Фальшивые боги. Часть 2. Трудный путь изгоя

Александр Славинский

Мировая Федерация контролирует почти всю галактику. На могущественном даре правящей семьи держалась независимость СНМ от Мировой Федерации, и теперь будущее конгломерата из шести планет под угрозой. Смена руководства на Бтрк ставит под сомнение дальнейшее существование СНМ. Судьба разлучила двух изгоев, обречённых на смерть, и приготовила им новые испытания. Смерть буквально гонится за Тго. А поработившие галактику фальшивые боги ведут свою игру, стремясь устранить надвигающуюся угрозу.

Глава 30

Содружество Независимых Миров. Звезда Ошши. Планета Бтрк. Материк Ру. Мегаполис Уртэ. Дворец правительства. Три универсальных месяца назад

Утро выдалось суетным. Такого обилия народа в Уртэ не было со дня признания трейма Яуэ, отца Ойо и Уюя. Огромные площади столицы заполнили толпы народа, а во Дворец правительства съезжались важные сановники со всего Бтрк, а также управляющие планет Содружества. Церемония передачи власти трейму была назначена на вторую половину дня, чтобы все, кто должен присутствовать, успели занять места.

Прибывающих во Дворец гостей размещали по всему комплексу в зависимости от занимаемого ими поста и титула. Сейчас в его многочисленных коридорах и проходах стоял невообразимый гам, а эонии создавали настоящие заторы.

Этой ночью Уэ не сомкнул глаз. Ему требовалось закончить множество связанных с церемонией дел и процедурных вопросов.

Кроме того, Уэ постоянно терзали две проблемы. Одна из них — данное им обещание будущему трейму. Сразу после беседы с Ойо он распорядился к утру доставить во Дворец экцисты. Как оказалось, это было проблематично. Нежные благоухающие цветы кустарника произрастали на длинных толстых стеблях, которые стелились на десятки шагов, а корень уроженца пустынь уходил глубоко под землю. Пришлось в срочном порядке оборудовать платформу для перевозки одного экземпляра растения.

С этим Уэ справился, хотя и потрепал нервы. Больше его беспокоила другая проблема: спецслужбы не смогли найти и обезвредить бывших регентов. А Ыу и Яэ — опасные личности, способные любому врагу нанести смертельный удар.

К утру Уэ превратился в неврастеника. Он метался по залам дворца с позеленевшим от усталости лицом и по любому поводу орал на обслуживающий персонал. На рассвете ему доложили, что в приёмной ожидают посетители. Теряясь в догадках о личностях гостей, Уэ отправился в свои апартаменты на пятьдесят пятом этаже.

В приёмной он увидел двух суровых эониев из личной охраны. В частном порядке они занимались розысками Ыу и Яэ. Мужчины были в чёрных парадных костюмах, иначе их сюда не впустили бы.

— Докладывайте, — в голосе Уэ звучала надежда.

— Вы велели отчитаться накануне церемонии, — по-военному отчеканил Др и виновато опустил глаза. Он был старшим в команде сыщиков и всегда говорил кратко. — Никаких результатов.

— Но так не может быть! — Уэ яростно застучал кулаками по столу. А затем он просто орал, выпуская накопившуюся злость и напряжение. — Вы бестолковые сволочи, уроды, кретины…

Ринки стояли молча. Они не выполнили поручение и понимали, что заслужили эти обидные слова.

Выпустив гнев, Уэ рухнул в кресло. Слабость и отчаяние лишили его сил. Он тяжело вздохнул и усталым голосом обратился к воинам:

— Др, послушай меня. Я чувствую, эти мерзавцы — Ыу и Яэ, где-то здесь. Они притаились и готовятся к атаке. Я прошу тебя, найди их. Мой помощник Тал выдаст пропуск, обеспечивающий доступ во все помещения Дворца. Не стесняйтесь, ищите. Но приоритет меняется. Братьев надо убить.

— Будет сделано, — ответил Др. — Вы знаете — я любое дело довожу до конца.

Уэ посмотрел на него: высокий, подтянутый, сильный и преданный. Такой воин не мог подвести. Не его вина, что не нашёл бывших регентов. Спецслужбы планеты не справились.

