Лиррийский принц. Хроники Паэтты. Книга III

Александр Николаевич Федоров, 2018

Многие тысячи лет миру Паэтты угрожает вселяющая ужас империя Тондрон. Её императоры давно уже стали мифическими персонажами, внушающими страх. И уж подавно никто не сможет вспомнить – кем был первый император-маг Драонн до того, как встретил свою судьбу. Роман повествует о событиях, случившихся более чем за 7000 лет до времён, описанных в первых двух книгах цикла, и позволяет окунуться в уже знакомый, но одновременно и абсолютно чужой читателю мир, каким он был во времена великой Кидуанской империи.

Глава 10. Совет по примирению

— Вы ведь подстроили всё это специально? — уже позже, в экипаже, спросил канцлера Драонн, всё ещё погружённый в тяжёлые мысли. — Это заседание — оно ведь было проведено специально для меня?

От Палаты суда до Императорской канцелярии было не так уж и далеко — вполне можно добраться пешком за полчаса, но, конечно, толстый канцлер был бы неспособен на такой подвиг. Поэтому они ехали в открытом экипаже. Однако лошади двигались почти шагом — погода была отличная, поэтому Делетуару, видимо, захотелось насладиться тёплым весенним ветерком и ласковым солнцем.

— Признаюсь, вы меня раскусили, — улыбнулся канцлер. — Вы вчера говорили какую-то ерунду по поводу отмены казни и прочее, и мне захотелось показать вам, что же на самом деле за фрукт этот Лейсиан.

— А что такое дознавательные методы второй степени? — во рту принца была неприятная горечь, и слова будто пачкали язык ещё больше.

— Пытки, — просто ответил Делетуар. — Такие, при которых не происходит необратимых изменений функциональности тела. После них при должном уходе человек или лирра вполне смогут более или менее сносно ходить, пользоваться своими руками, питаться, думать… В отличие от методов первой степени, когда…

— Довольно, — резко перебил Драонн. Ему вовсе не хотелось выслушивать лекцию о пытках, а также знать, сколько степеней имеется у дознавательных методов в Кидуанской империи.

— Если вы думаете, что в моей власти отменить эти пытки, или, тем паче, что это я дал указание о них — вы глубоко заблуждаетесь, — заметил Делетуар.

— Зачем пытать того, кто и так ни в чём не запирается, и кого всё равно вскоре казнят?..

— Вероятно, его величество так и не сумел придумать достаточно мучительной казни, чтобы утолить свою жажду мести.

— Он очень жестокий человек? — прямо спросил принц.

— Он — император, — сухо ответил канцлер. — Этим, по-моему, сказано всё. Впрочем, вскоре вы получите возможность составить личное впечатление. Думаю, что в ближайшие дни я договорюсь об аудиенции для вас.

— Меня представят императору? — юношу прошиб холодный пот.

— Вы, друг мой, должно быть, ещё не совсем поняли, сколь высокий пост вы теперь занимаете. Быть личным советником второго канцлера — это значит быть фигурой, многим не равной. Я бы даже сказал, что вы теперь вполне претендуете на место в ближнем круге императора.

— Даже будучи лиррой? — горько скривил рот Драонн.

— Если мы поведём себя правильно — особенно будучи лиррой!

— Вы столь уверенно говорите о вещах настолько несбыточных, что я иной раз начинаю подозревать вас либо в сумасшествии, либо во владении какой-то необычайно мощной магией, способной в один миг перевернуть мир с головы на ноги.

— А вы, друг мой, переоцениваете мыслительные способности большинства представителей человеческого рода, — усмехнулся канцлер. — Вам кажется, что люди теперь будут вечно лелеять ненависть к лиррам, но это не так. У большинства из них настолько много забот, что они забудут об этой войне уже к осени. Конечно, некий уровень неприязни останется всё равно, но все чрезмерно острые углы сгладятся сами собой. Люди просто выбросят их из головы. Это, друг мой, небольшое, но важное преимущество краткого жизненного срока — умение забывать о несущественном и сосредотачиваться на насущном.

— Не уверен, что лирры так же легко забудут о зверствах красноверхих, — глухо проговорил Драонн.

