Мадьярский рикошет

Александр Тамоников, 2020

1956 год. В Будапеште зреют беспорядки. Радикально настроенная интеллигенция и бывшие офицеры-хортисты, воевавшие на стороне Гитлера, выступают с антиправительственными лозунгами. Чтобы спровоцировать конфликты среди населения, западные спецслужбы забрасывают на территорию Венгрии диверсионное подразделение «Фаркас». В ответ Главное управление КГБ готовит особую группу «Дон» майора Семенова. Опытные бойцы и крепкие оперативники должны предотвратить надвигающуюся гражданскую бойню. Времени на подготовку очень мало, значит, охота на диверсантов должна быть точной и стремительной…

* * *

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© Тамоников А. А., 2020

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2020

Глава первая

ФРГ. Бавария, город Атаванг

в 65 километрах от Мюнхена

В холл отеля «Хольф» вошли двое представительных мужчин. Подошли к стойке администратора. За ней сидела миловидная женщина, блондинка, на карточке униформы были указаны ее должность, имя и фамилия: Берта Шафер, администратор отеля.

— Добрый день, господа, — улыбаясь, поприветствовала она мужчин.

— Добрый. Не знаю, как правильно вас назвать — фрау или фройляйн.

— Фройляйн.

— Добрый день, фройляйн Шафер. За нами забронирован номер двести шестой.

— Минуту. — Она пролистала журнал: — Герр Майер и герр Краузе?

— Точно так, фройляйн.

— Пожалуйста, ваши документы.

Мужчины положили на стойку паспорта.

Сверив данные, администратор повернулась к портье отеля:

— Ганс, проводи господ до апартаментов, покажи всё.

Портье поднялся, подошел к стойке.

— Это лишнее, — сказал Майер, — в вашем отеле трудно заблудиться.

— Хорошо, — женщина вернула паспорта, — в номере полный порядок.

— Не сомневаюсь.

Портье поинтересовался:

— У вас есть багаж?

Майер кивнул:

— Да, в «Опеле», рядом со входом. Потрудитесь доставить его в номер.

— Да, герр Майер.

Портье взглянул на парня, скромно сидевшего в дальнем углу холла, — тот моментально оказался рядом:

— Слушаю, герр Динер.

— У входа стоит «Опель», там багаж наших новых клиентов, доставь его в номер двести шестой.

Парень бросил быстрый взгляд на прибывших. Дело в том, что номер 206 редко использовался. Апартаменты стоили слишком дорого, и там обычно селились богатые люди.

— Извините, номер автомобиля? — спросил он.

Майер ответил:

— На выходе одна-единственная машина. Не ошибешься.

— Да, господин.

Парень метнулся на улицу.

Майер взглянул на портье:

— Прошу подать в номер кофе, а в 19:00 доставить ужин на четыре персоны.

— Но вам необходимо сделать заказ.

— Возьмите меню ресторана и принесите в номер, я выберу блюда.

Портье Ганс Динер немного смутился. Так с ним обычно не разговаривали. Прибывшие мужчины явно привыкли командовать, в их осанке была заметна военная выправка. Судя по возрасту, оба прошли войну. И не рядовыми солдатами, и, скорее всего, не в войсках.

— Это не моя обязанность, но я принесу.

— Хорошо.

Носильщик занес небольшой чемодан.

— Водитель сказал, это всё!

Майер кивнул:

— Он правильно сказал. Несите в номер.

Майер и Краузе пошли к лестнице. За ними тащил чемодан носильщик Райнер.

Проводив взглядом гостей, Динер оперся о стойку.

— Кто это такие, Берта? — спросил он администратора.

— По документам Дитер Майер и Пауль Краузе.

— Номер был заказан?

— Да, а что?

— Ничего особенного. Даю голову на отсечение, что эти господа в прошлом служили либо в СС, либо в СД, вопрос: что им надо в нашем городишке?

— Тебя это так волнует, Ганс?

— Ты забыла, что я два года провел в концлагере? И этих типов, — он указал на пустую лестницу, — на дух не переношу.

— Думаю, ты ошибаешься, Ганс. Типы из СС и СД давно получили свое. А эти, скорее, бизнесмены, возможно, и служившие в вермахте.

— Бизнесмены? Нет, Берта… Впрочем… это нас не касается. Дай мне, пожалуйста, телефон.

Администратор поставила аппарат на стойку.

Динер набрал короткий номер.

— Вилли? Динер. Пришли официанта в номер 206 принять заказ на ужин… да, номер 206, апартаменты, на четверых. Жду, я в холле.

Он положил трубку, вернул телефон фройляйн Шафер.

— Господа заказали ужин на четверых. Значит, они ждут кого-то?

Берта вздохнула:

— И до чего же ты любопытный, Ганс.

— Женщины?

— О, майн гот, нет, Ганс, не женщины — мужчины.

Вернулся носильщик:

— Все сделал, герр Динер.

— Хорошо. Чаевые дали?

