Балкания

Александр Николаевич Ермак, 2023

Многое в мировой политике и культуре начиналось с событий, происходящих на Балканах. Поначалу об этом не слишком задумывается журналист, волей случая оказавший в небольшой горной стране, чтобы отработать весьма вовремя подвернувшийся заказ. От Стефана требуется «всего лишь» переписать Библию в интересах сильных мира сего, распространяющих «правильную веру» и ее «новые ценности». Журналист не подозревает, что стал пешкой в большой борьбе за умы и тела всего человечества. Такой не жалко и пожертвовать в нужный момент…

В гостях у доктора Фаустаса

Неожиданно человек отпрянул и бросился куда-то в сторону. Стефан развернулся и никого позади себя не увидел. Но к нему со всех ног бежал Боян. Вот он уже рядом, схватил за плечи:

— С вами все в порядке?

Стефан ощупал себя:

— Вроде бы да…

Боян тяжело дышал:

— Извините, недосмотрел, — стал оглядываться по сторонам. — Я вроде местный, но не заметил, откуда он выскочил.

— И куда скрылся…

Боян, продолжая крутить головой, повторил:

— И куда скрылся… Непонятно.

Стефан почему-то был совершенно спокоен. Зевнул:

— Не беспокойся, я не сообщу Марку. Всякое бывает.

— Спасибо! Но теперь буду ходить за вами совсем по пятам…

Утром Стефан сразу вспомнил пропетое ему: «Три журналиста пошли коверкать Слово. Один из них разбился. Другой подавился, а третий…» Вспомнил и то, что говорили соседи: «До вас в этой квартире тоже пишущий человек жил. Он все время был с ручкой, тетрадкой и ноутбуком. Все писал что-то то на балконе, то во дворе. Ну, и в квартире наверняка…» Куда делся этот человек, который, похоже, занимался тем же, что сейчас должен делать Стефан? Спросить об этом Марка? Ответит?

Стефан быстро умылся и принялся методично исследовать квартиру: балкон, комнаты, кухню, ванную. Двигал мебель, перетряхивал постельное белье, осматривал стены, простукивал подоконники, кафельную плитку. Искал возможные вещи, следы, оставшиеся от предыдущего квартиранта, но ничего не находил — квартира была начисто вылизана.

Подумав, начал выдвигать шкафчики из кухонного гарнитура, из встроенной мебели, переворачивать их, осматривать с нижней и боковых сторон. Ничего.

Снова зашел в ванную. Заглянул в сливной бачок. За туалетный шкафчик. Еще раз осмотрел все, что можно разобрать или раскрутить. Обратил внимание на зеркало туалетного шкафчика — оно крепилось с помощью нескольких металлических держателей. Попробовал отогнуть один — тот легко поддался. С тремя другими держателями также не возникло трудностей: зеркало выпало из шкафчика в подставленные ладони.

Стефан осторожно перевернул хрупкую плоскость и радостно тряхнул головой. Не зря искал, нашел! На обратной стороне зеркала фломастером от руки было выведено:

45:5:1; 13:16:25, 62:2:8, 16:5:15, 43:9:34, 33:22:6, 3:9:10, 42:8:31, 48:2:1, 29:2:5, 66:3:2

И руку, оставившую эту надпись, Стефан узнал сразу. Вот так же, пальцем, только собственной кровью на ящике от снарядов написал теряющий от ранения сознание его коллега. Написал тот самый второй номер телефона, которого раньше не было у Стефана. Тот дозвонился тогда из Ирака жене коллеги, сообщил, что муж ранен, в госпитале, идет на поправку и скоро выйдет на связь сам.

Стефан так и сел на стул:

— Эндрю Роллинз…

Снова вспомнил слова соседей. Теперь уже другие: «Только он все время занят был». Как это похоже на Эндрю, всегда прятавшегося в работу, как страус головой в песок. И еще Стефан вспомнил другой разговор с женой Роллинза, которой звонил на днях с Капри. Она была в полном отчаянии: «Нет, Эндрю нет дома. Он в командировке, но уже несколько дней от него ничего нет!..»

Неужели это он здесь жил и работал? Что случилось? «Один из них разбился. Другой подавился…» Эндрю больше нет?

Стефан вынес зеркало в комнату и аккуратно положил на стол. Взял телефон и набрал номер Марка:

— Что случилось с Эндрю?

— С Эндрю? С каким Эндрю?

— С Эндрю Роллинзом!

— Понятия не имею… Кто это?

— Мы же все вместе раньше работали! Вместе с тобой — в Кувейте, Ираке, Ливии, Афганистане. Я тебе недавно о нем говорил. Ну, который был очень набожен!

