Игра XXIII

Александра Голод, 2021

«Крупнейшее землетрясение 2105 года поменяло расположение континентов. Древние залежи маны вышли на поверхность земли, подарив людям способность к магии…» Так начинается история о десяти волшебниках из XXIII века. Они участвуют в популярном реалити-шоу, финалом которого становится игра на выживание. Как победить, никому не доверяя? И как спастись от самого себя?.. Начав читать, вы станете участником этого зловещего шоу. Здесь совмещены эмоциональный накал триллера, непредсказуемость детектива и море комедийных моментов. Обязательно к прочтению поклонникам магии, футуризма и игры «Мафия»!

Глава III

Кассандра

У Кэсси был свой секрет. Секрет, который помог ей выиграть.

Да, она ненавидела лгать, но отлично управлялась с секретами. Особенно с теми, которые причиняли ей безумную боль от невозможности с кем-либо поделиться. А ещё Кэсси была искусной притворщицей.

Она отчётливо помнила тот день в детской, когда они с сестрой играли в куклы. Амабель было семь, а Кэсси — шесть. В какой-то момент её сестра отложила куклу и, приняв важный вид, заговорила о магии. Дело в том, что Амабель научилась производить ману очень рано. Их родители совершили педагогическую ошибку, уведомив старшую дочь о том, что она является вундеркиндом. Стать магом в трёхлетнем возрасте! Редчайшее явление.

Разумеется, Амабель кичилась своей уникальностью, прямо-таки раздуваясь от гордости, чем изрядно раздражала Кэсси.

Разглаживая шёлковое платье на любимой фарфоровой кукле, старшая сестра ораторствовала:

— Любой ребёнок, обладающий геномом КМ, умеет самостоятельно про-ду-ци-ро-вать ману к пяти годам. Папа так говорит! А окажется мана красной, жёлтой, синей или зелёной — зависит от того, возле какого месторождения обитали наши предки в 2105 году.

Кэсси молчала, зная, что в такие моменты бессмысленно перебивать Амабель.

— Я умею производить три шарика маны в минуту, — самодовольно произнесла её сестра уже в десятый раз за день. — Это много! Я смогу стать неплохой художницей или манекенщицей… А то и актрисой! Впрочем, наша семья богата, так что мне необязательно работать.

— Плохо рассчитывать на деньги родителей, — Кэсси позволила себе усомниться. — Мы должны быть самостоятельными. Мама так говорит!

— Но родители же балуют нас? — Амабель хмыкнула и указала на стеллажи детской, ломившиеся от игрушек. — Они поощряют в нас любовь к роскоши! Да, мама строгая, однако ни она, ни отец не оставят нас без денег. А если я выйду замуж за Дитриха… Его семья ещё богаче нашей! Хотя мне не хотелось бы, чтобы у моего мужа было такое смешное девчачье имя.

Амабель захихикала, а Кэсси разозлилась:

— Хватит поддевать Дитриха! Он очень мужественный. И у него нормальное имя! Мне нравится играть с Дитом — когда он приходит, мы лазаем по деревьям и бегаем с водяными пистолетами. Постоянные куклы надоедают…

— Зануда! — сестра наморщила носик. — Как бы то ни было… У Дитриха зелёная мана, и это хорошо, ведь врачи много зарабатывают. Было бы хуже, если бы его мана была жёлтой, как у нас с тобой. Как мужчине заработать на магии иллюзий? Разве что он станет успешным кинорежиссёром…

Кэсси слушала вполуха, не желая реагировать на этот бред.

— Правда, жёлтую ману можно использовать для самогипноза, чтобы повысить свою обучаемость, — протянула Амабель задумчиво. — Но я всё равно считаю это умение самым бесполезным. Зачем кому-то магия интеллекта?

— Действительно, — пробормотала Кэсси.

— Хуже только полное отсутствие маны, — хмыкнула её сестра. — Представляешь, сколько людей, чьи предки находились вдалеке от разломов, погибнут? С каждым годом количество стихийных бедствий всё увеличивается. Те, кому не повезло унаследовать геном МВ, вымрут как носороги…

— Не смей так говорить о людях! — рассердилась Кэсси. — Мы сможем спасти всех!

— Не сможем, — засмеялась Амабель, — да и не станет никто тратить на это ману! Каждый сам за себя. Красные, синие, жёлтые и зелёные. И бесполезные. Например, такие, как ты.

— Не смей!

— Бес-полезны-е.

— Хватит!

— Они вымрут! Так им и надо! Бесполе…

— Замолчи! — заорала Кэсси, зажав уши ладонями.

