Катя

Александр Комов, 2023

Что есть жизнь в едва различимой точке вселенной? Исчезающий миг перед беспредельным дыханием вечности, Ничто, ведомое Промыслом к вездесущему величию восходящего Нечто! Но кто из нас следует промыслу?

ГЛАВА 2

Утреннее солнце слепило глаза и отвлекало от работы. Прокурор Федор Алексеевич задернул штору, прошелся по кабинету, достал из сейфа дело генерала Зубова и вернулся за стол.

После визита полковника Захарова, он принял меры по разрыву связки Широков — Зубов, и через третьих лиц уже довел кое-какую информацию до Широкова. В случае успеха он упрячет Захарова далеко и надолго. Такую наглость прощать нельзя.

Федор Алексеевич взял дело генерала Зубова под личный контроль и был серьезно озадачен. Оказалось, что на Захарова в деле не было вообще ничего. Протоколы и показания Зубова, а так же опись изъятых вещественных доказательств исчезли, как и сами вещественные доказательства. Как такое могло быть? Впрочем, Федор Алексеевич прекрасно знал, как такое могло быть.

Пока за арестом генерала стоял полковник Заринский из аппарата спецслужбы при администрации, всё шло как по маслу, но Заринский убит, и дело Зубова практически развалилось. Держать его за решеткой он больше не мог, к тому же это было небезопасно, но и выпустить его он тоже не мог, это было опасно вдвойне.

Видео материалы, добавленные следователем, впечатляли, но адвокаты разнесут всё это на раз-два, то есть получено незаконным путем, изображение нечеткое, идентифицировать со стопроцентной гарантией не представляется возможным и так далее, и так далее. По сути, генералу Зубову предъявить было уже нечего, значит, из-под стражи нужно выпускать.

Надежду вселял тот факт, что заметно активизировалось Управление «ЕС», в этом деле они были, конечно, союзники, правда, статус этого Управления пока не совсем ясен, хотя люди там без сомнения серьезные.

Всю первую половину дня Федор Алексеевич взвешивал все «За» и «Против», колебался вплоть до тех пор, пока к нему в кабинет не вошел следователь Сергей Ильич Кузнецов. В этот момент прокурор принял, как ему показалось, соломоново решение. Если Кузнецов продолжит следствие и будет ходатайствовать о продлении сроков ареста, то при поддержке Управления «ЕС» дело пойдет, и Захарова туда он уж точно прицепит. Если поддержки не будет, то в любом случае он как прокурор вроде бы и ни при чём. А когда Зубов выйдет на свободу, то у него неминуемо разгорится конфликт с Широковым, и Захаров утонет в этом конфликте вместе с Зубовым.

Фёдор Алексеевич предложил Кузнецову присесть и вернул ему флешку с логотипом «EG» на кожаной вставке.

— Я посмотрел, — сказал он и озабоченно постучал пальцем по папке с уголовным делом генерала Зубова, — всё это хорошо, но к делу не пришьешь, Сергей Ильич, сам понимаешь. — Он открыл папку и перелистнул несколько страниц. — Подвисает дело. Испарилась такая сумма… наличными! Не иголка в сене. Ни протоколов, ни показаний… Знаю, что было, знаю, кто изъял, знаю, но… бумага есть бумага, так что… — Фёдор Алексеевич закрыл папку и вновь постучал по ней указательным пальцем. — Подкреплять надо дело.

В кабинет заглянула Секретарша.

— Федор Алексеевич, я на обед, разрешите?

Он кивнул и продолжил:

— У меня тут есть кое-что по Марьино, — сказал он и подтянул к себе другую папку. От земли надо подкопать, Сергей Ильич, снизу. Поскольку ты начинал, тебе и расхлебывать. Направь ребят, а лучше сам съезди, проветрись. Торчат там эти уши во весь рост. Ты прихвати их по мелочи, а я поддержу. — Фёдор Алексеевич хлопнул по папке и двинул её ближе к Кузнецову.

— Я подумаю, — вставая, сказал Кузнецов.

Он взял папку, взвесил её в руке, прошел к выходу и открыл дверь.