— Не помню такого. Извини, но я сейчас очень занят. Если у тебя только это…

— Только это! Эндрю Роллинз был здесь?! Работал?!

— Без понятия, о чем ты…

То, что Марк не помнит Роллинза, конечно, было ложью. Но и то, что Эндрю жил в этой квартире, работал здесь, в Балкании, все-таки не факт. Может, это почерк и не Роллинза: мало ли людей пишут похоже.

Стефан снова посмотрел на ряд цифр:

45:5:1; 13:16:25, 62:2:8, 16:5:15, 43:9:34, 33:22:6, 3:9:10, 42:8:31, 48:2:1, 29:2:5, 66:3:2

Что это все означало, пока было непонятно, но что-то же должно было означать! Сфотографировал ни телефон и для верности переписал надпись на листок бумаги, стараясь не ошибиться с цифрами и не упустить ни одного знака препинания. Каждая точка-запятая могли иметь значение.

Вернул зеркало на место, вновь без труда разобравшись с держателями. Возбужденно склонился над листком бумаги. Стефану не терпелось понять, что содержится в этом послании ему или еще кому-то.

Читал и перечитывал числа, цифры про себя, произносил их вслух:

— Сорок пять… Пять… Один… Тринадцать… Шестнадцать… Двадцать пять…

Но ни числа, ни цифры ничего ему не говорили. Если это шифр, то они могли означать все что угодно: местоположение, время, имя, совет, просьбу… И может быть, это вообще не шифр? Возможно, на заводе по изготовлению зеркал так отмечают партию продукции, время изготовления, участок выпуска или какую-то другую техническую информацию? Хотя… В пользу того, что это написал Роллинз, был не только почерк. Эндрю часто рассказывал о своих детях, о книгах, которые им читал, об играх, в которые с ними играл. Это были не только прятки, догонялки, но и интеллектуальные игры: морской бой, шарады. А еще они устраивали квесты с тайными посланиями. Конечно, это были не кодовые сообщения военных разведок — самые примитивные шифровки, которые мог разгадать и ребенок. В самом сообщении всегда была подсказка.

— Подсказка!

Стефан еще раз перечитал надпись:

— Одиннадцать блоков цифр… Через запятую… Все числа от одного до шестидесяти шести… — Почесал затылок: — Я вроде не ребенок, но подсказки не вижу… О чем нужно думать? О каком-то кино?.. О книге?.. Об адресе?.. Мало ли где есть такие числа…

Размышления Стефана прервал звонок в дверь. Подумал о Бояне, но на пороге стояла соседка в домашнем, расстегнутом на одну пуговицу внизу халатике с большой тарелкой в руках:

— Добрый день! Знаете, мы старомодны, хотя и сторонники сторнации, но никак не изживем эти старые традиции. Вот, испекла для своих баницу с пореем по бабушкиному рецепту и, как всегда она делала, решили поделиться с соседями…

«Сторонники сторнации…»

Соседка несколько смущенно смотрела на него, и Стефан сам протянул руку за тарелкой:

— Большое спасибо! Я как раз думал, чем бы мне сегодня позавтракать!

Вероника почему-то еще больше смутилась, порозовела и быстро ответила:

— Кушайте на здоровье! Если вам что-то нужно, то заходите к нам запросто… Хотите, мы покажем вам город?

— Спасибо, но я бывал здесь. Много лет назад, но все-таки город хорошо знаю.

— Тогда не было улицы Новой демократии…

Стефан пропустил ее замечание о старой улице, сменившей название. Простившись с теребящей верхнюю пуговицу халата соседкой, перевернул утомивший его листок цифрами вниз и с удовольствием умял домашнюю баницу. Такую последний раз ел двадцать лет назад здесь же, в Балкании, с нею… Но воспоминания сейчас гнал, стал думать о соседях — какая милая, приятная семья. Хорошие, спокойные люди живут в этой хорошей, спокойной стране. Вот только, судя по вчерашним знакомствам в клубе, руководство им WP поставило весьма интересное. Но ведь и сам он приложил к этому руку двадцать лет назад. Чем Стефан лучше того же Марка? Чем сам занимался все эти годы? Какие заказы выполнял…

О многом из написанного за его журналистскую жизнь вспоминать не хотелось. Если не получалось с ходу расшифровать числа с зеркала, то думать следовало о том деле, на которое подписался: раз взялся, то надо работать! Стефан положил на ладонь томик, подаренный отцом Ариэлом, — черный с золотым крестом на обложке:

— Тяжеленький…

Сколько людей читало и перечитывало эту книгу! Скольких она утешила, вдохновила… Стефану от нее ничего не нужно. Он должен просто прочитать ее, исходя из задания, из слов Марка: «Там столько устаревшего, поэтому она плохо работает сегодня, не цепляет молодежь, а они — завтрашние взрослые. Почему раньше, несколько веков назад, читали Библию? Неграмотные люди приходили в церковь послушать. Грамотные читали дома. Слушали и переслушивали, читали и перечитывали одно и то же. Потому что читать-то почти и нечего было. Книги были рукописными, их было мало. Хочешь не хочешь, а сто раз прослушаешь, прочитаешь эту скукотищу несусветную. Чем еще было себя занять тогда, когда у человека не было ни радио, ни телевидения, ни интернета… Тебе нужно доработать Библию, осовременить ее…»

Стефан, конечно, не считал себя молодежью, но работа приучила его думать об аудитории, для которой пишет. Вот и теперь — представил двадцати — тридцатилетних, тех кто, по словам Бруно — хозяина домика на Капри, верит только в «кока-колу». Раскрыл Священное писание и, к своему удивлению, обнаружил, что это не одна логично повествующая о божьих делах книга, а набор очень разных текстов: две главные части — Ветхий и Новый заветы, в которых множество относительно небольших — «Бытие», «Исход», «Левит», «Числа», «Второзаконие», «Иисус Навин», «Судьи», «Руфь» и еще, и еще, и еще.

— Что ж…

Не мудрствуя лукаво, приступил к чтению с первой страницы:

«В начале сотворил Бог небо и землю.

Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою.

И сказал Бог: да будет свет. И стал свет.

И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы.

И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один.

И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды.

И создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так.

И назвал Бог твердь небом. И был вечер, и было утро: день второй…

И назвал Бог сушу землею, а собрание вод назвал морями. И увидел Бог, что это хорошо…

И произвела земля зелень, траву, сеющую семя по роду ее, и дерево, приносящее плод, в котором семя его по роду его. И увидел Бог, что это хорошо…

И сотворил Бог рыб больших и всякую душу животных пресмыкающихся, которых произвела вода, по роду их, и всякую птицу пернатую по роду ее. И увидел Бог, что это хорошо.

И благословил их Бог, говоря: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте воды в морях, и птицы да размножаются на земле…

И создал Бог зверей земных по роду их, и скот по роду его, и всех гадов земных по роду их. И увидел Бог, что это хорошо…

И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле.

И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их.

И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле…

И совершил Бог к седьмому дню дела Свои, которые Он делал, и почил в день седьмый от всех дел Своих, которые делал…

И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лицо его дыхание жизни, и стал человек душою живою…»

Он почти дочитал «Бытие» из «Первой книги Моисеевой», когда ему позвонил Боян:

— Вас ждут!

Стефан не понял:

— Кто?

— Вы записаны на прием к доктору Фаустасу.

Стефан снова вспомнил события вчерашнего дня и усмехнулся:

— Да ты у меня не только телохранитель, но и секретарь.

— У меня инструкция…

— Хорошо. Надо так надо!

Через полчаса они были в кабинете Фаустаса. Огромный здоровяк радушно поприветствовал Стефана, пожал руку:

— Рад, рад видеть! Надеюсь, в полном здравии после вчерашнего?

— Да, я вполне нормально себя чувствую.

— Это многое говорит о вашем организме! Вы явно крепкий орешек. Но все-таки, насколько крепкий, мы разберемся. Вот вам стерильная баночка. Завтра с утра помочитесь и отдадите Бояну, он принесет. А сейчас измерим давление…

Стефан без возражений подставил руку. Через минуту доктор Фаустас удовлетворенно хмыкнул:

— Давление в норме! Поразительно! Еще возьмем кровь…

— Пожалуйста!

Стефан отвернул голову в сторону — даже за годы военных командировок, за время лежания и посещений в госпиталях так и не привык к виду крови — ни чужой, ни своей.

— Отлично! — закончил манипуляцию док. Сунув куда-то пробирку, дал новую команду:

— Раздевайтесь до пояса.

Стефан так же безропотно стянул с себя рубашку. Доктор принялся осматривать его, попутно спрашивая и записывая что-то в компьютер:

— Так, кожные покровы чисты… Какой серьезный шрамчик! Откуда такое?

— Было дело…

— Где?

— Далеко отсюда.

— Судя по всему, и довольно-таки давно.

— Можно и так сказать.

— А вы не болтливы…

— Скорее, да.

— Мускулатура развита нормально… Ощущаете ли вы себя весьма значимой персоной?

— Едва ли…

— Зрачки глаз не расширены… Нуждаетесь ли вы в психическом возбуждении?

— Вроде бы нет. Не задумывался об этом.