— Если будут достаточно умны — забудут. Иногда прошлое следует оставить в прошлом ради будущего. Может несколько позже, когда улягутся основные страсти, мы проведём несколько показательных процессов против лидеров красноверхих из числа тех, что наиболее запятнали себя невинной кровью. Кроме того, в этом-то теперь и будет заключаться наша с вами работа, лорд Драонн — похоронить прошлое.

Экипаж плавно остановился у величественной лестницы, ведущей в громоздкое здание Императорской канцелярии.

— Не желаете отобедать? — предложил Делетуар.

— Мы же не так давно обедали, — удивился Драонн, чей аппетит был окончательно уничтожен недавней встречей.

— Обедов никогда не бывает слишком много, друг мой. Впрочем, если вы не голодны, можете отправляться к себе домой. Сегодня, я думаю, вам следует отдохнуть. Завтра вплотную займёмся подбором кадров.

Драонн не стал спорить — он действительно чувствовал себя разбитым и уставшим, словно целый день провёл в седле. Поэтому, благодарно кивнув, он направился в свой особняк.

***

Несколько следующих дней были скучными и монотонными. Драонн выслушивал рекомендации Делетуара по поводу тех или иных кандидатов, которых он предлагал в так называемый совет по примирению. Увы, юноша с трудом воспринимал такой большой поток устной информации. Наверное, будь перед ним листы бумаги, на которых было бы изложено всё то, о чём говорил канцлер, он, возможно, куда лучше оценил бы достоинства этих людей. А так он просто кивал всякий раз, как Делетуар задавал ему вопросы.

Более того, ровно то же происходило и с кандидатурами лирр. Драонн, прибыв из дремучей провинции, в которой было всего семь лиррийских домов и проживало от силы тысяча лирр, совершенно не знал принцев из других провинций. Делетуар предлагал ему то одно, то другое имя, но все они ровным счётом ничего не говорили юноше, так что и здесь он мог лишь кивать, словно болванчик.

В конечном итоге он стал ощущать себя всё глупее и бесполезнее. С самого начала, как только он приехал в Кидую, да даже и раньше — с той самой памятной встречи в Шедоне, Драонн никак не мог избавиться от ощущения какой-то абсурдности всей этой ситуации. Он, илир без имени и славы, едва вступивший в эпоху зрелости, внезапно возносится на самую вершину. За какие такие заслуги? Этот вопрос давно не давал покоя юному принцу, и теперь он, кажется, нашёл на него ответ.

Он нужен лишь в качестве декорации. Делетуар вполне способен справиться с этим сам, и ему нужен тот, кто не станет, да и не сможет ему мешать. Кто-то настолько ничтожный, чтобы не сметь даже оспорить решений канцлера. И это очень походило на ловушку. Вдруг император замыслил что-то страшное на пару с этим елейно улыбающимся добрячком, и он, Драонн, станет ширмой, за которой всё это будет сотворено?

Тошнота подступила к горлу принца. Он действительно сейчас ощущал себя ничтожной букашкой, на которую катился неотвратимый валун. Он понятия не имел, что ему делать. Впервые он оказался в сложной ситуации, буквально припёртый к стенке, и при этом не имея никого, на кого он мог бы опереться. Как кстати был бы здесь сейчас Ливейтин! Верный друг, он, быть может, сумел бы распознать измену и помочь выпутаться из этой паутины, если он, Драонн, ещё не запутался в ней окончательно.

Ощущение слепого прохода над бездонной пропастью не отпускало. Драонн понимал, что каждый его шаг может оказаться началом падения в бездну. И Делетуар, который за этой добродушной физиономией и сладкими речами вполне мог прятать звериный оскал, внезапно стал пугать почти до физической дрожи. Юный принц вдруг вспомнил, как в детстве он поражался тому, что стоит схватить разыгравшегося котёнка за загривок, и на него нападает какая-то странная оторопь. Он сейчас ощущал себя именно таким котёнком.

Но сквозь это оцепенение едва просачивалась робкая мысль о том, что он теперь не имеет на это права. Он больше не котёнок, он — глава Доромионского дома! И даже больше — он сейчас тот, от которого зависит судьба двух народов. И как ни хотелось пугливо закрыть глаза, чтобы не видеть того, что будет дальше, он не имел на это права.

