Демон под диваном

Александр Рудазов, 2020

Кто в детстве не мечтал о волшебных приключениях? Кому не хотелось, чтобы с ним произошло что-нибудь удивительное? Денис и Полина тоже мечтали. Им тоже хотелось. Особенно скучными летними днями, когда уже перепробовали все, что планировали на каникулы, и не знаешь, чем себя занять. Но вышло так, что именно с ними случилось кое-что удивительное. Причем началось все довольно буднично – они просто залезли в поисках развлечений в старый дом. А вот там… там они кое-что нашли. Старую книгу на непонятном языке. Конечно, в тот момент они даже не подозревали, что это очень-очень особенная книга…

Глава 12

Полина пыталась кормить Фурундарока супом-консоме.

— Ну давай, чего ты! — обижалась она. — Ну скушай ложечку… Нет, ну не саму ложечку же! Не нужно понимать меня так буквально!

Фурундарок с отвращением посмотрел на нее и сожрал еще и вилку. Челюсти демона размололи металл, как помадную конфету.

Хорошо, что этого не заметили официанты. Хотя они то и дело пробегали мимо, поглядывая на столик Дениса и Полины. Их явно настораживали дети с младенцем в их пятизвездочном ресторане.

Любого бы насторожили.

Пять дней прошло с тех пор, как близнецы оставили Египет. Они освоились с перемещением на летучем диване, научились решать мелкие бытовые проблемы и совершили еще три остановки — в Италии. Погуляли по Колизею, поднялись на Пизанскую башню и покатались по каналам Венеции. Потом в них же еще и искупались, хотя гондольер лопотал что-то на итальянском и пытался вытащить их из воды.

Очень грязной воды, кстати.

А сегодня диван приземлился на крыше одного из прекрасных парижских зданий. Денис и Полина поднялись на Эйфелеву башню, походили по Лувру и Нотр-Даму, навестили галерею Лафайет, ужаснулись ее ценам и пошли обедать в какой-то жутко пафосный ресторан, названия которого не смогли прочесть.

Офигенный им попался ресторан. Белые накрахмаленные скатерти, стулья с красным бархатом, хрустальные люстры, фарфоровые тарелки. Играла музыка Штрауса… или Баха. Денис и Полина немножко понимали в классической музыке, но именно что немножко.

Вошли они с некоторой робостью. Втайне были уверены, что их сразу же выгонят. Вон ведь все какое — будто во дворце короля Людовика.

Не выгнали. Дядька за стойкой вскинул брови при виде двух детей и младенца, спросил что-то на французском, потом еще раз — настойчивее. Но когда Денис и Полина молча прошли мимо и уселись за свободным столиком — поколебался чуть-чуть и все-таки принес им меню.

Возможно, подумал, что родители подойдут позже.

Однако сделать заказ оказалось адской мукой. Это в Египте многие балакали на ломаном английском, а кое-кто и по-русски знал. В Италии их тоже худо-бедно понимали.

А вот французы говорили только на французском.

Возможно, конечно, это именно Денис и Полина им почему-то не нравятся. Но пока что все, с кем они тут встречались, как-то очень подчеркнуто отказывались знать английский язык. Носы воротили.

— Искьюзми!.. — окликнул Денис меланхоличную официантку. — Гив ми плиз э вота… эм… джюс!.. Оранже джюс!

— Je ne parle pas anglais, — равнодушно прострекотала та.

— Вот и что мне делать? — вздохнул Денис, когда официантка убежала к другому столику.

— Забей, — пожала плечами Полина. — Чего можно ожидать от людей, у которых все ударения в языке падают на последний слог?

— Ага. У них наверняка из-за этого все время горло болит.

Нет, ну поесть-то близнецы все-таки заказали. Просто ткнули в несколько случайных пунктов меню, и теперь ели то из принесенного, что понравилось, а остальное собирались просто оставить.

Или скормить Фурундароку, если тот захочет. Его оказалось очень прикольно угощать. Так вот распахивает рот — и все исчезает. Как ходячий мусоропровод.

Фурундароку это сравнение не понравилось.

Вообще, за столом он вел себя, как редкая сволочь. Официантка даже детское креслице ему принесла, а он в ответ кинул в нее скомканной салфеткой и назвал нехорошим словом. Причем своим гулким басом и по-французски.

Надо было видеть, как выпучились у девушки глаза.

— А ты что, и по-французски говоришь? — удивилась Полина.

— Я Фурундарок! — рявкнул демон. — Величайший Господин! Если я желаю, чтобы меня понимали — меня понимают! Неважно, где я нахожусь и с кем говорю!

— А ты можешь и нас научить французскому? — спросила Полина.

— И немецкому, — добавил Денис.

— Я все могу. Это ваше желание?

