В плену светоносном

Александр Станиславович Малиновский, 2004

Красоту родного и близкого автор находит не только в том, что открывается взору в настоящем, но и в том, что существует лишь в сердце – в эпизодах детства. Поэтому, наряду с пейзажами, у Малиновского возникает и абрис сияющего идеального мира детских впечатлений. И некоторые главы его повести можно назвать путешествиями в прошлое в поисках «утраченного времени», лучшей поры жизни, с ее безмятежностью и незамутненной радостью бытия. Автор соблюдает главное условие повествования, в основе которого лежит хронологический принцип, отражая временную последовательность событий. Малиновский больше тяготеет к конкретике и обобщению. Группа путешественников, день за днем, преодолевает водную преграду, добираясь до родника у села Кариновки, откуда берет начало Самарка, и возвращаются назад, в Утевку. Час за часом прослеживает автор этот нелегкий интересный маршрут, «вывязывая» в самых памятных эпизодах основную канву повествования.

Глава 2. Мое заочное путешествие

Я приехал домой и несколько дней не мог не думать о нашей встрече с Анатолием Березиным на реке. Теперь я постоянно носил в себе возродившееся нестерпимое желание добраться до истока Самары. И сплавиться оттуда до моего села Утевка. «Как же так, два инвалида по зрению, один из них еще и совсем глухой, могут то, что для меня стало почти неосуществимым?»

Я дал себе слово, что обязательно проплыву заветным маршрутом. Пусть даже в одиночку. До лета было еще далеко. И чтобы как-то унять нетерпение, я стал собирать сведения о реке, давшей имя губернскому городу.

Центральная библиотека Самары, областная библиотека в первые же недели дали столько интересного!

Справка из Большой советской энциклопедии:

«Самара, Самарка, река в Оренбургской и Куйбышевской областях РСФСР, левый приток р. Волга. Длин. 594 км, площадь бассейна 46500 км², берет начало на возвышенности Общий Сырт; впадает в Саратовское водохранилище. Питание, в основном, снеговое. Средний расход воды в 236 км от устья 47 м³/сек. Половодье в апреле-начале мая. Замерзает в ноябре-начале декабря, вскрывается в апреле. Главный приток — Большой Кинель (правый). На Самаре города: Сорочинск, Бузулук, в устье — Куйбышев. В бассейне Самары — месторождения нефти».

…Кроме «Самары, Самарки» в области протекает более 200 рек и речек длинной 10 и более километров. Из них наиболее крупные: Большой Черемшан, Сок, Кондурча, Большой Кинель, Чапаевка, Чагра, Большой Иргиз, Уса, Сызрань.

Самара — самый крупный левобережный приток Волги от Камы до Астрахани.

…Оказалось, что и название реки несет в себе тайну. Гидроним «Самара» есть в бассейнах Днепра и Дона. В Крыму — Самаргин и Самарли. Один из притоков Амура тоже называется Самарой. В Приморском крае есть речка Самарга. А название среднеазиатского города Самарканд созвучно с речным гидронимом.

В средневековых источниках, посвященных Средневолжью, упоминается и река Самара, и поселение Самара. Тот факт, что когда-то Северное Причерноземье было занято ираноязычными скифами, дает право ученым говорить о том, что имя днепровской Самары по происхождению связана с иранскими языками, как и названия рек Днепр и Дон.

Исходя из того, что Средневолжье длительное время входило в состав Золотой Орды, ученые не отвергают возможность связи названия реки с монгольским языком. У монголов нарицательное «самар» используется со значением «орех, ореховый».

В научных статьях отмечается, что Ахмед ибн Фадлан (921 г.) называет реку Самур. А в некоторых иранских языках, с одним из которых были связаны и древние сарматы, некогда обитавшие в самарской части Средневолжья, нарицательное «саму» до сих пор используется со значением «бобр, выдра».

На картах Пицигани (1367 г.) и Фра Мауро (1459 г.) обозначен и г. Самар. При этом у Фра Мауро река названа Хой Су (тюркское Хое су — «мутная вода»). Как видим, не только Ахмед ибн Фалдан, но и средневековые карты свидетельствуют о том, что река Самара имела и другие названия.

