Авантюра №2, или Пассажир с места 6 «чарли». Авиадетектив

Александр Мирошниченко

В результате столкновения могущественных противоборствующих спецслужб пассажирам трансатлантического рейса угрожает смертельная опасность. Знакомые герои романа «Палыч и Игорёк», а также новые персонажи, вступают в борьбу за спасение рейса.

ГЛАВА 5

Проводники закончили демонстрацию аварийно-спасательного оборудования и заняли свои рабочие места. Но привычного движения самолёта, означавшего буксировку к месту запуска, не последовало. Галина ещё не начала беспокоиться, как дилинькнул вызов в пилотскую, и следом раздался щелчок открытия электронного замка двери кабины. Пришлось отстегнуться и, несмотря на открытый замок, сначала набрать условный код, как того требовала инструкция, а только потом зайти к пилотам.

Капитан сидел уже вполоборота, ожидая старшего бортпроводника, и сразу, как она вошла, «обрадовал»:

— Задержка где-то на час.

«Задержка», пожалуй, самое неприятное слово и в авиации, и в жизни. Задержка всегда означает предстоящее ожидание и часто неведомой продолжительности.

— Какую причину объявить пассажирам? — спросила Галина.

— Нам дали слот плюс пятьдесят две минуты от расписания. Сообщи — ожидание очереди на вылет в связи с перегруженностью аэропорта. Время можно не уточнять, мы свяжемся с базой, может, сдвинут слот.

Естественно, в такой ситуации объявление вызвало соответствующую реакцию. В бизнес-классе пассажиры бодро стали заказывать напитки, а в экономе покатилась волна возмущения на тему «вот я летал (летала) такой-то компанией и там всё по расписанию». Нашёлся и некто «сведущий», который пытался блеснуть знанием авиационной терминологии для поднятия авторитета:

— Скорее всего, пилоты забыли флайт-план подать, вот и задержка.

Из салона эконом-класса позвонили:

— Тут недовольных вагон и маленькая тележка. Как-то бы нужно градус недовольства понизить…

Бригадиру прошла оценить обстановку. Ситуация реально оказалась взрывоопасной. Две дамочки, судя по всему, уже заправившиеся изрядной долей бурбона в аэропорту, подогревали всеобщее раздражение.

— Может, покормим, — предложил Николай, — глядишь — подобреют.

Питание снизит градус напряжения — это очевидно, но слот дело не железобетонное. У расторопного диспетчера компании, сопровождающего их полёт, вполне может получиться сдвинуть время вылета на более ранний срок. Поэтому ответ — нет.

— А что такое слот? — спросила молодая коллега, с которой в гостинице общался второй пилот.

«Вроде Ксения её зовут», — вспомнила старший бортпроводник.

— Вот если бы ты, Ксюша, чаще контактировала с лётным составом, — с едва уловимым ехидством заметила Галина, — на профессиональные темы, то знала бы: слот — это такой временной интервал, в который нам разрешён взлёт.

На словах «контактировала с лётным составом» молодая проводница стала пунцово-красной. Галина вернулась к себе и набрала код входа в кабину.

— Командир, в экономе нервно. Всё может выйти из-под контроля, и придётся вызывать полицию. Хорошо бы покормить их, в сорок минут уложимся.

Капитан вздохнул, оценивая ситуацию и принимая решение:

— А если слот подвинут? Тогда я должен буду доложить, что не готов, и мы вообще только часа через три вылетим. Не стоит! — И уже включив громкую в салоне, продолжил: — Уважаемые пассажиры, в воздушном пространстве аэродрома скопилось большое число прибывающих бортов. Чтобы им всем обеспечить посадку, диспетчерская служба передала нам новый план полёта, который задерживает наш вылет на пятьдесят две минуты. Представители компании принимают все мер по сокращению времени ожидания. Прошу вас набраться терпения и отнестись с пониманием к членам экипажа. Мы так же, как и вы, находимся в этом самолёте. — И через небольшую пауза добавил: — Только нам ещё работать всю ночь.

Через минуту прозвучал сигнал вызова внутренней связи.

— Спасибо, капитан, — Галина узнала голос Николая, — сейчас всё под контролем.

— А не угостишь ли нас чашечкой кофе? — попросил командир бригадира, поскольку обстановка уже позволяла. Готовиться закончили, а времени до взлёта предостаточно — почему бы не воспользоваться своим служебным положением.

— Пакетик два раза, с молоком? — уточнила Галина рецепт приготовления, вспоминая, заказ командира на прямом рейсе. Прямым называли любой рейс из дома, а вот домой — обратным.

— А сахар?! — почти убедительно изобразил командир обиду.

— Сахара не будет, а будут замечательные эклеры. — И уже обращаясь ко второму пилоту, который безучастно смотрел перед собой, не выражая никакого интереса к происходящему: — А вам что?

— Ничего, — буркнул тот в ответ.

— Хорошо. Капитан, вам я сейчас ваш заказ принесу.

— Не нужно, — остановил командир, — я выйду — нужно немного размяться.

Когда бригадир вышла, он попросил второго пилота рассчитать крайний срок вылета по ресурсу рабочего времени и, сняв погоны, вышел из кабины.

Пока кофемейкер готовил напиток, демонстрируя звуками крайнюю сложность процесса, Галина неожиданно для себя спросила:

— У нас всё в порядке?

