Адская смесь

Александр Тамоников, 2011

Война с террористами – общемировая задача, решать которую необходимо даже бывшим противникам. В объединенную спецгруппу «Марс» вошли российские спецназовцы и элитные бойцы морпехов США. И этот непривычный союз сразу же дал прекрасные результаты. Группа получает новое задание. «Марс» должен взять штурмом горную базу талибов и освободить пятерых американских военнопленных. Американские офицеры плохо представляют себе, как выполнить задачу – им явно не хватает опыта. Зато его с избытком хватает у полковника Тимохина, которому уже довелось воевать в афганских горах… Книга также выходила под названиями «Учись, америкос, пока я жив», «Закольцованный район», «Приказано взять штурмом».

Глава третья

Майора Шепеля на посту наблюдения сменил сержант группы «Ирбис» Гарри Спайк. Возвращения Михаила в «зеленке» ожидал Ларсен. Он окликнул российского спецназовца, как только тот вошел в лесной массив:

— Майкл!

Шепель подошел к американцу:

— А ты чего тут пасешься? Разве Харсон не отдал приказ готовиться к штурму?

— Я хотел узнать, как погибли наши солдаты.

— Генерал не рассказывал?

— Но он не видел, как все происходило. Это видел ты один.

— Глупо погибли твои соотечественники, Пол. Геройски, но глупо. А все почему?

— Почему?

— Потому что надежду на спасение утеряли. Они даже не предполагали, что кто-то придет к ним на помощь. А ведь должны были знать, что в беде их не оставят. Ведь ваша пропаганда уверяет на весь мир, причем постоянно, что за каждым американцем стоит вся военная мощь США…

— Ну, скажем, вы тоже не всегда вытаскивали своих ребят из душманского плена. Взять мятеж в Пешаваре. Почему вы не помогли своим пленным, когда их в упор расстреливала артиллерия?

— Кому могли, тому помогли. И отстань от меня, мне отдохнуть надо.

Шепель хотел было пройти мимо американского сержанта, но Ларсен удержал майора:

— Ладно, Майкл, извини. Прошу, расскажи, как погибли наши парни.

Шепель посмотрел на Ларсена и рассказал, что произошло в ущелье, в подробностях. Выслушав майора, сержант ударил кулаком в ствол дерева:

— Суки немытые!..

— Вообще-то ваши тоже хороши. Что, не понимали бесполезность своего выпада? Ну, удавили бы они троих «духов», завалили бы главаря — и что? У талибов дефицита в кадрах нет, а вот своих эти «храбрецы» подставили по полной программе. Я удивляюсь, что Мухаддин не приказал расстрелять всех пленных.

— Я думаю, что они все решили погибнуть, не в силах больше терпеть унижения.

— Тогда надо было готовить прорыв. Подумать, как разоружить тех, кто подает им жратву и выносит парашу, снять часовых, захватить бронетранспортер или машину, постараться овладеть спутниковой станцией, чтобы вызвать помощь. Но что теперь об этом? Сейчас головы трех пленных торчат на шестах, облепленные мухами…

— А куда они вывезли тела?

— Подальше от лагеря. К утру шакалы не оставят от них ничего. Естественная полная утилизация.

— Но зачем моджахеды выставили головы убитых?

— Приколы у них такие. Кайф от этого ловят.

— Это не люди.

— Потому и будем валить их всех, как бешеных псов.

— Точно!.. Ладно, иди отдыхай. В полночь выходим на штурм лагеря.

— Харсон уже поставил задачу?

— Дак поставил. Генерал, скорей всего, перед самым выходом отдаст приказ.

— Понятно. Ты пойдешь в штурмовой группе?

— Не знаю. Буду проситься в штурмовую, но и наверху нужны люди — обеспечить работу ваших снайперов. Харсон, кстати, решил идти на одну из снайперских точек.

— Даже так? А впрочем, что ему еще делать? Внизу от него толку не будет. Внизу мы и сами справимся. Пусть с лебедкой возится… Ладно, встретимся еще.

