Фальшивые боги. Часть 2. Трудный путь изгоя

Александр Славинский

Мировая Федерация контролирует почти всю галактику. На могущественном даре правящей семьи держалась независимость СНМ от Мировой Федерации, и теперь будущее конгломерата из шести планет под угрозой. Смена руководства на Бтрк ставит под сомнение дальнейшее существование СНМ. Судьба разлучила двух изгоев, обречённых на смерть, и приготовила им новые испытания. Смерть буквально гонится за Тго. А поработившие галактику фальшивые боги ведут свою игру, стремясь устранить надвигающуюся угрозу.

Глава 32

Содружество Независимых Миров. Звезда Ошши. Планета Бтрк. Материк Ру. Тюремный комплекс «Дрёма».

Двумя универсальными месяцами ранее

— Заключённый ноль один, подъём! — раздался в ночной тиши голос стражника, а об металлическую дверь звякнули ключи. — К тебе пришли.

Бывший глава Совета управляющих Бтрк — Уэ, а ныне узник ноль один, поднялся с твёрдого неудобного ложа. Встав в центре камеры, арестант терпеливо ожидал посетителя.

«Кого это принесло среди ночи? — недоумевал он, оправляя на себе безразмерную робу. — Для прокурора рано, а адвокаты уже были».

Последний месяц жизни Уэ превратился в сущий кошмар. Всё произошло так стремительно и неожиданно, что казалось жутким сном.

Уэ в мельчайших подробностях помнил тот злополучный день церемонии передачи власти будущему правителю, который должен был стать его триумфом. Но всё неожиданно обернулось катастрофой. Присутствовавшие в зале эонии словно только и ждали, когда Ойо упадёт, чтобы, спустя мгновения взорваться криком: «Уэ отравил трейма!». Этот дикий вопль всё ещё звучал в его голове.

Когда Ойо замертво рухнул на помост, Уэ уже ничего не соображал. Он лишь оторопело пялился по сторонам и слушал обвиняющие крики. После стольких усилий для розыска бывших регентов и спасения Ойо, его же и обвинили в убийстве юноши. Как нелепо.

По версии следователя, Уэ специально убедил Совет управляющих Бтрк перенести церемонию с площади Тавакана во Дворец правительства, где намеревался совершить преступление. А строгий приказ охране никого не подпускать к будущему трейму, на суде трактовалось, как удаление посторонних лиц от Ойо, чтобы никто не мешал ему подсыпать яд.

Использование спецподразделений в розысках погибших регентов инкриминировалось Уэ, как подготовка общественного мнения к задуманному им преступлению.

На поспешно устроенном суде, который состоялся через пару дней после смерти Ойо, было прямо указано — только глава Совета мог отравить будущего трейма. В кармане его плаща якобы нашли остатки яда, который он и подсыпал в церемониальный напиток. А тех, кто подносил на сцену Шуфан, словно и не существовало. Но Уэ ведь не убивал и отлично знал, кто подставил его.

Он рассказал в суде о своей беседе во дворце Фусси с Ыу и Яэ, состоявшейся после трагедии на материке Нуэр. Он обвинил бывших регентов в подготовке убийства будущего трейма и затем в его осуществлении. Но странное дело — подсудимого не слышали. Уэ обозвали спятившим лгуном и инкриминировали ему наговор на погибших уважаемых членов общества. Все попытки главы правительства обвинить Ыу и Яэ в отравлении Ойо, судья рассматривал только в одном ключе — желании злоумышленника выгородить себя.

На слушаниях Уэ пытался доказать, что, замысли он убийство будущего трейма, то не стал бы устраивать его публично. Всё можно было сделать тихо ещё во дворце Эгель, где Ойо жил в одиночестве.

Но, лучше бы Уэ этого не говорил. Во-первых, его высказывание сочли признанием в подготовке убийства. А во-вторых, управляющий контрразведки обозвал Уэ предателем, в угоду йкутсам специально устроившим публичную казнь будущего трейма, чтобы лишить СНМ единственного защитника и посеять панику. И теперь, из-за злонамеренных действий предателя, государство эониев было обречено.

