела, и он начал меня банально доставать. Удар учебником по голове был меньшим из зол. Да и лорд Виктус за это сильно наказывал, пытаясь вбить в юные мужские головы мысль, что будущих жен делают глупыми в первую очередь такие удары и непочтительно отношение в юном возрасте. Только парни о женитьбе тогда вообще не задумывались и тайно от взрослых нас изводили.

— Джентльмены, сколько раз вам говорить, что физическое насилие над девочками в нашей школе недопустимо! — выстроив ребят в линейку, в очередной раз читал нравоучения воспитатель. — Нельзя доказывать свое превосходство, обижая более слабого!

— И кто это слабый? Арка что ли? — рискнул возмутиться одноклассник Микаэль. Ара очень знатно его отлупила на прошлой перемене за то, что тот посмел дернуть Марьянку за косичку.

— Да, и Ара в том числе, — нахмурился Виктус, смерив презрительным взглядом незадачливого говоруна. — Это сейчас она выше ростом. Но пройдет время, и вы станете мужчинами, следовательно, более сильными и мудрыми. А настоящий сильный мужчина всегда защищает слабого.

Мы же с девчонками прятались во время этих линеек за толстыми колоннами в фойе и с удовольствием следили за тем, как распекают мужскую половину нашего класса. Я еще не понимала, что уже в том нежном возрасте в наши головы закладывал понятия о мужском превосходстве и никчемности женского пола, хотя речи лорда-воспитателя на первый взгляд были абсолютно правильными.

Мальчишки же впитывали его нравоучения как губки. Бить нас скоро престали. Зато издевательства стали более утонченными и изощренными.

То привяжут косу девочки к стулу. И когда бедную вызывают к доске, стул начинает волочиться за ней следом. То свяжут вместе подолы двух рядом сидящих одноклассниц. И если одна встает для того, чтобы ответить учителю, подол юбки второй тут же взлетает вверх до неприличных пределов. Причем, кто это делал и когда, долго оставалось невыясненным.

Надо отдать должное, Гера до такой низости не опускался. Когда его отмыли, причесали и переодели, выглядеть он стало намного взрослее и серьезнее нас всех вместе взятых. Потом уже выяснилось, что он реально был нас старше на три или четыре года. Почему он вовремя не был помещен в школу, осталось тайной. Девчонки украдкой передавали рассказы о том, что он воевал вместе с взрослыми, был в бегах, скрываясь от мачехи, которая задумала его погубить, или даже руководил имением вместо отца, который был неизлечимо болен, а сейчас умер, в итоге и ребенок вынужден скрываться от коварных родственников. Понятно, что это все из области фантастики. Только когда тебе семь лет, десятилетние мальчики кажутся такими взрослыми, особенно на фоне ровесников, у которых молоко лишь недавно на губах обсохло. Все завидовали мне по-черному. А я готова была поменяться местами с любой из желающих, да только никто этого сделать не разрешал.

Гера изводил меня словесно. Нет, он не оскорблял и не говорил плохих слов. А просто периодически ставил на место парой ничего, казалось бы, не значащих фраз.

Например, на мое предложение, что меня любят все, не только мама и папа, а даже прислуга (а я в этом была искренне уверена!), он с задумчивой ухмылкой выдавал:

— Ну-ну, любовь зла, полюбишь и козла! Хотя, ты просто козочка!

Из его слов следовало, что я даже до этого непарнокопытного мужского пола не дотягиваю.

Или если я начинала разглагольствовать на какую-то тему, чтобы по совету мамы наладить с ним мирное сосуществование, он широко зевал и лениво отвечал:

— Это просто набор слов или мне нужно в него вдумываться и искать смысл?

Еще он мне подкидывал различную живность. И если парочку тараканов я, скрипя зубами, стерпела, на ящерицу лишь истерично взвизгнула, а та благополучно успела убежать, то выводок крысят, завернутый в тряпочку вместе с мамой-крысой, окончательно убил мое терпение. Крысята были абсолютно голыми, без малейшего намека на шерстку, с длинными противным хвостами и также противно пищали. А мамаша глядела на меня злобными красными глазами и попыталась укусить. То, что у белых крыс глаза бывают красными, я тогда не знала, и посчитала, что мне подкинули настоящую нежить. В итоге со слезами побежала к маме и попросила:

— Мамочка, убей, пожалуйста, этого противного Геру!

— Убить? — брови мамы от удивления влетели вверх. — Уголек, ты это про что говоришь?