— Ну его, жадюгу, — отмахнулся Денис. — Он нам забесплатно снега в Антарктиде не даст.

— Я дал вам доступ ко всем деньгам этого мира! — возмутился Фурундарок. — Я дал вам кругосветное путешествие на диване-самолете! Я дам вам все, чего вы пожелаете — еще целых семь раз!

— В обмен на нашу книгу.

— А есть кто-то, исполняющий десять желаний за просто так? Покажите мне этого мецената, я желаю его видеть!

— Ну все равно. Тебе что, трудно?

— Мне не трудно, — прошипел Фурундарок. — Мне совсем не трудно, смертные. Но у меня такое ощущение, что вы вознамерились превратить меня в персонального раба. Я не собираюсь до конца вечности жить под вашим диваном. Я собираюсь выполнить уговоренные желания, получить свой гонорар и навсегда забыть о вашем существовании. Так что в расчет будут идти любые, даже самые мелкие ваши просьбы!

— Что, даже соль просто так не передашь?

Фурундарок швырнул в Полину солонкой.

Денис тем временем ковырялся в тарелках. Ему не очень повезло с выбором — он получил сразу три блюда, но все какие-то странные. Ужасно стремный на вид суп с несколькими видами рыбы, раками, луком, помидорами и зачем-то орехами. Бычьи хвосты с кучей разных овощей. И гора картошки, обжаренной таким хитрым образом, что получилось что-то вроде тортика.

Денис отщипывал от каждого кушанья понемногу и осторожно пробовал, чувствуя себя испытателем-первопроходцем. Наиболее съедобное и безопасное даже предлагал сестре. Та, впрочем, не так боялась новых блюд, как брат, поэтому охотно уплетала все, что попадалось.

— Это вот разве ресторан? — брезгливо фыркнул Фурундарок. — Не видали вы «Соелу», смертные. Лучшее заведение Паргорона. Вот там сервис, это я вам скажу.

— Ага, — очистил вареное яйцо Денис. — Круто, наверное.

— Еще бы. Там подают такое, чего вам больше не подадут нигде. Хотите посетить? Я могу вас провести.

— За желание? — равнодушно уточнила Полина.

— Я могу даже провести вас в вип-зал, — фальшиво улыбнулся Фурундарок. — Туда не всех пускают, знаете ли. Только избранных.

— А ты типа избранный?

— Я демолорд, смертные! Я избранный среди избранных!

— А чего там такого особенного-то, в твоей вип-зоне? — без особого интереса спросил Денис. — Там в тарелки не плюют, что ли?

— Там гостей обслуживает лично хозяин заведения, — ответил Фурундарок. — Янгфанхофен, Паргоронский Корчмарь. Он тоже демолорд.

— Прямо как ты. Классно-то как.

— А он такой же мелкий или все-таки нормального роста?

— Я убью вас здесь и сейчас, поганцы!!! — заорал Фурундарок, вспрыгивая на стол. — Разорву в клочья и сожру!!!

Денис и Полина молча потянулись к Криабалу. Фурундарок бессильно заскрипел зубами и вернулся в детское креслице. К столику уже спешила официантка, глаза которой стали круглей совиных.

К счастью, Фурундарок не захотел палиться. Бедную девушку он встретил младенческим агуканьем — злобным и басовитым, но не более того. Она залопотала что-то по-французски, указывая на демолорда, но Денис и Полина по-прежнему не понимали ни слова.

Тогда официантка внезапно перешла на английский. Оказалось, что она таки на нем говорит, хотя и с сильным акцентом. Но теперь уже в Денисе и Полине взыграла гордость, так что они забыли все языки, кроме русского.

— Ce bebe… il… elle… — растерянно бормотала девушка, отойдя наконец от столика.

— Ты себя в руках-то держи, — укоризненно сказала Фурундароку Полина. — На нас и так все пырятся.

— Мне не привыкать, — раздраженно ответил Фурундарок. — На меня всегда смотрят, как на диковинку.

— Что, даже дома?

— У вас там что, других летающих младенцев нет?

— Нет, — скрипнул зубами Фурундарок. — Я аномальный гхьетшедарий.

— А почему так?

— Вы правда хотите узнать? — прищурился демон.

— Ну да.

— Чего нет-то?

— Расскажи!

— Да, расскажи, пока мы десерта ждем!

Фурундарок подозрительно прищурился. Но близнецам, похоже, и вправду было интересно. А это приятно щекотало Фурундароку эго — обычно смертные не любопытствовали насчет его жизни.

Зашел он немного издалека. Рассказал о том, кто, собственно, есть такие гхьетшедарии. Великие и могущественные демоны-аристократы, занимающие главенствующее положение в пирамиде власти Паргорона. Строго говоря, весь Паргорон разделен на гхьеты, земельные участки — и каждый принадлежит одному из гхьетшедариев. Самые крупные из них именуются баронами, а крупнейшие, подобные самому Фурундароку, носят титул демолордов.