— Для чего я вам нужен? — стараясь говорить спокойно, он прервал Делетуара прямо на середине его очередной тирады.

— Простите? — канцлер настолько увлёкся, что поначалу не понял вопроса.

— Почему вы выбрали именно меня? Вы же видите, что я ни на что не способен.

— Кажется, мы обсудили это ещё при первой нашей встрече.

— Нет. Тогда вы не сказали, что планируете сделать меня чиновником имперского масштаба. Да и тогда вы толком не объяснили ничего. Я просто никак не могу понять одного: вы назвали мне уже с полдесятка весьма достойных на ваш взгляд илиров. Почему не один из них?

— Я понимаю, о чём вы думаете, лорд Драонн, — лицо канцлера вдруг стало совершенно серьёзным. — Вам кажется, что я веду какую-то нечистую игру, и что мне нужен слабый и безгласный компаньон, который не мог бы помешать мне? Это совершенно не так. Я понимаю, что вам может быть довольно сложно поверить мне, но всё же хочу заверить вас, что у меня нет никаких задних мыслей. Я действительно стараюсь ради взаимного блага наших народов.

— Мне кажется, когда собираются делать какое-то большое дело, то и помощников себе подбирают подстать. Почему вы избегаете ответить на мой вопрос? Почему именно я?

— Я вовсе не избегаю. Всё очень просто. Настолько просто, что для вас это может звучать неправдоподобно. Этого я и опасаюсь.

— Но всё же попробуйте, потому что ваше молчание ещё подозрительнее.

— Когда всё это завертелось, я уже думал о том, что рано или поздно эту кашу придётся расхлёбывать. И стал наводить справки о том, кто из лирр мог бы мне в этом помочь. При этом я понимал, что искать в Лиррии или Ревии бессмысленно — они либо откажутся, либо согласятся, но тогда уже я не смогу доверять им. Здешние же лирры, по-моему, стали слишком похожи на людей. Ими движут деньги, корысть. Не поверите, но некоторые из них вполне неплохо устроились на торговле контрабандой с Лиррией, и, думаю, кое-кто из них сейчас даже жалеет, что всё уже закончилось. И стало ясно, что искать нужно именно в Сеазии, где лирры всегда были лояльны и понимали ценность взаимного сотрудничества с людьми.

Я наводил справки о главах сеазийских домов. Многие первым делом называли Гайрединна Кассолейского, но поговаривали, что характер у него довольно крут и что (простите, что говорю так о вашем будущем тесте), он бывает слишком упрям. Подобные Гайрединну не годятся для дипломатической работы.

— Странно, я ничего такого не заметил! — покачал головой Драонн. — Принц Гайрединн показался мне взвешенным и умным.

— Взвешенность и гибкость — не одно и то же, друг мой. В общем, я отказался от его кандидатуры почти сражу же. Следующими мне называли уже ваше имя, а также пару других имён, от которых я отказался ровно по тем же самым причинам. Так я и остановился на вас. А все те громкие имена, что я называл тут недавно — они хороши лишь для того, чтобы добавить нашему совету авторитетности, без чего вряд ли кто-то станет всерьёз с нами разговаривать, сколько бы мы не тыкали им в нос императорскими бумажками. Думаю, большинство из них будут принимать участие в совете лишь постольку-поскольку. Приготовьтесь к тому, что весь этот воз тянуть придётся нам двоим.

— Когда прибудет милорд Гайрединн, уверен, он тоже возьмётся за дело! — убеждённо проговорил Драонн. — И раз уж большинство лирр будут предложены вами, я бы просил со своей стороны добавить ещё одного моего хорошего знакомого — Перейтена Бандорского. Уверен, что он тоже был в вашем списке.

— Его имя называли столь же часто, как и ваше, а может даже и чаще, — ответил канцлер. — И если он согласится, я буду рад видеть его. Почему не предложили его сразу?

— Признаться, постеснялся, — улыбнулся Драонн.

— И напрасно. И если к нему у вас не будет второго, тайного конвертика, быть может, в этот раз доверим послание курьеру? Уверяю, не пройдёт и недели, как он получит письмо.