— Дали.

— Отдыхай!

Носильщик занял свое место в углу холла.

Подошел официант. Обратился к Шафер:

— Заказ следует принять в номере двести шестом, я не ошибся?

— Нет, ты не ошибаешься, — улыбнулась администратор.

— По телефону не могли оформить? Ведь в апартаментах есть телефон.

Женщина пожала плечами:

— У каждого свои причуды.

Официант поправил жилетку, пошел на второй этаж.

Администратор попросила Динера:

— Ганс, ты не подменишь меня на пять минут?

Портье улыбнулся:

— Конечно, Берта.

Шафер ушла в туалет.

Портье присел на ее место, открыл журнал, нашел нужную страницу, внимательно посмотрел.

Вернулась Шафер:

— Благодарю, Ганс.

— Не за что, я выйду покурить.

Портье направился к массивным дверям.

На улице к нему подошел мужчина. Динер быстро проговорил:

— Дитер Майер, Пауль Краузе, скорее всего, из разведки, апартаменты сняли на сутки, ожидают приезда американских бизнесменов Джеймса Колмана и его помощницы Натали Грин. Документы могут быть фальшивыми, поэтому надо сделать фото.

Мужчина спросил:

— Мы узнаем, о чем они будут говорить?

— Нет. К сожалению, я не смог установить «жучки» в апартаментах. Горничная заявилась, было слишком рискованно. Поэтому фиксируем сам факт встречи и передаем информацию Клаусу в виде фото.

— Я все понял. Когда должны подъехать американцы?

— Дитер Майер сейчас заказывает ужин на четверых, а ужин у нас в 19:00. Хотя в номер его могут подать и позже. Значит, до 19:00 американцы должны подъехать.

— Хорошо, я на квартире, смотрю за отелем.

Мужчина перешел улицу и скрылся в арке двора.

Динер вернулся в холл.

Шафер сказала:

— Господин Майер звонил.

— Да? — удивился портье. — Чего еще ему нужно?

— Он выразил недовольство тем, что заказ принял не ты, а официант.

— Ну, уж это не его дело, кому и чем заниматься в отеле. Плевать я хотел на его претензии.

— Напрасно. Звонил еще и управляющий.

— Герр Кальбер?

— Собственной персоной. Догадываешься, что он спросил?

Динер посмотрел на администратора:

— Ты хочешь сказать, он интересовался гостями?

— Именно. Спросил, приехали ли, как мы их приняли, не было ли замечаний с их стороны. Это не простые гости, Ганс.

— И все равно — плевать.

Он сел в кресло у журнального столика, взял в руки газету, начал читать.

В номере Краузе поставил чемодан за платяной шкаф в одной из двух спален. Вышел в гостиную.

Майер курил в кресле сигарету, стряхивая пепел в хрустальную пепельницу. Указал на кресло напротив:

— Присаживайся, Пауль, закуривай.

— Я стараюсь курить реже, хочу бросить.

— Так не бросают. Либо сразу выбросил пачку и больше не касаешься сигарет, либо… куришь.

— Знаю, но так вот сразу не могу.

Официант принес кофе и предупредил:

— Ужин подам в 19:30.

Майер покачал головой:

— Не в 19:30, а по вызову. Я позвоню в ресторан… к кому мне там обратиться?

— К Вилли Штразе, это бармен.

— Хорошо, через десять минут заберите чашки.

— С вашего позволения, это сделает горничная.

— Мне все равно.

Официант удалился. Мужчины принялись пить кофе.

Краузе отставил чашку:

— Вообще-то я бы сейчас предпочел пару рюмок шнапса.

— О спиртном пока забудь. Решим вопрос с союзниками — посидим в ресторане, в Мюнхене.

— Если будет возможность.

— Да, ты прав, если будет возможность…

— Как думаешь, Дитер, мы останемся ночевать здесь?

— Не знаю, а что? Хочешь на ночь пригласить девочек?

— Хочу душ принять и выспаться.

— Ну, это ты сможешь сделать и не в отеле. Насчет твоего вопроса — не знаю. Все будет зависеть от американцев. Ты предупредил в лагере, что может быть инспекция?

Краузе кивнул:

— Да. Особо предупредил командира группы «Фаркас». Но и остальных тоже.

— В лагере поддерживается порядок?

— Образцовый.

— Хорошо.

Майор Федеральной разведывательной службы ФРГ (БНД) посмотрел на часы:

— Колман уже должен подъехать.

В это время у отеля остановился неприметного вида «Форд», из которого вышли мужчина лет пятидесяти и женщина около тридцати. У мужчины в руках — портфель.

Они зашли в отель и не заметили, как из окна дома напротив их сфотографировали.

— Добрый день, господа, — поздоровалась с посетителями Шафер, — желаете снять номер?

Мужчина поморщился:

— Мы желаем пройти в апартаменты номер двести шесть.

— Так это вас ожидают герр Майер и герр Краузе?

