320 +

Александр К. Барбаросса

Совладелец рекламного агентства Михаил возвращается к управлению бизнесом из-за демарша своего партнера. Его дядя сообщает племяннику о неожиданно возникшей угрозе. Много лет назад к нему в руки попали старинный пергамент и документы, за которыми охотятся неизвестные, но могущественные люди. Убийство, ограбление, предательство, погони – со всем этим Михаил столкнется в самое ближайшее время. Большие сокровища навсегда меняют судьбы тех, кто оказался причастен к их таинственной истории.

Глава 7

Первая неделя после смерти дяди стала самой тяжелой в жизни Синявского за все долгие годы с тех пор, как умерла мама. Наступили темные дни. Ему было нелегко пережить потерю настолько близкого человека, но еще труднее пришлось позже.

На следующий день после того страшного вечера Михаил отправился в офис «Сигмы». Оставаясь действующим вице-президентом, но больше на правах наследника, он созвал экстренное заседание правления компании. Члены совета директоров, перешептываясь и гадая о причине, собрались в большой переговорной. Синявский ждал всех, сидя в том кресле, которое он обычно занимал на совещаниях. Место Кудасова так и осталось незанятым. Михаил поднялся и просто объявил, что дядя прошлым вечером скончался от сердечного приступа. В переговорной повисла долгая пауза. Придя в себя, коллеги стали задавать вопросы, но Синявский говорил то, что просил генерал, — врачи не сумели спасти дядю от внезапного сердечного приступа. Директорат, посокрушавшись, перешёл к текущим вопросам. Михаил слушал очень внимательно — он искал малейшую зацепку, которая могла бы привести его к разгадке убийства. Когда Синявский думал об этом, он физически ощущал, как его глаза наливаются кровью от ненависти к убийцам. Напряженно вслушиваясь в слова директоров, он с горечью осознавал, что здесь вряд ли удастся что-то сразу обнаружить — ни серьезных конкурентов, ни конфликтов. Дела у компании шли хорошо, людей подбирал сам Александр Борисович. Все сидят на своих местах — отлаженная работа эффективной команды. Видимо, чтобы обнаружить убийц, копать придется глубже.

После совещания Михаил позвонил Марине: появились срочные дела… да, сегодня его не будет… да, встречи перенести… пока непонятно на какой день, но он выйдет на связь. Затем пришло время самого трудного: сообщить дяде Вите о смерти его лучшего друга.

Оставив машину в переулке и мрачно порадовавшись найденному парковочному месту, Синявский вышел на Старый Арбат. Его всегда удивляла народная любовь к этой улице, так как ни сам Михаил, ни его друзья или знакомые Арбат не любили. Здесь всегда множество людей, шумно, а осенью-зимой-весной через арбатскую «трубу» дует пронизывающий до костей ледяной ветер. Вот и сейчас, едва Синявский вышел из переулка, поток холодного воздуха ударил ему в лицо. Зябко поежившись и подняв воротник пальто, он пошел в сторону антикварного салона «Пандора». Звонить Туманову Михаил не стал, так как знал, что тот всегда находится в офисе в первой половине дня. Синявский не часто заходил в «Пандору», но ему нравилась атмосфера салона — сам Туманов в шутку называл его «пещерой Али-Бабы». Оставив за дверью шум Арбата с его толпами людей, уличными музыкантами и сувенирными магазинами, посетитель попадал в странный мир, где, казалось, время остановилось. Его сразу окружали вещи из прошлого: старинные кресла с гобеленовой обивкой, на которой еще виднелся выцветший от времени рисунок; каминные часы с покрытыми паутиной мелких трещин эмалевыми циферблатами; альбомы с монетами и банкнотами; иконы со строгими ликами святых; большие бронзовые слоны и маленькие фарфоровые слоники; фигуры индийских богов и статуэтки Будды; картины в старых, но все еще отблескивающих золотом рамах; китайские и японские расписные ширмы и веера; бюсты Ленина и Сталина; декоративные настенные барельефы с головами композиторов и поэтов; театральные бинокли; шпаги, кортики и казацкие шашки, — словом, все, что может заинтересовать серьезного коллекционера, годами охотящегося за редкостями, или впечатлительного туриста, случайно оказавшегося внутри. Синявский вошёл, и навстречу ему сразу поднялся охранник — полностью лысый мужчина очень внушительных габаритов в короткой кожаной куртке. Он отложил в сторону планшет и вопросительно взглянул на вошедшего. Михаил его не знал, поэтому пояснил, что пришёл к Виктору Павловичу. Охранник басом ответил:

— У него сейчас встреча. Присаживайтесь, подождите…

Михаил кивнул и уселся в предложенное кресло, невольно прислушиваясь к джазовой песенке «In dieser Stadt"*, звучавшей из ставшего антиквариатом, но до сих пор работающего советского радиоприемника. Синявский мысленно удивился забавному курьезу — группа, которая исполняла композицию, тоже называлась «Antiquariat». Дверь кабинета отворилась, и послышались голоса Туманова и какой-то женщины. В проеме появилась полная дама в шикарном норковом манто. В одной руке она держала большой сверток, а в другой ключ от автомобиля. Синявский заметил, как сверкнули бело-голубой молнией крупные бриллианты на толстых наманикюренных пальцах, сжимавших брелок с крылышками «Bentley». Следом за дамой показался и Виктор Павлович. Увидев Михаила, он сделал удивленное лицо. Его гостья обернулась к Туманову, а тот, подхватив ее руку, церемонно чмокнул полную кисть. Дама захохотала и произнесла низким грудным голосом:

— Ах, Виктор Павлович, вы всегда невероятно галантны!

