Миры душ. Клинок короля

Александр Мартынов, 2021

Действия очередной книги из серии "Миры душ" перенесутся на Миллениум, окраинный мир Единой Империи. Этот мир стоит на защите имперских рубежей, а потому является желанной целью для Диктата, соседнего враждующего государства. Агенты Диктата устраивают покушение на короля Миллениума, когда тот покидает дворец. В удаленной деревне Бейдж убийцы настигают короля Августа, но монарху чудом удается избежать смерти благодаря помощи деревенского мальчишки Калеба. В ходе покушения погибают все жители деревни, и король решает забрать с собой в столицу осиротевшего ребенка, которому обязан жизнью. Отныне судьбы Калеба и Августа связаны. Мальчику суждено стать клинком короля – самым верным слугой на службе Его Величеству. Однако враги не оставят своих попыток покончить с правлением монарха. Миллениум содрогнется от новых убийств, предательств и мятежей. И даже связь между Калебом и Августом станет обоюдоострым лезвием, способным стать оружием в руках недругов.

Глава 3. Истина, правящая миром

Прошло два года с тех пор, как произошло неудачное покушение на короля Августа возле деревни Бейдж. Неудавшихся убийц так и не поймали, несмотря на все усилия стражи. Калеб же продолжал жить у Зохана. За два года его жилье существенно расширилось. Теперь в распоряжении Калеба находились целые три кладовки. К большому разочарованию мага, мальчик не проявлял способностей к магии. Зато, как и предсказывал Август, с мечом Калеб творил чудеса. Для тренировок Зохан нанял лучшего фехтовальщика во всем Миллениуме. Сильвио был превосходным мечником. Когда-то он служил паладином в ордене ранга доминатус. Тренируясь с таким мастером клинка, Калеб демонстрировал феноменальный рост. Некоторым личным телохранителям короля уже должно было быть стыдно оттого, как их мастерство уступает навыкам подростка. Однако, несмотря на это, Зохан по-прежнему заставлял Калеба присутствовать на своих занятиях, где обучал также детей короля. К еще одному разочарованию колдуна, Клаудия быстро перестала посещать его занятия. Маг прекрасно знал, что за этим стоит не личный выбор девушки, а влияние ее матери. Королева желала сделать из Клаудии истинную придворную даму, а все посторонние занятия считала пустой тратой времени и недостойными настоящей леди. Зохан был в корне не согласен с такими рассуждениями, но это был тот самый редкий случай, когда колдун пожелал просто промолчать. Королева могла создать ему много проблем на ровном месте, чего колдуну абсолютно не хотелось. С неохотой он отдал Клаудию, которая теперь ну уж точно станет лучшей дамой на несколько миров вокруг.

Но с ним остались сыновья короля. Вот тут королева Элизабет точно не могла указывать Августу, как ему стоит воспитывать своих наследников. Хотя, глядя на мальчиков, Зохан мысленно жалел, что вместо них ему не досталась Клаудия. Если у девочки была природная склонность к пониманию рун, то сыновья Августа, на манер Калеба, тоже больше любили поразмахивать мечом. Но если Луи был почти так же безнадежен, как Калеб, то Филипп время от времени подавал проблески надежды. Младший сын уже научился зачаровывать простейшие руны и даже почти смог соткать руну из чистого потенциала. Но знания детей все равно были на неудовлетворительном уровне. Даже последний из подмастерьев в ордене Серебряных книг разбирался в магии лучше, чем эти сорванцы после двух лет обучения. Именно поэтому Зохану приходилось регулярно возвращаться к своим старым лекциям, чтобы вдолбить хоть что-то в пустые головы подростков.

Сейчас Зохан вновь начал лекцию о природе магии. Маг в принципе любил говорить на эту тему, поэтому неудивительно, что из всех своих лекций чаще всего он выбирал именно эту.

— Итак, что есть магия? Темные умы считают ее чем-то загадочным и непонятным, но правда настолько очевидна и лежит на поверхности, что удивительно, как столь многие могут не замечать ее.

На словах «столь многие» Зохан пристально посмотрел на Луи и Калеба. Те не поняли, что это был упрек в их сторону. Очевидно, их мысли витали сейчас совсем в другом месте. Вздохнув, маг продолжил, сконцентрировав основное внимание на Филиппе:

— В основе магии лежит то же, что и в основе всей нашей вселенной. Потенциал. Это энергия, из которой состоит все. Я, вы, все вокруг. Материя — всего лишь форма, которую принял потенциал. Либо материя — это то, как потенциал воспринимаем мы. Тут мнения величайших умов расходятся, поэтому не будем углубляться в эти дебри. Главное, что нужно понять: мир построен на энергии потенциала, и магия — это искусство манипулирования им. Отсюда и берут свои корни рунные чары. Человеческая душа обладает врожденной потенциалоактивностью. Увы, на невысоком уровне. Однако это уже объясняет многое, например, то, как духовный потенциал влияет на человеческое тело. Филипп, ты можешь объяснить способность людей обходиться без пищи и возрождаться после смертельных ранений?