Фурундарок не преминул похвастаться, что его собственный гхьет так велик, что поместится небольшой континент.

— Две трети вашей собственной страны! — заявил он. — Вся не поместится, хорошо, но две трети — поместятся! Та область, которую вы называете Сибирью! И все это только мое!

Гхьетшедарии — существа культурные и утонченные, любители изящных искусств и принципиальные сторонники естественной наготы. Время свое они проводят в созерцании прекрасного и высокоинтеллектуальных развлечениях. И даже ничтожнейшие из них одарены умением летать и мгновенно переноситься куда угодно, а также способностью проглотить гораздо более, чем может показаться по их внешнему облику.

Тут как раз принесли десерт, но Фурундарок его есть не позволил. Отодвинул в сторону ручкой и продолжил нудеть.

— Эй, ну десерт же!.. — возмутился Денис.

— Нет уж, вы дослушайте сперва, — погрозил пальцем Фурундарок. — Пока вы будете есть, вы не сможете сосредоточиться на моем повествовании.

Теперь близнецы немного пожалели, что попросили все это рассказать.

Ну как немного… много. И чем дальше, тем больше.

Но Фурундарок этого не замечал. Он рассказывал, что у всех гхьетшедариев без исключения есть и еще одна способность. И даже не способность, а особенность, природное их свойство. Побочный его эффект — два пупка.

Двуликость. Каждый гхьетшедарий имеет два тела, два облика. Истинный облик — некое причудливое, по-своему прекрасное, но с точки зрения смертных — довольно устрашающее существо. Обычно весьма крупное.

Но этот облик гхьетшедарии принимают редко. Большую часть времени они проводят в облике фальшивом — а он почти не отличается от человеческого.

И в отличие от смертных, с возрастом он не меняется. Гхьетшедарий всю свою вечную жизнь остается в одном и том же возрасте. Но вот каким именно будет этот возраст… тут они очень и очень различаются.

Дело в том, что рождаются гхьетшедарии… еще не гхьетшедариями. Они появляются на свет очень похожими на обычных человеческих младенцев. Хотя и не совсем такими же — у них сразу же есть зубы, они с первых дней умеют говорить, причем уже взрослым голосом, и способны к ассоциативному мышлению. Им не нужно ничему учиться, не нужно ходить в школу — они все знают с рождения.

— Что, и даже в столбик сразу считать умеют? — позавидовал Денис.

Ему эта наука в свое время далась очень тяжело.

— Мы не умеем считать в столбик, — раздраженно ответил Фурундарок. — Нам не нужно считать в столбик. Я могу дать ответ сразу же, ничего не считая.

— Только ты или обычные гхетшедарии тоже? — спросила Полина.

— Ты что, оглохла? Я сказал «мы».

— Ну вдруг ты себя так называешь! А то ты вон какой важный! Может, ты окончательно зазвездился, откуда я знаю?!

— Я не могу зазвездиться окончательно! — заревел Фурундарок, сжав кулачки. — Я Величайший Господин! Я демолорд Паргорона! Я Альфа и Омега! Несметные полчища демонов у меня в подчинении! Жители всех миров мочатся в порты при одном звуке моего имени!

— Да ладно тебе, ладно! — испугалась Полина. — Успокойся уже, чего ты! Нас сейчас опять запалят!

И впрямь, запалить могли. От Фурундарока будто хлынул какой-то… ветер. Неощутимый, без запаха и вкуса, но волосы от него вставали дыбом. Стало вдруг так страшно, как будто в пропасть летишь. Какая-то старушка даже упала в обморок.

Близнецов это, правда, выручило. Вокруг нее все сразу захлопотали, так что на психующего младенца никто внимания не обратил.

— Ладно, ладно, ты демолорд и ты офигенный! — выставил вперед руки Денис. — Мы поняли, не комплексуй! Ты только объясни, почему ты младенец?

— Ты по приколу себе такое выбрал, что ли? — добавила Полина.

Лицо Фурундарока исказилось. Оно стало таким бешеным, что близнецы отшатнулись.

Однако в следующую секунду его черты разгладились, а плечи опустились. Он обмяк, как шарик, из которого выпустили воздух, и почти что грустно сказал:

— В этом и есть моя особенность, смертные. Хотите слушать дальше?

— Ну… а у нас есть выбор? — покосился на десерт Денис.

— Нету.

— Тогда хотим.

— Правильный выбор. И закажите-ка мне пина коладу.

