Сокровища дьявола

Александр Минченков, 2021

Золото во все времена влекло к себе людей притягательной силой. От драгоценного металла лихорадило многих. Кто с достоинством относился к нему, добывая непосильным трудом из недр земли, а кто и вопреки Божьим заповедям, и пренебрегая совестью, продав душу дьяволу, овладевал им, совершая тяжкие грехи. Ломка нравов, попирание человечности, отчаяния и радости – всё это переплеталось в людских судьбах и на страницах этой захватывающей повести. Роман признанного мастера приключенческого жанра, рассказывающий о лагерной жизни на приисках и шахтах Золотой Лены в период массовых репрессий ХХ века.

Глава 9

Думы Матвея Спиридонова просто разламывали голову от обрушившейся на него беды, несправедливого приговора. На пятый день нахождения на зоне он отбросил всё же эмоции в сторону и начал рассуждать о том злополучном дне, хотя и корил себя: зачем открыто угрожал Буряку и побил его, а главное, какого лешего подался к избушке, когда услышал ружейные выстрелы, а теперь и получил. Если б можно было предвидеть!

Он вышел из дому с намерением поохотиться в Гатчинском распадке. Шёл обычной дорогой, она ему знакома до мелочей. Какой год подряд бывал здесь на глухарином токе, а дед Торбеев никогда не возражал, даже был рад видеть, чаю испить и обмолвиться словом накоротке, как-то сложились меж ними добрые отношения.

Уже два года как человека нет, а сюда тянет. Податься в другие привлекательные для охоты распадки, так они далековато, на то время дольше в дороге и хозяева угодий коситься станут. Не сказать прямо — хозяева, это образно, но за ними закреплены угодья договором со зверопромхозом, а в нём прописан план по сдаче дикого мяса и пушнины, боровой дичи, что в этом таёжном месте обитают, а иным и хариуса полагалось наловить, смотря какая речушка. Охотник, что сдаст, что и оставит себе, не без этого, как год выдастся; олень и соболь не привязаны, вольные в своём передвижении, тайга им кормилица, где кормов больше, там их и привлекает.

Услышанные два ружейных выстрела не удивили, раз здесь водятся глухари, значит, и окромя его кто-то пришёл раньше. Поспешил увидеться с охотником-любителем. И лучше не ходил бы. Буряк лежал мёртвым, две стреляные гильзы вблизи избушки. Трогать и поднимать не стал, не прикасался к убитому и его вещам. Начитался и наслышался, сколь бывает несчастий от отпечатков пальцев в подобных случаях.

Было ясно — преступник скрылся до его прихода, незаметно и бесшумно. Случайно или с умыслом произошла пьяная ссора и неизвестный, вспылив, схватился за ружьё? Вполне мог избавиться от Буряка и по личным причинам и привёл его сюда. А что, если кто из местных убил Буряка, отомстил за Нюру? Точно! Вполне! В посёлке настрой у многих таков, что некоторые готовы удушить его. Но кто? Кто? Чего гадать, кинулся сообщить в милицию. Прибежал, а тут по-своему рассудили. А этот Камаев готов выслужиться, не там носом рыл, тянул своё и слушать не хотел, упёртый татарин, не желал вникнуть. А суд, какой же это суд, всё по бумагам нарисованным разложил — и на тебе, Матвей Григорьевич, получай срок…

«Нет, надо выбираться, бежать с зоны и самому как-то раскрутить клубок, за кого-то ишачить даром, хлебать баланду и на нарах спать — это не по справедливости. Бежать! А как бежать?.. И куда бежать, с чего начать, если собрался найти убийцу?.. Не в бега же бросаться и прятаться от людей, так Галина с ребятнёй с ума сойдут. Вот влип, ети твою ети!..»

На седьмой день Матвей для побега, что называется, созрел основательно и кое-что приметил, прикинул. А тут и обстоятельств под стать.