По словам того же офицера, со дня избрания Уэ на пост главы Совета управляющих Бтрк, за ним велась пристальная слежка. У контрразведки якобы имелось множество улик, подтверждавших встречи Уэ с посланниками Мировой Федерации, где оговаривались планы уничтожения СНМ. Но ни одного доказательства не было предъявлено. Офицеры спецслужбы заявили — это конфиденциальная информация, не подлежащая разглашению, поскольку ещё ведётся оперативная работа по выявлению всех контактов предателя Уэ.

Это был явный наговор с целью очернить бывшего главу Совета перед эониями. Никогда Уэ не замышлял ничего подобного и ни с кем из Федерации не встречался ни в официальной обстановке, ни в быту. А вся его жизнь действительно проходила под неусыпным контролем многих государственных служб. Поэтому в обвинение о его измене могли поверить лишь граждане, далёкие от правительственного окружения.

Но никого из тех, кто по долгу службы отвечал за жизнь Уэ и мог снять с него это нелепое обвинение, не допустили к даче показаний. Адвокаты настаивали на их участии в разбирательстве и отсылали повестки тем, кого лично знал и помнил Уэ. Но должностным лицам запретили давать показания на основании возможного сговора с предателем, а также недопустимости разглашения секретной информации.

Заседания Верховного суда над бывшим главой Совета управляющих Бтрк широко освещались на всех планетах СНМ. На них присутствовало множество эониев. Но это судилище не подразумевало беспристрастное разбирательство, а было настоящим избиением. На любые доводы Уэ и его адвокатов мгновенно находились убедительные контраргументы, лишь усугублявшие положение. Стоило обвиняемому привести доказательства своей невиновности, его упрекали в искажении фактов и постыдной изворотливости. А затем вешались новые, более тяжкие преступления, к которым Уэ не имел вообще никакого отношения, а любое из них требовало тщательного расследования. Но судебный дознаватель преподносил обвинения, как доказанные неопровержимыми уликами.

Хорошо поставленное и срежиссированное зрелище создавало впечатление, что во главе Бтрк был настоящий бандит, занимавшийся грабежом эониев, предательством государства и убийством сограждан в корыстных целях. Весь срок своего правления Уэ вовсе не думал о благе народа и процветании СНМ, а с утра до вечера планировал и совершал преступления.

Уэ понял — его намеренно сделали козлом отпущения и навешали столько вымышленных злодеяний, чтобы он никогда не обелился. Даже несмотря на отсутствие улик и непризнания им вины, Верховный суд приговорил его к смертной казни.

С самого начала политической карьеры Уэ стремительно рос, достигал новых высот и трудился на благо государства. И он не мог смириться с таким неожиданным финалом.

Но вот прошёл месяц его заключения в одиночной камере с пожизненным приговором без возможности обжалования. Уэ лишили имени, положения в обществе и всех прав. Как рецидивиста, совершившего несколько самых тяжких преступлений, его поместили в тюрьму с жёсткими условиями содержания. Пока лето, здесь было терпимо. Но каково тут будет зимой, если заключённому не положено одеяло, а отопление и электроснабжение в камере не предусмотрено? К тому же на единственном крохотном окошке под потолком нет стекла. За всем этим явно прослеживался чей-то злой умысел.

Непривычно громко лязгнул дверной замок. Как же давно слышал Уэ этот звук. В последний раз — когда хотел повеситься. С адвокатами и дознавателями он общался через крохотное окошко, в которое дважды в день ему давали еду. Странно, что к заключённому ноль один вообще кого-то пустили. Ведь в приговоре особо указано: преступник ограничен в общении с кем бы то ни было, даже с родными и близкими. Он умер для остального мира.

«Почему меня не убили? — порой спрашивал себя Уэ. — Разве это не проще?»

Но его берегли. Когда после суда, вынесшего страшный приговор и навсегда закрывший Уэ возможность возвращения к обычной жизни, он хотел совершить самоубийство, его попытку сразу пресекли. Значит, за ним постоянно велась слежка.

Лениво, с надрывом, скрипнули петли давно не открываемой двери, и в тёмную камеру ворвался свет. Заключённый невольно закрыл глаза, привыкшие к тьме. Когда же он смог поднять веки, то увидел стоявшую в проёме огромную фигуру посетителя.

«Разве такое здесь возможно?» — подумал Уэ. — Даже с адвокатами я общался через окошко».