Вопрос застал мальчика врасплох. Сперва он что-то неуверенно промямлил, но в итоге собрался с мыслями и ответил:

— Так происходит оттого, что человеческая душа непрерывно генерирует потенциал.

— Верно, но я остановлюсь на этом подробнее. Человеческая душа способна удерживать вокруг себя некоторое количество потенциала. Это количество зависит от так называемой ценности души. На ценность влияют личные качества, материальное положение, престиж и другие факторы. Люди с высоким потенциалом могут забыть о голоде, старости и болезнях. Но есть и обратная сторона. С годами человек обрастает новыми навыками и воспоминаниями. Душа становится, с позволения сказать, тяжелее. На поддержание этой тяжести требуется больше потенциала. Так что даже очень богатые и влиятельные люди рано или поздно состарятся и умрут, — подытожил Зохан.

— А если стереть воспоминания человеку, то он вернет себе молодость? — неожиданно спросил Филипп.

Зохан просиял от вопроса ученика.

— Очень интересный вопрос, Филипп. Если рассматривать воспоминания как бремя, то избавление от них позволит перераспределить потенциал. Человек вернет себе молодость и будет полон сил. Правда, я еще не встречал никого, готового расстаться со своими воспоминаниями. Память формирует нас. Без нее мы все пустышки, чистые заготовки. Отказ от воспоминаний равносилен смерти. Да, со временем память заполнится новыми событиями, но это уже будет жизнь совсем другого человека, а не того, что был раньше. Однако я хотел поведать вам о магии. Как же все это связано с рунами, которые мы все, так или иначе, используем? Человеческая душа потенциалоактивна, это мы с вами выяснили. Человек может направить собственный потенциал вовне, чтобы воздействовать на мир вокруг. Но потенциал одной души сравнительно невелик, да и к тому же это ослабит тело. Пока уровень потенциала не восстановится, человек будет стареть и терять силы. Как же тогда быть, кто знает?

— Создать Церковь Единения? — ответил Филипп.

— Именно так и поступила наша Империя, — кивнул Зохан. — Человечеству нужен был образ, на котором можно было бы сфокусировать мысли всех людей. Этим образом и стала Церковь. В результате молитв, пожертвований и плотной интеграции Церкви в быт имперского общества символика и храмы этой организации стали сосредоточением огромного потенциала. Это, в свою очередь, позволило направлять невероятные потоки энергии и воздействовать на реальность. Сила контролируемого потенциала оказалась настолько великой, что позволила крепко вплетать человеческую волю в ткань мироздания. Естественные законы реальности принимали воздействие, как новый элемент системы. Неудивительно, ведь в основе всего стояла первородная энергия потенциала. И пусть некоторые мои коллеги сравнивают магию, скорее, с нанесением шрамов на тело реальности, я же считаю, что наше искусство находится в полной гармонии с мирозданием. Но я немного отвлекся от темы. Итак, примерно в тот момент и появились руны, призванные упростить процесс сотворения заклинаний. До этого колдовством занимались только маги вроде меня, но изобретение рун позволило приобщить к этому делу куда менее сведущих людей. Вместо глубокого понимания течений потенциала появились простые символы, обозначающие конкретные элементы. Как Церковь под влиянием людских мыслей стала сосредоточием потенциала, так и руны быстро прописались в ткани реальности и стали легко вызываться при наличии достаточного уровня энергии. Но, уверен, вы хотите спросить меня кое о чем еще, — Зохан недвусмысленно посмотрел на Филиппа.

— Почему мы наносим руны на вещи? — не слишком-то уверенно спросил Филипп.

— Да! Об этом я и хотел поговорить далее. Есть большая разница между колдовством и чародейством. Колдовство — это когда рунная последовательность поддерживается одной лишь волей мага. Такие заклинания неустойчивы и распадаются, как только колдун перестает их подпитывать. Согласитесь, это довольно неудобно. К тому же, таким могут заниматься только хорошо обученные люди, а магия должна была стать повсеместным решением. Для этого руны стали связывать с материей. Или, если угодно, вещами, которые человек мог бы унести с собой и использовать где-то в другом месте. Такие заклинания зовутся чарами. Как вы могли заметить, вещи зачаровывают в храмах, так как там для этого созданы все условия. Священники используют рунный алфавит и связывают магический контур с предметом. Благодаря колоссальному уровню потенциала в храме, у них все получается. Получившаяся по итогу система вышла простой и удобной. Священник составляет заклинание с помощью рунного алфавита, использует потенциал храма для воплощения чар и соединяет их с вещью. Конечно, мощное заклинание под силу выдержать только крепкому или драгоценному предмету, но для бытовых нужд сгодится почти все что угодно. По завершении зачарования человек забирает свою вещь и использует магию где угодно, даже если абсолютно ничего в этом не смыслит. Энергия рун, разумеется, ограничена, но она восстанавливается со временем. А если помолиться Церкви или пойти в храм, то рунный потенциал восполнится гораздо быстрее. Вот основы, которые должен закрепить каждый из вас. Запомните главное: потенциал — это истина, правящая миром.

