Маг Данилка

Александр Охотин, 2012

«Было раннее утро. Из-за леса, что за клюквенным болотом, вставало летнее солнце. Оно отражалось в каждой капельке росы, в мокрых от прошедшего дождя листьях. Утренний туман быстро таял. Лишь над самим болотом оставалось маленькое облачко, но и оно рассеется через несколько минут…»

Глава 8

Страшилка про ягодный остров

Добравшись до Камышовки, Овсянниковы, Захаровы и Соловьёвы занялись распаковкой поклажи. Овсянниковы, как всегда, на первом этаже расположились. Захаровы и Соловьёвы заняли по комнате на втором этаже. Тётя Галя каждое лето им комнаты на лето сдавала. И правильно: дом-то большой, в два этажа. На втором этаже целых три комнаты — свободные. Почему бы и не пустить туда на лето хороших знакомых.

Узнав, что приехали Овсянниковы, к ним пришла соседка, тётя Нюра. Это уже в двенадцатом часу дня было. Тётя Нюра и дядя Гриша Молевы, а ещё их сын Женька — ровесник Данилки — жили в доме напротив.

Встретились, рассказали новости. Как всегда на жизнь друг другу пожаловались. Данилке всегда было смешно, что взрослые из всяких пустяков «трагедию делают». Они, взрослые, сами об этом так говорят. А ещё они это называют «делать из мухи слона».

Данилка, когда из Магриба вернулся, решил попробовать это сделать, ну, то есть из мухи слона. Не получилось, зато то, что получилось, потом целую неделю пугало прохожих на проспекте Кирова. Данилка потом «это чудище» снова превратил в муху. Он ещё перед мухой извиняться стал. А муха сказала:

— Пустяки. Мне понравилось пугать людей, — и улетела.

Муха, конечно, это не на человечьем языке сказала, а на своём, «насекомовом». Но Данил уже понимал язык животных, птиц, насекомых, и мог на этих языках с ними разговаривать. Учеников школы Магии языкам животных учила ведьмочка Элиза. Вот такие дела. Ну ладно, отвлёкся я.

Ну, так вот, как только пришла тётя Нюра, Данилка сразу у неё спросил дома ли Женька.

— Нет, он пошёл с ребятами на речку, — сказала тётя Нюра.

Данилка хотел было тоже туда побежать, но бабушка сказала:

— Успеешь ещё, и нагуляться, и накупаться! А сейчас надо хозяйство в порядок приводить и скоро обед будет. Вань, достань пакеты с гречкой.

— Ой, Галя, — в растерянности произнёс дядя Ваня, — я же ту сумку в городе, на кухне забыл…

— Ва-а-аня! Ты с ума сошёл… Что же ты наделал… Чем же мы теперь питаться будем?..

— Картошкой, макаронами, хлебом, молоком… — начал перечислять Данилка. А бабушка говорит:

— Этого-то тут полно, а без гречки-то как прожить.

— А как другие живут?

— Да откуда ж я знаю, как они без гречки выживают.

А тётя Нюра говорит бабушке:

— Галя, да не убивайся ты так. В магазине, на станции, каких только круп нету. И гречневая, должно быть, есть. Вчера Матвевна покупала, кажись.

Кто такая «Матвевна», Данилка не знал, да и неинтересно это. Не терпелось поскорее закончить с «приведением хозяйства в порядок», пойти на улицу, встретиться с друзьями из Камышовки.

Тётя Нюра у Овсянниковых долго не задержалась. Она поговорила с бабушкой о «жизненных невзгодах» и пошла «делать свои дела».

Пока бабушка готовила обед, разобрали багаж. Когда обед был готов, поели. Потом пришли Женька и Света Гусева. Они Данил с улицы позвали. Данил сразу Женьку узнал — по голосу:

— Данила, выходи гулять! — крикнул он. — И Данил пулей вылетел на улицу. Коля и Зоя тоже вышли и присоединились к компании.

— Привет, — говорит Женька, — как житуха?

— Нормально, — отвечает Данил. — Во второй класс перешёл.

— Мы тоже, — сказала Света. — Мы с Женей в одном классе учимся. У нас учительницей — Елена Сергеевна.

— Какая ещё Елена Сергеевна?

— Ты чего, не знаешь? — удивился Женька.

— Не-а.

— Ну, ты даёшь! Мы в прошлом году у них лодку брали.

— У Демидовых, что ли?

— Ну. У них. Елена Сергеевна — Васькина мать. Забыл, что ли?