— Сергей Ильич! — окликнул его прокурор. — Вернись на секунду.

Кузнецов вернулся к столу. Фёдор Алексеевич открыл боковой ящик.

— В качестве совета… и личной просьбы, перед отъездом… вот возьми-ка визитку…

Пока он перебирал бумаги в боковом ящике стола, за спиной Кузнецова, из приоткрытой двери, появился ствол пистолета с глушителем. Пуля попала точно в висок. Фёдор Алексеевич повалился на стол, и по зеленому сукну поползло кровавое пятно.

Кузнецов обернулся — никого. В приемной — никого. Он выбежал в коридор — никого.

***

На столе руководителя Управления «ЕС» зазвонил телефон. Покровский поднял трубку. Выслушав короткий доклад, Павел Николаевич опустил руку с телефоном.

— Алексеич убит. Кузнецов арестован, — сообщил он.

Юрий Иванович Саргин сидел за столом в другом конце кабинета. Зарывшись в бумагах, он освежал в памяти дела бывших «пациентов», добавлял и классифицировал новых.

— Та-ак, — сказал он, снимая очки, — У нас уже труп?!

— Федя-Федя… — с досадой произнес Покровский. — Вообще-то он к нам так и не пошел, все сомневался, лавировал.

— Кто такой Кузнецов? — спросил Саргин, протирая линзы.

— Это из федералов, он вел дело генерала Зубова. Чуть сам не пошел как стрелочник, пришлось вытаскивать, мы воткнули его в Центральный аппарат. Глеб с ним в контакте, надо бы и нам познакомиться. Он должен работать по Янычу. Алексеича я сориентировал и вот… — Щелкнув языком, Павел Николаевич встал из-за стола, в раздумье подошел к окну. — У себя в кабинете, дерзко, нагло. Как же всё запущено!

***

Время приближалось к обеду. Катя спала, уткнувшись в подушку, и просыпаться не собиралась. Она легко проспала бы до вечера, но странный кошмарный сон разбудил её, правда, ненадолго. Вздрогнув, она открыла глаза, приподнявшись на постели, мутным взором окинула спальню. Ничего не поняла и вновь упала на подушку.

***

Олег покинул Катю ещё в девять часов утра. В кабинете его уже ждали юристы. Олег подписал контракты на поставку и обслуживание карьерной техники для разработки месторождения платиноидов. Поручил Альберту переговорить с поставщиками и лично проверить готовность ангаров и складских помещений в Вышегорском районе. Затем созвонился с партнерами в Цюрихе и попросил организовать встречу с главой фонда Alp Invest. Партнеры обещали помочь, но без гарантий.

Ровно в 14:00 Олег открыл дверь ресторана с табличкой CLOSED, прошел через зал к единственному посетителю, поставил портфель рядом с точно таким же портфелем на стул и сел напротив ещё жующего Марченко.

У стола сразу появился официант.

— «Сан Пеллегрино», — не глядя на него, заказал Олег.

Официант тут же исчез. Марченко тщательно пережевывал пищу, медленно и качественно. Это очень важно, если хочешь избежать негативных последствий для желудка, к тому же это позволяет в полной мере наслаждаться вкусом, и организм полностью усваивает все полезные вещества. Марченко всегда тщательно пережевывал пищу, не спеша, качественно и со вкусом.

На столе появился бокал с водой, и Олег сделал глоток. Марченко удовлетворенно положил на тарелку вилку и нож. Хотя после еды вроде бы нежелательно употреблять какую-либо жидкость, но аромат свежего чая всегда был столь велик, что Марченко никогда не мог удержаться.

— Твой проект пока на паузе, — сказал он только после того как выпил полчашки. — Обстоятельства таковы, что надо подождать. — Марченко допил чай, промокнул губы салфеткой. — Свои выступления на ТВ прекращай, рейтингом не вышел, — дружелюбно усмехнувшись, сказал он и уже серьезно добавил: — Тебе бы сейчас… не оступиться.

— В каком смысле? — не понял Олег.