Наша светлая река словно играет с нами, не желая раскрывать свою тайну. Похоже, в ее светлопесчаной, а вовсе не «мутной» воде скрыта истина, доступная ей одной.

…Доказано, что бассейн Самары был заселен еще в эпоху каменного века (Нурская стоянка). По ее берегам на протяжении многих тысячелетий жили в близком соседстве различные по происхождению племена.

Известно, что с III века до н. э. и до IV века н. э. полными хозяевами Великой степи были сарматы, которые представляли большую силу не только в Волго-Уральском бассейне, но и за его пределами.

В конце IV века н. э. сарматы оказались разгромлены гуннами.

Часть сарматов, примкнув к гуннам, пошла с ними в Западную Европу и покорила ее. Оставшиеся в южно-русских степях смешались с другими народами.

В конце VII века в южную часть Среднего Поволжья пришли первые тюркоязычные племена булгар. Тогда же и образовалось государство, средоточием которого сделался город Итиль, лежавший в нижнем течении Волги. Оно вошло в историю под названием Хазарского царства.

В 965 году киевский князь Святослав вступив в упорную борьбу с хазарами, разгромил их. Походом на север по Волге были побеждены и булгары. Как гласят «Летописные отрывки», через реки Самару и Кинель переправлялись дружины князя. В 1006 году там прошли дружины другого князя — Владимира. В 1241 году по нынешним землям Кинеля прошла татаро-монгольская конница Субэдай-хана. А в 1556 году тем же путем двигались сводные полки Ивана Грозного — на покорение Астраханского царства.

Уже в 1697 году по берегам рек Самары и Кинеля селятся беглые крестьяне, чаще всего старообрядцы. В 1700 году для защиты юго-восточных рубежей города Самары от набегов ногайцев и калмыков в устьи реки Большой Кинель, при слиянии с рекой Самарой, на высоком холме под наблюдением уфимского воеводы Александра Сергеева строится Алексеевская крепость. Через шесть лет в крепости была возведена первая в этих краях православная церковь. Потом нашли в окрестностях серу, пригодную для производства пороха, и наладилось пороховое дело.

Вот что пишет профессор СамГУ Петр Серафимович Кабытов:

«Окраинная земледельческая Самарская губерния Европейской России была создана указом Николая I в 1851 году. В нее вошли Бугульминский, Бугурусланский, Бузулукский, Ставропольский, Самарский, Николаевский и Новокузнецкий уезды. Она занимала территорию в 132306 кв. верст, или 136689190 десятин земли на левобережьи реки Волги… Свыше 70 % территории края приходилось на степные районы Поволжья, куда входили южные части Самарского, Бузулукского, Бугурусланского, а также Николаевский и Новокузнецкий уезды. Центральные и северные уезды находились в лесостепной зоне. Естественной границей между лесостепью и степью была река Самара».

И далее:

«…Высота отдельных горных складов — отрогов Уральского хребта достигает 370 метров. К югу от рек Самары и Иргиза проходит Общий Сырт. Он невысок и полог (от 100 до 280 метров над уровнем моря)».

Этот Сырт и дает толчок реке Самаре. Высота его не так уж и велика, но в сочетании со множеством рек и речушек Самара приобретает, особенно весной и в начале лета, завидную силушку.

Я так увлекся поисками, связанными с историей реки, что в моем библиографическом списке оказалось более двух десятков наименований книг и статей.

Не желая утомлять читателя учеными премудростями, постараюсь выбраться из этих зарослей. Но порой попадаются такие интересные факты!

На языках тюркских народов, некогда кочевавших в заволжских степях, «Самара» — степная река. А название города «Самара», по одной из версий, происходит от греческих слов «Samar» — купец, торговец и «Ra» — древнего названия Волги.

Мне больше все же по душе утверждение, что губернский город когда-то, давным-давно, был назван по имени реки нашей — Самары.

С XVI века стали появляться в Самарском крае русские люди.