Смешное прозвище мне дали с самого рождения. Мама утверждала, что кода я сержусь, из моих черных глаз искры летят. Но сколько бы я не смотрела в зеркало, пытаясь их увидеть, у меня так и не получилось.

Обида, копившаяся во мне с начала учебы, пробила брешь в самообладании, и я развела потоки слез на мамином плече, рассказывая о всех своих бедах и горестях.

Мама ласково улыбнулась, погладила меня по волосам и усадила рядом с собой со словами:

— Убить можно всегда. Только ты должна понять, что это то, что уже нельзя повернуть вспять. Ты заберешь жизнь у Геры. А ведь у него есть мама и папа, которые его любят. У него есть мечты о будущем. Возможно, он мечтает стать целителем или великим магом. И этого ничего не будет, потому что одна маленькая и вредная девочка на него обиделась.

— Я не вредная! — насупилась в ответ. — А почему папа назначает смертные казни? У преступников мамы с папой нет?

Мой детский наивный мозг тогда еще был не в состоянии нарисовать адекватную картину мироустройства.

— Понимаешь, Уголек, убийство можно оправдать лишь в одном случае, когда этот человек угрожает смертью другим. Преступники отнимают ее у других людей, поэтому и получают столь сурово наказание, — с этими словами она взяла меня за руки и заглянула в глаза, — а чем угрожает тебе Гера? Маленькие крысята хотят твоей смерти или паучки, которые сами тебя бояться?

— Не паучки, а тараканы, — насупилась я, вместо поддержки, получив отповедь. Но через секунду поняла, что мама, в общем-то, права. Если одним прекрасным утром моего соседа по парте не окажется рядом, я, пожалуй, даже загрущу. — И что мне теперь делать? Как сделать так, чтобы он всю эту гадость перестал подкладывать?

— Как бы тебе это объяснить, — покачала мама головой, вздыхая, — маленькие мальчики, когда им девочка нравиться, не знают, как выразить свою симпатию. Поэтому поступают таким странным образом.

— Я не хочу ему нравиться, если он и дальше будет надо мной издеваться! — фыркнула возмущенно я. Но тут же расплылась в улыбке. — А ты знаешь, мне все девчонки завидуют, что он со мной сидит!

— Вот и хорошо, — усмехнулась мама. — Давай, ты приведешь его ко мне в гости. Я с ним поговорю. Может, и решим вашу проблему более мирным способом.

— А как я его приведу? Что ему скажу? — эта задача тогда казалась мне абсолютно невыполнимой.

— Ами, не забывай, что ты будущая королева. И тебе часто придется принимать решения, которые будут заставлять делать что-то других людей. Вот и потренируйся!

***

— Зачем убивать? — я растерянно посмотрела на отца, который предложил мне столь странное избавление от мужа.

–Как зачем? — пришла его очередь удивляться, что он и сделал, недоуменно пожав плечами и вздернув вверх брови. — Ты только что вышла замуж за первого встречного. Мы даже не знаем, что он за человек. Да и внешне, мягко говоря, совсем не тянет. Так что?

Я перевела взгляд на Тая, стоявшего у стены. И если ко мне выстроилась очередь с поздравлениями, то его персону никто не наградил вниманием. Мужчина стоял, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Его лицо было очень бледным, волосы разлохматились, а в уголках рта залегла скорбная складка. И именно сейчас мне вспомнились слова моей мамы, сказанные когда-то очень давно про Геру: «Убийство можно оправдать лишь в одном случае, когда этот человек угрожает смертью другим». А ведь он мне ничем не угрожал! И вина его был только в том, что он оказался первым на нашем пути. А его, похоже, и так бог не баловал. Чего только стоит горб и повязка на глазу.

Увидев, что я на него смотрю, он слабо улыбнулся мне в ответ. И эта улыбка решила его судьбу. Если его убьют, я никогда не смогу себе этого простить. И жить мне с грехом на душе до скончания моих дней. А еще до меня стало доходить, что отец лишь для меня добрый и любящий папочка. На самом же деле это могущественный и властный правитель, не всегда поступающий по совести, который часто оправдывает свои действия тем, что это во благо государства.

Правда, тут же вылез вопрос, что я буду делать с этим в постели? Следом я дала сама себе ответ: откуплюсь. Раз он с такой легкостью согласился на брак, то с такой же легкостью должен согласиться на развод или хотя бы на раздельное проживание. Я даже согласна, чтобы он жил со мной во дворце, только чтобы меня н трогал. Прокрутив все мысли в голове, в итоге выдала отцу:

— Нет, папа, он будет жить! — чем вызвала недовольную гримасу на его лице. — Не хочу становиться вдовой в день свое свадьбы.