Мужчина и женщина переглянулись:

— Это они вам сказали, что ждут гостей?

— Они заказали ужин на четверых. Значит, кого-то ждут. Вы же пожелали пройти в апартаменты, которые сняли эти господа. Но… извините, я должна записать ваши данные, прошу паспорта.

Мужчина сказал:

— Мы не снимаем номер, мы всего лишь хотим зайти к тем, кто это уже сделал. Зачем паспорта?

Подошел Динер:

— Извините, я сейчас все объясню. Если бы вы не были мужчиной и женщиной, то вас бы пропустили беспрепятственно, в противном случае регистрация обязательна. Это требование полиции. Надеюсь, не надо объяснять, с чем оно связано?

Мужчина рассмеялся:

— Вы посчитали, что моя спутница — проститутка?

— Нет, но правила есть правила. Фройляйн Шафер не совсем удобно это объяснять, поэтому в разговор вступил я. Извините еще раз.

— О'кей, — продолжил смеяться мужчина, — регистрация, значит, регистрация. Он повернулся к спутнице: — Натали, достань паспорт.

Документы легли на стойку.

— О, вы граждане США?

— Это имеет значение? — спросил мужчина.

— Нет-нет, извините. Господин Джеймс Колман и госпожа Натали Грин. Минутку.

Администратор сделала запись в журнале и вернула документы.

Портье сказал:

— Я провожу вас.

— Не стоит беспокоиться. Ваша гостиница — не отель Нью-Йорка, где можно заблудиться.

Он забрал паспорта и кивнул спутнице:

— Идем, Натали.

Как только американцы скрылись, Шафер проговорила:

— По-моему, не стоило их регистрировать.

— Почему? — спросил Динер.

— Не знаю, интуиция подсказывает.

— Ты сделала как положено.

— Кто знает, Ганс, как положено в случае с американцами? Ведь они теперь, по сути, хозяева в нашей стране.

— Здесь они, англичане и французы, на Востоке русские. Что поделать, если нацисты привели Германию к позору? Проигравший всегда платит по счетам, которые выставляет победитель.

— Но когда это закончится?

— Не скоро, Берта.

Американцы без стука вошли в апартаменты.

Майер и Краузе поднялись навстречу.

— Добрый вечер. Вы пунктуальны, господин Колман.

— Привет, Дитер. Другого места для встречи ты найти не мог?

Майер удивился:

— А чем плох отель?

— Тем, — повысил голос сотрудник Управления тайных операций ЦРУ, — что нам с мисс Грин пришлось предъявлять паспорта граждан США. Кстати, познакомьтесь: моя помощница, второй лейтенант Натали Грин. Итак, нам пришлось предъявлять паспорта США. Как думаешь, майор, это не станет предметом обсуждения среди персонала?

— Не беспокойтесь, я решу данный вопрос. Одно непонятно: в ЦРУ, насколько мне известно, нет воинских званий.

— Официально — нет, но большинство сотрудников уже имело их до прихода на службу. Это так важно?

— Нет.

Майор указал на напарника:

— Это мистер Пауль Краузе. — И подошел к тумбе с телефоном: — Кальбер? Майер. Слушай меня внимательно. Твой персонал оформил моих гостей по всем правилам, чего делать не следовало… Да, я все понимаю, но в любом правиле есть исключения. Ближе к теме. Запись из журнала изъять, персонал строго предупредить, чтобы не распространялись о гостях. Все понял? Вот и отлично. И запомни, Ганс, ты головой отвечаешь за это. Всё.

Он положил трубку и улыбнулся:

— Ну вот, никакой регистрации, никакого обсуждения.

Колман недоверчиво посмотрел на Майера:

— Уверен?

— Да.

— О'кей. С чего начнем?

— Предлагаю с ужина.

Полковник взглянул на женщину:

— Ты как, Натали?

— Я бы предпочла перед ужином принять душ и переодеться.

— Насчет душа — пожалуйста, но мы здесь не задержимся.

— Вы, полковник, не поняли, что я подразумеваю под переодеванием.

Колман рассмеялся:

— Ох уж эти ваши женские штучки.

Майер указал в сторону коридора:

— Санузел и ванная там!

Женщина зашла во вторую спальню, затем прошла в ванную комнату.

Полковник спросил у Майера:

— Что ты, Дитер, заказал на ужин?

— Колбаски-гриль, картофель, салат овощной, язык и буженину, кофе, прохладительные напитки. Если что-то не так, изменим заказ.

— Не надо, все хорошо. Я должен буду проверить, что нашу с Натали регистрацию убрали.

— Никаких проблем. Но поверьте, это лишнее.

— Ладно, посмотрим.

Майер позвонил в ресторан, велел принести ужин.

Официант вкатил в номер тележку с блюдами и принялся накрывать стол.

Мисс Грин привела себя в порядок.

Сели ужинать.

После того как официант убрал со стола и укатил тележку, Майер закрыл за ним дверь и присел к столику:

— Теперь можно поговорить о деле.