— Конечно!

Шепель дошел до позиции Тимохина. Александр сидел за картой.

— Я сменился, командир!

— Вижу. До 20.00 отдых, далее по плану. В полночь пойдем в Джабал.

— Это мне известно.

— Откуда?

— Ларсен сказал.

— Ага! Всё, ступай, Миша, не мешай. Задачу вместе со всеми перед выходом получишь.

Михаил нашел место в тени кустов, где и уснул после тяжелого дежурства.

В 13.30 командиров групп вызвал на командный пункт генерал Харсон. Тимохин с Даком устроились в его шалаше.

— Лебедки к установке готовы, пиропатроны с костылями наготове, — сообщил Харсон. — Подполковник Соловьев доложил: недавно на связь выходил сержант Спайк, он заступил на пост наблюдения вместо майора Шепеля. Сообщил, что дикари сняли головы погибших парней и отнесли их в сарай. Думаю, бросили пленным.

— А, собственно, зачем держали талибы ваших солдат? Мухаддин выходил на Кабул с предложением выкупа? Или талибам нужен обмен? Почему они держали и продолжают удерживать пленных? — спросил Тимохин.

— Насколько мне известно, Алекс, никаких предложений или требований, связанных с пленными Мухаддина, командование коалиции не получало. Возможно, тянут время, выгадывая наиболее подходящий момент. У вас подобных ситуаций во время войны не было?

— Не знаю, мы действовали с территории Союза. Но слышал, что наших либо меняли — на пленных «духов», оружие, боеприпасы, продовольствие, медикаменты, — либо пытались вербовать на свою сторону.

— Достаточно много ваших солдат и офицеров воспользовались войной, чтобы уехать жить на Запад.

— Единицы в общей массе. Но такие были. С нашими «духи» что-то решали, а вот по вашим парням — полный мутняк. Да и черт с ним, лишь бы Мухаддин до утра их не тронул. Утром этому ублюдку будет не до пленных.

Харсон взглянул на часы:

— 13.42. Через восемнадцать минут должны появиться самолеты, я попрошу вас, Алекс, связаться с Соловьевым, еще раз подтвердить готовность бойцов к установке лебедки.

— Это лишнее, генерал, но если вы настаиваете, то ради бога. — Александр достал из чехла радиостанцию: — Второго вызывает Первый!

— На связи.

— Доложи готовность к установке лебедок.

— Готовы, ждем прикрытия.

— Мои ребята готовы, дело за вашей авиацией, — сказал Тимохин, отключив станцию. — Вот будет кайф, если командующий сил коалиции в последний момент отменит решение и запретит вылет…

— Этого не произойдет. Иначе… иначе я добьюсь, чтобы его сняли к чертовой матери и отправили в отставку рядовым без выходного пособия и пенсии.

— Нам от этого легче не станет.

— Самолеты будут!

Подполковник Соловьев находился у правой лебедки, с ним же снайпер Санеев и капитан Дрозденко, державшие наготове специальные стволы, заряженные пиропатронами с костылями. Два одновременных выстрела — и лебедка будет наглухо прибита к скальной породе. Впрочем, снять ее довольно легко — открутить с костылей, и все дела. На левой позиции, также готовые к применению спецсредств, над стволами согнулись майор Гарин и прапорщик Шматко. Где-то вдали послышался гул реактивных двигателей.

— Ну, наконец-то! — произнес Гарин.

Гул быстро нарастал, и ровно в 14.00 появились американские истребители, четыре машины. Две шли непосредственно над ущельем, две другие — по сторонам и выше. Пролет прошел за секунду, но и этого отрезка времени сплошного грохота от реактивных двигателей хватило спецам «Ориона», чтобы закрепить лебедки.

В 14.01 Соловьев вызвал на связь Тимохина:

— Первый, это Второй! Лебедки закреплены.

— Хорошо! Снайперам оставаться на позициях, готовиться к применению и отдыхать, остальным вернуться в «зеленку».

— Есть, командир!