— С Янычем решай сам. — Марченко бросил салфетку на стол, встал и, прихватив принесенный Олегом портфель, не прощаясь, ушел.

***

Катя наконец-то проснулась. Поднявшись с постели, она накинула халат и вышла в гостиную. На журнальном столике стояли две пустые бутылки шампанского, пустая бутылка виски, остатки клубники на большой тарелке и полная окурков пепельница.

Голова раскалывалась на куски воспоминаний о вчерашнем. Зачем она пила виски?! На кухне ей пришлось открыть все шкафы, прежде чем она нашла пакет кофе в зернах. Кофемолка противно затарахтела. Катя недовольно сморщилась и вышла в гостиную.

Она долго искала сумочку, которая почему-то валялась за креслом. Нагибаться было некомфортно, держась за подлокотник, Катя подняла сумку, ойкнула и, не разгибаясь, завалилась в кресло.

Кофемолка затихла, а голова продолжала шуметь. Мысли путались, но кажется, что всё было довольно забавно, временами даже весело. Всё-таки не надо было пить виски. Ну да ладно. Катя достала телефон и позвонила Наташе.

— Алло, — прозвучал в трубке сонный голос.

— Привет! Как ты?

— Разбудила, ничего не соображаю.

— Я тоже, — сказала Катя. — Как мне сегодня? Что, куда? Какие планы?

— Планы? Сегодня… — зевая, пыталась сообразить Наташа. — Ой, у меня же встреча, рандеву…

— А мой паспорт? — спросила Катя.

— Завтра съездим, О'кей?!

— Значит, я побоку, — с упреком вздохнула Катя. — Понял, вычеркиваю.

— Ты-то как, как прошло? — поинтересовалась Наташа.

— Вычеркиваю, — повторила Катя, сбросила вызов и, вставая, небрежно опустила телефон в кресло.

Наполнив рожок молотым кофе, она установила его в гнездо, включила кофеварку и вышла в гостиную. Когда через минуту вернулась с сигаретой в зубах, то поняла, что забыла подставить чашку под кофе, но было уже поздно.

— Дебильная железяка! — шлепнув кофеварку, сказала Катя и вышла на балкон с сигаретой, но без кофе.

Прикурив, она увидела, как внизу, на площади, к зданию банка подъехал черный «Мерседес», из которого вышел Олег.

***

Олег еще не успел выйти из машины, как тут же следом подъехал такой же черный «Мерседес», только с маячком на крыше, водитель которого, выскочив из-за руля, шагнул к Олегу.

— Олег Владимирович, Вас на минутку…

Водитель открыл заднюю дверь, из салона выглянул полковник Захаров.

— На пару слов, Олег Владимирович, — сказал он, — на минутку.

Олег присел на край сиденья и на всякий случай оставил дверку открытой. Захаров раскрыл перед ним удостоверение и представился:

— Захаров Андрей Денисович. Главное управление по борьбе и противодействию… — Он сунул удостоверение в карман и протянул Олегу руку.

— Очень приятно, — сказал Олег. — Чем обязан?

— Мы с вами, Олег Владимирович, почему-то еще незнакомы, — начал Захаров. — Даже странно. — Он замолчал и опустил взгляд на портфель Олега.

Олег мельком посмотрел на панель приборов, его внимание привлек вставленный ключ зажигания, на котором висел брелок медальон со знаком Тайцзи.

— Хороший портфель, — продолжил Захаров, — знакомый. А мы с вами нет, странно… Сразу скажу, никаких претензий к вам нет, никаких, наоборот, у нас к вам предложение тире просьба, пустяковая… Там, у вас в банке, человечек, ему миллионов триста-четыреста. Он хоть и не музыкант, но тоже человек хороший. В кредит, Олег Владимирович, в кредит, как положено. Все вернется сторицей, так сказать, с лихвой, с процентами, вы уж поверьте. Я только о том, чтобы не затягивали, знаете, бюрократия там и все такое… Может, коньячку?

— Нет, спасибо.