И тут… Амабель громко завизжала. Она начала метаться по полу, закрыв лицо руками. На её теле один за другим вспыхивали глубокие алые порезы. Казалось, их оставляли невидимые кинжалы. Длинные и неровные, раны ветвились по коже девочки, беспощадно кромсая плоть. Кровь быстро пропитала розовый шёлк платья, а затем окрасила дощатый пол…

Кэсси с немым ужасом взирала на происходящее. Она отказывалась верить своим глазам, впав в шоковое состояние. Лишь через несколько секунд, показавшихся кошмарной вечностью, девочка смогла различить отдельные слова в воплях сестры:

— ПРЕКРАТИ! УБЕРИ ЭТО! ХВАТИТ!

Кэсси осознала, что из её пальцев струятся угольно-чёрные ручейки. Будто щупальца, они тянулись к Амабель, раз за разом вонзаясь в хрупкое тело сестры.

Чёрная мана.

Разве… так… бывает?.. Отец никогда не рассказывал… О господи!..

— МАМА, ПОМОГИ! — верещала Амабель.

Кэсси лихорадочно соображала, как остановить свою отвратительную ману. Щупальца были вязкими, липкими… И не слушались… Не слушались!!!

— МАМА! Кэсси — монстр! Она бракованная!

* * *

Родители запретили Амабель рассказывать о произошедшем, а Кэсси ещё долго сидела под домашним арестом. Колдовать ей было запрещено.

Вся семья была перепугана насмерть.

Родители не стали рисковать и водить Кэсси по врачам — работая в правительственной лаборатории с высшим допуском секретности, они отлично знали о судьбе «бракованных» детей. Малышей с оранжевой, фиолетовой, бирюзовой и прочей странной маной забирали из семей. Больше их никто никогда не видел. Разве что проходил слух, что в лаборатории генной модификации появилось на одного испытуемого больше. Несчастные семьи, в которых обнаружили аномалию, напрасно подписывали петиции — ни СМИ, ни суд не помогали.

Мать и отец Кэсси желали самостоятельно разобраться в способностях их младшей дочери. Однако ни один эксперимент не привёл ни к каким определённым выводам. Анализы, бесконечные обследования, даже операция на открытом мозге…

Кэсси сильно уставала от трубочек и штырьков, постоянно воткнутых в тело.

Её подавленное настроение могли поднять только Дитрих и дядюшка Мэйс. Первый был сыном четы Вандерлок, живших на соседней улице. Он частенько навещал сестёр, каждый раз затевая новую шалость или притаскивая конфеты, которые его родители привозили из-за границы.

Второй же приходился старшим братом их матери. Несмотря на длинные чудаковатые усы, дядюшка Мэйс являлся образцовым родственником. Он всегда был особенно приветлив с Кэсси и цыкал на Амабель, когда та зазнавалась.

Именно дядюшке Мэйсу пришла в голову гениальная идея замаскировать чёрную ману Кассандры под жёлтую:

— Послушай, Кэсси! Почему бы тебе не использовать магию иллюзий? Всегда храни немного жёлтой маны на своём браслете. Если ты вдруг почувствуешь, что больше не можешь сдерживать свою аномалию, тут же накладывай чары! Например, сделай так, чтобы она показалась зелёной, красной, синей или жёлтой. Да любой, какой захочешь!

— Но откуда мне взять жёлтую ману, дядя? — недоумевала Кэсси. — Пока я маленькая, я не смогу её покупать! И я не могу её продуцировать, как остальные члены семьи.

— Я создам отдельный банковский счёт для тебя, — решительно заявил дядюшка Мэйс. — И буду перечислять туда определённое количество жёлтой маны ежемесячно. Постарайся тратить её с умом, хорошо? А когда вырастешь, то сможешь зарабатывать себе на ману сама.

Кэсси послушно кивнула.

В последующие восемь лет она пыталась как можно реже использовать магию на людях. Следуя совету дяди, она берегла жёлтую ману на своём детском браслете. В школе её считали недоразвитой, а во дворе дразнили. Но Кэсси не обращала внимания на насмешки. Ей хватало дружбы Дитриха, который не ведал о её аномалии, и поддержки со стороны семьи. Да, поначалу Амабель ненавидела её за то происшествие в детской. Однако с годами отношения между сёстрами улучшились и наконец достигли уровня «крепкое перемирие».

Дядюшка Мэйс по-прежнему перечислял племяннице ману. Кэсси, готовясь к взрослой жизни, прилежно изучала заклинания всех цветов, делая уклон в жёлтую магию.

Так длилось до тех пор, пока всю её семью, включая дядю, не убили во время крупного городского мятежа.

* * *

В день, когда это случилось, Кэсси отправилась в магазин косметики, находившийся в соседнем районе. Она наконец решилась попробовать то же, что и остальные девочки-подростки её возраста — покрасить волосы.