— И ты готова… — попытался меня затормозить родитель.

— Я думаю, что уже достаточно взрослая девочка, чтобы совсем разобраться самостоятельно, — оборвала его на полуслове.

— Что ж, тебе решать, тебе от него детей рожать! Только, боюсь, наследниками таких внуков я признавать не потороплюсь, — решил взять меня на испуг отец.

— Поверь, они будут счастливы! — фыркнула я. Меня бы кто от этого наследства избавил! — А ты, надеюсь, будешь счастлив с молодой женой. Тем более что у меня нет теперь необходимости жить с вами под одной крышей.

Отец недовольно сузил глаза и почти прошипел:

— Смотри, не пожалей потом! Даю тебе 24 часа на раздумье.

Я лишь отрицательно покачала головой и поспешила к своему новоиспеченному мужу.

Еще через полчаса я с удивлением смотрела на короля Риглы, который с широкой улыбкой и приятными манерами, сидя во главе стола, отвешивал комплименты собственному зятю, который волей случая у него только что появился. А я еще раз пришла к выводу, что не зря так не хотела наследовать престол. Только сейчас у меня словно открылись глаза. И теперь уже не на интуитивном уровне, а вполне осмысленно, я видела всю лживость и беспринципность королевской политики.

А вот мой муж… Нет, не подумайте, я не влюбилась в него с первого взгляда, став женой. Отнюдь. Просто поняла, что теперь в ответе за этого человека, ведь благодаря моему капризу он оказался втянут в эту не очень красивую историю.

Когда мы выходили из храма, он предложил мне свою руку со словами:

— Если не побрезгуете!

Все мои мысли по этому поводу, похоже, промелькнули на лице. Он криво усмехнулся и уже начал убирать руку, как я все же решилась и положила кончики пальцев на изгиб его локтя. Как ни странно, потом и грязью мужчина не пах. Это был запах леса, поля или еще чего-то настоящего, природного. Я только четко уловила нотку полыни, так как сама очень любила этот аромат. А еще запах костра. Его я не любила, но он возвращал меня в детство, будя давно забытые воспоминания.

Что еще интересно, горб сильно убавлял рост мужчины, скрючивая его тело. Только при этом он оставался выше меня почти на пол головы. И если бы его получилось распрямить, был бы почти гигантом.

За стол нас посадили по правую руку от отца. Хотя правильнее будет сказать, что меня посадили между мужем и родителем. Весь двор с любопытством разглядывал мужчину, который так неожиданно вошел в столовую под руку с принцессой. Какие только предположения мне не довелось услышать из брошенных шепотом фраз.

Вообще придворные при дворе короля Риглы обладают удивительным умением: они умеют говорить шепотом так, что слышат все, кому этот шепот предназначен, даже если человек будет сидеть в другом конце комнаты.

Так вот мнения на счет Тая разделились от бастарда моего отца до тайного любовника моей покойной матушки. То, что это мой законный супруг никто даже и предположить не мог.

Я очень переживала, как он справиться с множеством столовых приборов, которые лежали на столе. Я всегда не понимала, зачем нужна специальная вилка для рыбы, и чем она отличается от десертной вилочки. Только мой супруг совершенно не переживал и не тушевался. Он спокойно ел тем, чем ему было удобнее.

Лишь одна из фрейлин рискнула закатить глаза и изобразить, что близка к обмороку со словами:

— Ах, разве вилкой для фондю можно цеплять хлеб?

Только мужчины за столом ее не поддержали, решив, что это очень удобный способ дотянутся до хлебницы, которая стоит далеко. И последовали его примеру. В Ригле же слово мужчины закон. Поэтому дамские шепотки скоро стихли. А я, усмехнувшись про себя, поняла, что вот так рождается мода.

Когда обед подошел к концу, отец взял слово:

— Дорогие дамы и господа! И в завершении нашей совместной трапезы позвольте представить вам моего зятя и мужа моей дочери Тая Первого встречного!

За столом тут же наступила гробовая тишина. И лишь все та же незадачливая фрейлина, чей день сегодня явно был неудачным, уронила носовой платок с громким охом. Всем показалось, что упал не легкий кусок ткани, а минимум метровое бревно. Отец лишь приподнял левую бровь, а дама все-таки свалилась в обморок, не выдержав его взгляда.

— Что-то здесь душно! — резюмировал произошедшее папочка, небрежно передернув плечами. Я прямо на физическом уровне чувствовала волны неудовольствия, которые шли от него. — Пойдемте, мы вас в покои отведем. Все же первая брачная ночь впереди.