Зохан окинул взглядом своих учеников. Филипп внимательно слушал мастера, в то время как Калеб явно делал это вполуха. Луи же вообще спал с открытыми глазами. Старший сын короля не имел абсолютно никакого желания изучать магию, что демонстрировал Зохану каждый день на протяжении двух лет. Колдун еще раз обвел их глазами, пока наконец не придумал, что с ними делать дальше.

— Итак, Филипп, ты займешься основами колдовства. На сей раз постарайся создать огненный шар и при этом не поджечь себя. Это простое заклинание. Всего лишь руна огня и руна сферической формы. От тебя даже не требуется добавлять руну перемещения, чтобы метнуть шар. Сегодня у тебя должно получиться. А вот вы, — Зохан сдвинул брови и посмотрел на Калеба и Луи, — пойдете протирать от пыли мои фолианты. Да-да, Луи, ты тоже пойдешь. И мне все равно, что ты наследник престола. Может, хоть так ты проникнешься знаниями. А теперь марш за работу!

— Да, мастер, — отозвались ребята с разными оттенками уныния.

Филипп остался в комнате и стал сосредотачиваться для воплощения рун, в то время как Луи с Калебом пошли за тряпками. По дороге Луи бурчал, явно недовольный, что его заставили заниматься таким некоролевским делом:

— Да что этот Зохан себе вообще позволяет? Однажды я стану королем, а он обращается со мной как со своим слугой. Без обид, Калеб, но это тобой он может распоряжаться, как вздумается.

— Мастер строг, но обычно справедлив, — пожал плечами Калеб. — Протирание пыли — это не худшее, что он мог для нас придумать.

— Есть разница между знатью и остальными людьми. Дворяне не занимаются протиранием пыли!

— Кажется, твой отец придерживается не такого мнения.

— Ха! Отец всех убедил, какой он хороший король. Но слуг во дворце не стало меньше, и я что-то не помню, чтобы он когда-либо сам занимался уборкой.

— Но во дворце стали появляться новые люди. Некоторые из них не имеют высокого происхождения.

— Например, ты? Всего лишь спас отцу жизнь. Или тот архитектор, который, не имея достаточных средств, построил лучший провинциальный храм в Миллениуме? Нужно всего-то совершить подвиг, чтобы попасть во дворец. Ну, либо просто родиться в нужной семье.

— Но это гораздо лучше, чем было раньше. Король Август положил начало переменам.

— Только лишь начало. И я не знаю, захочу ли продолжить его дело. Гораздо проще запереться во дворце и жить припеваючи, как это делали остальные короли до папы. Я без раздумий так бы и поступил, если бы не та деревня Бейдж, где подобрали тебя. Она до сих пор снится мне в кошмарах. Тогда я понял одно: если все просто так оставить, то однажды голод и нищета постучатся и в мою дверь. Да, я пострадаю последним, но при этом потеряю больше всех.

— Поверь, до этого не дойдет. Твои верные подданные взбунтуются гораздо раньше. Даже в Бейдже ходили разговоры о том, чтобы присоединиться к одному из лидеров мятежников, пока на трон не взошел король Август.

— Вот поэтому я еще и раздумываю над тем, чтобы стать королем, похожим на отца. Могущественным и всеми любимым. Но я не верю, что для этого должен протирать пыльные и трухлявые книги!

Разговор снова вернулся к поручению Зохана. Ребята взяли тряпки и приступили к рутинной работе. Ближайшие два часа они упражнялись в придумывании наиболее изобретательных шуток в адрес Зохана. Они не знали, что вся лаборатория колдуна защищена чарами, некоторые из них записывали все звуки, раздававшиеся в отсутствие хозяина. Маг регулярно прослушивал записи, параллельно придумывая новые виды наказаний для неугомонных мальчишек. Но сейчас Калеб и Луи пребывали в счастливом неведении. Когда они закончили с книгами, то тут же поспешили убраться подальше от покоев Зохана.

Не забыли они прихватить с собой и Филиппа. Тому все-таки удалось с большим трудом создать огненную сферу. Она рассыпалась в тот момент, когда его брат громко распахнул дверь в комнату. Филипп потерял концентрацию, и огонь исчез, словно бы его сдуло сквозняком. Младший сын короля хотел было высказать ребятам все, что о них думает, но его уже волокли к выходу.

