Демон под диваном

Александр Рудазов, 2020

Кто в детстве не мечтал о волшебных приключениях? Кому не хотелось, чтобы с ним произошло что-нибудь удивительное? Денис и Полина тоже мечтали. Им тоже хотелось. Особенно скучными летними днями, когда уже перепробовали все, что планировали на каникулы, и не знаешь, чем себя занять. Но вышло так, что именно с ними случилось кое-что удивительное. Причем началось все довольно буднично – они просто залезли в поисках развлечений в старый дом. А вот там… там они кое-что нашли. Старую книгу на непонятном языке. Конечно, в тот момент они даже не подозревали, что это очень-очень особенная книга…

Глава 7

Денис и Полина стояли возле песочницы и смотрели, как малышня лепит куличики. Когда-то они и сами тут играли, но это было очень давно. Теперь они слишком большие.

Песочница располагалась в самом центре двора. Этого микрокосма, в котором обитали Денис и Полина. В общем-то, самый обыкновенный московский двор, окруженный высотками. В центре песочница под грибком, вокруг нее скамеечки, а рядом качели, горка и лазалки. Газоны ухоженные, регулярно поливаются дворовыми бабками.

Они же украсили ландшафт лебедями из покрышек и мягкими игрушками. Когда-то эти игрушки выглядели няшно, но дожди и снега превратили их в кошмарных гнилых зомби. Дети плакали при их виде, но дворовые бабки по-прежнему считали эту крипоту очаровательной и набрасывались на тех, кто пытался от нее избавиться.

За близнецами дворовые бабки следили пристальней таможенных инспекторов. Одно неверное движение, один шаг не в том направлении — и на Дениса с Полиной обрушатся брань и нравоучения.

Сегодня, впрочем, они и сами были не в настроении портить бабулькам жизнь. Их угнетало бездарно профуканное желание. Тех все еще осталось целых восемь… но восемь — это уже не девять. Восемь — это всего лишь восемь.

— Мы спустили второе желание в унитаз, — горестно произнес Денис.

— Да, это все равно что найти Святой Грааль и тупо пить из него кока-колу, — согласилась Полина.

Нет, с остальными желаниями они торопиться не будут. Взвесят все как следует.

Фурундарок этим был страшно недоволен. Сейчас он ползал в песочнице, противно агукал и ломал другим детям куличики. Те ревели — Фурундарок радостно смеялся.

Он любил звук детского плача.

Бабки, к счастью, не обращали пока внимания на подозрительного ребенка. Они перешептывались, обсуждая Дениса и Полину. В их социальной бабкосети близнецы Померанцевы уже не первый год были одной из самых горячих тем. Порой они затмевали даже котов, поликлиники, ЖКХ и международную политику. Не так часто, как того хотелось бы самим близнецам, но все же.

Потом их внимание переключилось на Леху Батинского с девятого этажа. Леха просто возвращался с ночной смены. Надеялся прошмыгнуть незаметно. Но сторожевые бабки немедленно его засекли и распознали. Эвелина Иннокентьевна тут же объявила его алкашом, наркоманом и бабником.

Ее товарки потребовали пруфов. Эвелина Иннокентьевна сослалась на свои умозаключения. Бабки такие пруфы одобрили и принялись дружно Леху костерить.

Хотя был-то он на самом деле парень как парень. Ну да, приводил иногда в гости девушек. Ну да, по выходным немного выпивал. Но вот уж насчет наркомана… хотя тоже случалось пару раз, ладно.

К обсуждению присоединилась и тетя Полина. По возрасту она пока что до бабки не дотягивала, но характером была уже одной из них. Ее собака породы французский бульдог быстро заскучала и засеменила куда-то в кусты — а там наткнулась на диковинное создание. Выглядело оно в точности как маленький человеческий ребенок, но пахло от него не человеком. Совсем не человеком.

На Буську нахлынул ужас. Дикий, непредставимый. За всю свою короткую собачью жизнь она ни разу не видела ничего подобного. Она уже раскрыла пасть, чтобы залиться истошным лаем… но тут Фурундарок тоже раскрыл рот.

И проглотил собаку.

