В плену светоносном

Александр Станиславович Малиновский, 2004

Красоту родного и близкого автор находит не только в том, что открывается взору в настоящем, но и в том, что существует лишь в сердце – в эпизодах детства. Поэтому, наряду с пейзажами, у Малиновского возникает и абрис сияющего идеального мира детских впечатлений. И некоторые главы его повести можно назвать путешествиями в прошлое в поисках «утраченного времени», лучшей поры жизни, с ее безмятежностью и незамутненной радостью бытия. Автор соблюдает главное условие повествования, в основе которого лежит хронологический принцип, отражая временную последовательность событий. Малиновский больше тяготеет к конкретике и обобщению. Группа путешественников, день за днем, преодолевает водную преграду, добираясь до родника у села Кариновки, откуда берет начало Самарка, и возвращаются назад, в Утевку. Час за часом прослеживает автор этот нелегкий интересный маршрут, «вывязывая» в самых памятных эпизодах основную канву повествования.

Глава 1. На Ледянке

В самом начале прошлого лета мой брат Петр, едва оправившись от тяжелой болезни, предложил съездить на реку Самару.

Сам он еще не решался садиться за руль своего автомобиля.

— Соскучился, понимаешь ли, давай махнем!

Брат говорил тихо и просветленно. Он перенес две серьезных операции, и в общем-то я понимал его состояние.

Мы созвонились с однокашником Петра, школьным учителем истории Анатолием Плаксиным, живущим в селе Утевка, и отправились из города Самары в первый же выходной день на свидание с нашей рекой.

Сколько раз в детстве мы рыбачили в этих местах! И какое это было радостное времечко!

…Не спеша, в старинном и самом любимом нашем озере Латинском наловили мы с полведра сорожки и красноперки. Столько же раков начерпали раколовкой, которую забрасывали прямо с берега. И поехали на Ледянку — местечко на реке, где когда-то был большой каменистый мыс.

Место выбрали такое, где речка, выгнувшись подковой, хорошо просматривалась с места нашего привала в обе стороны. Серебряная подкова сверкала под полуденным солнцем завораживающе.

Говорили немного. Все было знакомо и предсказуемо. Слов не требовалось. Угадывались и все наши движения, и взгляды, и жесты.

Домовитый и расторопный мой брат и площадочку в траве хорошо вытоптал, и удобные рогульки для котелка нашел, и сушняк солидной горкой был сложен в таком количестве, что еще на две ухи хватило бы.

В охотку все делалось.

Тишина стояла такая, что самые громкие звуки исходили из ведра от копошащихся в начинающей нагреваться воде раков. Один из них вдруг вылетел, нам на удивление, из ведра и плюхнулся возле котелка, стоявшего посередине нашего хлебосольного «стола».

— Сроду такого не бывало, — удивился Анатолий.

— Не судьба ему, значитца, — глуховато произнес Петр. — Пойду отпущу — заслужил. — Поднялся, и пошел к обрыву.

Мы с Анатолием невольно переглянулись.

— Воду надо немножко слить, лишнего, — деловито определил Анатолий.

Уже снизу от воды Петр подал голос:

— Смотрите, там от Кунаева ключа по течению кто-то плывет…

Сверху, с обрыва, нам было видней. Кажется, плыли на двух лодках. Мы с Анатолием посмотрели и забыли про них.

Почему-то вспомнился рассказ мамы о том, как отчим и она, взяв меня на руки, ушли из дома, не стерпев попреков отчимовой матери, которая никак не могла смириться с тем, что сын, вернувшийся с войны, привел в дом жену с чужим ребенком.

Им негде было жить, негде ночевать. И они пришли сюда, на Самару.

… — Смотри! Они уплывают! — воскликнул Анатолий.

И точно, двое на резиновых лодках миновали наш крутой бережок и плыли левее по течению уже метрах в ста.

— Эге-ге… ге… эй, станишники! Плывите к нашему шалашу, — зычно прокричал Анатолий.