Краузе поставил на стол пепельницу, положил зажигалку, разложил карту-схему городка Атаванг, достал пару острозаточенных карандашей синего и красного цвета.

— О'кей, — сказал Колман. — Говорим о ближайших планах. Вопрос начальнику лагеря подготовки боевых групп и отрядов, а также куратору националистических организаций восточных стран, членов недавно созданного Варшавского договора, майору Краузе.

— Да, господин полковник? — ответил Краузе.

— Что по группе «Фаркас»?

— «Фаркас» готова к действиям в Венгрии. Как и остальные группы.

— Меня интересует только группа «Фаркас». Кто входит в ее состав?

— Люди, активно боровшиеся с Красной армией. Командир — капитан Лукас Петер, надпоручик Бернат Конич, поручик Фабо Грокас, штабс-фельдфебель Писта Бени, снайпер Дуки Ланг и поручик Украинской повстанческой армии Григорий Сивко.

— Дуки, по-моему, женское имя?

— Так точно, господин полковник, Дуки Ланг — женщина, ей тридцать лет, отличный снайпер.

— Венгерка?

— Да.

— Она тоже воевала?

— Нет. Снайпером стала в лагере. Это отдельная история, о ней вам лучше узнать от самой Ланг.

— Второй вопрос: для чего вы привлекли в венгерскую группу украинца?

— Возможно, понадобится контакт с русскими. Сивко прекрасно знает языки. К тому же он отменный боец.

— Каратель?

— Участвовал в карательных операциях на территории Украины и Белоруссии.

Колман внимательно посмотрел на Краузе:

— Что-то подсказывает мне, что вы пересекались с этим Сивко во время войны. Я не прав?

Краузе кивнул:

— Пересекались, господин полковник, на Украине.

— Это до того как вас, господин штурмбаннфюрер СС, назначили начальником концлагеря в Вессе?

— Извините, господин полковник, я майор БНД.

— Но наверняка где-нибудь храните свою эсэсовскую форму. Мы вывели вас из-под суда военного трибунала, значит, прошлое пылится в архивах. Итак, Сивко — ваш старый знакомый. Что вас привлекло в нем?

— Ненависть к коммунистам, бесстрашие, исполнительность. Сивко выполнит любой приказ, как делал это на Украине.

— Даже если ему прикажут стрелять в женщин и детей?

— Он уже делал это.

Мисс Грин воскликнула:

— Подонок!

Колман усмехнулся:

— Ты права, Натали, подонок, но такие нам и нужны. Хорошо, по составу вопросов нет. Остается проверить, насколько группа «Фаркас» готова к выполнению заданий. Это мы сделаем завтра, в 11:00, на полигоне лагеря подготовки спецгрупп «Вертау».

Подал голос Майер:

— Разрешите вопрос, господин полковник?

— К чему официальность, Дитер? Конечно, спрашивай.

— Использование «Фаркас» планируется уже в ближайшее время?

Колман кивнул:

— Да, но сначала общая обстановка, которая сложилась на данный момент в Будапеште. С этого я планировал начать наш разговор, но уж как пошло, так пошло. Итак, общая обстановка. Разрешаю задавать вопросы по ходу доклада. Так проще. Прошу, господа, не стесняйтесь. Натали, веди стенограмму.

Немцы переглянулись. Американец улыбнулся:

— Это для отчета. Порядок, как вы говорите, должен быть во всем.

Помощница Колмана взяла листы бумаги, приготовила ручку.

— Итак, вы знаете, что борьба внутри Венгерской партии трудящихся между сталинистами и реформаторами привела к отставке в июле месяце Генерального секретаря Матьяша Ракоши, а еще ранее к отставке Председателя Совета министров Имре Надя. В настоящее время партийным лидером является Эрне Гере, сторонник Сталина, а значит, жесткого режима и репрессий против неугодных. Обязанности Председателя правительства исполняет Андраш Хегедюш. Подавление народных протестов в Познани, в Польше, вызвало рост протестных настроений в Венгрии, особенно в студенческой молодежной среде. Шестого октября состоялось перезахоронение останков повешенных в 1949 году Ласло Райка с товарищами в национальный пантеон кладбища Керепеши Будапешта. Ранее казненные были захоронены в простой канаве на окраине леса. Это привело к массовым демонстрациям молодежи с участием интеллигенции. По разным данным, на перезахоронении присутствовало до ста тысяч человек. Я скептически отношусь к этой цифре, но даже если в манифестации участвовала треть, то есть тридцать тысяч человек, то это уже серьезно. По данным разведки, неспокойно в Университете Сегеда и Университете строительной промышленности Будапешта. Настроенная на демократические перемены часть студентов призывает к выходу из «Демократического Союза молодежи», прокоммунистической организации, что-то вроде комсомола в СССР. В университете работают наши люди, а также агенты из Австрии, Германии и Великобритании. Глупо было бы не воспользоваться обострением ситуации. В связи с этим в ЦРУ разработан план по свержению просоветских режимов во всей Восточной Европе. И начало должно быть положено в Венгрии. Уже в этом месяце мы планируем организовать восстание. Вижу, вам не терпится задать вопросы? Задавайте.