— Буська?.. — склонилась над газоном тетя Полина. — Буська?.. Ой, а это чей ребенок?! Чей ребенок?! Что там у тебя, малыш?.. Гусеница?.. Фу, брось каку!

Фурундарок демонстративно сожрал гусеницу и с вызовом посмотрел на тетю Полину.

— Этот ребенок ест всякую гадость! — объявила та, отойдя от шока. — Родители вообще не следят за детьми! Где его родители?!

Денис и Полина переглянулись. Конечно, им следовало вмешаться, забрать Фурундарока, но делать это на глазах у всех… это же страшное палево. Придется объяснять, откуда у них этот младенец.

А убедительных объяснений у них нет. И все решат, что они его похитили.

— И почему он голый?! — продолжала возмущаться тетя Полина. — Лето, конечно, но мы ж не на пляже!

Бабки загомонили, засуетились.

— Ой, да он, наверное, из окна выпал! — возопила Эвелина Иннокентьевна.

— О-о-ой!.. — присоединились ее товарки.

Фурундарок сидел с лыбой до ушей. Но рта не раскрывал — люди обычно неадекватно реагируют на младенца с зубами.

— Так надо ж милицию вызвать!.. — продолжала вопить Эвелина Иннокентьевна. — Скорую!..

— Да на нем вроде и повреждений-то нет… — рискнул вмешаться Денис.

— Значит, внутренние! Это еще хуже!

— А вдруг он не просто выпал, а его выкинули?!

— Да с чего вы вообще решили, что он выпал-то?! — завопила Полина.

— Так, ты вообще не лезь в разговоры старших! — одернула ее тетя Полина.

Она подняла Фурундарока и принялась укачивать его, жалеть.

— Так если у него внутренние повреждения, может, не надо его так трясти? — спросил Денис.

— Мал еще взрослых учить!

Неизвестно, чем бы все в итоге закончилось. Но тут на балкон очень удачно вышел дед Валера. Наверное, шум услышал.

В отличие от Лехи Батинского, был он алкашом настоящим, матерым. Причем в самом разгаре запоя. Похожий на древнего вурдалака, грязный и лохматый, в одних трусах, он навис над перилами и принялся выкрикивать рандомные фразы.

Бабки и тетя Полина дружно переключились на него. Стали орать, чтобы он скрылся обратно в свою пещеру. Дед Валера отвечал им отрывисто и бессмысленно, проглатывая половину слов и обильно перемежая речь матом.

–…культурно!.. Я… [цензура]!.. знаю!.. идите в [цензура]!.. — горланил дед Валера.

— Да ты проспись, проспись, старый черт! — верещала Эвелина Иннокентьевна. — Ишь, вылез, продрал зенки-то!..

–…довели страну!.. [цензура] старые!.. права человека!.. к [цензура]!..

— Мы… мы поспрашиваем по квартирам, чей он! — предложила Полина, осторожно забирая Фурундарока. — Можно?

Поглощенная сварой с дедом Валерой, тетя Полина отдала младенца без возражений. Денис и Полина торопливо подхватили его и скрылись в холодном чреве подъезда.

— А где твои родители, кстати? — спросила по дороге Полина.

— Ты их что, тоже сожрал? — предположил Денис.

— Если бы, — фыркнул Фурундарок. — Вы там придумали третье желание?

— Мы думаем.

— Да, не торопи нас. Мы все равно через неделю в Сочи поедем. Там и подумаем.

— Не через неделю, а через девять дней, — поправил Денис.

— Вот, через девять дней.

Фурундарок хотел было на них наорать, но близнецы уже добрались до четвертого этажа. Показываться на глаза их родителям он не собирался, а потому слегка приотстал и незаметно исчез. В квартиру Денис и Полина вошли уже без него.

Едва они разулись, как вернулся домой и папа. Сегодня-то суббота, у родителей выходной, вот и отправила мама папу за колбасой и другими ништяками.

Свою ошибку она поняла, когда стала разбирать сумку. Ее мужу нельзя поручать подобные вещи. Юра — во всех отношениях образцовый человек, врач и семьянин, но за покупками ходит непредсказуемо. В продуктовом он подобен марсианину — все-то ему тут чужеродно и непонятно, все-то удивляет и хочется попробовать.