— Согласен, — рассмеялся воспоминаниям Драонн. — Кстати, если всё будет в порядке, через неделю-другую стоит ждать принца Гайрединна.

— Очень на это рассчитываю, — Делетуар внимательно вгляделся в глаза лирры. — Полагаю, я сумел развеять ваши сомнения?

— Отчасти, — улыбнулся Драонн. — Я больше не подозреваю вас в коварстве, но по-прежнему сомневаюсь в правильности вашего выбора.

— О, ну вот уж на этот-то счёт вы можете быть абсолютно спокойны! — заверил канцлер.

***

Созыв совета затягивался — не было никаких вестей от Гайрединна. Драонн полагал, что если принц принял приглашение, то должен быть уже где-то в пути, вероятно — неподалёку от Залива Дракона. Меньше чем через неделю стоило ожидать возвращения гонца, пущенного к Перейтену, и тогда стало бы ясно — ждать ли его.

Вообще большинство из тех, кого Драонну рекомендовал Делетуар, уже прибыли в Кидую, или же проживали здесь. Совет было решено сделать небольшим — кроме юного принца и второго канцлера было решено ввести туда по пять людей и лирр. Делетуар непременно полагал, что кроме двух представителей Сеазии, приглашённых лично председателем совета, по одному лирре должны быть от Лиррии, Ревии и Кидуи.

С этими кандидатурами как раз было всё куда сложнее. Несмотря на то, что Делетуар назвал с полдюжины достойных на его взгляд илиров, было весьма сложно убедить их принять в этом участие. Каждый понимал, что, уезжая в столицу для заседаний в каком-то непонятном совете, он оставляет в Ревии или Лиррии земли, замок и главное — семью. Что бы там не объявляли официальные лица, убеждая, что война уже полностью стихла, Драонн от Делетуара знал, что сопротивление, пусть и порядком ослабленное, всё ещё продолжается в некоторых районах Ревии. Да и в Лиррии ситуация была далека от спокойной.

И тем не менее, на приглашение второго канцлера откликнулся принц Беалест Тенейдинский из Лиррии, а также принц Кайлен Брокорианский из Ревии. Правда, последний вместе с семьёй с начала войны проживал неподалёку от Кидуи, поскольку его идеи примирения с людьми тогда находили не самый лучший отклик у соплеменников. По некоторым данным его замок теперь лежал в руинах после того, как его штурмом взяли войска Волиана. Однако среди определённой группы лирр он по-прежнему пользовался уважением.

Представителем от Кидуи был весьма богатый купец, владелец нескольких торговых судов, принц Лиарон Эрастийский. Он чаще других появлялся в здании Императорской канцелирии, где обычно в обществе Делетуара проводил время Драонн.

Однако юноша почему-то сразу же проникся некоторой неприязнью к этому илиру. Всё дело было в том, что он слишком мало вопросов задавал по поводу урегулирования отношений, и слишком много — по поводу различных преференций, которые могут получить лирры вообще и он в частности. Вскоре стало понятно, что он согласился на участие в совете сугубо по личным и вполне меркантильным соображениям. Будь у Драонна альтернатива — он тут же попросил бы канцлера убрать этого торгаша из совета, но был вынужден молчать, потому что предложить взамен ему было некого.

Что касается людей, то все они были кидуанцами, поскольку Делетуар не видел причин набирать их по всей империи. «Люди везде одинаковы», — говаривал он, усмехаясь своей маслянистой улыбкой. И тем не менее, чутье у канцлера оказалось отменное — все пятеро оказались располагающими к себе людьми, начисто лишёнными расовых предрассудков. С некоторого времени их общество стало Драонну едва ли не приятнее общества своих именитых соплеменников.

Особенно сложились отношения у него с дородным грубоватым мужчиной лет сорока по имени Корк. Почти всю свою жизнь Корк провёл в море — начинал юнгой на корабле своего отца, затем наследовал судно уже в качестве капитана. Удача улыбалась дерзкому моряку — вскоре под его началом было уже два, а затем и три корабля, занимающиеся грузоперевозками вдоль западного побережья Паэтты.

В Корке Драонна подкупало то, что он сделал своё состояние собственными руками, много и тяжело работая. У него было грубоватое и прямое мировоззрение трудяги и морского волка, однако временами он умел быть удивительно тонок в суждениях, что выдавало в нём натуру интересующуюся и думающую не только о насущном.