Впрочем, после балаганного суда он уже ничему не удивлялся.

Надзиратель услужливо подал фонарь посетителю, ведь в камере нет освещения. Гость неспешно прошёл к узкому столу, привинченному к стене, и уселся на единственный металлический табурет, вмонтированный в пол. Дверь сразу закрыли, и все звуки смолкли.

Глаза заключённого подмечали любые мелочи, и он невольно проникался к гостю. Его интриговала личность, к которой даже неподкупные тюремные стражи относились с почтением. Уэ был полон неясных предположений и надежд. Ему ведь осталось лишь мечтать, что справедливость восторжествует и его, наконец, освободят.

— А у тебя здесь неплохо, Уэ, — раздался голос, который узник не ожидал услышать. — Сухая камера, много времени, чтобы обдумать свои неблаговидные поступки и, как я убедился, хорошая еда.

— Здесь должен сидеть ты вместе с братцем, — с ненавистью прорычал Уэ, узнав в таинственном посетителе бывшего регента Ыу.

— Это ты так считаешь, — усмехнулся гость, стянув с головы шарф. Инкогнито уже не требовалось. — Я тебя понимаю, заключённый ноль один. Но как видишь, просто фантазировать мало. Нужно ещё иметь возможность исполнять свои замыслы.

Уэ затрясла нервная дрожь. Он едва сдерживался, чтобы не броситься на наглеца, пришедшего издеваться над ним. Хорошо ещё, камера была тёмная, и со стороны незаметно волнение заключённого. Каждый день Уэ придумывал самые ужасные козни и мысленно убивал Ыу и его братца Яэ. Но вот, встретившись с одним из них, он почему-то испугался. Что-то сдерживало Уэ от, казалось бы, естественного шага — расквитаться с тем, кто буквально растоптал его.

— Уэ, мало быть просто хорошим чиновником, даже самым главным, — продолжил Ыу. — Настоящий хозяин жизни имеет мозги, смелость для исполнения задуманного и, конечно, талант.

— Зачем ты пришёл? — хриплым голосом осведомился Уэ. Слова Ыу больно задели его за живое. — Для вас с Яэ мало того, что вы посадили меня за преступления, которые я не совершал? Так ты ещё явился сюда поиздеваться надо мной?! — голос узника перешёл в визг, сорвавшись на самой высокой ноте.

Ыу не ответил, и в камере повисла напряжённая тишина.

Дав выход эмоциям, Уэ обессилено рухнул на твёрдое ложе. За месяц, проведённый в заключении, он привык к спокойной размеренной жизни и не мог долго волноваться. А его душа ещё не успела зачерстветь и озлобиться за столь короткий срок. Может, на это и рассчитывал Ыу, не отвечая на эмоциональное возбуждение заключённого. Лишь когда дыхание узника выровнялось, гость снова заговорил:

— Уэ, буду честен: ты был хорошим исполнителем, но хозяин из тебя никудышный. Ты не понимаешь сути происходящих событий, и потому не в состоянии правильно на них реагировать. Вот что подвело мудрого Уэ. Мы с Яэ придумали весь этот план, ещё у тебя в Фусси, когда ты пренебрёг гостеприимством и попытался нас арестовать в своём дворце. А ведь мы предвидели и такой исход встречи. После катастрофы на Нуэре слишком шатким было наше положение, и любой дурак попытался бы тогда убить нас, чтобы воспользоваться влиянием на бестолкового гордеца Ойо…

— Да мне плевать, что вы там предвидели!… — взорвался Уэ и осёкся, осознав, о чём говорил Ыу. А ведь даже сейчас, когда разжёвывали его ошибки, он не мог понять их суть. Уэ ясно увидел, кем являлся, и ему стало горько.

«К сожалению, истины порой доходят до нас слишком поздно, когда уже ничего изменить невозможно. Ыу и Яэ просчитали мою реакцию и предугадали намерения. А затем сделали ходы. А я увлёкся собственной игрой и не смог защитить себя и Ойо. Я им не соперник» — вынес Уэ вердикт.

Ыу выдержал паузу после вспышки гнева заключённого и, когда тот остыл, продолжил:

— Я ведь не случайно пришёл к тебе, Уэ. Эта встреча была запланирована. И уже давно. Настало время ей состояться, — произнёс Ыу как-то по-особенному. — Заметь, мы пока не трогали твою семью.

