Игра правил

Александр Фломастер, 2020

«Игра правил» – это уникальный синтез науки и философии, написанный языком психологии взаимоотношений и упакованный в современную социальную проблематику. В книге представлены двенадцатилетние изыскания автора, структурированные в метафизическую модель, объемлющую популярные и альтернативные научные теории, некоторые философские направления и разнообразные религиозные воззрения. Затрагивается значительная часть острых проблем современного общества, будь то переоценка значимости потребления, эгоцентризм, кризис авторитетов, утрата смысла жизни, различные формы нетерпимости и многое другое. Особое внимание уделено проблематике взаимоотношения полов. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Глава IX

Причинно-следственная связь

— Существование Уголовного кодекса, — неторопливо заговорил Мотя, — предусматривает наличие механизма, приводящего его в исполнение. Если существует закон, то существует и механизм, приводящий закон в действие. Любой набор конкретных переменных является причиной для наступления следствия. Например: «Украл, выпил — в тюрьму». Где «украл и выпил» — это конкретные совершённые действия: набор переменных, представляющих собой причину. Причину для наступления следствия — «попадания в тюрьму». Какой закон может быть приведён в исполнение игральными костями? Какой закон может быть исполнен посредством случайности? Пятьдесят процентов, что сядешь в тюрьму, а пятьдесят, что не сядешь? Так только в нашем законодательстве бывает. Никто другой, разумеется, в кости с Вселенной не играет. И это то, в чём Эйнштейн был действительно прав. Только конкретика причинно-следственной связи — импульс конкретных переменных, создавших причину, всегда образует конкретные ответные переменные следствия. Украл, выпил — значит, только в тюрьму, и никаких фифти-фифти. Сто процентов в тюрьму, и точка. Причина — следствие. Только так и никак иначе.

Пока Мотя озвучивал свой ответ, В, собрав в кучу брови, кому-то что-то увлечённо писал, то ли письмо на электронную почту, то ли сообщение в мессенджер. Закончив и отложив смартфон в сторону, он заговорил:

— Довольствоваться маленькими кусочками чьей-то субъективной фантазии — это роскошь, доступная категории людей с определённым качеством умственных способностей, — вальяжно рассуждал В. — И я бы рад взять и поверить тебе или ещё кому-то, что существует некая «карма», воздающая по какой-то глобальной справедливости. Вот прямо взять и поверить на слово, как это делают миллионы людей по всему свету. Людей, не утруждающих себе голову таким незначительным аспектом любого утверждения, как доказательство. Но я в самом деле не могу этого сделать, как ни стараюсь. Если тебя не затруднит, не мог бы ты озвучить какие-то доказательства наличия причинно-следственной связи? По возможности, доказательства, доступные человеку простому, человеку, не входящему в элитный круг теологов, эзотериков и прочих образованных марксистов, если ты понимаешь, о чём я.

Слова Моти, производящие на меня впечатление и вовлекающие в пучину размышлений, получали от В лишь упрёки и пренебрежение.

Наилучшая реакция на неприкрытую иронию: невозмутимое выполнение требований оппонента. Требований, на его взгляд, неосуществимых и обличающих несостоятельность высмеиваемой позиции. И выполнение с полным игнорированием самого факта иронии. Чему в лучших традициях защиты и последовал умудрённый опытом подобных противостояний Мотя:

Конец ознакомительного фрагмента.