Как всегда, они направились к башне. За пределами столицы стояла старая белая башня. Уже очень давно никто не мог сказать, с какой целью она была изначально построена. Однако и сносить ее тоже никто не хотел. Башня выглядело эстетично, хоть с годами и сильно обветшала. Это место стало излюбленным для ребят, большую часть свободного времени они проводили именно здесь. Какое-то время мальчишки считали башню своим тайным местом, но король Август быстро раскрыл «тайну». Калеб уже давно приметил стражей, дежуривших неподалеку. А Луи и Филипп все еще продолжали думать, что никто не знает о месте их пребывания.

В перерывах между бездельем Луи пытался брать уроки фехтования у Калеба. Наследник короля тоже обладал тягой к владению мечом, но до уровня Калеба ему было очень далеко. Но Луи продолжал прилагать усилия, хоть и сам в душе понимал, что ему не превзойти своего старшего товарища. Однако их тренировки были веселыми, уже только из-за этого не стоило их бросать. Иногда к компании ребят присоединялась и Клаудия. Ей редко, но удавалось вырваться из окружения фрейлин. У подножия башни она находила необходимую отдушину, а развлекала себя преимущественно наблюдениями за тренировками своего брата. Ей было забавно смотреть, как Луи снова и снова смешно падает на землю. Еще ее завораживали красивые и выверенные движения Калеба. Несколько раз Клаудия поймала себя на мыслях, непозволительных для благородной леди. В такие моменты она отворачивалось, стараясь скрыть подступившую к лицу красноту.

После очередного финта Луи вновь рухнул на землю. Несмотря на то, что они бились деревянными мечами, процесс тренировки все равно был довольно болезненным.

— И как у тебя это только получается?! — надувшись, воскликнул Луи.

— Талант, — пожал плечами Калеб. — Есть вещи, с которыми можно только родиться. Тебе ли не знать.

— Ха-ха, смешно, — саркастически усмехнулся Луи. — Кстати, отец еще не говорил тебе, кем ты будешь во дворце?

— Не-а. Пока я все еще на попечении Зохана. Если повезет, меня возьмут в личную стражу короля.

— Думаешь, получится? В телохранители короля берут только самых лучших воинов.

— А я не такой? Разве ты бы не хотел, чтобы тебя прикрывал кто-то вроде меня.

— Кто угодно, кроме тебя, — со смехом отмахнулся Луи.

— Обидно, — наигранно возмутился Калеб. — Придется ужесточить твои тренировки, чтобы ты стал воспринимать меня всерьез.

— Ой, нет. Я и так рук не чувствую. На сегодня лучше закончить.

Ребята направились обратно в город, но Калеб по дороге отделился от них, сославшись на поручение Зохана, которое совсем вылетело у него из головы. На самом же деле он направился к главному столичному храму, где его ждал еще один хороший знакомый.

Симеон сидел в своей маленькой, но уютной келье, усердно что-то записывая в огромную книгу. Когда в дверь постучали, он оторвался от писанины и разогнул сгорбленную спину. Не спеша церковник подошел к двери и аккуратно, почти бесшумно, распахнул ее. За порогом стоял Калеб. Мальчику до сих пор казалась странной привычка Симеона все делать тихо. Возможно, в его предыдущем храме был какой-то особый пункт, касающийся тишины.

Симеон пригласил Калеба внутрь и так же бесшумно затворил дверь. С их первой встречи прошло два года, и тогда Калеб едва не переехал полуживого священника каретой. Казалось, после прибытия в столицу их пути больше никогда не должны были пересечься. Но Симеон регулярно справлялся о судьбе мальчика. Церковник объяснял свое участие тем, что считает Калеба своим спасителем. Священник каждый раз приносил с собой сладости, которыми Зохан, откровенно говоря, не баловал мальчика. Также они разговаривали о самых разных вещах. Калеб нашел в Симеоне очень толкового и мудрого собеседника. Священник рассказывал множество захватывающих историй, большинство из которых, правда, подавалось через призму церковного учения. Постепенно Калеб сам начал навещать Симеона. Он стал чуть ли не вторым отцом для осиротевшего ребенка. В то время как Зохан не пытался стать чем-то большим, чем просто ментором.

Симеон зажег больше осветительных рун. Сам он предпочитал полутьму, но для Калеба келья была уж слишком темной. Затем он, как обычно, справился о делах мальчика:

— Ну что? Зохан все еще пытается вдолбить тебе в голову свои постулаты? Его Величеству пора уже определить тебя на путь воина. Лучшего стража ему не найти во всем Миллениуме.

Конец ознакомительного фрагмента.