Тон гостя заставил Уэ насторожиться:

«Что Ыу имел в виду, произнося это? Какую новую подлость задумали братья?»

— Сейчас я расскажу тебе, Уэ, одну правду, — неспешно выговаривал Ыу, взвешивая каждое слово. — И ещё предоставлю выбор. А от принятого тобой решения будет зависеть, как сложатся судьбы: твоя и обитателей Фусси.

— А ты не боишься, Ыу, что, кроме меня информацию услышит ещё кто-нибудь? У этих стен, как я убедился, есть не только уши, но и глаза.

— Да, ты прав, — усмехнулся Ыу, — у камеры действительно имеются некоторые из перечисленных тобой свойств. Но, дело в том, что стены тюрьмы принадлежат мне.

— Как? — изумился узник.

— Всё просто. Я владею Бтрк. А по нашим законам хозяин земли распоряжается всем, что находится на ней.

— Но материк Ру почти весь в собственности Гра…

— Нет. Мы позволили ему взять континент в долгосрочную аренду. Но это к делу не относится. Продолжим. Уэ, после нашей последней встречи такое развитие было ожидаемо. Мы досконально изучили твой психологический портрет и, наверное, лучше тебя знаем, какие могут быть последствия. Иначе мы сейчас не беседовали бы в этой камере. Ты предсказуем.

— Я не ошибся, — прошептал Уэ. — Вы засадили меня сюда.

— Опять неверно мыслишь, — возразил Ыу на бормотание узника. — Мы стёрли тебя. Бывшее первое лицо в государстве — сейчас никто. Это важнейший жизненный урок: не стоит пренебрегать гостеприимством. Впрочем, он тебе, возможно, не понадобится. Хотя, как знать. Всё зависит от твоего выбора. Если ты правильно оценишь ситуацию и примешь верное решение, то всё может волшебным образом измениться.

— Хочу спросить, — произнёс заключённый, — теперь-то уже всё равно, ведь я в тюрьме. Но мне интересно: где я ошибся? Почему я проиграл?

— Я расскажу, — задумчиво кивнул гость. — На этом часто спотыкаются чиновники, быстро возносящиеся на вершину власти, как ты, например. А забравшись на самый верх, вы неверно оцениваете истинное положение вещей и думаете, что уже неуязвимы. Но это, сам видишь, не так.

Уэ, ты мнил себя везунчиком. Скажи, а ты задумывался, почему твой путь к вершине напоминал лифт? Вот смотри: ты быстро получал новую должность, но, даже не успев освоиться на ней, уже двигался к следующей. Не удивительно?

— Я хорошо работал, — начал Уэ и осёкся, почувствовав нелепость этих слов.

— А разве вокруг не было других талантливых политиков? Тебе просто везло? Ты думаешь так? Но ведь мало кто из управляющих Бтрк мог бы похвастать столь быстрым взлётом к высшей должности. А у тебя прямо как в сказке — победа на всех выборах, начиная с первых, сразу после окончания учёбы. Ни единого прокола. Удивительно, правда?

— Я думал над этим, — признался Уэ. — Но, что ты хочешь сказать? Кто-то мне помогал? Я не замечал. Да и зачем кому-то было меня толкать?

— Открою тебе правду. На высшем посту нам требовался умный одиночка, и политика Уэ вели по карьерной лестнице на самый верх. Но ты этого не замечал. А ещё не мог учесть личностного фактора окружающих эониев. Просто у тебя иная натура. Ты не мыслитель, а практик. А жизнь меняется не за один день. Но новичку, стремительно ворвавшемуся в политический мир, было невдомёк, что ключевые посты в государстве занимают члены клана Уисл. А его руководители… — Ыу сделал паузу.

— Вы, — закончил Уэ недосказанную мысль. И затем прошептал: — Значит, я был обречён.

— Ты единственный из Совета управляющих Бтрк не входил в клан. Это делалось намеренно. Да и сейчас на твоё место мы поставили эония со стороны, чтобы соблюсти определённый баланс политических сил.

— Кто занял высший пост?

— Яо.

— Мы были знакомы. Но почему его? Он ведь ещё молод.