— Идите, — махнул Уэ.

Став на левое колено, ринки почтительно склонили головы. А затем бесшумно, как тени, покинули кабинет.

Борясь со слабостью и смутными предчувствиями, Уэ закрыл глаза. Он ощущал, как над ним буквально нависло что-то зловещее, а непонятный страх давил всё сильнее.

«Может, это усталость из-за напряжённой ночи? — пронеслось в мыслях. — Отдохнуть бы, да некогда».

Как сомнамбула Уэ поднялся с кресла и, толкнув дверь, вышел на балкон. Он желал взбодриться, а заодно проверить, как бездельники из обслуживающего персонала справлялись на площади, сейчас переполненной всевозможным транспортом и народом.

* * *

Ойо также провёл тревожную ночь. Его захлёстывали эмоции.

«Наконец-то сбудется моя мечта, и я стану треймом! — как заведённый повторял он. — Прошлым летом сын постельничей и думать не мог о таком. А теперь шесть планет в моих руках».

Ойо мысленно нарисовал картинку, где эонии раболепно склонялись перед ним, и она ему понравилась.

«Никто больше не посмеет указывать мне. Я сам буду издавать законы для эониев. Здорово! И всё это станет возможным завтра. Или уже сегодня?»

Вскочив с первыми лучами солнца, Ойо быстро оделся и отправился бродить по огромному зданию. Будущего трейма сопровождали два молчаливых солдата, накануне приставленных к нему главой правительства. Уэ опасался диверсий со стороны бывших регентов. А чтобы Ойо не роптал, он сказал юноше, что так положено по этикету. Следовавшие за молодым правителем воины были мощного телосложения, и в два раза выше его. Их присутствие внушало Ойо и встречавшимся эониям почтение лично к нему и к власти.

Похоже, в эту ночь во Дворце никто не спал. Рабочие и служащие наводили порядки, что-то ремонтировали, поправляли. Ринки и чиновники мчались по своим делам, учтиво отвешивая поклоны Ойо, и он принимал знаки уважения за должное.

Взгляд молодого правителя ловили. Привыкший с детства, что на него не обращали внимания, Ойо теперь стал всеми почитаем. Он взирал на эониев с недоступной высоты своего положения и пренебрежительно думал:

«Да кто они такие по сравнению со мной, великим правителем, способным перевернуть всю планету?»

Время летело незаметно. Ойо успел побывать на многих этажах и даже поприсутствовал при самом важном, с его точки зрения, событии — размещении прибывшего из Эгеля вазона с экцистом. Контейнер с корнями рабочие поставили на балконе этажом ниже, а тяжёлые стебли с цветами подняли в Зал церемоний.

К началу торжества целый штат портных облачил будущего трейма в парадный костюм. Теперь на правителе была золотого цвета мантия со стоячим воротником, а над макушкой буквально парила корона, выполненная в виде двух обручей из жёлто-коричневого металла криота со вставленными бриллиантами. Из-за множества драгоценностей и защитных приспособлений, спроектированный для церемонии наряд весил немало. Но Ойо был готов терпеть ради самого важного дня в жизни. Он долго рассматривал себя в зеркале и остался доволен.

«Теперь я выгляжу настоящим правителем».

Время начала церемонии приближалось, а Ойо не мог подавить нараставшую тревогу. Ему, как будущему трейму, предстояло некое последнее испытание. Но никто даже не намекнул, что это будет. Все ссылались на древнюю традицию, завещанную великим Эяа. Если бы Ойо знал историю, то уже догадался бы, что его ожидало. Но поскольку он не любил учиться, а мать, умевшая интересно рассказывать, умерла, будущий трейм остался в неведении.

В назначенный час ответственные служащие провели Ойо по пустым коридорам Дворца. Утром здесь всё бурлило, так что из-за толчеи невозможно было пройти. А сейчас шаги гулким эхом раздавались в вымерших холлах и галереях.

Внезапно Ойо оказался в одиночестве возле огромных дверей. Он стоял в тишине, озадаченно поглядывая на окружавшие стены. Только что все спешили, торопили его, заставляли чуть ли не бежать, а теперь никого и полная неопределённость.