— Я же тебе список давала! — всплеснула руками мама.

— Я про него забыл.

— И купил только соль, хлеб и колбасу.

— Не только! — возмутился папа.

Он действительно купил не только перечисленное, но еще и кучу разных стремных штук, которые теперь гарантированно будут лежать нетронуты, пока не испортятся. Маринованные стрелки чеснока, варенье из еловых шишек, рис с сушеной тыквой, черный хлеб с изюмом и крымскую момордику.

— Это в рамках эксперимента, — оправдывался папа, глядя в ледяные глаза мамы.

Папа все время что-то такое покупал. В рамках эксперимента. Любил пробовать новые продукты.

— Допускаю, — кивнула мама. — А колбасу ты почему не ту купил? Я тебя какую просила купить? А это что за говно?!

Папа ужасно обиделся. Ну да, марка не та. Но он же хотел как лучше. Он увидел классную этикетку и сделал вывод, что вкус тоже будет классным.

В подтверждение своей теории он тут же эту колбасу нарезал, наделал бутербродов и принялся уплетать.

— М-м-м, какая вкусная колбаса! — демонстративно нахваливал папа. — Никогда такой вкусной не пробовал! Теперь всегда такую буду покупать!

Мама так же демонстративно есть эту колбасу отказалась. Зато Дениса и Полину папа все-таки уговорил… хотя как уговорил… принудил, скорее.

Употребил во зло отцовскую власть.

— Ну как? — с надеждой спросил он, пока мама отлучилась в ванную.

— Знаешь, пап… — произнес Денис, медленно жуя.

— Мама в целом права… — задумчиво сказала Полина.

— Допустим, — не стал спорить папа. — Но маме вы скажете, что колбаса очень вкусная.

— Правда?..

— Мы так скажем?..

— Полинка, мы так скажем?..

— Мы маму обманывать будем, что ли?

— Да еще безвозмездно?

— Ладно. Чего вы хотите? — прищурился папа.

Близнецы переглянулись. Обычно в таких случаях они выторговывали какие-нибудь материальные блага, но теперь это неактуально. Теперь они, если захотят, купят всю больницу, в которой папа работает.

Впрочем, торги окончились, толком не начавшись. Мама вышла из ванной, отняла у детей бутерброды и заявила, что эту колбасу будет есть исключительно их отец.

Причем пока всю не съест — ничего другого не получит.

— Пустые угрозы, — фыркнул папа. — Ты не посмеешь.

— Поживем — увидим, — холодно глянула на него мама. — Дети, а вы зачем это едите? Не ешьте, отравитесь.

— Да не, мам, колбаса вкусная! — заступилась за папу Полина.

— Да, нам нравится! — добавил Денис.

— Как мило, что вы заступаетесь за отца. Вы благородные люди. А знаете, что ждет благородных людей?

— Награда?!

— Орден?!

— Нет, поход в магазин. Быстренько, быстро.

— Давайте, дети, — вздохнул папа. — Исправляйте ошибки своего отца.

— Вот вам тысяча рублей, — протянула купюру мама. — Купите килограмм картошки, килограмм лука, килограмм морковки, килограмм яблок, килограмм сахара, бутылку молока, пачку масла, пачку макарон, десяток сосисок, кетчуп и пару ватрушек. А на сдачу возьмите себе вкусняшек каких захотите.

Денис и Полина кивнули в унисон и полезли в пакет с пакетами за пакетами. Они всегда ходили в магазин со своими пакетами, потому что пакеты сейчас больно уж дорогие. Если ходить со своими пакетами, то можно сэкономить пять, а то и десять рублей, если продуктов много и пакетов нужно два.

Вообще-то, родители редко посылали их за покупками. В креативности Денис и Полина были достойны своего отца. Да и вообще отпускать их в магазин было рискованно. Они не признавали прямых путей, поэтому всегда делали небольшой крюк и возвращались только часа через два и грязные.

Но сегодня они торопились вернуться, потому что где-то в квартире остался Фурундарок. Или возле квартиры. Близнецы не были уверены, в какой момент потеряли его из виду.