— Давай, мужики, заруливайте к нашему столу, — не удержался и я, громко присоединившись к Анатолию. — У нас есть чем угостить!

То, что они плыли издалека, видно было по всему. На носу каждой лодки лежало по большому рюкзаку. Да и двигались они очень уверенно, по-спортивному работая веслами без видимых усилий. Зрим был во всем замах на большие расстояния.

Плывший вторым повернул к берегу и причалил. Закрепив лодку на песчаном мыске, пошел неспешно к нам.

Подавая руку, чтобы помочь незнакомцу подняться на кручу, я спросил:

— Что же приятель ваш не остановился?

— А он глухой напрочь…

Мы все с удивлением смотрели на своего нечаянного гостя.

Худенький и невысокий, тонкое трико с пузырями на коленях, легонькая, выцветшая, белесого цвета майка с рукавами — совсем как подросток.

Он не отказался от ухи. Ел стоя, держа миску странно близко к лицу. Водку пить не стал, резонно сославшись на жару.

— Откуда же вы плывете и куда? — спросил я.

Он ответил буднично:

— От поселка Переволоцкого до города Самары.

— А где этот Переволоцкий? — спросил Петр.

Анатолий, так звали нашего нового знакомого, пояснил:

— Это село в Оренбургской области, расположено недалеко от родника, с которого начинается река Самара.

Мы были ошеломлены.

— Это ж сколько вы проплыли? От самого родника ведь почти, — удивился Плаксин.

— Поболее четырехсот километров.

— Как же вы решились? — спросил я.

— Да я уже более десятка раз проплывал этим маршрутом, привычное дело.

«Что же это такое? — думал я. — Я с детства об этом мечтал и до сих пор не сумел сделать этого, а он уже сплавал более десятка раз! Наша река дала название огромному, теперь миллионному городу! Сколько раз в день мы, жители этого города, так или иначе повторяем светлое имя — Самара. А много ли знаем о ней?»

Не было бы ничего этого, если бы не ее истоки…

В детстве я делал несколько попыток добраться до ее верховья, но они не осуществились. Уже взрослым я не раз уговаривал подрастающих племянников проплыть по Самаре: заехать к истоку с лодками на машине и — по воле волн… плыви моя ладья! И лодку я деревянную уже было подобрал, и даже дату отплытия определил, и скорость движения рассчитал. Но домашние восстали: «Куда в такую глухомань, а если заболеют ребята, что будешь делать один с ними?». Так и не осуществилась моя затея.

Племянники и сын подросли. У них теперь свои заботы. А я так и остался со своей мечтой детства…

— А карта у вас есть? — спросил я гостя упавшим голосом.

— А как же, — охотно ответил Анатолий. — Большая часть Самары протекает по Оренбуржью. Я склеил карты двух областей и получилась карта всей реки. Правда, масштабы разные, но это не так уж важно.

— А на следующее лето куда поплывете? — поинтересовался Петр.

— Мы с ребятами хотим Жигулевской кругосветкой пройти, но и этот маршрут у нас запланирован. Мы все лето плаваем, до октября.

— Возьмете нас? — внезапно для самого себя сказал я.

— Если лодки резиновые есть, возьмем.

— Так просто? — удивился я.

Подошел к машине, достал две своих визитки.

— Анатолий, вот ручка, напишите на одной визитке ваши координаты, а вторую возьмите себе.

— Я не могу четко написать. Пишите вы.

— Почему?

— Я слепой.

— Как так?

— Мы с Борисом, который поплыл дальше, оба инвалиды первой группы по зрению. У каждого из нас около двух процентов… Боря еще и глухой.

Понятно стало, почему он держал столь близко у лица миску, когда ел, и так странно смотрел на собеседника, когда разговаривал.

…Когда он уже возвращался к лодке, Петр поинтересовался вежливо:

— Послушай, Анатолий, а почему ты подплыл и вышел на берег, а? Ведь могли просто накостылять и лодку отобрать.

— Так по голосам же видно, что свои мужики! А раз свои — почему не причалить?