Ойо заскучал. Архитектура и декоративная отделка ему были безразличны. О помещении он составлял мнение по единственному критерию: сколько там стояло вазонов. Лишь цветы интересовали его, потому что больше ни в чём не разбирался.

Несмотря на изысканную резьбу, украшавшую стены и паркет, этот маленький холл казался ему убогим. Ведь тут ни одного растения, а мёртвое дерево он не любил.

Вокруг него было три одинаковых двери. Через одну, которая сзади, Ойо вошёл, а значения других ему неизвестны. Он ещё плохо ориентировался в огромном Дворце, но был уверен, что утром сюда не заходил.

Яркость освещения стала уменьшаться. Поглощённый мыслями о последнем испытании, Ойо не замечал изменений. Но, по мере того как становилось темнее, он заволновался. И вот комнату поглотила тьма.

«Меня убьют, — запаниковал Ойо, — за то, что устроил землетрясение на Нуэре. Сейчас пустят ядовитый газ и мне конец».

Он вспомнил, как вчера на него смотрели управляющие планет — внимательно и неодобрительно. И даже, как ему казалось, обвиняюще.

«Они всё знали! А сегодня решили устроить казнь. Что мне делать?»

Мысли Ойо метались из одной крайности в другую. Но ничего не происходило, и он, устав волноваться, расслабился.

«Нужно успокоиться и собраться, — велел себе юноша. — А потом я придумаю наказание для всех, кто будет угрожать мне».

«А может, это последнее испытание? — пронеслось в его голове. — Если бы хотели меня убить, то не стали бы перевозить сюда цветник из Эгеля и не наряжали в золото».

Мысль показалась здравой, и Ойо понемногу оттаял.

«А если это действительно испытание, — рассуждал он, — надо быть готовым ко всему».

Во тьме что-то происходило. Уши Ойо не улавливали звуков, но он чувствовал движение воздуха. А позже возникло ощущение большого пространства и присутствие множества народа. Юноша напряжённо вслушивался в тишину. Когда стоишь в темноте, полностью теряется ориентация, и потому Ойо не сдвинулся ни на шаг. Он нервничал, но не позволял страху опять захватить себя.

«Почему нет света?»

Подобное странное испытание ему не нравилось. Ойо вспомнил, что на потолке зала были лампы. Но искать выключатель в темноте не хотелось. К тому же ранее он не видел кнопок на стенах.

Ойо вспомнил о своём даре.

«А ведь перед тем, как передать мне власть, управляющие должны протестировать мои способности. Ну, хорошо, я покажу им, что могу».

У Ойо дар был слабым, но кое-что он умел и, подняв руки, пустил между ними энергию. Воздух стал нагреваться и вскоре засветился. Хотя созданное поле имело небольшой потенциал, но Ойо увидел, что стен нет. Он стоял на возвышении, а вокруг было множество эониев.

Раздались бурные аплодисменты, и включилось освещение.

Прикрыв глаза рукой, Ойо осмотрелся. Ранее окружавшие его стены подняли под потолок. Уже знакомый ему Зал церемоний заполнил народ. Мужчины стояли в тёмных мантиях, а женщины в светлых нарядах всевозможных оттенков. Множество красок наполняло огромное помещение жизнью и создавало праздничное настроение. Вазоны, которые он так долго переставлял, остались на тех же самых местах, но за толпой ликовавших эониев цветы почти не было видно.

— Ойо! Ойо! Ойо! — скандировали внизу и, казалось, сам Дворец радовался со всеми.

«Я продемонстрировал свой дар и прошёл испытание! — возликовал юноша. — У меня получилось!»

Он опустил руки и окунулся в потоки исходивший из зала энергии.

А внизу эонии кричали, аплодировали, танцевали и пели. Там царил настоящий праздник.

— Ойо! Ойо! Ойо! — неслось отовсюду.

Лишь новоиспечённый трейм не предавался общему веселью. Он ещё находился под впечатлением темноты и одиночества. А ещё истратил энергию на демонстрацию дара и чувствовал себя опустошённым.

Неожиданно беспричинный страх объял его — ужасный, парализующий, сводящий с ума, с дрожью ног, противным липким потом на лбу и спине.