— Сейчас постучу молоточком… Вы часто врете?

— Как-то не замечал за собой такого.

— Отличные рефлексы!.. Любите ли вы мошенничать, манипулировать людьми?

— Нет, мне это не доставляет удовольствия.

— Здесь больно?

— Нет!

— Здесь?

— Нет!

— Испытываете ли вы раскаяние, чувство вины после совершения каких-либо действий?

— Да, бывает. Это же естественно.

— Как сказать, как сказать… Сочувствуете ли вы кому-нибудь, проявляете эмпатию?

— Почему бы и нет? Это опять же естественно.

— Как сказать… Сейчас послушаем фонендоскопом. Дышите… Не дышите… Вам нравится паразитический образ жизни?

— Нет. Никогда его не вел.

— Не обижайтесь. Люди все очень разные… Наклонитесь влево, вправо, вперед, назад. Вам свойственны беспорядочные половые связи?

— Это допрос?

— Конечно, нет!

— Обязательно отвечать?

— Конечно, нет. Но желательно…

— Не свойственны.

— Похвально!.. У вас были проблемы с поведением в детстве?

— Да, получал в школе по поведению «неудовлетворительно».

— Я имею в виду скандалы, конфликты в семье, с друзьями, учителями, мелкие преступления, приводы в полицию.

— Не помню такого за собой.

— Прекрасно, прекрасно… Одевайтесь. Есть ли у вас реалистичные цели на будущее?

— Да, конечно, как у всех!

— Ну, не у всех это «конечно». Вы импульсивны?

— Не без того…

— Безответственны?

— Я бы так не сказал… Что-то еще, док?

— Нет, я вас осмотрел. Анализы будут готовы в ближайшее время. Вот еще… Были ли у вас неоднократные недолгие браки?

— Гм… Это тоже относится к моему здоровью?

— К психическому — да. Так что?..

— Не было…

— Вам нравится улица Новой демократии?

— Хорошая улица…

— Что вы думаете о сторнации?

— Думаю…

— Замечательно! На сегодня мы закончили!

— И какой промежуточный вердикт, диагноз?

— Все хорошо… А подробнее… позже. Сейчас у меня будет следующий пациент.

— Позже так позже, — Стефан посмотрел на компьютер, в который доктор продолжал что-то записывать. — А у вас там информация обо всех пациентах?

— Обо всех, кто проходил через меня.

— А все вновь прибывшие по линии WP проходят через вас.

— Точно!

— И Эндрю Роллинз, Любшин?

— Кто это?

— Такие же, как я, журналисты.

Доктор посмотрел вверх, как бы задумываясь, вспоминая. Пауза затянулась, и Стефан задал еще вопрос:

— Доктор, а вы болтливы?

Тот удивленно взглянул на Стефана, кивнул:

— Да, вот я-то болтун отменный.

— Ощущаете ли вы себя весьма значимой персоной? Нуждаетесь ли вы в психическом возбуждении? Вы часто врете?

Доктор улыбнулся:

— У вас отличная память.

— Любите ли вы мошенничать, манипулировать людьми? Испытываете ли вы раскаяние, чувство вины после совершения каких-либо действий? Сочувствуете ли вы кому-нибудь, проявляете эмпатию?

— Прелестно!

— Вам нравится паразитический образ жизни? Вам свойственны беспорядочные половые связи? У вас были проблемы с поведением в детстве? Есть ли у вас реалистичные цели на будущее? Вы импульсивны? Безответственны? Были ли у вас неоднократные недолгие браки? Вы поддерживаете сторнацию?

— Феноменально!

— Так вы ответите? Или, может быть, в компьютере сохранились записи… Эндрю Роллинз, Любшин.

Доктор снова посмотрел в потолок, потом перевел взгляд на Стефана, на одну стену, на другую, качнул головой и развел руками:

— Едва ли…

— Их было бы трудно забыть! А в памяти компьютера вообще все сохраняется, если, конечно, специально не уничтожить данные.

Доктор уже несколько раздраженно глянул на Стефана. Снова провел взглядом по потолку, стенам, потом выразительно кивнул в сторону телефона. Теперь Стефан понял. В командировках они тоже никогда не говорили о серьезных вещах внутри помещений.

Фаустас продолжил записывать что-то в компьютер. Закончив, спросил:

— А что вы делаете послезавтра?

— Так, по мелочам…

Доктор еще раз глянул на потолок, на стены, на телефон:

— Думаю, для акклиматизации вам будут очень полезны неспешная прогулка по пересеченной местности, а также свежий горный воздух. Я, кстати, знаю здесь несколько приятных троп с потрясающими видам. Мы можем как-нибудь прогуляться вместе.

— С удовольствием…