— Яо вели по карьерной лестнице, как и тебя. Он достаточно амбициозен и умён, но не будет вступать с нами в войну. Твой пример, Уэ, наглядно показал, что грозит тому, кто свои желания ставит выше блага государства.

— Почему вы вели меня к вершине? — Для Уэ стало откровением, что не сам был творцом своей судьбы.

— Не скрою, тебя ценили. А все твои якобы чудные везения случались потому, что мы увидели потенциал в молодом способном эонии. Как исполнитель, ты справлялся отлично. Но сделал ошибку, когда выступил против нас, и за это наказан.

— Но… Кланы… Они были в древности. — Уэ встал с топчана и принялся ходить по камере. — Мы ведь живём не в доисторические времена…

— Ошибаешься. Впрочем, это результат твоего быстрого взлёта. А основ ты не знал, вот и проиграл. Эонии всегда жили кланами. Ведь достичь цели легче, если рядом единомышленники. Только они поддержат тебя и помогут. Конечно, за всё нужно платить, и за свой успех в том числе. Но именно этот способ даёт лучшие результаты.

Вот скажи, Уэ, кто помог тебе на суде? А? Ты прекрасно знаешь ответ. А почему? Всё просто — ты был один, и в трудную минуту, несмотря на прежние заслуги, оказался изгоем. Впрочем, хватит об этом. Мы отвлеклись. А время уходит.

— Да, — согласился Уэ. Над услышанным ему требовалось подумать. Но сейчас он не мог собраться с мыслями.

— Итак, — после небольшой паузы Ыу опять взял инициативу. — Как и обещал, я расскажу тебе одну правду. Уэ, ты согласен выслушать меня?

— Да, — тяжело вздохнул узник, остановившись напротив гостя.

— Хочу предупредить: сейчас от тебя зависит твоя дальнейшая жизнь. Даже несмотря на то, что ты в тюрьме.

— Зачем эти разговоры? У меня просто нет выбора, — сказал узник. — Вы уже всё давно решили и теперь запускаете новый проект, в котором хотите использовать заключённого. Но я не представляю: зачем вам арестант, приговорённый к пожизненному сроку? Что я сейчас могу?

— Уэ, я не соглашусь с тобой. Ведь ты можешь, назло мне, отказаться выслушать моё предложение. Ты же ненавидишь нас, и я тебя понимаю. Но подумай вот о чём: жизнь многогранна и в ней бесконечное множество дорог. Может ведь так случиться, что на одной тропинке мы враги, а на другой партнёры. Надеюсь, мне не нужно тут растолковывать азы политики. Ты всё-таки занимал высший пост на Бтрк. Либо мы ошибались в тебе с самого начала.

— Говори. — Заключённый вновь уселся на топчан.

— Хорошо, — кивнул Ыу. — То, что я скажу, останется между нами. Запомни: больше никто это не услышит. Ты можешь дать мне обещание хранить тайну?

— Да.

— Предупреждаю, — грозно пророкотал бас Ыу, — если когда-нибудь ты нарушишь данное тобой слово, то будешь убит вместе с теми, кому проболтаешься.

— Я тебя услышал.

Ыу перевёл дыхание и вновь заговорил:

— Я должен сделать ещё одно предупреждение. Это, поверь, очень важно. Уэ, если ты скажешь мне «нет» после того, что услышишь сейчас, то до утра не доживёшь. Это не угроза, а констатация. Да, я таким образом вербую тебя. Но я хочу быть честен с самого начала, поскольку лишь на таких условиях мы сможем договориться. А если я не расскажу всего, ты не поймёшь, насколько важна предстоящая миссия. Эту информацию нельзя разглашать.

Уэ задумался: «Сейчас передо мной откроется волшебная дверь, за которой начнётся другая жизнь. Да, она будет не такой, как прежде. Но к ответственности я привык, и работы не боюсь. Я ведь постоянно вкалывал, и у меня почти всё получалось. Я сделал успешную карьеру. А Ыу подтвердил — я умею достигать результатов. Но лишь я знаю, чего мне это стоило.