Майер проговорил:

— Использование студентов — это, конечно, хорошо, манифестации во время перезахоронения и так далее, однако студенты всегда являлись самой протестной частью общества по любому случаю. И успокоить их не составляло труда. Как правило, активисты всевозможных организаций разбегались по домам, когда против них выступала полиция. В Венгрии же и армия, и спецслужбы на стороне режима. Они разгонят любые демонстрации. Уверены ли вы, что ставка на молодежь верна?

Колман покачал головой:

— Привлечение студентов, герр Майер, необходимо для обеспечения, если так можно выразиться, ввода в бой основных сил. Молодежь должна «взорвать» улицу и вынудить полицию, а возможно, и армию применить против них силу. Ту силу, о которой вы говорили и которая сметет их. Для решения серьезных задач как раз это и надо. Студенты, условно говоря, проводят мирную демонстрацию, их сопровождает полиция до определенного места, где выступление должно закончиться. Но оно не заканчивается. Полиция вынуждена принять меры. Пока еще переговорного характера. Но тут вдруг в полицейских летят «коктейли Молотова», начинается стрельба. Что будет дальше, господин Майер?

— Полиция, — ответил майор немецкой разведки, — очевидно, вызовет подкрепление и начнет активные действия с применением огнестрельного оружия, если понесет потери в данном столкновении.

Колман усмехнулся:

— Правильно. Полиция будет вынуждена защищаться, студенты тоже. И разгорится бойня. Естественно, молодежь разгонят, но останутся трупы. И чем их будет больше, тем лучше. Похороны погибших и провокации на похоронах — еще один веский довод для усиления беспорядков. В конце концов, вспыхнет весь Будапешт, за ним другие города.

Краузе проговорил:

— А в роли провокаторов должны выступить такие группы, как «Фаркас», я правильно вас понял?

Полковник ответил:

— Те люди, которых готовите вы, будут использованы непременно. Их действия покажут, насколько эффективно применение таких групп во время мирных демонстраций.

Майер спросил:

— А вы не забываете, господин полковник, что в Венгрии дислоцируется Особый корпус Советских вооруженных сил? А это две механизированные и две авиационные дивизии. Ну, авиацию русские вряд ли используют в условиях восстания. Бомбить города они не будут, истребителям в небе воевать не с кем, но две механизированные, по сути, танковые дивизии — это сила. К тому же русские легко могут перебросить дополнительные войска из Прикарпатского военного округа, из Румынии. И подавить, к чертовой матери, восстание.

Колман улыбнулся, это выглядело как гримаса недовольства:

— Вы считаете, что в США не понимают, что попавшие под влияние Советов восточноевропейские страны никакими способами не вернуть в западный лагерь? По крайней мере, на данном историческом этапе?

— Я так не считаю. Значит, цель в другом?

— Естественно. Главное, как говорится, вбить кол в отношения между странами — участницами Варшавского договора. Югославия и Албания уже недовольны диктатом СССР, подобные настроения необходимо поддержать и в остальных государствах — в Румынии, в Польше, в Чехословакии. А начать, повторяю, надо с Венгрии. Россия вынуждена будет силой удерживать свой военный блок, тем самым закладывая под него мину замедленного действия, которая сработает позже, когда о прошлой войне начнут забывать, а национализм станет поднимать голову все выше и выше. Полагаю, пока достаточно. Возможно, я впустую потратил время, доводя все то, что вы знаете и без меня, но я должен был сделать это. Главное, чтобы спецслужбам стран западной демократии была ясна цель наших действий, как ближайших, так и последующих. А цель — развал Варшавского договора и присоединение восточных государств к западным. Доживем ли мы до этого момента? Вряд ли, но мы начинаем эту миссию и уже поэтому войдем в историю.

Офицеры Федеральной разведывательной службы ФРГ вновь переглянулись, Майер сказал:

— Перечислив страны — участницы Варшавского договора, вы не упомянули Германскую Демократическую Республику. Почему?

— Потому, что с ГДР отдельная история. К ней общий подход неприемлем. С Восточной Германией будем работать отдельно. Завтра мы с помощницей хотели бы посмотреть на группу «Фаркас».

Майер ответил:

— Как будет угодно. Когда вы будете в Вертау?

Полковник усмехнулся:

— Когда будем, тогда будем. А вот вам, господа, следует убыть в лагерь после завтрака.

Краузе сказал:

— Так не получится, господин полковник. Лагерь охраняется. Лесной массив, в котором он находится, имеет проволочное заграждение и контрольно-пропускной пункт. Исходя из соображений секретности, предупреждать наряд о приезде американских офицеров считаю недопустимым. Мы не можем гарантировать, что в лагере нет курсантов, внедренных русской разведкой, что совершенно не означает их наличия. Поэтому прошу назвать время вашего прибытия в Вертау, на площадь церкви Девы Марии. А также марку и номера машины. Я встречу вас, мы проедем на специальный участок, где будет находиться группа «Фаркас».

