Буквы. Деньги. 2 Пера. Второй сезон

Александр Гусев

В этом сборнике собраны лучшие рассказы, написанные в рамках писательского турнира «БУКВЫ. ДЕНЬГИ. 2 ПЕРА» (второй сезон). Турнир проходил летом 2020 года в Instagram, снова собрав вместе молодых и опытных писателей.Эта антология под любой жанровый вкус и настроение. Задуматься и посмеяться. Слегка испугаться и просто насладиться моментом. Отправиться в фантастические миры и взглянуть в наше настоящее по-новому.Что из этого твоё? Решай сам. Мы же говорим: «Приятного чтения»! Книга содержит нецензурную брань.

Туман

Мария Собчишина @m_sobchishina

Раньше Нюра обязательно начала бы плакать, звать маму и уж точно никуда не пошла. Но то было раньше. До войны. А сейчас… Нюра даже не знала, жива ли мама с младшей сестрёнкой или нет. Слёзы стояли комом в горле, и в голове стучало, как молоточком: «Ма-ма! Ма-ма! Ма-ма!»

Фашистские самолёты бомбили не переставая. Из вагона, в котором они ехали, все повыскакивали и смешались единой толпой с людьми из других вагонов. Все бежали, тащили детей, которые даже не плакали, а орали на одной ноте. Нюре казалось, что дети перекрикивали грохот рвущихся снарядов. Она бежала за мамой, которая несла на руках Светочку. Девочка видела впереди мамину синюю клетчатую юбку, но когда они на минуту остановились и девочка подняла голову, оказалось, что это чужая тётя.

Конечно, Нюра испугалась и уже собралась заплакать, но женщина, за которой она бежала, наклонилась к ней и быстро заговорила:

— Не плачь, не плачь, деточка, сейчас всё успокоится, и мама тебя найдёт. Пойдём быстрее отсюда. Надо до леса добежать. В лесу не так страшно.

Нюру пихали со всех сторон. Женщины, старики с маленькими детьми — все пытались спрятаться от пикирующих бомбардировщиков. Девочке казалось, что за каждым человеком охотится свой самолёт. Гул самолётов переходил в тяжёлое взвизгивание, и тогда рядом раздавался взрыв, люди падали смешно, и от этого ещё более страшно раскидывая руки и ноги. Остальные метались, не понимая, в какую сторону бежать.

Нюра мчалась что было сил. Так она и очутилась в лесу. Одна. Где были все остальные люди, Нюра не понимала. «Не могли же всех убить, — думала она, — или могли? Куда мне идти? Или нужно остаться и ждать маму?»

Не дождавшись ни одного человека, Нюра решила пойти поискать людей. Разбомбленный поезд полыхал, и около него лежали только тела и разбросанные вещи. «Если та женщина сказала, что надо бежать в лес, то, наверное, все туда побежали. Надо просто всех найти».

Нюра встала и пошла по просеке. Девочка попыталась кричать в надежде, что её кто-то услышит, но на её крик отозвалось только эхо. Вдруг послышался то ли плач, то ли крик. Нюра бросилась на звук. На земле лежала женщина, которую она спутала с мамой. Женщина лежала, свернувшись калачиком, будто хотела согреться. Клетчатая юбка почему-то была бурая и влажная. А рядом сидел малыш.

— Что с вами? Вставайте, — Нюра подбежала и схватила женщину за руку. Рука была тёплая, но обессиленная. — Как хорошо, что я вас нашла. Пойдёмте.

— Пожалуйста, не бросай Юрочку. Не бросай Юрочку, — женщина открыла глаза, стараясь сфокусироваться на лице девочки.

— Тётенька! Не умирайте, тётенька! Как же я одна буду?! — Нюра смотрела в глаза незнакомой женщины, и ей казалось, что она видит, как жизнь уходит из них. — Тётенька, не умирайте, не умирайте, тётенька! А как же я? Мне ведь только девять лет. Осенью будет девять лет, — она не хотела верить, что осталась одна.

Сколько она просидела рядом с умершей женщиной, Нюра не знала. Малыш стал плакать, она взяла его на руки и поняла, что долго нести его не сможет. Нюра осмотрелась и сняла с женщины большой платок, завязала его на цыганский манер и усадила туда Юрочку. Стало чуть легче.

«Останавливаться нельзя. Нужно идти вперёд. Если я никого не встретила, значит, все ушли далеко вперёд. Надо идти, чтобы их догнать. И если тут просека, она должна меня куда-то привести».

Тут-то её и застала ночь и туман. Туман был как живой. Он нависал влажным, подпахивающим болотом одеялом и противно трогал за лицо. Хмарь была плотная, будто взбитый серый мусс. У Нюры было ощущение, что она плывёт в очень мутной воде. Впереди ничего не было видно, даже кончики пальцев вытянутой руки.

Где-то вдалеке были слышны раскаты боя. «Я не знаю, куда идти и что мне делать». Силы уходили, а сколько ещё идти, было непонятно. Нюра всматривалась во влажную вязкую темноту. И тут она увидела отца. Она не могла его перепутать — отец был в расстёгнутом кителе, под которым виднелась тельняшка. Туман обволакивал его со всех сторон, но его лицо было чётко видно.

— Папа?!

— Нюра, ты очень храбрая девочка. Я горжусь тобой, — отец улыбнулся ей. — Ничего не бойся. Скоро закончится ночь, и туман рассеется.

— Папа, не уходи! — только и успела крикнуть Нюра. Туман поглотил видение.

Юрочка, пригревшись, уснул. Нюра вздохнула и пошла туда, где видела отца. Ей показалось, что стало немного легче. «Папа сказал, что скоро кончится ночь и тумана не будет. Надо немного потерпеть».

Но время шло, а вокруг стояла мгла. Пальтишко у Нюры промокло и совсем не грело. Только от малыша шло уютное тепло. «А если здесь вовсе нет жилья? Мы тогда умрём здесь. Надо было идти вдоль рельсов».

Нюра чувствовала, как страх подкрадывается к ней. Казалось, из туманной пелены к ней тянут руки чудища. Она попыталась бежать, но споткнулась и еле удержалась на ногах. Когда она подняла голову сквозь марево увидела маму. Вокруг всё было размыто, а мама стояла со Светочкой на руках — протяни руку и дотронешься.

«Девочка моя! Как же ты бедная тут одна? Но ты у меня молодец. Не трусишь! Храбрый заяц! — улыбнулась мама. — Потерпи чуточку. Ещё немного и выйдешь к людям». Нюра шагнула к матери, но та пропала в тумане.

— Всё будет хорошо. Ты слышишь, Юрочка? Если мама сказала, значит, скоро мы придём к людям. Мама никогда не обманывает.

Нюра сделала несколько шагов, и вдруг ей показалось, будто тусклый огонёк промелькнул где-то вдалеке.

— Юрочка, там огонь! Мы пришли к людям, — она говорила, будто малыш мог её понять.

— Деточка! Откуда же ты? Да что ж это творится! Господи, спаси и помоги! — старушка открыла дверь, и на Нюру пахнуло домашним теплом. — Дед! Дед! Давай иди помогай! Нам Бог двух деток послал!