Под хэштегом #Мосолово. Книга 1. День отъезда, день приезда – один день…

Александр Кудряшов

Эта первая книга сборника записей о малой родине, селе Мосолово: о родителях, детстве, юности, памятных событиях из жизни, опубликованных автором в соцсети под хэштегом #Мосолово с 2017 по 2020 годы. На обложке книги – река детства Непложа.

№74/08.12.2019/ Очарованный странник

С возрастом стал замечать, что литературные герои, прежде стоявшие далеко, в отдельном секторе и мире самосознания и памяти, теперь смешались с реальными людьми, живыми и ушедшими. Листая страницы былого, не каждый раз различаешь происхождение отдельных персон, кто из жизни, а кто придуманный. Даже появилась легкая фамильярность, как это свойственно в отношениях между старыми знакомыми, приятелями, конечно, без потери уважения к героям.

Для меня такой литературный персонаж — Иван Северьяныч, господин Флягин, очарованный странник из произведений Н. Лескова. В первый раз прочитал повесть в 1973 году, в самолете Ту-114, когда летел в командировку из Москвы на Дальний восток и случайно прихватил в дорогу томик Лескова. Сюжет произведения, язык писателя и фигура главного героя, поглотили и время и внимание, успел прочитать и перечитать. Мне было 25 лет, герою за пятьдесят. Ну конечно, старик, но сильный старик, глыба.

Второй раз прослушал аудиокнигу уже в свои пятьдесят, и тоже неоднократно, в ежедневных долгих автомобильных поездках на работу и обратно. Думал, ну какой Иван Северьяныч старик, сил и энергии еще много.

И вот сегодня, страннику по-прежнему только за 50, а мне на 20 больше, и теперь очарованный странник определенно не старик…

Читал, слушал, теперь буду смотреть спектакль, мультимедиа получается, что редкость для одного произведения. Снимались еще и фильмы, но их не случилось видеть.

Здание театра на старом Арбате, в Калошином переулке, знакомо, там проработал несколько лет, еще при советской власти. Мой кабинет на 2-м этаже, решил посмотреть, что или кто теперь там размещается. Память сохранила ориентиры, нашел быстро, несмотря на перепланировку, и узнал мой бывший кабинет и комнату секретаря. Теперь это мемориальный кабинет Рубена Николаевича Симонова, главного режиссера театра Вахтангова, лауреата, и Героя, советского театрального деятеля.

На минуту окунулся в отблеск славы великого человека, голова закружилась. Подумалось, какие люди занимали это помещение, соседи по месту и по времени! Сначала заседал Александр Иванович, которого сменил Рубен Николаевич, большие люди, большие начальники…

По соседски, хотя и мысленно, назвал себя и поинтересовался у Рубена Николаевича на стенде, как тут в кабинете и вообще дела. Сосед не стал чваниться, признал соседа и ответил, да так, все как обычно, скучно. Я продолжил, столько лет прошло, время бежит, но собеседник поправил: время — только там, у него, направив палец в потолок, а у нас — мгновения. Сильно удивившись, спросил, для вас там тоже мгновения и получил утвердительный ответ, сегодня здесь, а завтра — неизвестно где. Собеседник работал в театре Вахтангова, 50 метров от Калошина переулка, но там ему места для мемориального кабинета почему-то не нашлось. Помолчали. Потом предложил хозяину, а не побаловаться ли по случаю встречи шашлычками из грузинской шашлычной Генецвали, три минуты ходу, с похожим на оригинальное Кинзмараули. Рубен не против. Однако пойти не захотел, не дадут спокойно закусить, вопросы, автографы, замучают. Не беда, сказал и открыл смартфон на Яндекс — Доставку, заказал 4 шашлыка и 3 бутылки вина, даже немалые деньги слетели с кошелька. Но тут третий звонок не позволил насладиться ни вином, ни шашлыками, ни беседой с великим человеком…

Зал в Симоновском театре камерный, человек на 80—100, не больше, компактная сцена полукругом вдается в зал. С первого ряда, где сидел, до сцены метров пять. Актеры заполняют сцену — палубу пароходика, с которой начинается повесть. Последним взошел главный герой. И сразу не глянулся, ну не похож на Иван Северьяныча, монаха с военной выправкой. Молод, лет 40. Нечёсаные волосы, патлы, рубаха расстегнута, плащ — балахон, выглядит как хиппи, которых много видел в западных городах. А когда присел на скамейку, если поставить бутылку портвейна или пива рядом на пол, получится уже вид не только хиппи, но и бича, ближе к русскому бомжу.

Но рост и комплекция артиста подходящие и картина начала меняться, когда он заговорил. Тексты Лескова несут магическое, завораживающее действие. Актер добавлял к ним поставленный, с поморским или приволжским акцентом, голос, выраженную мимику и подходящую жестикуляцию, постепенно замыкая на себе внимание зала. Темп повествования и без того, по книге, бодрый, на сцене вынужденно ускорялся. Эпизод сменял эпизод, показывая, как погибал, но не погиб Иван Северьяныч в закрученных автором сюжетах. Ярко выглядела цыганка Грушенька. Молодая красавица, стройная телом, гибкая, краса души — природы совершенство. Слов у нее было мало, но легко танцевала и пела под гитару, а не под фанеру. На пару и вели спектакль.

В зале тишина, напряженное ожидание развязки. Из головы не уходил тот образ Ивана Северьяныча, который ожидал видеть, и вместе с тем налицо гармония происходящего на сцене. Подумалось, а может, так и надо. Очарованный странник 19 века — скала, с чувственным сердцем, открытым для любви и борьбы, готовый к испытаниям и боям, русский первопроходец. И этот хиппи, странник-21, расслабленный, предпочитающий созерцать, а не действовать, наблюдатель за другими и собой со стороны. Однако умный, тонко понимающий и переживающий, милый и симпатичный, такой, как нужно. При случае, напишет в сеть о несправедливостях и поставит ожидаемый лайк. Какие времена и люди вокруг, какой народ, такие и очарованные странники…

Спектакль шел без антракта, в полной тишине. В завершение представления очарованный странник сказал, что чует войну и готов жизнь отдать за народ. Прежнему бы поверил, новому не очень. Зрители долго аплодировали, вручали артистам цветы. Публика расчувствовалась, люди переживали эмоции и расслаблялись после увиденного. На лицах радость, что встретили настоящую вещь, постановку с сильной игрой страстей, что сейчас редкость…