Он появился примерно на полпути к супермаркету. Вынырнул откуда-то… кажется, прямо из воздуха… и сразу же устроился на руках у Полины.

— Привет, — ухмыльнулся он.

— Ты где был? — зашипели близнецы.

— Домой летал. Моя жизнь не крутится вокруг вас двоих, смертные. Я буду неподалеку по возможности, но… у меня и другие дела есть. Куда идем, кстати?

— В магазин, — ответил Денис. — И мы коляску не взяли.

— Да, а тащить я тебя не хочу, — добавила Полина. — Пусть тебя Денис тащит.

— Я тоже не хочу. Пусть он сам перемещается.

— Я умею, конечно, летать, но… но вы уверены, что хотите собрать толпу? — осведомился Фурундарок.

— Ну мы тебя лететь-то не заставляем.

— Ага. Ползи.

— Я вам это еще припомню, маленькие ублюдки.

По-хорошему, Фурундарока стоило бы во что-нибудь завернуть. Школьники с голым младенцем волей-неволей привлекают внимание. Но Фурундарок, будучи урожденным гхьетшедарием, испытывал к одежде почти физическое отвращение.

Кроме шляп. Примерять головные уборы он любил с одноформства.

Впрочем, только примерять. Спустя минуту-другую они тоже становились неприятны.

— Вот здесь вы и берете еду, значит? — осведомился Фурундарок, вертя головой. — А где тут кислое молоко?

Близнецы поднесли его к молочному отделу — и Фурундарок расплылся в улыбке. Ему понравилось такое изобилие.

— Здесь есть сметана, йогурт, кефир, ряженка, снежок, бифидок, простокваша, айран, кумыс… — стала перечислять Полина.

— Ужасно интересно, — сказал Фурундарок. — А чем они все друг от друга отличаются?

Этого близнецы не знали, но тут же принялись гуглить. Полистав Википедию и другие сайты, они стали рассказывать демону о ферментации и сквашивании; о том, что брожение бывает чисто молочнокислое, а бывает смешанное со спиртовым; о том, что продукты бывают разной густоты и жирности, что их в разных пропорциях разводят водой… но тут Денис заметил издевку в глазах Фурундарока. Тот, разумеется, либо прекрасно это все знал и раньше, либо уже узнал, просто захотев.

— Ну ты и говнюк, — обиделась Полина.

Фурундарок глумливо рассмеялся и проглотил бутылку айрана. Та просто исчезла со своего места. Втянулась в демона, как соринка в пылесос.

— Эй, это же воровство! — заморгал Денис. — Это статья так-то!

Раньше-то Денис и Полина частенько тырили в магазинах сникерсы, чипсы и прочую ерунду. Вообще без зазрения совести. Но потом дядя Витя привел их домой за уши, они имели серьезный разговор с родителями — и на этом как отрезало. Близнецы осознали, что Уголовный кодекс надо чтить, иначе они загремят в колонию для несовершеннолетних, едва им стукнет четырнадцать.

А в колонию им не хотелось. На свободе слишком интересно и весело. Они в самом расцвете сил, впереди только солнце, ветер и радость. Они и прежде фонтанировали планами на будущее, на взрослую жизнь, а теперь, заполучив десять почти любых желаний… уже восемь, правда…

Вспомнив о том, что желаний осталось только восемь, близнецы чуточку погрустнели. А стоя в очереди к кассе — еще и крепко задумались.

Перед ними прошло три человека. Бородатый дядька, бабка с бородавкой и девушка студенческого возраста. Все трое заплатили банковскими картами. А Денис и Полина — наличными. Воспользовались бездонным кошельком, приберегши полученную от мамы тысячу.

— Слушай, Денисыч… — произнесла Полина, пока они шли к овощному рыночку. — А ведь скоро денег-то вообще ни у кого не будет…

— Ага… — согласился Денис. — У всех только карточки будут…

— И чего мы тогда делать станем? Толку нам с этого кошелька?

— Ну блин, кто же знал?!

— Фурундарок, а если мы захотим деньги в банкомат положить — твой кошелек нам их выдаст? — спросила Полина.

— А я не знаю, — лениво ответил демон. — Попробуйте.