— Рад был познакомиться, Олег Владимирович, очень рад, — Захаров протянул руку. — Вы уж извините, что так, на ходу, в спешке. Время такое, сумасшедшее время.

Пожав Захарову руку, Олег еще раз взглянул на брелок и вышел из машины.

Он заочно знал этого полковника как одного из группы генерала Зубова. Генерал был ещё за решеткой, но группа работала, и появление Захарова означало, что Павел Янович выбрал силовой вариант.

***

В кабинете управляющего «Иден банком» улыбчивый и очень разговорчивый, если не сказать болтливый, Посетитель пожимал руки собеседникам.

— Всего доброго! — прощался Посетитель, — Всего. Рад знакомству. Хорошо, когда расширяются связи. Если что, звоните, всё что нужно, что необходимо. Вы нам, а мы вам, так сказать, с лихвой, умножаем. Общее дело делаем, возможности растут, и ваши, и наши, вин-вин, как говориться, так что не стесняйтесь, всегда рады помочь. Сработаемся. До свидания! — Посетитель раскланялся и ушел в хорошем расположении духа.

Альберт зашагал вдоль длинного стола. Управляющий, переваливаясь с ноги на ногу, закосолапил в свое рабочее кресло.

— Хоть бы чья-нибудь гарантия… — озабоченно сказал он и, болезненно посапывая, неуклюже склонился к нижнему ящику стола.

В кабинет вошел Олег.

— Кто-то был? — глядя на Альберта, спросил он.

— Да, только что, — ответил Альберт.

Олег повернулся к Управляющему.

— Ни копейки, слышишь, ни цента!

Управляющий пыхтел, кряхтел и, опираясь на стол, с трудом поднимался с кресла.

— Олег, тут такое дело… — почесав затылок, пробовал объяснить Альберт.

— Я сказал, ни цента! — перебил Олег. — Не забывайтесь! — жестко сказал он и вышел из кабинета.

— Может, он чего не понял? — с одышкой пожимая плечами, предположил Управляющий.

***

У себя в кабинете Олег достал из шкафа фотоальбом и принялся листать старые фотографии. На одной из них он остановился, внимательно рассмотрел через лупу.

На фото маленький Мальчик за рулем отцовского автомобиля. На ключе зажигания виден брелок-медальон со знаком Тайцзи. Точно такой же брелок Олег только что видел в машине этого полковника.

Отец часто повторял, что Тайцзи порождает Инь-Ян. Что он этим хотел сказать? Когда приходил дядя Сава, отец читал ему отрывки из книги, которая постоянно находилась у него на столе. «Не дай вам Бог жить в эпоху перемен», — отшучивался дядя Сава, указывая на эту книгу. «Кто различает Тайцзи, тот готов к переменам», — как бы возражал отец. «Как различить великий предел в беспределе?» — смеялся дядя Сава.

Они оба и в шутку, и всерьез очень настойчиво просили Олега запомнить это и всегда внимательно слушать уцзи. Олег и сейчас не видел в этом никакого смысла, но слово «Уцзи» помнил. А что это значит?

Олег задал вопрос «Алисе». Приветливый женский голос сообщил:

— В китайской философии находим представление об У-цзи, означающее беспредельное то, что предшествует возникновению Вселенной. Это невообразимое состояние, из которого возникает «Всё», имеет нечто общее с квантовыми полями современной физики. Это состояние предшествует не только пространству, движению и материи, но и времени. Уцзи — это «Ничто» в котором созревает «Нечто». Уцзи порождает Тайцзи.

Японское слово «Удзи», обычно переводимое на английский как Бытие-Время, является ключевой метафизической идеей основателя Дзен Сото Догэна. В его эссе 1240 года под названием Удзи, которое включено в сборник Сёбогендзо ("Сокровищница истинного глаза Дхармы: запись услышанного"), дается несколько объяснений Удзи, начиная с так называемого «Иногда». Удзи означает: само время уже есть не что иное, как бытие, и бытие не что иное, как время».