«Что со мной? — заволновался Ойо. — Я должен радоваться в этот счастливый день, веселиться. Исполнилась моя заветная мечта. Я уже трейм».

Но страх не отпускал и не позволял думать.

Ойо затравленно осмотрелся. Вазоны с растениями стояли по периметру зала, стебли с листьями свисали с декоративных подвесов и кое-где стелились по полу. Но сейчас они не радовали и не могли помочь. Ойо показалось, что находится далеко от этого мира. Он был один, в стороне от ликования и веселья, а страх душил всё сильнее.

Церемония продолжалась, и на помост поднялся глава Совета управляющих Бтрк. Уэ был облачён в белый парадный балахон, отделанный цепочками из драгоценных металлов. Голову венчала феска с гербом Бтрк. Глядя на него, никто не сказал бы, что он не спал всю ночь и находился на грани нервного срыва. Хотя его воины так и не нашли бывших регентов, Уэ торжествовал. Он фактически уже сделал Ойо правителем СНМ, и ни Ыу, ни Яэ не смогут больше ему помешать.

Призывая эониев к тишине, Уэ развёл руки над головой. Постепенно шум стих, и тогда он произнёс:

— Эонии, сегодня наступил долгожданный радостный день! Мы обрели трейма, который с помощью наследного дара будет служить своему народу. Теперь можно не бояться природных катаклизмов, ибо у нас есть надёжный защитник. Наши зодчие воплотят в жизнь грандиозные проекты, ведь у нас появился великий строитель, чьи предки когда-то заселили Бтрк. Содружество шести планет вновь обрело подобающее ему место в семье народов Галактики, поскольку трейм способен защитить свободу эониев в любом конфликте. Да здравствует Ойо!

Зал взорвался от рёва и аплодисментов, будто кто дирижировал им. Но это был эмоциональный порыв праздновавшего народа.

— Ойо! Ойо! Ойо! — радостно скандировали эонии.

А новоиспечённый правитель отчаянно боролся со страхом. У него сейчас преобладало одно желание — бежать.

Но трейм не мог позориться перед народом. Новое, доселе незнакомое чувство овладело им. И это, как ни удивительно, была ответственность.

«Может, испугался её? — пронеслось в голове юноши. — Но я ничего не должен бояться. Я занял своё место в государстве. Это моя судьба».

Ойо сейчас не хватало волшебного напитка Эхициум, который вчера помог ему справиться с таким же приступом страха. Огромным усилием подавив эмоции, он перевёл взгляд на зал и всмотрелся в лица тех, чьи жизни с этого момента были в его руках.

Эонии притихли и выжидающе смотрели на трейма. По сценарию торжественной церемонии ему надлежало произнести речь. Ойо с Уэ готовил текст целую неделю, но сейчас другие слова вертелись у него на языке.

— Граждане Содружества Независимых Миров! — произнёс Ойо и услышал, как его усиленный голос эхом прозвучал в зале. Ему непривычно было выступать перед такой огромной аудиторией, и он смешался. Но его рот сам произносил зазубренную речь, хотя мозг думал об ином. — Сегодня для меня действительно грандиозный день! Я благодарен судьбе и всем эониям за праздник! Я буду служить вам… — эти слова он скомкал, ибо они были чужды его натуре, и произнёс их тихим голосом лишь потому, что этого требовал Уэ.

Присутствовавшие на торжественном мероприятии граждане внимательно слушали нового правителя. Его не знали, и каждый из присутствующих размышлял: кто этот эоний? Что ожидать от молодого трейма, в чьих руках сосредоточилась огромная власть?

К Уэ, стоявшему на другом конце помоста, по лестнице поднялись эонии в парадных мантиях. Они принесли серебряный поднос с фигурными сосудами. Глава Совета из прозрачного кувшина наполнил церемониальную чашу зелёной жидкостью и взял её в руки.

Когда трейм закончил тронную речь, эонии принялись скандировать:

— Ойо! Ойо! Ойо!