— Ну как это ты можешь не знать?! — возмутилась девочка. — Это же твой кошелек!

— Нет, это ваш кошелек. До того, как вы его пожелали, его не существовало.

Денис и Полина решили попробовать. Потом. Когда у них появятся банковские карточки. Причем совсем свои, а не оформленные на маму, как у того же Антошки Федосеева, который вообще мажор и бесит.

Но по крайней мере на рынках на эти карточки смотрят, как на бесовщину. Луноликая продавщица взвесила Денису и Полине картошки, моркови, лука и яблок, очень обрадовалась, что без сдачи, но принялась допытываться, что это за ребенок у них на руках.

— Братик наш… двоюродный… — прокряхтел Денис, подтягивая к самому подбородку тяжелую сумку. Теперь на каждого приходилось почти по четыре кило — а для десятилетних детей это немало.

Особенно вместе с Фурундароком.

— А-а-а… — протянула продавщица. — А голый почему?

— Простудится же! — присоединилась рассматривающая помидоры бабка. — Родители-то где?

Денис и Полина беззвучно замычали. Все начиналось по второму кругу. Как же все-таки жаль, что Фурундарок не выглядит хотя бы трехлетним и так ожесточенно отвергает одежду.

Все было бы гораздо проще.

— С праздником вас, бабушка! — торопливо сменил тему Денис.

— И вас с праздником, тетя Наргиза! — добавила Полина.

— Ой, спасибо большое! — расцвела продавщица.

— А с каким же это праздником? — насторожилась бабка.

— Ну как же, — укоризненно посмотрел на нее Денис. — День основания Москвы. Восемьсот шестьдесят лет сегодня.

— Восемьсот шестьдесят один, — поправила Полина.

Честно говоря, они понятия не имели, когда там основали Москву и сколько лет ей исполнилось. Сказали так просто, что первое в голову пришло.

— Слушай, а вот ты не можешь стать полегче? — уныло спросила Полина, таща Фурундарока и кило картошки.

— Или невидимым? — добавил Денис, волокущий остальные покупки. — Можешь стать невидимым?

— Я все могу, — лениво ответил Фурундарок. — Это ваше желание?

Близнецы замолчали. Им очень хотелось бросить Фурундарока, но вокруг были люди. Приходилось соблюдать конспирацию. Отыгрывающий роль Фурундарок смеялся, агукал, тянулся ко всему ручками — и только по злющим глазам было видно, что это никакой не младенец, а древний демон с поганым характером.

Он исчез только когда близнецы дошли до подъезда. Просто спрыгнул с рук Полины и растворился в воздухе. Девочка облегченно выдохнула и расправила плечи.

— Свалил наконец-то, — выдохнул и Денис. — Возьми у меня теперь половину.

— Нет.

— Полинки ответ, — насупился Денис.

Впрочем, до дома было уже недалеко. Мама встретила их в дверях, отняла пакеты и тут же принялась придирчиво сверять покупки со списком. Своим детям она в этом плане доверяла еще меньше, чем мужу.

Но сегодня близнецы нигде не накосячили. Как-то не возникло на этот раз желания.

— Себе ничего не купили? — спросила между делом мама. — Или по дороге все съели?

Денис и Полина только вяло помотали головами. Обычно они бы не упустили случая набрать вкусняшек, но при наличии кошелька с бесконечными деньгами те стали менее интересны.

Теперь ведь их в любой момент можно накупить сколько угодно.

— Кстати, а где сметана? — задумалась мама, кладя в холодильник масло, молоко и сосиски. — Юра, это не ты сметану съел? Она скисла, я ее на блины хотела!

— Не, я не трогал! — отозвался папа из комнаты.

— Вы не брали? — обратилась мама к близнецам.

— Мы ее съели! — хором ответили те.

— Зря-зря. А кефир где?

— Выпили!

— А простокваша?

— Выпили!

— Эка вас на кисломолочное-то пробило. Ну значит, блинов сегодня не будет. Будет жареная колбаса с гречкой.

— Мам, а ты про колбасу не говорила…

— Да, мы колбасу не купили…

— Зато папа ваш купил. Вам же она понравилась?

— Понравилась… — уныло протянули близнецы.