Не успел Тимохин закончить переговоры, как командира отряда вызвал наблюдатель:

— «Марс», это Третий «Ирбиса»!

— Слушаю тебя, — ответил Харсон.

— Пролет самолетов вызвал оживление в лагере. Моджахеды выскочили на улицу, упали на землю. Видно, ждали удара ракет или бомб. Выскочил из своего дома и Мухаддин с боевиком, у которого при себе была спутниковая станция. Сейчас главарь банды с кем-то ведет переговоры, укрывшись за ПХД.

— Принял, Третий! Продолжай наблюдение за лагерем.

— Есть, сэр!

Отключив станцию, Харсон взглянул на Тимохина:

— Я же говорил, что самолеты будут. Что по лебедкам?

— Установлены. Я отдал приказ снайперам отработать порядок работы по постам и отдыхать на позициях, остальным вернуться сюда.

— О’кей! Половину дела сделали.

— Э нет, генерал, — произнес Тимохин, — не половину, в лучшем случае четверть. Главное, как отработают цели снайперы.

— Они же у вас профессионалы!

— Да, но спуск по тросу — дело сложное. Бойца может развернуть, трос — зацепиться за какой-нибудь выступ. В конце концов, нельзя исключать, что в самый неподходящий момент ущелье не накроет песчаная буря «афганец». Слишком много побочных и не поддающихся учету ситуаций может возникнуть в процессе спуска снайперов на уровень применения бесшумного оружия. А цели… Их мои прапорщики собьют в считаные секунды.

— Будем надеться на лучшее. Готовиться же к худшему нет смысла. Если возникнут перечисленные вами ситуации, полковник, или хотя бы одна их них, мы ничего не сможем сделать. Тогда придется идти на прямой открытый штурм. В любом случае на рассвете мы атакуем лагерь Джабал.

— Атакуем, куда ж мы денемся, — пожал плечами Тимохин. — Но то, что лебедки удалось скрытно закрепить, это хорошо при любом раскладе.

— Согласен. Еще раз проиграем план штурма?

— А есть ли в этом необходимость? Лично мне задача понятна; как действовать в ущелье, я знаю.

— Ваше мнение, Джон?

Генерал взглянул на полковника Дака.

— Мне также все понятно, — ответил тот.

— Что ж, занимайтесь с группами. В 0 часов — построение «Ориона» и «Ирбиса» на поляне, в 0.10 — начало выдвижения. Свободны, господа.

Тимохин и Дак вышли из шалаша и направились к своим подчиненным. Командира «Ориона» ждал связист группы старший лейтенант Колданов.

— Товарищ полковник, две минуты назад на связь выходил полковник Крымов. Я сообщил ему, что вы на совещании у Харсона. Крымов просил связаться с ним, как только вы освободитесь.

— Вызывай нашего «военного атташе», да так, чтобы американцы не могли прослушать нас.

— Есть!

Через минуту Александр принял из рук Колданова трубку спутниковой системы «Орбита»:

— Слушаю тебя, Крым!

— Что у вас произошло, Саша? С чем связан вызов в район применения штатовской авиации?

— А ты не в курсе?

— Нет, раз спрашиваю.

— Произошло не у нас, а в лагере талибов. Трое американцев попросились на воздух и напали на «духов», в том числе и на Мухаддина.

— Черт! Этого еще не хватало. И чем все закончилось?

— Смертью пленных.

И Тимохин передал Крымову информацию по гибели пленных американцев.

— Еще не лучше… Значит, сейчас в Джабале осталось пятеро невольников?

— Да. Пока еще они живы.

— Думаешь, Мухаддин может и оставшихся кончить?

— Вряд ли. Если в порыве ярости не кончил, то сейчас тем более убивать не станет. А там хрен знает, что на уме у этого козла… Самолеты же использовали для штурмового прикрытия установки лебедок. Без пиропатронов укрепить их не удалось бы.

— Как понимаю, ты решил снимать часовых с применением тросов?

— Других вариантов нет.

— Понятно. Когда планируете штурм?

— Тебе что, и об этом не известно?

