У света и тьмы. Книга первая. Я продал душу дьяволу

Александр Черенов

Герой – наш современник – продаёт душу Дьяволу – по классике: за исполнение желаний на тему собственных фантазий. А как известно, желания чреваты исполнением – и Сатана не упустит такой случай.И вот желания исполнены – и за них надо расплачиваться, независимо от того, благие они или нет. «Pacta sunt servanda»! Сатана выставляет счёт: Князю мира сего безразлично, на какие цели клиент тратит жизнь и душу, которая отныне становится его собственностью…

Глава седьмая

Я оглянулся по сторонам: никого. Никто не выныривал из «джунглей» «парка, в котором нельзя ходить с собаками». Я сделал шаг вперёд — и переступил через падших. Даже не глядя под ноги. Наверно потому, что это были «падшие»: через «павших» я бы не посмел. Но — на всякий случай: все претензии — к Хозяину!

(У меня, кажется, появился «козёл отпущения». Только вряд ли это зачтётся при «подведении сальдо». Так: «богатеет дурень думой». Но на душе почему-то становится легче. Всегда приятно думать, что… скажем, так: «не всегда хорошим человеком» тебя делают обстоятельства. А сам ты — агнец божий).

Никому до нас с Шарлем не было дела. Старички всё так же переругивались с молодухами, автомобили гоняли прохожих по парку — и сами же гонялись друг с другом наперегонки. Солнце светило, бурьян «колосился», «блюстители» коченели. «Гармония в действии».

— Пошли, дружище!

И это — я, душа тонкая и ранимая?! Не иначе — жара действовала. Как бы там ни было, мы пошли. К отсутствующему входу-выходу: это — к вопросу о правовом статусе парка… сквера… останков зелёных насаждений.

В жизни нередко бывает так: то — ничего, а то — всё сразу. Вот и сейчас, за одну «ходку», мне представилась возможности совершить сразу два дела. Даже три. И все — добрые.

Едва мы с Шарлем завернули за угол, как тут же нашёлся повод для второго доброго дела. На пешеходную дорожку, которую давно уже превратили в шоссе, на полной скорости заехал «крутой» «мерседес». Я успел даже разглядеть не только наглую рожу водителя, но и погоны майора на его плечах.

А что тут такого: рядовой майор, каких — тьмы, «честным трудом» заработал сорок тысяч долларов на новенький «мерс»! Оклад по должности, надбавки за «звёздочки», экономия на завтраках, помощь старичков-родителей — так, копейка к копейке, и «набежало»! Это работяга никак не может накопить хотя бы на «жигули»! А майор может! Да, что, там, майор: даже лейтенант может! Старший.

И не только на «тачку»: «останется» ещё и на новую «площадь», и на новую обстановку, и «на попить-покушать» — и даже на ежегодный отдых в Эмиратах!

И вот выезжает этот «очень честный» майор на свою «законную полосу» — а тут «на дорожное полотно» «нахально выбегает» нарушитель: мальчик лет трёх-четырёх. Молодая мамаша, проявляя вопиющую, даже преступную небрежность — в нескольких метрах от него.

Я, конечно, понимаю майора: такая наглость! Такое возмутительное нарушение Правил дорож… э…э…э… пешеходного движения! Это же только представить себе: выбежать на проезжую часть… пешеходной дорожки! Тут у любого мигом взбунтуется адреналин!

Нарушение было немедленно пресечено: усиленным бампером «мерседеса» — по спине нарушителя. После чего движение возобновилось, невзирая на недостойные выкрики отдельных несознательных пешеходов. Совсем распустились: нагло ходят по дорожной полосе! Мало ли, что она когда-то была пешеходной дорожкой! Мало ли, что вам тоже нужно идти! Идите! Но прежде вспомните хотя бы детские наставления: «Пешеходы, будьте внимательны!» Вот и будьте! Не создавайте себе проблем! И перестаньте апеллировать к атавизмам советского прошлого: тротуары, пешеходные переходы, светофоры! Как писал классик: «К старому возврата больше нет!» «Берегите себя!» — никто другой вас беречь не станет!