Порой кажется, что где-то в этом месиве-крошеве, в людском потоке переселенцев, нет-нет да и тускло мелькнут лики моих предков по материнской линии, по линии деда моего Рябцева Ивана Дмитриевича и бабки Аграфены Федоровны Лобачевой. Я нашел в заметках утевского краеведа Данилова, что дед мой (точнее, его предки) могли быть выходцами из Пензенской губернии.

Установлено, что в село Утевка переселялись большей частью из Тамбовской и Смоленской губерний. В Заволжье большой приток пришельцев был во второй половине XVII века и первой четверти XVIII-го. Переселялись на левобережье реки Самары, гонимые тяжелой жизнью и из Симбирской, Владимирской, Костромской, Воронежской, Тверской, Орловской и других губерний России.

«Колонизация» Заволжья, как и всех окраин тогдашней России имела одну замечательную особенность. Цивилизованные западноевропейские державы вели обычно истребительные войны, очищая от «дикарей» целые континенты. Заселение Заволжья шло мирным путем. Мирное «сожитие» дало особый ход жизни многонационального Заволжья.

Когда-то Л. Н. Гумилев с радостью сказал:

«К счастью для России, в ее истории не было тотального уничтожения слабых народов по принципу расы или идеологии, и этой заслугой предков можно гордиться».

Самарский край был своеобразным плацдармом в освоении Урала и Сибири. Отмена крепостного права усилила волну «колонизации» Поволжья, Урала и Сибири.

В доме моего деда, охотника и рыбака любили Сибирь. Передалось это и нам, его внукам. Очевидно, предки наши, не добравшись до заветной цели переселения, осев в Заволжье, на генном уровне передали нашему поколению свое заветное чувство к Сибири.

Поселение — пристань Самара впервые отмечено на карте Волги венецианских купцов Франческо и Доменико Пицигано.

До наших дней дошло предание, согласно которому святой Алексей, митрополит Московский, наставник и друг преподобного Сергия Радонежского, один из вдохновителей Куликовской битвы, воспитатель князя Дмитрия Донского, в 1357 году во время плавания по Волге остановился в устьи реки Самара и предсказал:

«будет воздвигнут тут град великий, в котором просияет благочестие и который никакому разорению подвержен не будет».

В 1586 году по Указу царя Федора Иоанновича начала строиться крепость на Волге, названная Самарским городком, для прикрытия Руси от набегов кочевников и обеспечения водного пути от Казани до Астрахани. Крепость сооружалась на месте нынешней Хлебной площади, на холме. Вначале возводились стены из остро заточенных вверху бревен, сторожевые башни с бойницами — защита от стрел степняков-кочевников. Затем поставили кремль, церковь, приказные и жилые избы, лабазы. В 1688 году крепость Самара была преобразована в город, ставший не только военным форпостом на краю земли русской, но и крупным торговым центром.

Через Самару много раз следовали русские и иноземные посольства. Среди иностранных дипломатов и путешественников были и немец Адам Олеарий, и голландец Корнилий де Бруи, сделавшие самые ранние описания Самары. Олеарию принадлежит и первый рисунок самарского городка.

…Огромно было значение великой русской реки Волги в развитии Самарского края, да и всей России. Волга кормила миллионы.

По Волге пролегал Великий торговый путь, который был известен еще древним грекам.

Но и река Самара издавна работала на процветание Заволжья.

Когда-то на ней располагалось 20 салганов^[1]. И на них были городские бойни. Убой скота производился с начала сентября до глубокой осени. Обычно в день забивали до 30–50 голов крупного рогатого скота и тысячи овец. Тушки сразу пускались в обработку, отделялась шкура, мясо, кости. Сало перетапливалось в огромных чанах и сливалось в бочки. Обслуживающий персонал получал в день 4 фунта свежей баранины на 1 человека. Кормили рабочих три раза в день наваристыми щами, пшенной кашей с салом и пшеничным хлебом самых лучших сортов. Работали с 5 утра до 20 вечера. Рабочие салганов считались в городе самыми крепкими, здоровыми мужчинами. Даже во время холерной эпидемии в Самаре в 1870 г. никто из них не заболел.