Перекрывая гул, зазвучала торжественная мелодия, вызвавшая у присутствующих восторженные эмоции. Играл скрушан — музыкальный инструмент, изобретённый одним из треймов. Вместе со звуками по огромному помещению распространялись особые импульсы, которые управляли настроением эониев. Ойо видел, как толпа откликнулась на мелодию, да и он тоже ощутил её воздействие.

А церемония продолжалась. По сцене прошествовал Уэ с поднятой над головой чашей. Музыка нагнетала эмоциональное напряжение. Близился кульминационный момент.

Эонии, очарованные волшебными звуками скрушана, застыли в ожидании. Уэ остановился возле Ойо, мелодия оборвалась, и зал погрузился в тишину.

Выдержав паузу, руководитель правительства протянул трейму сосуд и произнёс:

— Обр Ойо, многие традиции пришли к нам из далёкого прошлого. Мы следуем им, поскольку в них заложен большой и глубокий смысл. В этой чаше благородный напиток Шуфан. Он символизирует кровь народа. Каждый трейм должен влить её в свои жилы, чтобы обрести единство со всеми эониями, которыми будете править. Ведь граждане рассчитывают, что вы станете заботиться о своих подданных, как о самом себе.

Вновь зазвучала музыка, и новая мелодия скрушана околдовала души эониев. Каждый ощущал значимость момента. Взоры присутствующих были прикованы к чаше, будто наполняя её своими чаяниями и надеждами, горем и радостью.

Ойо принял сосуд из рук Уэ и с подобающей моменту торжественностью поднёс ко рту. Напиток оказался горьковатым, но он выпил, даже не поморщившись.

А эонии вновь аплодировали и кричали имя нового правителя.

— Обр Ойо! — торжественно произнёс Уэ. — Отныне вы трейм! Пусть ваша жизнь будет долгой и плодотворной…

Шуфан бодрил, веселил и прогонял грусть. Состояние эйфории опьяняло, и юноше показалось, что сейчас взлетит под потолок. Никогда в жизни он не чувствовал себя так хорошо.

«Народ избрал меня треймом! — удовлетворённо подумал Ойо. — Теперь я самый главный эоний в СНМ. А может, и во всей Галактике. Как это здорово — чувствовать себя богом».

А голова кружилась всё сильнее. По телу пробежала дрожь, а за ней опять вынырнул затихший страх. Эонии ликовали, а Ойо стало плохо. В глубине тела начались спазмы. Холодный пот выступил на лбу, а во рту возникла противная горечь. Он покачнулся, но устоял.

Реальность стала распадаться и обретать гротескные очертания. Взгляд Ойо заскользил по незнакомым лицам, превращавшимся в морды чудовищ. У них удлинялись носы, росли всевозможные рога, а на конечностях острые когти. Содрогнувшись от омерзения, Ойо посмотрел на цветы, но и растения больше не радовали. Их стебли и лепестки превратились в хищные щупальца, жадно потянувшиеся к нему.

Он брезгливо отвернулся. Снова были чужие физиономии и ощущение спирали над головой, куда затягивало его душу. Среди движущейся массы народа Ойо вдруг увидел знакомое лицо. Сперва показалось, что ошибся, поскольку мозг неадекватно воспринимал мир. Но нет. Тот, на кого смотрели его глаза, стоял и улыбался. Такие знакомые черты, которые ему хотелось забыть.

Уловив взгляд трейма, эоний помахал рукой.

«Бред, — пытался убедить себя Ойо. — Меня просто мутит от волнения. Такого не может быть. Это не он».

Но чем дольше смотрел на улыбающееся лицо, тем сильнее убеждался в реальности происходящего. Под камуфляжем слуги племянник узнал дядю Яэ, которого считал мёртвым.

«А меня уверяли, что регенты погибли в катастрофе. Значит, все лгали! Предатели!»

Вот глаза выхватили из толпы ещё одно знакомое лицо с двойным подбородком. Дядя Ыу кому-то пальцем указывал на сцену и заливался смехом.

«Он потешается надо мной!» — обозлился юноша.

Ойо вытянул руку в направлении дяди и хотел приказать, чтобы задержали бывших регентов. Но не успел. Тёмная пелена внезапно закрыла его глаза, и Ойо замертво рухнул на помост, на том самом месте, на котором только что стал почти богом.