Судя по всему, Драонну не хватало именно такого общения. Юный принц познал в жизни многое благодаря книгам, которые прочёл в великом множестве, но простые, точные, даже грубоватые фразы Корка относительно разных вещей казались ему порою гораздо мудрее любых изречений.

Наконец на двенадцатый день месяца арионна Драонну сообщили, что прибыл принц Перейтен в сопровождении небольшого отряда илиров. И поскольку Гайрединна Кассолейского, которому приглашение было послано почти на неделю раньше, до сих пор не было, это могло означать лишь одно — он не принял приглашения Драонна. Правда, несколько странным было то, что он не прислал хотя бы короткой ответной записки.

Тем не менее, юный принц был ужасно рад видеть своего друга и соседа.

— Вы удивили меня, друг мой! — воскликнул Перейтен, обнимая юношу. — Я толком не успел ещё свыкнуться с тем, что вы стали зятем самого милорда Гайрединна, как вдруг выясняется, что вы ещё и советник канцлера Делетуара! И когда только вы всё это успеваете?

— Простите, милорд, что не сказал вам раньше о своей встрече с Делетуаром. Это была не моя тайна. Но вообще мы встречались ещё осенью, и уже тогда он взял с меня слово, что я приеду по первому его зову.

— Я рад, что он оценил вас по достоинству! Говорю вам это совершенно искренне: я не знаю никого, кто больше подходил бы на это дело!

— Но мне потребуется ваша помощь, милорд Перейтен. Дело предстоит сложное.

— Потому-то я и приехал так быстро, как только смог, бросив все дела.

— Я бесконечно признателен вам за это, милорд. Но скажите — нет ли у вас каких-нибудь вестей о принце Гайрединне?

— Он не в Кидуе? — изумился Перейтен. — Возможно ли, чтобы вы пригласили меня, не пригласив его?

— Я пригласил его в первую очередь, — признался Драонн. — Однако его почему-то до сих пор нет.

— Вы думаете, что он не захотел приехать?

— Я боюсь, что дело не в этом, — мрачно ответил принц. — Уверен, что если бы он решил остаться, то обязательно послал бы гонца, чтобы уведомить меня. Стало быть, либо с этим гонцом что-то случилось, либо…

— О, поверьте, принц Гайрединн не из тех илиров, что могут попасть в переделку! — поняв опасения юноши, воскликнул Перейтен. — Наверняка он отправился бы с хорошей охраной. Вполне возможно, какие-то дела задержали его в Кассолее…

— Не так давно я послал ещё одного гонца. На всякий случай…

— Вы поступили верно, друг мой. Но прошу вас не беспокоиться ни о чём. Поверьте, всё будет хорошо.

— Что ж, в любом случае ждать больше не имеет смысла. Вы приехали, и это главное. Теперь можно активизировать нашу работу.

— И что предстоит делать?

— Признаться, сам толком не знаю. Будем проповедовать мир.

— Звучит не слишком убедительно, — с сомнением покачал головой Перейтен.

— Это потому, что вы слышите эти слова от меня, а не от Делетуара. Поверьте, в его устах это звучит куда более убедительно.

— Он действительно такой толковый, как о нём говорят?

— Поверьте, молва частенько преувеличивает его размеры, но почти всегда преуменьшает остроту его ума! — рассмеялся Драонн. — Ну вскоре вы познакомитесь лично. А пока… У вас есть где остановиться?

— Увы, ни разу не был в Кидуе, — пожал плечами Перейтен. — Вообще я надеялся, что меня обеспечат жильём…

— Разумеется! — заверил юноша. — А пока поживите у меня! В моем особняке столько спален, что я до сих пор ещё не видел их все!

— Что ж, охотно принимаю ваше предложение, друг мой!