Итак, сейчас передо мной три варианта развития событий. Первый — не слушать ненавистного Ыу. Ожидаемый итог — медленное угасание в одиночке. Вероятно, я сойду с ума, и на том всё закончится. Следующий вариант — узнать, что хотят братья и отказаться. Это путь к самой быстрой смерти. Ыу ведь сказал — до утра я не доживу. И, наконец, третий — принять предложение врага и стать его партнёром. Эта тропинка, возможно, самая длинная по сравнению с другими. Но смогу ли я сотрудничать с теми, кто фактически растоптал меня? Нелёгкое решение. Если подумать: умереть можно по-разному. А вот за жизнь надо побороться. Что я теряю? Да, в общем, ничего. К тому же, по словам Ыу, от сделанного мной выбора зависит будущее семьи. Так имею ли я право рассуждать?»

— Я готов тебя выслушать, — произнесли губы узника, а его мозг всё ещё размышлял и сомневался.

— Итак, Уэ, мы пришли с тобой к соглашению, — подытожил Ыу. — И ты понимаешь, насколько всё серьёзно. Ну а теперь главное. Слушай внимательно. Уэ, бывший правитель Уюя жив.

Ыу больше не произнёс ни слова.

— Ты ждёшь, что я отвечу? — спросил узник. — Меня уже ничто не удивляет.

Ыу хорошо изучил Уэ и знал, как тот отреагирует.

— Да, Уюя жив, — повторил толстяк. — Но он сейчас далеко от Бтрк. Признаюсь, Уэ, ещё в одном преступлении. Мы намеревались заменить Уюя послушным юношей. Была мысль, что Ойо, ничего не зная о своей истинной роли в мире, будет покорной марионеткой в наших руках. Но мы просчитались. Уэ, поверь, с его смертью эонии больше выиграли, чем потеряли. Это он устроил то землетрясение на Нуэре, погубившее миллионы граждан Бтрк.

— У вас нет доказательств! — заявил Уэ. — Я провёл расследование и убедился…

— Мы говорили с матерью Ойо. — Спокойный тон Ыу осадил Уэ. — Она нам рассказала, что открыла сыну тайный проход в Башню власти. В ту же ночь случилось землетрясение. Тебе ещё нужны доказательства?

— Но там нет никакого тоннеля, — не отступал Уэ. — Мне не говорили…

— Он и называется тайным, — заметил Ыу, — потому что никто о нём не знает. А когда мы спустились в тот коридор, то увидели следы в вековом слое пыли. Нам хватило этих доказательств. А после нашей беседы с матерью Ойо, та неожиданно умерла от сердечного приступа, хотя накануне была здорова.

Уэ, ты понимаешь, о чём я рассказываю? Мы устранили весьма ловкого и жестокого маньяка, одержимого жаждой власти и самопочитания. Для него жизнь подданных, и даже родной матери, ничего не значили. А ты представляешь, каких бед он натворил бы, став треймом?

— Что вам нужно от меня? — прохрипел Уэ, поражённый откровенностью Ыу. Услышанное шокировало его. Он знал о внезапной смерти Дуа, очень удивившей врачей. Ничто не предвещало её сердечный приступ. Но если Ыу прав, её смерть получила логическое объяснение. А ещё Уэ сам кое-что подмечал за Ойо.

— Уэ, — голос Ыу звучал торжественно, — мы хотим предложить тебе свободу.

Узник ноль один не мог поверить ушам. Он уже смирился с приговором и готовился провести остаток дней в камере. А ему вдруг предложили то, о чём он мог лишь мечтать. Неужели это действительно шанс вырваться из тюрьмы? Но тут Уэ вспомнил поговорку: бесплатный корм только в ловушке.

— Смотря какую цену вы запросите за мою свободу, — гордо произнёс бывший глава планеты.

— Уэ, твой разум ещё блуждает впотьмах, — с сожалением выдохнул Ыу. — А вроде бы взрослый человек с таким большим жизненным опытом. Не в твоих интересах торговаться со мной. Подумай сам: после услышанного сейчас ты — либо с нами, либо труп. Что предпочитаешь?

— Честь! — В Уэ всё ещё говорил политик.

— Ну и подыхай со своей честью, — бросил Ыу и встал с табурета. — А вместе с тобой сгинет и вся твоя семья. Ты всё сделал для её гибели. Разговор закончен.

Гость направился к дверям.