Конечно, майор был прав, пресекая нарушение. Конечно, прав. Но у нарушителя имелось смягчающее обстоятельство. Даже два. Первое: нарушитель, всё-таки — ребёнок! Явно ещё не знаком с Правилами дорожного движения по пешеходным дорожкам. И второе: эволюция не доработала с нами по части крыльев. Не подстраховала. А ведь только при помощи крыльев сегодняшний пешеход и может уцелеть на пешеходной дорожке.

Мамаша тоже оказалась не на высоте: вместе того, чтобы строго внушить ребёнку-неслуху, упала в обморок. Ну, как с таким отношением к воспитанию подрастающего поколения мы наведём порядок на наших пешеходных… гхм… дорогах?!

(«Взыщи!»)

(«Так ведь — уже?!»)

(«С «мусора!»)

Фуй: Хозяин, Хозяин! Ну, Вам ли уподобляться обывателям?!

Такое неуважение к сотрудникам! Такое вопиющее непонимание их значимости! А ведь они день и ночь охраняют нас… от своих богатств и богатств своих хозяев! День и ночь они разъясняют нам наши права — пусть даже одни только процессуальные!

«Ты уйдёшь через три секунды. Время пошло».

Вот так было и в прошлый раз: он шепнул — а я повторил. Это даже не мой текст! Я сам — жертва злого умысла!

Майор «убыл». Вместе с автомобилем. «Убыл» — как я ни протестовал (про себя, конечно) — против такой чрезмерной строгости. Да, в случае с нарушителем ПДД имелось частичное несоответствие наказания масштабу проступка… Но зачем же уподобляться майору, который действовал в условиях почти аффекта, будучи вынужден к эксцессу масштабом нарушений, учиняемых пешеходами на пешеходных дорожках?! Можно же было и не так! Можно же было… Ну, я не знаю… Ну, хотя бы оставить товарищам по работе тело для траурного митинга! А то ведь, как в той песне: «вот она была — и нету!» С чем теперь митинговать?! Где главное действующее лицо будущего мероприятия?

На мой взгляд, Хозяин перестарался с эффектом: этот объект работы не ушёл в землю, а сгорел в воздухе. Как спичка. Только, в отличие от той, от него даже пепла не осталось.

(«Не приписывай мне авторства!»)

Вот, и попробуй, тут поспорить! Даже оправдаться не дают! Конечно, появлялась у меня такая мысль… И даже не один раз. Ну, чтобы машины, едущие по пешеходным дорожкам, сгорали. Вместе с личным составом… Но ведь это — буквальное прочтение старинного русского пожелания «Чтоб вы все тут сгорели!» Да, признаюсь: желал. Но сейчас это — не я… То есть, не то, чтобы не я… Ну… не один я. А вообще, всё это — от недостатка сознательности. Сказывается ещё в нас обыватель, не понимающий значения служб правоблюдущих!

Оставалось утешаться лишь тем, что не «намусорили» в итоге.

Нечем было «мусорить». Не было «мусора» в наличии. Имелся и другой утешительный момент: всё случилось на глазах у многочисленной публики. Тех самых перманентных нарушителей ПДД на пешеходных дорожках. И не только их: на «трассу» уже выворачивали ещё несколько «рысаков». Выворачивали — да так и не вывернули: настолько их впечатлило «отсутствие наличия». Глядишь, со временем и «ППД на пешеходных дорожках» обретут прежний формат: «ПДД» — и никаких приставок.

(«Продолжай!»)

— Нет, так не пойдёт! — не выдержал я. — Получается, что это не мои желания, а Ваши! За что же я тогда заложился?! Прошу… нет, требую! — всё то, что произошло, в пассив мне не заносить!

(«Ладно!»)

Он ещё смеётся! Смешно ему, видите ли!

(«Но ведь это — всё равно твои желания! Я всего лишь помог тебе вспомнить их и реализовать!»)

— Благодарю за помощь, но больше не надо напоминать! Всё, что нужно будет, я вспомню сам.

(«Как скажешь… А что с „мусорками“ будем делать?»)

Какая наглая провокация! Прямо толкает на преступление!..