— У меня связь с Харсоном в 16.00.

— Ясно… Пойдем в лагерь на рассвете. Ты мне скажи, что у нас по базе Тарвал?

— Все по-прежнему. Отряд будет перенацелен туда сразу же после отработки банды Мухаддина и эвакуации оставшихся пленных. Решение по данному вопросу уже принято.

— Американцы легко проглотили «дезу»?

— Не «дезу», Саня, а точную, достоверную информацию, только переданную им в несколько искаженном виде.

— Значит, Харсон уже в курсе того, что отряду предстоит работа в Тарвале?

— Он узнает об этом после снятия проблемы в Хайрабском ущелье.

— Разведка не может выяснить, где конкретно нам искать контейнеры с «Иглами»?

— Нет. Придется тебе самому их найти.

— А это значит, что громить базу предстоит «Ориону», а «Ирбису» осуществлять огневую поддержку… Допустить к складам американцев мы не можем.

— Ты верно оцениваешь ситуацию.

— Мне нужна более точная информация по базе в Тарвале.

— Ты ее получишь — по крайней мере, ту, которой я буду обладать сам.

— Феофанов не сообщал о результатах работы ФСБ по выявлению лиц, похитивших ПЗРК, и способа переброски их в Афганистан?

— Не сообщал. Предателей ищут. Ищут серьезно, без дураков и оглядок на высокопоставленных военных и гражданских чиновников — а значит, найдут. Ребята из ФСБ взялись за это дело не по-детски. Комиссию возглавляет один из заместителей директора Службы в паре с советником президента.

— Ну, тогда, может, и найдут. У тебя ко мне еще есть вопросы?

— Нет, Саша. Что хотел, я узнал. О гибели трех пленных немедленно сообщу Феофанову.

— Его уже, наверное, проинформировали об этом… Но ты сообщи, а то скажут потом, что ты в Кабуле ни хрена не делал… Все, Крым, до связи!

— За совет огромное спасибо. Что бы я без тебя делал… До связи, гладиатор!

Крымов отключил станцию. Тимохин передал трубку связисту и тут же вызвал Каменева:

— Игорь, до прихода Соловьева узнай у Харсона, во сколько будем проводить обед и ужин. И организуй эти дела. Я буду у себя.

Александр вернулся на свою позицию. Отложил в сторону карту района, прилег на спальный мешок. В тени еще можно было дышать, хотя и здесь градусник показывал тридцать девять градусов. И все же это не пятьдесят на солнце.

Остаток дня прошел без происшествий. Наблюдатели сообщали о том, что обстановка в лагере успокоилась, вошла в обычный режим. Часовые несли службу, боевики во главе с полевым командиром и его заместителем никакой активности не проявляли. Дополнительных мер по усилению охраны лагеря предпринято не было. Не тревожили моджахеды и пленных. Ужин провели по расписанию. С заходом солнца большинство из них находилось у речки. Горизонт был чист, признаков ухудшения погодных условий не было. Но данный факт можно было принимать лишь условно. В горах погода менялась быстро; «афганец» же налетал мгновенно, но и успокаивалась песчаная буря тоже быстро. Ее приближение можно было определить по затемнению небосклона. Так что в принципе применение снайперов в благоприятных для них условиях просчитать тоже можно. Но пока ничто не предвещало каких-либо кардинальных изменений в общей обстановке.

Ужин организовали в 21.00. Снайперы поужинали захваченными с собой специальными пайками, представляющими собой комплект, похожий на набор космонавтов: тюбики с питательной массой, упакованный в пластик хлеб, пакет сока.