Уэ испугался. Даже когда его посадили в тюрьму, он не был настолько подавлен. Как и любое разумное существо, приговорённый ещё надеялся: на удачу, на торжество справедливости и ещё много на что. Но сейчас Уэ нутром чуял — вместе с Ыу от него уходила сама жизнь.

«Если этот эоний уйдёт, то мои дни сочтены» — осознал узник.

Как политик, он хорошо понимал: теперь невозможно остаться в стороне. Уж слишком взрывоопасную информацию сообщил ему Ыу.

— Так что вы хотите от меня? — повторил Уэ вопрос, надеясь вернуть прервавшийся по его неосторожности разговор в благоприятное русло. Он встал с топчана и сделал пару шагов к выходу.

«Я пойду на любые унижения, лишь бы всё нормально было с семьёй, — решил Уэ. — Ведь угроза уже высказана».

Ыу прислонился к двери. Мудрый политик видел — он мог сломать Уэ. Но не это ему требовалось. Не для того было потрачено столько времени на бывшего главу правительства.

А узник напряжённо смотрел на эония, от которого зависела его жизнь. «Хоть бы он не уходил» — молил несчастный.

Ыу играл с Уэ. Тот должен был прочувствовать, насколько важна предлагаемая ему миссия. А затем принять её душой в качестве подарка судьбы. Ведь очень большая разница между личностью, которая сама решает, и той, что действует по принуждению. А Ыу сейчас требовался эоний, способный со всей ответственностью взяться за исполнение порученного.

Ночной гость пару раз ударил по двери, будто собираясь уйти.

Уэ не выдержал. Он воочию увидел ту последнюю роковую черту, за которой больше нет жизни. И, как сказал Ыу, он всё сделал, чтобы оказаться за ней.

— Я буду сотрудничать. — С дрожью в голосе произнёс заключённый. — Ты же хорошо знаешь — я могу добиться результата там, где другие сдаются.

Ыу понял — клиент созрел. Он ещё немного постоял у двери и затем вернулся к стулу.

— Сядь, Уэ, — сказал толстяк. — Думаю, ты всё хорошо взвесил. Запомни и прими — мы с тобой больше не враги. Старая игра закончилась. Каждый может совершить ошибку, но мудрый эоний извлекает из неё урок и движется к следующей цели. А глупый продолжает биться головой о закрытую дверь. Если ты отбросишь свои обиды и внимательно меня выслушаешь, то для тебя откроются новые жизненные перспективы.

Уэ сел на топчан. У него в душе произошёл перелом. Теперь он по-другому смотрел на Ыу. Ему действительно сделали выгодное предложение. А значит, следовало настроиться на работу, а не копаться в обидах и ныть от жалости к себе.

— Уэ, — обратился гость к узнику. — Я хочу предложить тебе послужить на благо своему народу. От этого сейчас зависит судьба государства. Нужно срочно вернуть Уюя. Содружеству жизненно необходим трейм.

— Невозможно! — отрезал Уэ. — О смерти юноши знает весь СНМ. Его похоронили…

— Это всё мелочи, — отмахнулся Ыу. — Сейчас над эониями нависла очень серьёзная опасность, и выбирать не приходится. Нам грозит оккупация йкутсов.

— Но, причём здесь Уюя? — Уэ подался вперёд.

— Неужели ты не понимаешь? Наш племянник обладает настоящим даром трейма. Эти сверхспособности не мистика, не обман для легковерных. Уюя действительно может управлять силами природы. Ты же сам видел, что стало с материком Нуэр после землетрясения, вызванного Ойо. А ведь он не был обучен. К сожалению, подобного дара больше нет ни у кого.

— Нужно лучше искать, — бросил Уэ.

— Увы, — Ыу отрицательно покачал головой. — Этот дар был завезён к нам извне. Широкой публике многое неизвестно, но тебе я кое-что расскажу о нашей семье, чтобы ты осознал, насколько важна твоя миссия. В одном из старинных документов — не то легенде, не то были — говорилось о гибели йкутса. Что произошло, из-за чего — неизвестно. Возможно, в других текстах описано более подробно. Но сейчас это неважно. Так вот, тот йкутс обучал талантливых существ с разных планет. После его смерти один из учеников — Эяа, прилетел в нашу звёздную систему и стал помогать эониям. Вот его наследники и правили на Бтрк.

— У треймов были внебрачные дети, — высказался Уэ. — Среди них можно поискать обладателей таланта.