Но машин и впрямь было слишком много для такой маленькой пешеходной дорожки: отстаивались-то они тоже на ней. И все, как одна — «блюстителей». И одна — «круче» другой: «малопоношенные» «мерседесы», «лексусы», «вольво», «ауди», «чероки», «хаммеры»! Весь автомобильный «бомонд»: доблестные «стражи закона» даже не считали нужным скрывать, что они совсем «не зря» «стоят на страже».

Для сведения: «защитники прав» — не будем уточнять, чьих — первыми начали «осваивать» «свободное пространство». Ну, правильно — а кому ещё первым «показывать пример» соблюдения ПДД и прочих норм закона, как не его блюстителям?!

— Да, надо бы проредить…

По слабости нутра я поддался на провокацию. Но факт перебора отрицать было нельзя — даже такому беззаветному гуманисту, как я. Entschuldigen Sie, bitte, aber — плюнуть было некуда! Даже с учётом «ежедневного Вавилона» — верный признак того, что у «блюстителей» — «слёт» в ДВД. Для справки: ДВД — это областной департамент внутренних дел, находящийся в сотне метров от «стоянки», сразу за углом.

В машинах не было ни души: значит, все уже — там. Жаль, конечно, что объект — не в комплекте, но «протрубить общий сбор» я как-то не догадался. А ведь чего проще: запали только одну — как все сбегутся! И генерал не остановит! Но не зря говорится: «хорошая мысля…» Пришлось работать не с личным составом, а с наличным. Над вопросом «с чего начать?» задумываться я не стал: с крайнего, конечно! Крайний — всегда «крайний». В данном случае: крайний «лексус».

— Ты уйдёшь через пять секунд. Следующий — через пять секунд от тебя. Остальные — с интервалом в пять секунд друг от друга, слева — направо! Время пошло!

Форма пожелания, что для органических, что для неорганических соединений оставалась неизменной. Так уж я загадал в своё время. Результат оказался впечатляющим. Автомобили, как в голливудском боевике, начали взрываться и полыхать один за другим. Двадцать пять штук! И если в боевике уничтожался подкрашенный хлам со свалки, здесь был задействован весь автомобильный «бомонд»!

Через пару минут — чтобы зрители успели насладиться спектаклем, что ли?! — всё было закончено. Никакого огня, никакой гари, никаких столбов дыма: я ведь живу здесь — зачем вредить экологии и собственному здоровью?! В «сухом остатке» имелись лишь чёрные прокопченные кузова погорельцев общим числом двадцать пять. Наверно, для того, чтобы владельцам было, кого оплакать.

А ещё через десять минут всё пространство пешеходной дорожки было запружено публикой в мундирах мышиного цвета. На «место происшествия» прибыли не только бывшие владельцы бывших авто, но и их коллеги, начальники — и, разумеется, оперативная группа, которая «на выезд!»

Частично пришедшая в себя мамаша попыталась стать заявительницей — но была тут же поставлена на место. На прежнее: «не до тебя с твоей «бытовухой»! И я хорошо понимаю господ «блюстителей». Понимаю — и где-то даже сочувствую. Потерять верного друга, за которого уплачены тысячи долларов законных взяток! Взяток, которые теперь опять надо вымогать — а ведь условия для этого появляются не каждый день! Стихии-то что: пали, себе, не думая — а «блюстителю» опять надо «душить», «прижимать» и «обкладывать!» Трудиться, словом! Не покладая рук!

Нередко — в буквальном смысле. Над гражданином, определённым «на дозаривание».

До позднего вечера погорельцы были выключены из процесса охраны общественного порядка — по причине включения в другой. Никто не хотел рисковать страховкой. Вот и дожидались окончания обеих процедур: и «гаишника», и страховщика.

К тому моменту начальства уже не было с «народом». Удостоверив факт «порчи и уничтожения имущества», оно тут же водворилось в стенах департамента. Я последовал за ним: здесь всё было ясно. Долго следовать не пришлось: начальство у нас любит верхние этажи. Уже одним этим фактом оно словно заявляет себя как «небожителя».

В кабинете начальника ДВД собрались руководители всех служб.

— В городе творятся странные дела, — отказался от предисловия генерал. — «Вспомним всех поимённо…» Итак: дюжина новостроек в центре города — вместе с застройщиками и строителями. Ну, за последних — даже спасибо: помогли улучшить показатели работы с нелегальной миграцией… «Отдельной строкой» — сгинувший транспорт. Бесследно сгинувший. Теперь вот — ещё двадцать пять машин. Уже — наших, не чьих-то. Что это: диверсия?