Олег отключил телефон. «Да, — подумал он, — Уцзи, затем Тайцзи, Инь-Ян и так далее, то есть вот-вот что-то произойдет. Это как предел небытия, то есть начало. Кто различает Тайцзи, тот готов к переменам. Тайцзи сменяет Уцзи и порождает Инь-Ян, но что значит слушать Уцзи?» — Олег встал из-за стола и посмотрел в окно: там, внизу, из отеля вышла Катя. Ну, вышла и вышла. Сейчас он думал совсем о другом.

Но это другое почему-то быстро уступило место этой стройной девушке, которая вышла из его отеля и, возможно, сейчас куда-нибудь уйдет, и он её больше никогда не увидит. Забудет её имя, забудет её чуть курносый носик. Нет, у неё вроде бы обычный прямой нос, обычные для молодой девушки чувственные губы, приятная нежная кожа, густые волнистые волосы. Что ещё? Талия, упругая грудь, точеные стройные ноги, натуральные темные брови и, наверное, подкрашенные пушистые ресницы. Нет, носик у неё вроде бы даже с горбинкой, вполне симпатичный. Олег смотрел на Катю и пытался вспомнить, какого цвета у неё глаза?

***

Катя постояла на крыльце, посмотрела по сторонам, подумала и вернулась в холл. Дверь в ресторан была приоткрыта и Катя заглянула внутрь.

В зале полумрак и никого. Катя прошла на сцену, встала за трибуну, скрестила руки на груди и, чуть приподняв подбородок, повернула голову.

В глубине кулис, над массивной дубовой дверью, горела тусклая лампа дежурного освещения. Видимо, это был запасной выход. Но Катя впала в ступор не от этого. Там же, за кулисой, всего в нескольких метрах от неё, стоял солидный, черный красавец — концертный «Стейнвей». Какое-то время Катя не могла сойти с места. Полтора месяца она не прикасалась к роялю и вот теперь с каким-то неожиданным для себя внутренним трепетом подошла к нему и впервые после длительного перерыва открыла клавиатурную крышку родного инструмента. Она бережно пробежала по клавишам, слегка размяла пальцы и в пустой зал потекли звуки первой части — Adagio sostenuto. Катя мгновенно растворилась в скорбящей красоте сонаты, которую с легкой руки некого критика, все называют «Лунной». Катя обожала эту сонату, благодаря которой она прониклась тайной особого света в ночи, что порождал в душе её бесчисленные пока ещё не явные образы, ждущие воплощения в звуках. Она даже сочинила свою версию «Лунного света над Люцернским озером», вернее, у неё были пока только черновые наброски, но она обязательно напишет свой ноктюрн, после того как посетит Люцерн по дороге из Цюриха в Женеву. Нужно будет объехать вокруг всего озера с остановками и хорошо бы ночью посидеть на берегу.

Катя закончила вторую часть сонаты и с волнением приступила к третьей — Presto agitato.

Конечно, раньше для неё это не представляло никакой технической сложности, но после травмы она играла впервые и поэтому была взволнована дважды.

***

Выходя из лифта, Олег встретил Альберта, который по его просьбе вычислил машину Кати и сейчас молча показал ему снимок на экране телефона. На фото был автомобиль со знаком «БМВ» и номер: В 777 ЕВ 777.

— Красиво, — сказал Олег. — Пробей, пожалуйста, кто такая, откуда, куда и зачем?

Альберт кивнул, но сейчас его волновали совсем другие проблемы и он открыл рот, чтобы озвучить ряд вопросов, требующих немедленного решения.

— Остальное потом, — перебил Олег, хлопнул Альберта по плечу и прошел в зал для курения.

Недовольно вздохнув, Альберт посмотрел на экран своего телефона: В 777 ЕВ 777. В этом номере явно не было ничего хорошего.

Зал для курения был необычно пуст, видимо, вся публика была уже в клубе. Подойдя к двери, ведущей на сцену, Олег услышал музыку, остановился, по привычке достал сигарету и прислушался к звукам рояля.

Катя справилась с третьей частью сонаты и после финальных аккордов неожиданно услышала бурные аплодисменты. Она вскочила и выглянула в зал. Там было уже многолюдно, весь зал активно аплодировал.