Фурундарок продолжил. И рассказал, что кроме разумности, зубов и умения говорить у младенцев-гхьетшедариев нет преимуществ перед человеческими. Летать они еще не умеют. И вообще ничего не умеют, кроме как сучить руками. Они естественным образом взрослеют ровно с той же скоростью, что и люди. Превращаются в детей, потом в подростков, затем взрослых, а если выждать весь срок — то и стариков.

Но так долго выжидают немногие. Дело в том, что естественное взросление длится ровно до тех пор, пока гхьетшедарий не совершит в самый первый раз преобразование. Не перейдет в свой истинный облик. Как только он это сделал — все, стоп, одноформство закончено. Гхьетшедарий обретает все свои демонические силы и навсегда застывает в том виде, в котором это сделал.

Ждал тридцать лет — вечно будешь тридцатилетним. Ждал сорок — сорокалетним. Не дождался, остановился на пяти годах — что ж, ходить тебе теперь вечно ребенком.

И учитывается не только возраст. Был ты на момент превращения худым — всегда будешь худым. Был толстым — всегда будешь толстым. Сидел у тебя на лице прыщ — жить тебе с этим прыщом до скончания времен. Так что перед превращением лучше убедиться, что полностью здоров, что нету несварения желудка, головной боли или еще чего досадного.

Потом уже не избавишься никаким образом.

И демолордов это тоже касается. Тьянгерия вот, например, поторопилась — и теперь она вечно десятилетняя девочка. А Дибальда в момент перехода хоть и была в расцвете лет, но зато страшно разожралась — и теперь она вечно жирная, и похудеть для нее невозможно.

Конечно, большинство выбирает мудрее. Останавливается на самом пике, самом лучшем моменте — и навсегда в нем остается. Совита — ослепительная, вечно молодая красавица. Гариадолл навечно замер на девятнадцати годах — и никто не скажет, что это один из самых древних демонов Паргорона.

А сильнее всего Фурундарок завидовал своему брату Хальтрекароку. Маленькому избалованному ублюдку. Тот подошел к этому делу как раз вдумчиво. Целенаправленно растил свое тело, улучшал его, развивал, пока не добился апогея физического развития. Принял свою истинную форму в двадцать шесть лет. Остановился в молодом, но полном сил, далеком от увядания, а главное — совершенно половозрелом возрасте.

— Других достоинств у него нет, — злобно произнес Фурундарок. — Мой брат хорошо выбрал точку преобразования. Угадал. Но это был единственный разумный поступок, который он совершил в жизни. Ни до, ни после он интеллектом не блистал.

— О’кей… — осторожно сказала Полина. — А ты-то… ну… как так получилось, что вот ты, такое мудрое…

–…Адекватное… — добавил Денис.

–…Интеллигентное создание — и вдруг так обмишурился? — спросила Полина, незаметно пододвигая к себе десерт.

Фурундарок злобно засопел. Он с крайним подозрением относился к комплиментам. Они почти всегда означали либо издевку, либо попытку подольститься.

Но все же неохотно согласился, что да, поспешил. Очень поспешил. Принял истинную форму в трехнедельном возрасте, навсегда оставшись грудным младенцем.

К сожалению, это решение принимается один раз, изменить уже ничего нельзя.

— Я это сделал от безысходности, — пробурчал Фурундарок. — И голода. Гхьетшедарии рождаются не безмозглыми личинками, как смертные — мы сразу же обладаем высокоразвитым интеллектом. Но телесно мы растем, как люди, с той же скоростью. И пока совсем маленькие — лежим в колыбели…

И Фурундарок тоже лежал. Лежал и лежал. Но ему хотелось есть. И пить. Все сильнее. Гхьетшедариев не назовешь детолюбивыми — они обычно глубоко безразличны к своим отпрыскам. Забота, воспитание — это не про них. Малюток-гхьетшедариев просто поручают нянькам из демонов поплоше — и Фурундарок не стал исключением.

Только досталась ему ужасно нерадивая нянька, которая куда-то запропастилась, бросив маленького гхьетшедария без еды. Ему оставили ведерко молока, но слишком далеко. Фурундарок не мог до него дотянуться.

Он лежал и кричал. Лежал и кричал. Но никто не приходил. Минуло двое суток, пошли третьи — а про него как будто все забыли.

Еще немного — и он бы просто умер. Жалкой голодной смертью.

И единственным способом выжить для него стало принять истинную форму. Обрести всю космическую мощь гхьетшедария… но обречь себя вечно оставаться младенцем.

Но он хотя бы досыта напился молока. Оно к тому времени совершенно скисло, но это ничего. Все равно вкуснее него Фурундарок ничего не едал. Именно с тех пор он и полюбил скисшее молоко.

Няньку он потом тоже съел.

Денис и Полина изумленно молчали. Им неожиданно стало жалко Фурундарока. Они переглянулись и пододвинули к нему подсохшие десерты.

Фурундарок сожрал их почти что с благодарностью.