Теракт? Предупреждение? Объявление войны?

Я как раз «завис» над столом начальника, когда ему принесли новую сводку.

— А вот и «последние новости»… Только что в так называемом «парке» обнаружен наряд «блюстителей» в количестве трёх штук. Уже — не в качестве наряда… Никаких признаков насилия. Оружие нетронуто, деньги — тоже… Как «огурчики»… Три штуки — сразу… Прямо — коллективная скоропостижность… какая-то.

Генерал скользнул глазом по тексту.

— И вот ещё… Оказывается, перед возгоранием этих двадцати пяти был отмечен ещё один очаг. Из «мерседеса» и нашего майора. И очаг — какой-то странный… Всё — дотла. Даже «тла» не осталось. Какая-то трогательная забота об экологии. А по показаниям свидетелей, за минуту до этого он якобы… гхм… задел бампером… по касательной… некоего ребёнка, который переходил пешеходную дорожку… гхм… в неположенном месте…

Начальник отложил в сторону бумажку и «задумался» начальственной бровью.

— Чертовщина, какая-то… Был бы верующим — сказал бы, что здесь замешана нечистая сила. Или, что это — кара Господня…

— Вы забыли ещё упомянуть странные пропажи денег из валютного «обменника» и областной конторы Госбанка, — продемонстрировал верноподданность один из полковников слева от генерала. — В «обменнике» деньги исчезли, и почти тут же появились на глазах у трёх свидетелей. А в банке… там вообще — мистика какая-то: камера наблюдения чётко зафиксировала руку, которая тянет сумку с деньгами. Только её одну — и ничего больше. А потом и она исчезла. В никуда…

— Как это Вы сподобились лицезреть? — отставил задумчивость генерал. — Это же — гэбэшная подследственность?

Заподозренный в дружбе с конкурентом, полковник упал духом, но тут же встал. На защиту себя.

— А они, как увидели, что дело — дрянь, сразу же попытались его «спихнуть» нам. Да ещё на УПК сослались! Еле отбился: не хватало ещё ТАКОГО «висяка»!

— Ладно!

Генерал отложил съедение полковника на потом.

— Есть мысли «по поводу»?

Начальнику ответило молчание подчинённых. Дружно ответило. Что же — до мыслей, то они, конечно же, были. В количестве одной: «Только бы не меня!»

— Понятно… А что делать будем?

Молчание уплотнилось. (Сгущаются же сумерки: почему не уплотниться молчанию?!).

— Просто — водопад советов! — ухмыльнулся генерал. — Хоть отбивайся! И все — один другого лучше! И-э-х-х, работнички!… Слушай сюда! Хоть никто ни хрена не понимает, с нас всё равно «снимут стружку». Поэтому создаём оперативно-следственную группу. Надо выдать если не дело, то хотя бы его имитацию. Лучше, конечно, найти зацепку. Хоть какую-нибудь.

Голос его быстро «набрался металла».

— Пусть ваши люди походят по парку, по улицам, которые ведут от парка к ДВД! Пусть опросят народ: вдруг кто-нибудь был очевидцем. И если окажется, что в момент совершения там находилось одно и то же лицо — мы добьёмся от него. Будем бить, пока не добьёмся…

Если это и была шутка, но лишь за пределами этого учреждения. Здесь же, в этих стенах, её воспринимали буквально. Как только и следовало её воспринимать в этих стенах. Здесь это была не шутка, а установка на «методы оперативной работы», которые никакой «демократии» не по зубам. Разве, что — демократам: их зубы, в том числе и отсутствующие — тому доказательство.

— Чую я, что всё это — звенья одной цепи… Вот чую — и хоть режьте меня…

«Ну, дядя, если ты будешь продолжать в том же духе, придётся удовлетворить твою просьбу. А что делать, если ты сам себе — враг? Не зря ведь сказано: „во многой мудрости много печали; и кто умножает познание, умножает скорбь“. Читай Екллесиаста, дядя, следуй ему — и, глядишь, задержишься ещё на пару лет! И не только — в должности…»