— Всё, — подтвердил капитан. — А ты почему спрашиваешь?

— Чувствую опасность, — опять неожиданно для себя ответила она и, встретив очень внимательный взгляд собеседника, добавила: — Наверное, фигня всё это.

— Рассказывай.

Галина решила поделиться опасениями, как бы смешно она ни выглядела в глазах этого симпатичного ей лётчика. Когда поведала про тёмных птиц, собеседник уточнил, а как удалось разглядеть цвет ночью. Галина прикрыла глаза.

— Над горизонтом уже посветлело и можно было разглядеть.

— Какой ширины была полоса света?

— Совсем небольшая, — большой и указательный пальцы показали размер, — но когда прилетели светлые птицы, она была уже в полнеба, — продолжала описывать Галина свой сон, так рассказывают о реально имевших место событиях.

Командир задумался. Эта пауза беспокоила, заставила забыть о субординации и правилах общения на борту:

— Андрей, что-то серьёзное?

— Думаю, нет, — ответил тот, — но слишком много совпадений. И, пожалуй, лучше не рисковать.

— Посчитал? — спросил капитан второго пилота, вернувшись в кабину.

Сам он уже рассчитал: если они не начнут движение через семнадцать минут, то в установленную продолжительность полётной смены не уложатся. У командира, однако, есть резерв: право продлить рабочее время, но пользоваться этим или нет — это его капитанское решение. Естественно, в компании очень негативно относятся к случаям, когда командиры это право игнорируют. Но сейчас другое волновало опытного лётчика: странный сон бригадира очень уж точно совпадал с его собственными опасениями.

Обычно перед рейсом, загрузив или, как говорили пилоты — «забив», маршрут в компьютер, командир рисовал в своём воображении весь полёт, пролетая его мысленно за считанные секунды. Однажды, как он ни старался выстроить запланированный маршрут в своём воображении, ничего не получалось: перед самой Москвой виртуальная линия пути изгибалась и следовала до Питера, где и заканчивалась.

Погода в воздушной зоне Московского региона была замечательной, поэтому странности мысленного полёта не воспринял в серьёз. Но часа за три до начала снижения им поступила информация: в Шереметьево выкатился самолёт за пределы посадочной полосы, нужно быть готовым произвести посадку в Домодедово или Внуково. А уже на снижении была дана команда следовать в Пулково, поскольку столичные аэропорты перегружены из-за перенаправленных к ним бортов.

После этого случая относиться к данной процедуре — построению воображаемого маршрута — он стал серьёзнее. Сегодня план полёта в его воображении не то что изгибался и сворачивал куда-либо, а вообще прерывался где-то над Норвежским морем. И по времени это происходило незадолго до рассвета, когда горизонт на востоке уже светлеет тонкой полоской, как показала Галина.

Второй пилот молча показал расчёт, который совпадал с командирским. Капитан сразу связался с аэропортом и оповестил диспетчера: если они не начнут движение в течение ближайших пятнадцати минут, то он переносит вылет для отдыха экипажа. Делал он это в полной уверенности ответа диспетчера о невозможности изменить слот и был готов запланировать новое время вылета после отдыха. Но, к большому удивлению, специалист попросил подождать минуту и ровно через 60 секунд разрешил буксировку и запуск.

Значит, полетели.

В это время в секретной службе, уже российской, которая должна обеспечивать безопасность всего, происходящего на территории самой большой в мире страны и за её пределами, если это касается российских граждан, морских и воздушных судов, так же проходило оперативное совещание, которое прервал стук в дверь. Появившийся на пороге офицер передал запечатанный конверт. Хозяин кабинета аккуратно его вскрыл и пробежался глазами по тексту.

— Сопровождаемый объект на борту самолёта. Рейс по непонятным причинам задерживается. Наши оппоненты на борту с полным комплектом инструментов, — ознакомил глава службы присутствующих в его кабинете с содержанием и обвёл всех взглядом, предлагая высказаться.

За столом сидели двое, и высказываться они не торопились — любое сказанное здесь означает ответственность. Каждый посчитал нужным тщательнее подобрать слова, даже если шеф выражает нетерпение.

— Нужно уточнить: если задержка связана с неисправностью самолёта, то это не имеет отношения к операции, — высказался, как это и положено, младший по званию.

— Уже узнаём, — ответил хозяин кабинета и обратился ко второму: — А что нам скажет начальник транспортного цеха, ой, извините, руководитель операции?

Тот, кого назвали руководителем операции, не отводя взгляда от лежавшей перед ним папки, будто там был написан ответ, заговорил:

— Хорошо, если это неисправность, но, похоже, они очень рискуют и значит есть вероятность при неудачном исходе всего дела им придётся обрубать концы. Вот это меня очень беспокоит.

Высказывание подчинённого главный воспринял спокойно, но со всей серьёзностью. Он снял трубку с одного из многочисленных телефонов, стоящих на отдельном столе, и, выслушав, скорее всего, приветствие, коротко поздоровался и произнёс:

— Вопросик тут один появился. Как быстро вы сможете оказать нам помощь в случае необходимости? — Руководитель замолчал, после довольно короткого ответа собеседника закончил: — Спасибо, надеюсь, не понадобится.