Белорусская фантастика. Сборник

Александр Михан

В сборник «Белорусская фантастика» прозаика Александра Михана вошли постапокалипсический роман «Пустошь», зомби-апокалипсический роман «FM Судного дня» и несколько научно-фантастических рассказов. Произведения ранее публиковались отдельными книгами.

Точка опоры

Иоганн Танн дописывал формулу на огромной доске, и, засомневавшись в последней «закорючке», быстро стёр её рукавом и без того измазанного мелом пиджака из кашемира, подаренного ему некогда покойной женой.

— Вот, где поистине — красота! — воскликнул профессор, отойдя на некоторое расстояние от доски, удовлетворённо сложив руки на груди и любуясь своей работой. — Физика, дорогой мой — не химия! Это вам не «тараканов травить», смешивая одну гадость с другой. Перед нами, как вы видите, вселенская гармония. Единение, можно сказать, божественного начала и науки!

— Профессор, а как же ваша любимая гипотеза о точке опоры? — студент Оскар, чем-то отдалённо напоминающий самого профессора, дотошно обводил ручкой в воздухе каждую деталь, написанную Иоганном Танном на доске и, сверяя её в уме со своими выводами и результатами, тут же записывал в конспект.

— А что точка опоры? Одно другому не противоречит, а дополняет, дорогой мой. И, признаться, не только дополняет, но и многое объясняет.

— Как это?

— Оставим точные науки, чтобы ваш разум отдохнул. А возьмём, к примеру… Вот вас, Оскар, и возьмём. Что, по-вашему, есть точка опоры? А?

— Ну, если брать рычажную конструкцию, то это не что иное, как неподвижная точка, на которую опираются и вращаются вокруг неё плечи рычага, — указательным пальцем Оскар поправил на переносице очки и слегка улыбнулся, так как профессор систематически у него спрашивал и про точку опоры, и про своего любимого Архимеда.

— Так-то оно так, — Иоганн Танн поднял указательный палец вверх. — Но именно в вашем случае, дорогой мой ученик, вашей точкой опоры являются знания, с помощью которых вы потом сможете сделать открытие, в результате чего войти в историю как великий учёный!

Лицо профессора было бесконечно серьёзным, и, если Оскар вначале хотел отшутиться, то сейчас просто молча слушал своего кумира.

— Да-да, вы не ослышались! Великим учёным! Или вы думаете, мы просто так, от нечего делать, с вами здесь находимся в такой поздний час?

— Нет, что вы…

— В детстве родители для ребёнка — точка опоры, в старости — дети для родителей, — как ни в чем не бывало продолжил Иоганн Танн. — В зрелые годы семья — ни что иное, как точка опоры. Любимая жена, дети…

Профессор внезапно запнулся и посмотрел на окно, за которым, кроме качающегося фонаря, больше ничего не было видно.

— Ох, ты, Пифагор мне в ребро! Мы, действительно, сегодня с вами припозднились. Давайте, голубчик, бегом на остановку! Скоро отходит последний трамвай, и до утра в наш городок ни одна живая душа не приедет!

Профессор быстро обвязал длинную шею шарфом, накинул плащ и, подгоняя Оскара, вытолкал того из аудитории в коридор.

— Наука наукой, а ноги, дорогой мой, у нас не казённые. Бежим!

Вскоре на остановке двое учёных, один — будущий, другой — действующий, рисовали на асфальте мелом (куда без него!) уравнение невесомости.

— По третьему закону Ньютона вес тела по модулю равен силе реакции опоры! — Оскар демонстрировал свою феноменальную память, а профессор, подперев голову кулаком, пытался тому что-то возразить, как из темноты внезапно появился огромный незнакомец с явно недружественными намерениями и, выплюнув на землю спичку, которая ему мешала говорить, произнёс: «Слышь, старый! Хорош пургу гнать! Лучше денег дай!»

Оскар от неожиданности икнул и попятился назад, а профессор, поглядывая то на асфальт, то на великана, поднял указательный палец вверх и, выпятив нижнюю губу, продолжил как ни чем не бывало свои умозаключения.

— Вот. Вот, дорогой мой, вам наглядный пример, как можно на практике применить знания. И не просто знания, а именно — реальное понимание значения точки опоры.

— Профессор, по-моему, сейчас вам должно быть не до шуток. Давайте отдадим ему всё, что есть, и он, возможно, от нас отвяжется…

— Ну что вы, что вы? Как можно? Я сейчас на своём примере продемонстрирую вам, как завершить этот эксперимент с положительными для нас с вами результатами. Отойдите в сторону, пожалуйста, и смотрите…

Профессор снял с шеи шарф и отбросил в сторону.

— Я готов, милейший. Можем приступать. Денег вы не получите, так что можете себя не утруждать угрозами, а приступить непосредственно к делу!

Великан, видимо, не отличавшийся умом, но быстро сообразивший, что эти два доходяги его хотят «кинуть», внезапно осознал всю серьёзность ситуации и с вытянутыми руками бросился на профессора. Профессор же стоял на месте и даже не думал убегать. Только слегка оттянул назад правую ногу, словно футболист, рассчитывающий в уме траекторию полета мяча перед ударом.

От этого незнакомец еще больше пришел в ярость и заревел во весь голос, а на перекошенном злобой лице за несколько секунд появились все мимические выражения, какие только можно было им изобразить.

Оскар от страха втянул голову в плечи и зажмурил глаза в ожидании самого ужасного, но, когда до профессора оставалось совсем ничего, внезапно раздался глухой звук.

Профессор с присущей ему точностью ювелирно ударил нападавшего по внутренней части ноги, когда той оставалось несколько сантиметров до земли. Нога молниеносно отскочила в сторону, а великан, потеряв равновесие, с неподдельным удивлением на лице упал на асфальт, и, знатно приложившись к нему лбом, потеряв сознание.

— Что и следовало доказать, — Иоганн Танн сделал шаг в сторону. — Тело массой 130 килограмм с ускорением…

— Профессор, с вами всё в порядке?

Оскар побелел от страха и, робко переступив через незнакомца, взял профессора под руку.

— Со мной — да, — ответил мужчина. — Думаю, и с этим верзилой ничего страшного не случилось. Скорость падения была небольшой, чтобы он размозжил себе голову. Но её оказалось достаточно, чтобы на какое-то время привести его из состояния агрессии в состояние покоя. Кстати, Оскар, а что, по-вашему, состояние покоя?

— Это полное отсутствие всякого движения, — промямлил Оскар и указал на появившийся вдалеке трамвай.

— Нет, дорогой вы мой, так не пойдет, — Иоганн первым вошёл в открытые двери уже подъехавшего трамвая и подал руку ученику. — По Галилею, если на тело не действуют никакие другие тела, то оно сохраняет состояние покоя или равномерного прямолинейного движения относительно Земли.

— Причем здесь Галилей? — Оскар, стал закручивать вокруг шеи профессора шарф. — По Ньютону, всякое тело продолжает удерживаться в своём состоянии покоя или равномерного и прямолинейного движения…

Двери закрылись, трамвай, скрипя колесными парами, тронулся с места, и голоса двух ученых смолкли. Профессор и его ученик внимательно наблюдали за тем, как оставленное ими на остановке в состоянии покоя тело слегка пошевелилось и село на свою довольно-таки внушительную пятую точку опоры. Верзила потирал рукой лоб, на котором красовалось, как сказал бы профессор, третье полушарие головного мозга.

— Нужно было в школе физику учить, а не уроки прогуливать! — Оскар прервал тишину и предложил профессору присесть.

— Да, дорогой мой друг, кто бы что не говорил, а знания — это сила!