После этой фразы на меня был брошен такой красноречивый взгляд, что стало явно не по себе.

Только Тай спутал абсолютно все планы. И мои, и папочкины.

— Простите, ваше величество, — начал он, когда мы остались наедине. — Теперь ваша дочь моя жена. А я придерживаюсь принципа, что женщину нужно приводить в свой дом, а не побираться на побегушках у тестя.

— И у тебя, Первый встречный, есть этот дом? — ухмыльнулся отец.

— Найдется! — пожав одним плечом и моргнув единственным глазом, ответил муж.

— Что ж, дорогой зять, воля ваша! — улыбка отца скорее походила на оскал. — Амира, а для тебя я заменяю цифру 24 на 48. Думаю, этого будет вполне достаточно.

Я скосила взгляд на мужчину, в надежде, что он не понял зловещего смысла этой фразы. Но он лишь кивнул головой, и мы поднялись в мою комнату за вещами.

***

Несмотря на то, что я была принцессой, обширного гардероба не имела. Не люблю я эти придворные условности. Лучшим нарядом для себя всегда считала простую юбку в пол и свободную рубаху, которые, подвязав клеенчатым фартуком, вполне годились для рабочей одежды, когда я занималась живописью или скульптурой. Платье с кринолином для такой деятельности совершенно не подходили. Как вы представляете себе художника, которые не может близко подойти к мольберту, потому что мешают обручи из китового уса?

И вот я стала замужней дамой. Интересно, что предпочитает мой так называемый муж? Ответа на этот вопрос у меня не было, поэтому стала выгружать содержимое своего гардероба на кровать. Служанка же было велено принести объемный саквояж, куда я планировала это все упаковать.

Тай тем временем без приглашения уселся в кресло, вытянув перед собой длинные ноги, облокотился и устало прикрыл глаз, даже не посмотрев в мою сторону. Но когда принесли внушительный чемодан, он приоткрыл свое всевидящее око и усмехнулся со словами:

— Дорогая моя супруга! Если вы заметили, то лошади у меня нет. Свой багаж я ношу с собой в сумке. И если вы рассчитываете, что я еще потащу и ваши пожитки, то глубоко заблуждаетесь на мой счет! Поэтому берите только то, что в состоянии унести сами.

Я, конечно, ожидала чего-то подобного, но не столь сурового ограничения.

— А может, возьмем экипаж? У нас их несколько? — развернувшись от горы платьев, посмотрела внимательно на мужа. Не шутит ли он? Да только Тай не шутил.

— Хорошо, кивнул муж головой в ответ, — допустим, сейчас мы возьмем экипаж. Доедем до постоялого двора. На ночь мы его задержать не сможем. И с утра все равно пойдем пешком. Вы уверены, что за ночь он полегчает? Лично я в этом сильно сомневаюсь. Поэтому берите лишь самое необходимое и легкое, что может пригодиться в дороге.

— Но я же принцесса! — возмутилась я в ответ.

— И что? — пожал он плечами. — Теперь вы жена нищего. И возьмите во внимание, я вас замуж не звал. А, наоборот, вы настояли на этом браке.

Он был прав. Абсолютно прав. И я отказалась от решения проблемы, предложенной отцом. Заменив 24 часа на 48 он, видимо, посчитал, что этого времени мне хватит на то, чтобы наиграться в жену. Но он упрямый, а я еще упрямее. Я достойная ученица и дочь своего родителя.

Тогда я позвала вновь служанку и велела принести мою полевую сумку. Обычно с ней я ходила на пленэры рисовать пейзажи. Ее можно удобно вешать на плечо, и она достаточно вместительная. Покидав туда смену белья и пару юбок с кофтами, все-таки решила упаковать одно нарядное платье. Мало ли, что в жизни меня ждет? Затем отобрала еще пару нарядов, которые, по моему мнению, можно хорошо продать, и обратилась к мужу:

— Дорогой супруг, вот за эти два наряда мы могли бы выручить неплохие деньги хотя бы на первое время. Вы не будете возражать, если мы их возьмем и продадим на базаре? — задав вопрос, застыла в ожидании ответа.

Мужчина задумался, почесал бровь, затем приложив кулак к губам, наморщил лоб, то ли изображая усиленный мыслительный процесс, то ли действительно раздумывая и, наконец, ответил:

— Хорошо, я даже помогу их нести.

В итоге платья упаковали отдельно и уложили в сумку Таю. А мы пошли прощаться с отцом и домом, в котором я прожила все свои 25 лет.