Туманов, чуть склонив голову в сторону, с улыбкой ответил:

— Заходите, Виктория Сергеевна, всегда рад! Как найдем для вас мебель, сразу позвоню.

Посетительница вышла, и дядя Витя тут же повернулся к Синявскому:

— Миша? Ты какими судьбами здесь?

Михаил встал и произнес:

— Надо поговорить.

Туманов с улыбкой показал глазами на кабинет и весело пригласил:

— Пошли!

Они прошли в комнату, также заполненную всевозможным антиквариатом. Сев в кресло, Михаил встретился глазами с взглядом Туманова, который нетерпеливо спросил:

Ну, что такое случилось?

Синявский вздохнул и ответил:

— Мой дядя умер вчера вечером… я приехал сообщить об этом.

Глаза Виктора Павловича округлились от удивления, а затем он, все еще улыбаясь, проговорил:

— Миша, это невоз…

Фраза оборвалась. Улыбка медленно сползла с его лица, и Синявскому показалось, что дядя Витя постарел сразу лет на десять. Туманов растерянно взял со стола фарфоровую лягушку, повертел ее в руках, поставил на стол и почти прошептал:

— Но как же это, Миша? Я же с ним разговаривал вчера вечером, он был в отличном настроении. Что случилось?

Синявский, ссутулившись напротив, угрюмо пожал плечами:

— Сам ничего не понимаю, дядя Витя.

Туманов вскинул на него глаза:

— Это как?

Михаил решил быть откровенным с лучшим другом своего дяди и рассказал все про вчерашний вечер. Виктор Павлович слушал, не перебивая. Неожиданно зазвонил стоявший на столе телефонный аппарат, и он, нервно сняв трубку, снова положил ее, прервав раздражающий звонок. Затем достал из ящика стола пачку сигарет и молча закурил. Стряхнув пепел, он, н не говоря ни слова, пододвинул пепельницу на середину стола, поближе к Михаилу. Синявский заметил в глазах Туманова слезинки. Виктор Павлович негромко вздохнул и спросил:

— Ты за рулем?

Получив в ответ утвердительный кивок, Туманов встал и подошел к изящной антикварной горке**, открыл дверцу и вернулся в кресло с хрустальным графином, наполненным коньяком, и бокалом в руках. Он налил себе приличную порцию коньяка и молча выпил. Михаил смотрел, как Туманов снова закурил. Так они сидели минут пять. Наконец, Виктор Павлович спросил:

— А хоть кто-то понимает, как его убили? Ты говоришь, что на видеозаписи ничего нет. Как убийцам удалось проникнуть в пентхаус Саши? С крыши? Это был Бэтмен?

Синявский неуверенно пожал плечами:

— Никто толком ничего не сказал. Мне еще следователь даже не позвонил.

Туманов сосредоточенно смотрел куда-то на стену, потом произнес:

— Эх, Саша, Саша… что же ты не продал этим уродам свои бумаги…

Синявский, задумчиво разглядывающий тлеющий кончик сигареты, взглянул на Туманова и спросил:

— Что ты сказал только что, дядя Витя?

Виктор Павлович снова со вздохом повторил свою фразу. Михаил вскочил с кресла и, внезапно разозлившись, громко, почти крича, сказал:

— Ты что, пытаешься сейчас убедить меня в том, что дядю убили из-за пары антикварных кусков кожи?

Туманов кивнул. Михаил свалился в кресло:

— Дядя Витя, но это же полная ерунда! Кто такие эти люди, чтобы замахнуться на Кудасова?

Он возбужденно закурил и продолжил:

— Нет, это какие-то структуры, заинтересованные в «Сигме»! Может быть, они отжать долю хотели или что-то еще… Да кто станет убивать такую фигуру из-за антиквариата? Я разберусь с этим! Обязательно вылезет чей-то интерес, вот увидишь.

В ответ Виктор Павлович с сомнением покачал головой и ответил:

— Ты лучше представь, насколько эти страницы им нужны, если они решились на такое…

Синявский переспросил:

— То есть твое мнение — это не бизнес?

— Нет, я же говорю тебе — дело в бумагах.

— Да что там такое в этих документах?

Туманов положил сигарету в пепельницу и налил себе еще коньяка, выпил и, сокрушенно покачав головой, сказал:

Конец ознакомительного фрагмента.