— О'кей. 10:00 — 10:30 вас устроит, майор?

— Да, господин полковник.

— Автомобиль «Форд», номер… цвет черный.

— Я вас встречу.

Полковник кивнул помощнице — та убрала бумаги в портфель.

Колман поднялся, следом все остальные.

— До завтра, господа! Не провожайте нас.

Гости двинулись к выходу.

Как только дверь закрылась, офицеры Федеральной разведывательной службы ФРГ одновременно потянулись к пачке сигарет.

Майер сказал:

— Что я говорил? Американцы пожелают посмотреть на готовность группы.

Краузе спокойно ответил:

— «Фаркас» подготовлена как подразделение специального назначения. Нам есть что показать.

— Уверен?

— Да.

— Хорошо, Пауль. Американцы уехали, пора и нам.

— Я, в принципе, могу остаться здесь.

— Ну зачем же? Загородный дом гораздо уютней этого казенного номера.

— Тогда выходим?

— Вызови машину, и надо проверить администратора. Она должна была убрать запись в журнале регистрации. И не забудь чемодан с личными вещами, носильщика ждать не будем.

— Да, Дитер.

Они спустились в холл. Майер подошел к стойке:

— Вы сделали то, о чем просил управляющий?

— Да, герр Майер. Но почему вы не вызвали носильщика?

Майор проигнорировал вопрос.

— Покажите журнал регистрации.

— Пожалуйста.

Администратор выложила журнал на стойку.

Майер взглянул на последнюю страницу, которая была переписана без имен американцев.

— Хорошо. Номер свободен, мы уезжаем. Но вы не должны никому сдавать его.

— Да, герр Майер.

— Всего хорошего.

Офицеры вышли из отеля. Подъехал «Опель», они сели на заднее сиденье.

Водитель, фельдфебель Лунге, спросил:

— Куда едем, герр майор?

— Домой, Юрген, на окраину городка.

— Слушаюсь.

— Завтра с утра едем в Вертау.

— Да, герр Майер.

«Опель» покатил по темной улице.

Портье отеля «Хольф» вышел к подъезду. Его рабочий день закончился. Он посмотрел на противоположную сторону улицы. В окне центральной части третьего этажа приглушенным светом горела настольная лампа. Это было единственное окно во всем доме с приглушенным светом. Окно квартиры, которую снимал Отто Берг, как и Ганс Динер, работавший на советского разведчика, которого они знали под именем Клаус. Ни настоящего имени, ни фамилии — только псевдоним. Свет этой настольной лампы означал, что Берг дома и он в безопасности.

Динер прошел в арку, свернул в первый подъезд, поднялся на третий этаж, позвонил в дверь.

Ему открыл Берг, мужчина, подходивший к портье вечером.

Он пропустил Динера в небольшую двухкомнатную квартиру.

— Проходи на кухню, Ганс, я купил пиво, выпьем.

— С удовольствием.

За пивом Динер спросил:

— Сделал фото американцев?

— Да, но Клаус сказал, что это не обязательно было делать, он в курсе, кто такие Колман и Грин.

— Вот как? Когда же ты встречался с ним?

— Час назад. Знаешь, на то, чтобы сделать фотографии, требуется время. Я спешил. Встретились в парке, на нашем месте.

— Как отреагировал Клаус на встречу в отеле?

— Спокойно. Как всегда. По-моему, он вообще лишен эмоций.

— Сказывается опыт работы при нацистах.

— Возможно. Клаус поблагодарил за работу.

— Фото не стал брать?

— Посмотрел и приказал уничтожить, негативы тоже.

Динер поставил на стол пустую кружку:

— Что делать дальше?

— Заниматься обыденными делами. Задание не определил, просил не покидать Атаванг, а если возникнет необходимость, предупредить его.

— Понятно. Ну, тогда я пошел домой. Марта ужин приготовила. Обещала пожарить колбаски. Обожаю наши колбаски.

— Баварские знамениты на весь мир.

— Дахау тоже знаменит и Вессе.

— До сих пор не можешь забыть концлагерь?

— Это не забывается никогда.

— Наверное, мне не понять тебя. Я провожу.

В прихожей Берг спросил:

— Тебе на работу послезавтра?

— Должен был выйти послезавтра, но Линхард попросил отработать за него.

— Что случилось у твоего сменщика?

— Отец слег, надо проведать.

— Понятно. Значит, завтра работаешь.

— Да.

— Я буду в своей студии.

— Хорошо. Пока.

— Удачи.

Динер ушел. Он жил через два квартала, у площади. Это было удобно: не надо толкаться утром и вечером в автобусе и трамвае. Пешком до отеля — пятнадцать минут спокойной ходьбы.