Ровно в полночь бойцы «Ориона» и «Ирбиса» в полной боевой готовности построились на поляне напротив командного пункта отряда. Из шалаша, также облаченный в боевую экипировку, вышел генерал Харсон. Речь его была недлинной, но обстоятельной:

— Порядок наших дальнейших действий: в 0.10 группы начинают выдвижение к местам спуска в ущелье и выход на рубежи ожидания штурма в непосредственной близости от постов охранения лагеря. При выходе на рубежи — командирам групп доклад мне. Я буду находиться на западной позиции снайпера, лейтенант Крош — на восточной. Мы обеспечим работу стрелков «Ориона». Снайперы работают в 5.50. Тимохин и Дак подтверждают ликвидацию охранения объекта. В 6.10 штурмовые подразделения начинают сближение с крайними домами лагеря, используя естественные укрытия подножия северного склона Хайрабского ущелья. Разграничительная линия установлена, секторы действий групп доведут до вас командиры. В 6.25 полковникам Тимохину и Даку провести контрольный сеанс связи, после чего «Орион» и «Ирбис» атакуют лагерь моджахедов, одновременно выслав для занятия сарая с пленными подгруппы из двух человек с каждой стороны. «Орион» проводит штурм с западного направления, «Ирбис» — с восточного. Задача отряда: освобождение пленных и тотальное — я повторяю, тотальное — уничтожение банды с последующим подрывом всех зданий лагеря. Нам никто из талибов живым не нужен. После штурма и зачистки домов — вызов вертолета эвакуации и отход из района Джабала. При отходе — подрыв зданий. Вопросы? Вопросов нет? О’кей! В случае возникновения непредвиденных ситуаций группам действовать по обстановке. У меня всё. Командирам групп начать выдвижение к местам спуска в ущелье!

Ровно в 0.10 диверсионно-штурмовые группы вышли из лесного массива. Российский спецназ пошел на запад, американские морские пехотинцы — на восток. Начался первый этап боевой операции «Джабал».

Боевому подразделению Тимохина пришлось делать крюк почти в три километра, чтобы найти спуск в ущелье — там, где группу не могли видеть часовые западного поста душманов. На марш до спуска «Орион» затратил больше часа: плато изобиловало балками, которые приходилось обходить, да и спуск оказался не из простых. Тем не менее в 1.20 «Орион» спустился в ущелье. Сориентировавшись по карте, Тимохин вызвал на связь командира отряда.

— «Марс» на связи! — ответил Харсон.

— «Орион» вышел в ущелье на восемьсот метров юго-западнее расчетного района. Но это не помешает нам сблизиться с постами и занять рубеж подготовки штурма в назначенное время.

— Ол райт! Как обстановка в ущелье?

— Обстановка спокойная, но мрачная. Шакалья много. И что интересно, они совершенно не боятся людей, чуть ли не мордами тычутся в ноги бойцов. Шугануть бы их из автомата, но нельзя.

— Большое скопление шакалов не может повлиять на безопасность группы?

— Да нет, генерал. Не тот это зверь, чтобы создавать серьезные проблемы восьмерым вооруженным мужикам. Если что, мы с десяток этих глупомордых ножами отработаем, жратвы на всю стаю до утра хватит.

— Еще один вопрос, «Орион»…

— Да?

— Нигде не заметны останки убитых пленных?

— Нет. И их не будет.

— Ясно. Доклад принял, продолжайте первый этап операции.

Тимохин провел инструктаж по порядку подхода группы к постам боевиков, одновременно распределив задачи среди всех подчиненных. Исходя из решения командира «Ориона» следовало: в передовой дозор отправились майор Шепель и капитан Ким, в тыловое замыкание — подполковник Соловьев и майор Каменев. Была сформирована и подгруппа, которой при штурме предстояло прорваться к сараю содержания пленных и совместно с американцами обеспечить безопасность невольников. После небольшого отдыха «Орион» продолжил движение по ущелью.

Группе «Ирбис» не пришлось делать большой крюк. Она без проблем спустилась в ущелье за поворотом к границе Пакистана, не видимая с восточного поста моджахедов, в 0.35, о чем Харсону доложил полковник Дак. Так же, как и «Орион», проведя перестроение, группа «Ирбис» начала сближение с лагерем Джабал и выход на рубеж подготовки штурма. Обе группы достигли назначенных рубежей в 4.10 и заняли позиции вдоль подножия северного перевала.

Конец ознакомительного фрагмента.