Конечно, их интеллигентные родители не одобрили бы. Да и Амабель, которая, невзирая на шрамы, стала прелестной юной леди с пепельными волосами, наморщила бы носик. Совсем как тогда, когда Кэсси притащила домой целый мешок бижутерии. Преимущественно чёрной, с черепами и ангелами. «Безвкусица, — резюмировала её сестра, рассматривая приобретения. — Если тебе так нравится готический стиль, то почему бы не купить нечто более… тонкое и изящное? Массивные вещи тебе не пойдут». Тогда Кэсси, доверявшая вкусу Амабель, согласилась на совместный поход в ювелирный магазин. Там они и купили ей браслет в форме ветки терновника.

Переминаясь с ноги на ногу возле стеллажа с краской, Кэсси пыталась сообразить, какой оттенок ей следует выбрать. Малиновый? Зелёный? Лазурно-голубой? Как вообще понять, что тебе к лицу?..

Будь Кэсси совершеннолетней, она могла бы прийти в салон генной инженерии и сделать укол, модифицирующий ДНК. В конце концов, двадцать третий век на дворе! Цвет глаз, волос, кожи… — всё можно скорректировать за полчаса, посетив хорошего мастера. Некоторые балуются даже сменой пола — хоть каждый месяц, под настроение.

Кэсси сильно скучала по Дитриху, который недавно уехал за границу. Он бы мог дать совет, но… Кэсси хотела сделать сюрприз и надеялась, что мальчику понравится её новый цвет волос. Пусть ей пока не хватает пышных форм и женственных манер, зато она будет… яркой! Мужчины ведь любят необычных девушек, так? Как узнать?

Быть может, дядюшка, который собирался зайти к ним на ужин, подскажет?

Кэсси вышла из магазина лишь под вечер. Устав от метаний, она остановила свой выбор на цвете фуксия, с которого и начинала. Девочка отправилась пешком через знакомые кварталы. Она слегка удивилась количеству мусора, валявшемуся на тротуарах, — непривычное зрелище для их респектабельного района. Однако Кэсси была настолько поглощена мыслями о Дитрихе, что не заметила ни разбитых окон, ни раскуроченных клумб. Даже тела, валявшиеся на ухоженных газонах, поначалу не бросились ей в глаза.

Лишь почуяв сильный запах дыма, тянувшийся из некоторых домов, девочка запаниковала. Она бросилась бежать.

Следующие несколько минут запечатлелись в памяти Кэсси чередой отрывочных мыслей:

«Пожар у соседей, не у нас».

«Дверь сорвана с петель».

«Никто не отзывается».

«В гостиной пусто».

«Отец лежит на лестнице, из его головы течёт кровь».

«Дядюшка Мэйс».

«Он не сможет дать совет насчёт Дитриха».

«Лампа разбита».

«В родительской спальне пусто, а картина на стене перекосилась».

«Дверь в детскую открыта».

«Мама и Амабель».

«Господи, лучше не смотреть».

«Я этого не вижу…»

Следующие несколько недель прошли как в тумане.

Кэсси хорошо знала юриста, к которому обращались её родители, когда совершали крупную покупку. Мистер Бэйз также заведовал их счетами. К счастью, этот джентльмен взял на себя организацию похорон. Более того, он взял опекунство над юной леди Хайнесс, чтобы её не забрали в приют.

Мистер Бэйз заставил Кэсси изучить каждый документ:

— Ты должна быть уверена, что я не получу ни одного лишнего цента, кроме своей зарплаты, — втолковывал он, с тревогой вглядываясь в бледное, отрешённое лицо девочки.

Она хорошо запомнила его добрые карие глаза. И синий галстук с лошадиными головами.

Спустя несколько лет, когда Кэсси стала совершеннолетней, мистер Бэйз уволился и уехал на юг вместе с женой и детьми. К этому моменту она уже научилась вести дела самостоятельно.

Кэсси подумывала продать фамильный особняк, однако почему-то ей казалось, что это будет предательством по отношению к памяти родных. Родительская лаборатория, находившаяся в подвале… Уютная спальня Амабель, окрашенная в нежно-розовые тона… Обеденный стол, за которым они так весело праздновали Рождество, Пасху и дни рождения… Библиотека с сотнями книг, каждую из которых Кэсси могла процитировать, будь то история, география, физика, алгебра или магия…

Нет. Лучше ввести предельную экономию. Найти себе работу. И не притрагиваться к счёту дядюшки Мэйса, на котором до сих пор числились запасы жёлтой маны, оформленные на её имя. Кто знает, вдруг Кэсси вновь потеряет контроль над своими эмоциями?

