Доказательство существования

Александр Павлович Зубков, 2020

Борьба за диссертацию включает множество приемов и встречает сопротивление на многих уровнях социальной жизни. Ведь ее успешная защита предполагает в дальнейшем серьезное улучшение материального благополучия и административный рост молодого ученого. У Сергея вроде бы все неплохо с научными изысканиями, но к защите дело никак не продвигается. И героя накрывает ностальгия – тоска по малой родине, покинутой им навсегда.

5

Как-то раз Инна, во время разговора с сестрой Марией, сказала, чтобы та не ходила в университет на дискотеку: там все иногородние.

— Я не собираюсь еще твоего мужа на шею сажать. И так камень висит. Ребенок свой да плюс еще один подарок.

Говорила она как будто в шутку, но прорывалось раздражение.

— Ходи в МАИ, там все москвичи.

Они принялись опять, в том же якобы шутливом тоне, говорить, чтобы я познакомил Марию с приличным молодым человеком, начали прикидывать своих знакомых, оказалось, что ничего подходящего нет.

— Найдите мне, родственники, жениха! — говорила Мария. — Где, где мужчины?!

— Мужчины в метро сидят, читают и не уступают места, — сказала Инна. — Поэтому они ничего не видят и не женятся.

— Но у тебя же на работе полно офицеров.

— Они или маленькие, или старые холостяки. А выходить замуж за старого холостяка — только не это. Ведь у него установившиеся с годами привычки, он будет требовать уважения к себе. И будет считать, что осчастливил тебя. И будет ревновать — не ходи туда, не ходи сюда. Нет, что угодно, только не за старого холостяка.

— Ну, потом можно развестись.

— С ребенком на руках?

— Но что же мне делать? — с комичным выражением говорила Мария.

— Иди в МАИ. Иди в метро, стой и останавливай всех: москвич — не москвич?

— Шутки шутками, а ведь уже и в МГУ ездить сил нет. В прошлом году еще хватало терпения. А теперь как подумаешь — зима. Поздно возвращаться. Метель!

Мы смеемся, потому что Мария строит смешные гримасы.

— Узбеки! В университете одни узбеки, грузины.

— Это уже твое амплуа. Ездить в университет, чтобы познакомиться с узбеком и с ним весь вечер провести.

— Почему там одни узбеки? Там есть москвичи? Сережа, там бывают москвичи?

Я немного простужен и потому сижу в дальнем углу.

— По-моему очень мало. Москвички ходят, а они — нет. У них какая-то своя кухня, они рано женятся и как-то варятся в собственном соку.

— Они нарасхват с пеленок, — сказала Инна. — А между прочим, москвичи — это такое… У кого ни спрашиваю — уроды самые настоящие.

— Я пойду в «Метелицу».

— Куда?! Там нет мужчин. Одни женщины сидят и пьют коктейль. Зачем туда идти мужчине — пить за три рубля коктейль? А студент — у него нет денег.

— Да, проблема, — сказал я. Мне было немного неловко и в то же время забавно; жаль Марию, и одновременно я помнил, что иногда не люблю ее. В иной раз она бывает очень милой, как будто хорошей. Такое же чувство к ней у Инны: Инна любит ее, но иногда ненавидит. Мария лежала на диване, она не завтракала и не обедала сегодня; она вот сейчас была красива, привлекательна, в полосатой кофточке, и отросшие волосы заколоты за ушами, смуглое гладкое лицо, черные глаза. Она пошла на кухню, принесла тарелку с едой и стала есть.

— Москвички некоторые специально едут в университет, — продолжал я. — А многие студенты хотят познакомиться с москвичкой, но так у них ничего и не получается. А женщинам, конечно, еще трудней.

— Да, даже тебе, пожалуй, проще найти хорошую девочку, чем мальчика, — сказала Инна. — Кого бы ты легче нашел?

— Конечно, девочку.

Я рассказал, как пытался познакомить Лешу Старкова с Марией, но ничего не получилось; он ходил в гости к Вале, а та была к нему равнодушна. А парень хороший, поступил в аспирантуру.

— Короче говоря, — сказала Инна, — в этом году ты должна познакомиться. С москвичом, приличным мальчиком, с квартирой. На нашу жилплощадь не рассчитывай. Если приведешь иногороднего — мы вас пропишем, но вы будете снимать квартиру.

— В этом году ничего не получится, — сказала Мария. — Этот год високосный. И я со всеми разругиваюсь.

Она встала и медленно пошла прочь; Инна с ненавистью остановила ее.

— Тарелку!

— Что? — спросила Мария, но вернулась и унесла с собой тарелку, потом долго возилась на кухне. Я пришел — грязная сковородка лежала в раковине, а мне надо было готовить купание для Анны.

— А сковорода?

— Она не моется, отмокает.

Я вымыл сковородку, а там уже Инна ругалась с Марией (она обнаружила вторую грязную сковороду).

— Я пятнадцать лет тебя кормила, ты хоть бы раз помогла! Ты живешь как в гостинице!

Действительно, иногда, посматривая на Марию, и Георгий Петрович в сердцах скажет:

— Слушай, да что такое, глядя на тебя, и все настроение портится!

И отдает приказ:

— К первому числу даю тебе задание — постирать и выгладить мои рубашки!

Подходит первое число, Мария срочно бросается выполнять указание. На кухне выставлена стиральная машина, я помогаю пропустить белье через выжималку, и вот Мария гладит еще влажноватые рубашки.