Колман и Грин остановились в квартире, которую арендовала спецслужба США. Жилье находилось в двухэтажном старом доме спального района. Зайдя в квартиру, Колман тут же в прихожей снял трубку телефона:

— Крис? Добрый вечер.

— Добрый, Джеймс.

— Встречу провели, завтра едем на объект, смотрим товар.

— Понял, как наши коллеги?

— Их явно тяготит, что мы относимся к ним как к прислуге.

— А что они хотят? Чтобы мы были с ними на равных? Это невозможно, слишком они зависят от нас. От коллег требуется одно — делать, что скажем мы. Иначе… Сообщи, как оценишь товар.

— Конечно.

— Ты с очаровательной Натали?

Колман рассмеялся:

— Она же моя помощница.

— Ты еще скажи, что у вас сугубо деловые отношения.

— Не скажу, Крис, это была бы неправда, а я терпеть не могу ложь.

— А как же твоя супруга в Штатах? Или она знает о Крис?

— Это совсем другое дело.

— Да? Не знал, что ложь может быть выборочной. Но не осуждаю тебя, скажу больше — завидую!

— Это плохое чувство.

— Что поделать? Тебе всегда везло больше, чем мне.

— Однако генерал ты, а не я.

— Не в звании счастье. Ладно, всё. Хорошей ночи, до завтра.

— До завтра.

Поздним вечером советский разведчик передал в Первое Главное управление КГБ полученную информацию.

На следующий день после бурно проведенной ночи, плотно позавтракав, полковник Колман и Натали Грин выехали из Атаванга. За рулем сидела женщина, полковник расположился на заднем сиденье.

Ехали молча.

Пять километров промелькнули за десять минут. Наконец они въехали в селение Вертау. В 10:10 оказались на площади, центром которой была церковь Девы Марии.

Грин спросила:

— Где встать?

— Возьми правее, к кафе «У Бруно».

— На чем будут немцы?

— Понятия не имею, но они знают нашу машину.

У кафе утром было мало народа. Грин не успела выключить двигатель, как подъехал «Опель».

Из него вышел майор Майер.

— Доброе утро, мисс.

— Доброе утро.

Полковник открыл дверцу:

— Приветствую, господин полковник.

— Привет, Дитер. Краузе в «Опеле»?

— Нет, он в шесть утра уехал на полигон. Подготовить группу к экзамену.

— О'кей! Едем в лагерь.

— Следуйте за моей машиной.

Майер вернулся к «Опелю», и вскоре колонна из двух легковых автомобилей помчалась по узкой улочке на выезд к дороге, которая уходила в лес. Местные ею не пользовались — знали, что дорога ведет на военный объект. И что представляет собой этот объект, они тоже знали: иногда из леса в деревню приезжали осведомленные люди: посидеть за кружкой светлого мюнхенского пива, перекусить и расслабиться.

Через километр они въехали в лес и тут же уперлись в КПП. Наряд поднял шлагбаум, и машины миновали пропускной пункт без остановки. Объехали холм, на котором был виден старый разбитый ДОТ. Вышли на укатанную грунтовую дорогу.

Слева американцы увидели учебный городок, точнее, тренировочный объект «Город», там стояли четыре трехэтажных дома на перекрестке мощенных брусчаткой улиц. Объект был огорожен. Рядом с ним стояли советские танк Т-34 и бронетранспортер БТР-40. И если танк был явно трофейным, то откуда взялся бронетранспортер, принятый на вооружение только в 1950 году, оставалось загадкой. Но это американцев не касалось. Сумели немцы достать — хорошо. Техника предназначалась для отработки приемов и способов ее уничтожения в условиях города.

Справа — казарма, в которую могла вместиться пехотная рота. Немного впереди и слева — овраг, в нем стрельбище, правее — здание тира.

Закончилась дорога, но не лагерь: за вторым холмом располагался специальный полигон. Здесь «Опель» остановился.

Майер, Колман и Грин вышли из машин. Навстречу им вышел Краузе.

— Приветствую, господа и мисс Грин. К проверке группы «Фаркас» все готово.

— Где сама группа? — спросил Колман.

— У специальной полосы препятствий. Прикажете вызвать бойцов сюда?

— Нет, с ними я знакомиться не собираюсь, это ваши люди.

— Ну тогда можете подняться на смотровую площадку. На ней беседка, с которой виден весь полигон. Я приказал доставить туда бинокль, если пожелаете рассмотреть подробности испытаний.

— Это правильно. Вы, Краузе, будете с группой?

— Да, господин полковник, у полосы препятствий. Там на стоянке есть телефонный аппарат, соединенный с телефонами на смотровой площадке. Вы сможете передавать свои вводные.

— Огневую подготовку, как я понимаю, проведем на стрельбище и в тире?

— Так точно. Там уже все подготовлено.

— Рукопашный бой?