— Ты прав — бастардов много. Но, дело в том, что дар передаётся редко, по особым, неизвестным причинам. Учёные так и не смогли найти разгадку. Вероятно, сочетание избранных генов в каком-то поколении проявляет этот дар. Множество девушек посещали нашего брата Яуэ. Но лишь две родили детей со способностями. Кстати, мать Уюя прилетела с другой планеты СНМ. А у Ойо, хотя он и старше, дар проявился гораздо позже и был не столь выражен, как у его брата. Мы подозреваем — мать Ойо состояла в дальнем родстве с правящей семьёй, отсюда и зачатки дара. Сам Яуэ предпочёл сделать наследником младшего сына. А Ойо держал подле себя в Эгеле, но не обучал, чтобы между братьями не возникало из-за трона вражды.

Уэ задумался. Лишь теперь до него начало доходить, какова суть власти на планете.

— Возьми, к примеру, меня и Яэ, — рассказывал гость. — Мы родные братья Яуэ. Но дар проявился лишь у старшего. А у нас с Яэ нет и намёка на способности, как у Яуэ и отца Аюа.

Уэ никогда не думал о проблемах треймов. Это его не касалось. А члены правящей семьи были для эониев как боги — далёкие и всемогущие. Но когда немного приподнялась завеса над их тайной, Уэ начал осознавать шаткость власти. О треймах всегда говорили, как о защитниках от всех напастей. На них полагались и в случае войн с Федерацией, и при стихийных бедствиях. Они были гарантами процветания СНМ. Потому граждане и предавали такое значение треймам.

«Но вот эонии лишились своей опоры. Что будет дальше? Оккупация? Террор?» — размышлял Уэ. Бывший глава Совета управляющих привык думать о судьбе государства, и знал политическую расстановку мировых сил. Но сейчас он не видел ничего хорошего для СНМ. Только хаос войны и разрушение.

«Йкутсы не преминут воспользоваться ситуацией и покорят неподконтрольное им государство, — понял Уэ. — Лишь возвращение Уюя спасёт наш мир».

Узник обвёл взглядом опостылевшую камеру и задумался:

«Что меня ожидает, если я не соглашусь на предложение Ыу? Вероятно, сегодня же ночью и убьют. А моих убийц никто не осудит, поскольку фактически заключённый ноль один уже для всех мёртв. Семью мою тоже ждёт неминуемый конец. И неважно, каким он будет. Если жену с детьми просто выгонят из Фусси и лишат всех средств, это равносильно смерти. Выживет ли кто-то из детей? А их у меня трое — два сына и дочь. Но если я соглашусь вернуть эониям обладающего могучим даром правителя, то, возможно, снова обрету утраченное положение. Это выглядит заманчиво и многообещающе. Я обязан спасти родной мир и семью» — заключил Уэ.

Его коробила необходимость сотрудничества с братьями, которых он ненавидел. Но был ли у него сейчас иной выход?

А с другой стороны — ему предлагали участвовать в благородной миссии: спасти государство, свой народ. Ради этого стоило идти на всё, и тут никаких сомнений быть не могло.

— Почему вы решили использовать меня для возвращения Уюя? Я не сыщик и не космонавт, а приговорённый к смерти узник.

— Закономерный вопрос, — задумчиво протянул Ыу. — Мы выбрали тебя по нескольким причинам. Во-первых, для СНМ ты потерян, и никто не узнает, что приговорённый направлен на тайную миссию с непредсказуемым финалом. Вы ведь можете и не вернуться из Федерации. Во-вторых, представим ситуацию — эонии находят Уюя на какой-то планете. Наш племянник, возможно, озлобился, когда понял, что его предали. Захочет ли он возвращаться? Трудно сказать. Но если Уюя пригласит вернуться знакомый ему член правительства, то это будет уже другой расклад.

— Шансов больше, — кивнул Уэ.

— Следующая причина — почему ты. Ещё отец Аюа учил меня и Яэ — настоящее богатство не в обладании драгоценностями, а в умении окружить себя талантливыми эониями, которых можно использовать для достижения целей. Благодаря этому совету, расставляя способных личностей на подходящие места, мы с Яэ преобразили Бтрк.

Конец ознакомительного фрагмента.