Бригаду из пятерых заключённых поставили на очистку штрека. Надзор поступил на этот раз неосмотрительно, не учёл особенности имеющихся выработок на этом участке. В бригаду попал и Матвей. Старшим назначили Кащея — такое его погоняло, а так по фамилии Кащеев. По комплекции почти со Спиридонова, на зону попал ещё перед войной. Сначала работал на поверхности, а как война началась, спустили в шахту, где кайла и тачка. Двое других с сорок седьмого года, пригнали этапом через Киренск на барже, а с Бодайбо на «Мараказе» до Смольного. Они всегда сообща всюду, и нары рядом. По внешности вроде русские, но больше смахивают на метисов. Пятый попал с полгода назад, худой и длинноногий, на зоне Клещ сразу дал ему кличку Циркуль.

Матвей хорошо знал штрек, его протяжённость и отходящие от него выработки — квершлаги, выходящие на главный горизонтальный уровень шахты. Знал, где идут нарезные выработки и те, которые выходят на поверхность, — это вентиляционный ствол, он далековато от главного грузоподъёмного и людского ствола и наклонной штольни, по которой откатывались на вагонетках промытые пески в терриконик.

Кащей бригаду разделил — Матвея направил вверх по штреку с двумя метисами, а сам подался вниз в паре с Циркулем.

Тут и осенила мысль бежать именно сейчас! Когда такой случай представится? Не воспользоваться — значит, день побега отодвинется на неопределённое время. Напарникам велел производить очистку, указав границы, сам же продвинулся от них на сорок-сорок пять шагов. Под ноги подсвечивал шахтёрский керосиновый фонарь. Принялся работать лопатой, а всё думал, осмысливал, как лучше и удачнее осуществить задуманное, и медленно продвигался по выработке далее.

Те двое копошились с очисткой, чуть позже о чём-то начали оживлённо шептаться, копаясь в нише. О чём они шептались, Матвей не прислушивался, не до них.

Поравнялся с квершлагом и нырнул в выработку, далее мимо временно законсервированных забоев и до вентиляционного ствола. Ствол малого сечения, но имевший узкое лестничное отделение с выходом на поверхность. Матвей глянул вверх и увидел кусочек неба. В основании ствола заметил топор, кто-то из рабочих оставил случайно инструмент, такое бывает редко. Машинально рукой ухватил за топорище. В другой держал шахтёрский фонарь, он его затушил и полез по лестнице. Но тут внизу услышал какие-то голоса, шум, но смотреть вниз и прислушиваться было некогда.

Нежданно преградила путь металлическая решётка из тонких железных прутьев, примкнутая небольшим замком. Топором подцепил край решётки, и дужка замка откинулась, отбросил в сторону решётку и выбрался наружу. Если бы замок повесили большой, пришлось бы повозиться, и вряд ли смог вылезти. «Странно, ведь днями ранее примечал, до этого не было этой металлической решётки, а просто крест-накрест прихвачено несколькими плахами, я бы одним плечом выдавил одну из них. Значит, буквально вчера-позавчера и установили решётку».

Выбравшись наружу, бежал в сторону склона сопки, заросшей лесом, через метров семьдесят обернулся и опешил — из только что покинутого им ствола один за другим вылезли метисы и кинулись вслед за Матвеем. Догнали. В руках обоих по шахтёрскому фонарю и у одного небольшой, но увесистый тряпочный свёрток, у второго наган.

— А вы, черти, с какого перепугу?! — зло прошипел Матвей. — Откуда наган?!

— Так зырим, как ноги уносишь, а в преисподней нам тожа горбатиться неча, — ответил один, а второй, размахивая револьвером:

— Ты местный, тайгу знаешь, так сообща и двинем, а без пушки в тайге сам знаешь.

— Никуда я с вами двигать не собираюсь. У меня здесь кое с чем разобраться надо. В тайге день-два отсижусь, а там дела у меня, мужики.

Конец ознакомительного фрагмента.