Главными скотопромышленниками в Самаре были братья Шихобаловы и братья Курлины. Антон, Емельян и Михей Шихобаловы построили на реке Самаре 10 скотобоен. Однако самарского сырья не хватало, и они закупали целые стада у оренбургских и уральских казаков и у киргизов на территории нынешнего Казахстана.

Местные купцы скупали сало на ярмарках и базарах в других городах. Регулярно с городских причалов шли баржи на Москву, до отказа груженые бочками. В городе возникает кустарное производство, напрямую связанное с животноводством. Скорняки-калмыки мастерски обрабатывали овечьи шкуры и делали из них замечательные теплые тулупы. А касимовские татары развозили эту продукцию по всей России. Бараньи шкурки здесь назывались мерлушками. Татары установили к восьмидесятым годам XIX века свою полную мерлушковую монополию. За изготовление тулупов они часто платили мерлушковыми лапками. Тулупы из целых овчин за большие деньги продавались в столицах, а сшитые из мерлушковых лапок недорого шли на местные рынки.

Для крестьян, извозчиков, ямщиков зимой мерлушковые тулупы были незаменимой одеждой. А еще ремесленники шили фуражки, шапки, перчатки, резали ремни, изготавливали кошельки, чемоданы, саквояжи.

Животноводство в губернии процветало недолго. Уже в 90-е годы XIX века в Старый Свет хлынул поток пальмового и кокосового масла, которое оказалось дешевле русского сала. Выгоднее стало выращивать пшеницу твердых сортов, всегда имевшую спрос на мировом рынке. Шихобаловы одними из первых принялись распахивать свои огромные земельные владения.

Животноводство стало второстепенной отраслью хозяйства. В салотопенное и кожевенное дело перестали вкладывать капиталы.

Затухла слава самарских мерлушек.

Но бурно развернувшаяся хлебная торговля создала город таким, что впоследствии его назвали приволжским Орлеаном.

«…по количеству собираемой пшеницы и вообще хлеба, — писал П. В. Алабин, — по расчету на душу населения, Самарская стоит на первом месте между губерниями империи, а по среднему годовому избытку зерна, поступающему на вывоз за границу — на втором месте».

Самара становится центром хлебной торговли задолго до основания губернии. Были тому обстоятельства и условия. К Самаре, расположенной на главном водном пути, исстари тяготели Бузулкский, Бугурусланский, Бугульминский уезды Оренбургской губернии, Николаевский и Новокузнецкий — Саратовской, Ставропольский — Симбирской, которые и вошли позднее в ее состав. Везли в город хлеб и уральские казаки. Сюда вел возникший много лет назад скотопрогонный Уральский тракт.

Поставка хлеба в Самару до постройки железной дороги велась только гужевым транспортом: с осени до весны. В иные дни сотни подвод выстраивались в очередь, ожидая переправы через Самару.

Зимой торговля хлебом разворачивалась прямо на льду реки.

По самой реке, хотя она и брала начало в Оренбуржье, хлеб не подвозили. Только дважды, в 1851 и 1852 годах, по весне спустили несколько барж из Бузулука и Борской крепости. Мельничные плотины, мелководье, большая извилистость мешали судоходству. И дело не пошло.

Но река Самара, как могла, помогала людям. Она вскрывалась на две недели раньше Волги, ледоход короткий — менее трех суток. В верховьях было много плотин. Талые воды через каждую из них спускали постепенно, по мере накопления. Далее, в средней части реки, равнинной и извилистой, течение прибивало лед к берегам, ледоход наблюдался только в устье на протяжении около пяти верст. Если суда зимовали на реке Самаре, их можно было сразу ставить под погрузку. И, как только очищалась от льда сама Волга, отправлять в рейс. Это бывало, как правило, в первой половине апреля, когда верховые суда только спускались к городу Самаре.

А первый хлеб всегда был дороже.

Это преимущество быстро оценили местные купцы. Они успевали сделать за навигацию до Рыбинска на два-три рейса больше, чем другие…

Примечания

1

Салган — заведение, где занимались салотоплением, топкой сала из битых животных, разливкой сала и его продажей.