Что до других способов заработка… Некоторые маги торговали собственной маной, чтобы зарабатывать на хлеб, однако Кэсси ни за что бы не стала выставлять на продажу свою… гадость. Мало ли кто захочет её купить? Да у неё и нет специальных приспособлений для выкачивания маны. Тут нужен выход на чёрный рынок, а это уже нарушение закона…

Нет.

Она собирается действовать благоразумно.

Кэсси следовала этой парадигме вплоть до двадцати трёх лет, пока не напилась с друзьями в каком-то жутковатом баре. В честь своего дня рождения.

Именно тогда она вновь встретила Дитриха.

* * *

— Мэри, закажи мне сидра! — крикнула Кэсси, обернувшись через плечо. — Я выйду подышать свежим воздухом… Точнее, помойкой и выхлопными газами, да-да.

Рассмеявшись над ответом подруги, донёсшимся из бара, девушка вышла в узкую подворотню. Пинта эля, выпитого на спор, давала о себе знать. Кэсси охватил тот самый беззаботный кураж, когда все цели кажутся достижимыми, а трудности — временными.

Кэсси осознавала, что в свой двадцать третий день рождения она больше напоминает панду, чем роковую красотку. Размашистые «смоки айс», которые вызвали бы у Амабель вздох отчаяния, давно размазались, а волосы спутались после прыжков по танцполу. Что до её одежды… Рваная чёрная футболка кричала: «ПЯТНИЦА, ДЕТКА!» А на джинсах темнели пятна от пролитого эля. Кроссовки, некогда белые, давно приобрели желтоватый оттенок.

«Я выгляжу так, словно мне всё ещё четырнадцать, — с досадой поморщилась Кэсси, разглядывая своё отражение в мутных окнах соседнего дома. — Почему моё тело отказывается развиваться? Наверное, подсознательно я хочу вернуться в тот возраст, когда всё было хорошо… Было хорошо…»

У именинницы упало настроение.

Она бездумно пнула обломок кирпича, валявшийся на грязном асфальте. Тот пролетел пару метров в сторону проезжей части улицы и стукнулся о чью-то ногу в брючной штанине. Зачем мужчины так тщательно утюжат свои костюмы? На этих брюках даже стрелки видны…

— Извините, — безразлично пробормотала Кэсси, икнув. Она медленно подняла свой взгляд на прохожего.

Тот, остановившись, смотрел на девушку с некоторой брезгливостью в цепких синих глазах. Его шляпа, дорогое летнее пальто, тщательно скроенный костюм и вычищенные до блеска ботинки вопиюще контрастировали с неряшливым видом виновницы торжества. Позабавившись таким различием между ними, Кэсси пьяно улыбнулась.

«А ведь я могла рассчитывать, что однажды буду на одной социальной ступени с этим пижоном», — пришло ей в голову.

— Кэсс? — с сомнением спросил мужчина.

К осуждению, всё ещё читавшемуся на лице незнакомца, примешалось лёгкое изумление. Прохожий окинул девушку скептическим взглядом. Он не обошёл вниманием ни дешёвую заляпанную одежду, ни сомнительную чистоту обуви. Взгляд мужчины задержался на браслете в форме ветки терновника.

— А ты кто? — насупилась Кэсси.

Лицо прохожего казалось смутно знакомым. Особенно эта лёгкая горбинка на носу и решительный подбородок… Только она в упор не могла припомнить никого, у кого был бы такой стальной холодный взгляд. Вот высокомерный ублюдок!

— Ты, наверное, меня не помнишь… — мужчина помолчал, словно сомневаясь, стоит ли представляться. — Я Дитрих. Мы были соседями в детстве.

— Дитрих? — недоверчиво переспросила Кэсси.

Девушка пошатнулась и оперлась о неровную кирпичную стену. Ну и головокружение! То ли из-за алкоголя, то ли из-за воспоминаний о первой любви.

Дитрих Вандерлок?

— Нет, нет! — Кэсси замотала головой. — Тот Дит, которого я знала, всегда смеялся над позёрами и был добр ко всему живому. Без обид, но он бы никогда не превратился в… — она неопределённо поводила руками в воздухе, пытаясь подобрать подходящие слова, — …в вас.

Мужчина тонко улыбнулся, наблюдая за ней. В его синих глазах (у Дита тоже были синие) проскочила смешинка, и на мгновение он напомнил Кэсси озорного мальчишку из её детства.

— Тот Дит ещё не понимал, — негромко произнёс прохожий, — в каком мире он живёт. К слову, я искал тебя, Кэсси. Скажи, ты ведь тоже получила приглашение на Игру?