Нет, Данилка не забыл, конечно, что Васькину маму зовут тётей Леной. Просто он не знал, что она не просто тётя Лена, а Елена Сергеевна. И что учительница она, он тоже не знал. А Васька, кстати, один из Данилкиных друзей. Он, правда, ещё маленький, даже в школу ещё не ходит. Хотя… в этом году пойдёт — в первый класс.

Ну, в общем, рассказали друг другу новости. Новости — так, ничего особенного. Только вот с ягодным островом не всё в порядке. Это слухи, правда, но как знать. В общем, Света рассказала, что там, за островом, кто-то иногда воет, а то ещё и рычит, да так страшно, что туда даже деревенские мужики боятся ходить. Там, когда это начинается, темно становится, а вода в речке становится красной, как кровь.

— Вы что, — спросил Данилка, — на нашу полянку теперь не ходите?

— Что это, ходим, — говорит Женька. — Подумаешь… болтают всякое.

А Света:

— Мы сами ничего такого там не слышали и не видели. Это мужики рассказывали.

— Ты чего? — говорит Женька. — Какие мужики? Дядя Андрей, что ли, мужик?

— А хоть бы и он. Какая разница?

— А такая и разница. Тоже мне, мужик… Он же пьяница.

— Ну и что?

— А то, — говорит Женька, — что глюки у него от пива и водки. Его же в дурке от глюков лечили. Не долечили, значит.

В общем, так и решили: болтовня это всё, о чём дядя Андрей болтает, и решили утром пойти туда. Они раньше туда часто ходили, на ту полянку. Играли, купались, переправлялись на ягодный остров — он прямо посреди Камышки. Река там как бы раздваивается на две речки поуже. Эти две речки огибают большущий остров и снова соединяются за ним в одно русло. С низкого берега на остров можно вброд перейти, там глубина лишь по пояс.

На том острове много ягодных кустарников: лесная малина, ежевика, даже смородина и крыжовник есть. Когда начинают созревать ягоды, друзья ходят туда «питаться». Это Света так называет поедание ягод. Впрочем, питались они и ещё зелёными, несозревшими ягодами. А что, тоже вкусно. Может быть, даже вкуснее чем спелыми.

Ну, так вот, теперь там «чудище невиданное» завелось, точнее не невиданное, а невидимое, потому что никто его на самом деле не видел… кроме дяди Андрея. Вот Коля и говорит:

— Враки это всё. Вы что, дядю Андрея не знаете? Забыли, что в прошлом году было?

И точно было. Вся деревня над этим смеялась — потом, а сначала поверили. Ещё бы не поверить. Ведь дядя Андрей трезвый был, а это с ним редко случалось. Короче, пошёл он в лес. Зачем пошёл, он и сам тогда забыл от испуга. В общем, уходит и через пять минут назад бежит, перепуганный, бледный и трясёт его, как от лихорадки. Орёт:

— Мужики! Бабы! Там в лесу чудище огнедышащее! Чуть меня не спалило! Еле ноги унёс!

Народ из домов высыпал, никто ничего не поймёт: какое чудище, откуда оно взялось? Не поверили бы, если бы дядя Андрей, как всегда, пьяным был. Ему, когда он пьяный, всегда что-нибудь мерещилось. Но трезвому-то не могло померещиться. Это так сначала подумали, что не могло. Могло, как оказалось.

В общем, решили сходить посмотреть, что там за чудище завелось. Пошли человек тридцать мужиков. На всякий случай кто топор, кто лом, а кто и двустволку с собой прихватил — так, на всякий случай. Дядя Андрей позади всех идёт — боится.

Приходят к молодому ельнику, в котором дядя Андрей чудище встретил… Короче, «чудищем огнедышащим» оказалось сухое старое дерево. Дядя Андрей показывает на него и орёт:

— Мужики, я же говорил! Бейте, а то он нас всех сожжёт! — и дёру дал такого, что через секунду и след его простыл.

В общем, в тот день его в больницу отвезли. Оказывается, это у него болезнь такая от водки и пива получилась. «Белая горячка!» называется. Вот про этот случай Коля и вспомнил.

— Вот и про остров ему тоже привиделось, — говорит Зоя.

А Данилка:

— А вы знаете, что слово «привидение» тоже от слова «привиделось» происходит.

— А при чём тут привидение? — спрашивает Света.

— А при том, что и привидений некоторые тоже боятся.

А Женька:

— Мы-то не некоторые. Пойдёмте туда завтра? Поиграем, искупаемся, а ещё проверим, какое там дяде Андрею привидение привиделось.

В общем, так и решили пойти туда прямо с утра.