Драонн вызвал было одного из мелких служек, чтобы попросить проводить Перейтена в свой особняк, но затем передумал и решил лично сопровождать его — всё равно, несмотря на довольно громкое название, совет его пока не был слишком уж обременён работой, а если быть до конца честным, так и вовсе особо ничего не делал. Может быть, Делетуар ждал, пока соберётся полный состав, но скорее всего он чутко следил за настроениями при дворе, а главное — за предстоящей казнью мятежников. Так или иначе, но юный принц был очень рад приезду своего друга. Он словно долгое время плыл, захлёбываясь, в мутной и бурной воде, и вдруг наконец сумел коснуться твёрдого дна пальцами ног.

***

Первое заседание совета по примирению людей и лирр прошло на удивление скучно и бессмысленно. Делетуар заливался соловьём о том, какой сложный путь им предстоит пройти, как важна их общая миссия, как многого он ждёт от их работы, но при всём этом не было сказано ни одного конкретного слова, ни одного существенного предложения, ничего такого, что заставило бы глаза присутствующих здесь мужчин загореться жаждой действия.

После высказались и остальные члены совета, в том числе и сам Драонн, но их короткие спичи были весьма однообразны и банальны. Сам Драонн хотел бы сказать что-то вдохновляющее и важное, но в итоге, по сути, повторил основные тезисы Делетуара, причём сделал это куда менее виртуозно. Ну а затем всё те же слова в несколько разных вариациях повторили и остальные — множество громких слов о оказанной чести, о долге, о вере в светлое будущее…

Драонн уже давно задумывался о том, почему Делетуар, который сам был вдохновителем и создателем этого совета, на деле относился к нему с явной прохладцей — не торопил с открытием, не ставил практических и амбициозных задач, да и вообще он словно тянул какое-то тягло, а не делал дело, ради которого не так давно не поленился протащиться через половину империи.

Собственно говоря, Делетуар не особенно и скрывал, что ему не очень-то нужен этот совет. Точнее, он нужен лишь в качестве декорации. Вероятно, такова была воля императора, стремящегося навести порядок в империи и желающего, чтобы обидчивые лирры не сочли, что их снова оставили на обочине.

Драонн вполне ясно понял, как дальше будет работать этот, с позволения сказать, «совет». Периодически будут проводиться столь же пустые совещания, на которые со временем, ссылаясь на занятость, перестанет ходить большинство из членов, а дальше хитрый канцлер будет заправлять всем в одиночку, приправляя собственные решения громкими подписями лиррийской знати.

Вновь проснулись подозрения относительно его роли в совете. Вот почему Делетуар остановил выбор на нём, вот почему потащился по непролазной грязи Сеазии в Шедон. Канцлеру нужна марионетка — юный и неопытный партнёр, который будет помалкивать да кивать. Вот почему не сгодился ни Гайрединн, ни Перейтен. Вот она, та гибкость, которая требовалась коварному толстяку.

Но быть или не быть такой марионеткой — решать самому Драонну. Он знал, что вполне может положиться на Перейтена. Со вздохом он взглянул на пустующее кресло рядом с собой — то, что пока что предназначалось для Гайрединна. Ясно, что Делетуар вскоре найдёт, кого посадить в него, а это значит, что в совете будет ещё один илир, на которого Драонн не сможет положиться.

Из присутствующих лирр Драонн совершенно определённо не доверял принцу Лиарону, и не знал, как относиться к бывшему себе на уме Беалесту. Лишь ревиец Кайлен, многое потерявший в этой войне, казался тем, кому действительно важно закончить всё наилучшим образом, но и это могло быть лишь видимостью. Как раз именно он, Кайлен, был более всего уязвим для Делетуара, ведь именно он был наиболее нуждающимся из всех.

Что же касается людей, то, конечно же, Драонн ни минуты не сомневался, что в случае чего все они примут сторону хитроумного толстяка. Даже Корк.

Вдвоём против десятерых, один из которых — второй канцлер империи. Расклад паршивый. И Драонн совершенно не знал, что ему делать. Пока, судя по всему, стоило лишь ожидать, пытаясь понять, насколько чистоплотен в этом деле Делетуар. Если он действительно желает добра, то юноша охотно уступит ему и место, и славу.

Тем не менее, какая-то интуитивная тревога всё росла в Драонне. Он чувствовал какой-то подвох, но не мог понять, что же именно его так беспокоит. Но было похоже, что он втянут в какую-то игру, которая ему не по зубам, и итогом которой могут стать новые несчастья для его народа.