— В тире. Мы заказали материалы для возведения спортивного зала, должны подвезти в понедельник, пятнадцатого числа. А пока курсанты занимаются физподготовкой в тире.

— Понятно.

Полковник взглянул на Майера:

— Показывайте смотровую площадку, майор.

— Прошу за мной, по лестнице.

На вершину холма, представлявшего собой ровную площадку с конструкцией для наблюдения, похожей на беседку, вела короткая деревянная лестница. Американцы и Майер поднялись. В смотровой беседке, перед открытой ее частью, были установлены длинный стол, стулья, на середине стола стоял телефон. Все чисто, видно, что недавно вымели и протерли.

Полковник сел в центре перед телефоном. Майер расположился рядом, выложив два флажка: белый и красный. Справа — Грин, вновь доставшая из портфеля листы бумаги и ручку. Ветер тут же разбросал эти листы по веранде. Грин достала блокнот, взглянула на полковника.

Тот улыбнулся:

— Верное решение, Натали. Готова?

— Да, сэр.

— Там в портфеле список бойцов группы, отмечай, кто отличится и кто, напротив, допустил ошибки.

— Но как я узнаю, кто выполняет упражнения?

Голос подал Майер:

— Я подскажу вам, мисс Грин.

— О'кей, я готова.

Полковник прикурил сигарету, махнул Майеру:

— Начинайте, майор.

Старший офицер Федеральной разведывательной службы ФРГ поднял красный флажок. Краузе, смотревший на площадку, резко повернулся и подал команду.

К полосе препятствий вышел коренастый мужчина в форме венгерской армии времен Великой Отечественной войны.

Майер сказал:

— Это командир группы, капитан Лукас Петер, мисс Грин.

Женщина кивнула, приготовившись делать записи.

Краузе подал следующую команду.

Венгерский капитан повернулся ко рву, с которого начиналась и которым заканчивалась специальная полоса препятствий. Перепрыгнув двухметровое препятствие, диверсант пошел по «змейке», затем прополз под колючей проволокой, поднялся и запрыгнул на «стену», перемахнув через нее, взлетел на «разрушенный мост». На него капитан потратил считаные секунды и всего четыре шага. Далее был частокол, за ним трубы, заканчивающиеся выходом к колодцу, подземный проход. Петер выскочил из второго колодца и метнул учебную гранату, которая попала точно в центр круга слева. Проскочил бревно, лаз в стене, нырнул в окоп, откуда бросил вторую гранату и опять точно в цель. Выбил ножом труху из трех чучел, развернулся и метнулся мимо препятствий к финишу. Перепрыгнув ров, остановился. Сделал пару вдохов, повернулся к Краузе и доложил о выполнении упражнения.

Колман, внимательно наблюдавший за капитаном Лукасом, проговорил:

— Неплохо, совсем неплохо. — Он взглянул на Майера: — Время, майор?

— Норматив перекрыт на восемь секунд.

— Это не просто неплохо, это отлично, командир всегда должен подавать пример. Давайте второго.

Майер сделал отмашку.

Ко рву понесся подпоручик Бернат Конич.

И так все члены группы, кроме Сивко.

Венгерцы выполнили норматив, не допустив ни единой ошибки. Сивко же американец остановил.

— Для этого парня усложним задачу, — сказал он и поднял трубку полевого телефона.

Краузе тут же ответил:

— Да, господин полковник.

— Справа от «разрушенного моста» я вижу узкий участок пруда.

— Озера, — поправил Краузе.

— Какая разница, майор! Через него перекинуто бревно. Для украинца полоса препятствий удлиняется. После моста он должен перейти озеро по бревну, вернуться и продолжить упражнение.

Краузе спокойно ответил:

— Слушаюсь, господин полковник.

Он подозвал Сивко. Тот, выслушав майора, кивнул.

Краузе взглянул на смотровую площадку. Майер дал отмашку.

Бывший поручик УПА побежал ко рву.

Его не смутило изменение задания.

В четыре прыжка преодолев «разрушенный мост», он повернул к озеру и, на удивление американца, не прошел, а пробежал по довольно узкому бревну. Туда и обратно. Колману показалось, что Сивко остановился, взглянув наверх, на него. Но ему, скорее всего, показалось.

Сивко не допустил ни единой ошибки и успешно завершил упражнение.

Полковник встретил его аплодисментами — скудными, короткими.

— Молодец этот украинец. Как он перемахнул через озеро! — Он повернулся к Майеру: — У вас все члены группы могут форсировать водную преграду?

— Так точно, господин полковник. И не только члены группы «Фаркас», хотя, признаюсь, у этих парней получается лучше других. Сказывается большой опыт.

— Черт! — воскликнул Колман. — Я совсем упустил, что в группе дама, ей надо было смягчить условия. Но она справилась. Оценка группе на данном этапе — «отлично». Теперь огневая подготовка. Начнем с автоматов, карабинов, снайперских винтовок.

Майер поднялся:

— Пройдемте на смотровую вышку, стрельбище справа.