Катя кинулась к закулисной двери и наткнулась на Олега. Они удивленно смотрели друг на друга, словно это была случайная встреча бывших любовников после нелепой и долгой разлуки.

Катя опустила взгляд, извлекла из его рук сигарету и присела за столик. Олег щелкнул зажигалкой, она прикурила. После некоторой паузы Олег посмотрел на часы и прервал молчание.

— К сожалению, я должен идти, — сказал он.

— Не задерживаю, — ответила Катя.

Улыбнувшись, Олег встал из-за стола и скрылся за дубовой дверью.

Оставшись одна, Катя вдруг ощутила какую-то растерянность. Вчера все её мысли имели направленность, у неё был план, ещё вчера она вроде бы точно знала, что делать, и что потом там… А что собственно там?.. Катя пожала плечами и потушила сигарету.

***

На сцене к микрофону подошел Леонид Мещерский. Зал тут же затих.

— Вчера было сказано, что только политическая конкуренция способна там чего-то обеспечить, — сказал он. — Да, способна. Как и любой инструмент способен на то или иное, порой прямо противоположное в зависимости от цели пользователя. Политическая конкуренция, это вопрос власти. Борьба за власть имеет глубинное, природное основание. Вам нужна политическая конкуренция, добро пожаловать, под ковром — сколько угодно, да и все демократические процедуры у нас в наличии. Партии есть, выборы есть. Разделение властей тоже есть. Конкуренция, пожалуйста, на всех уровнях. Вы скажете, что всё это только формально, а по существу — издевательство и профанация. Да, но кто это сделал? Вы же и сделали!

Для чего вам нужна была власть и свободный рынок с черным ходом для своих? Чтобы набивать карманы? Ну, вот вы и набили по самое не хочу, и что? Теперь боитесь, что всё отберут? Правильно боитесь. Отберут. Сначала здесь, потом там, или наоборот, всё равно отберут. О чём вы думали, когда пилили сук, на котором сидели? Ладно бы только сук, вы же всё дерево под корень пилили! Тут не об уровне благосостояния говорить нужно, какой уж там уровень, под угрозой сама жизнь!

Поэтому первый вопрос, это вопрос не власти, а цели, но раз уж речь зашла о власти, скажу ещё пару слов, коротко. Очевидно, что нас диктует прошлое и движет будущее. Прошлое, это власть традиций. Будущее, это власть стремлений. Все ли традиционные нормы хороши? Конечно, нет. В любом прошлом много ошибок, заблуждений и преступлений. Заблуждения необходимо развеять, преступления признать, ошибки исправить. А всё что мешает двигаться вперед, всё, что тормозит развитие необходимо отбросить. Развитие — это движение восходящее. Поэтому, когда я говорю вперед, это значит вверх. Обратное движение, то есть разворот, разврат, падение нравов — это движение нисходящее, деградация, регресс. Это относится и к человеку, и к обществу.

Так каким вы хотите видеть человека будущего? Ни на что не способным опустившимся деградантом, бессмысленно прожигающим свою жизнь или человеком созидательным, творческим, открывающим новые горизонты? У вас есть образ будущего, проект который можно было бы предложить человечеству? Предъявите! Не можете?! Власть без цели, власть ради власти, это бездушная тирания, враждебная всему живому. Власть как господство, это угнетающая, подавляющая и угасающая сила самоистребления. Хотите вы этого или не хотите. Ибо на страже всех законов мироздания Суд вечности, и власть Верховного Судьи, чей приговор суров, но справедлив и неизбежен.

Катя зашла в зал, прошла мимо барной стойки и устроилась за столиком в углу. Леонид Мещерский продолжал:

— Что касается частной собственности, о чудотворной силе нам тут рассказывали… — Мещерский усмехнулся. — Открытый рынок, джинсы, жвачка. И без этого якобы ничего нельзя сделать. Хочу сразу всех успокоить, будет вам рынок, будет и частная собственность, будет. Только без воровства, и черный ход на рынке для скупки краденого мы закроем напрочь.

Конец ознакомительного фрагмента.