Здравствуйте, мсье Поль!

Александр Гуличев, 2023

Бизнесмен средних лет Петр, подхваченный мистическим вихрем в тихом московском парке, буквально падает с неба на брусчатку средневекового города! Теперь его зовут Поль, он – свидетель (только непонятно – чего), а незнакомец в маске дает ему и его товарищу по несчастью, немолодому французскому журналисту Аарону, странные задания.Герои перемещаются из века в век и знакомятся с людьми, о которых только в книгах читали: с Жанной Д'Арк, Леонардо да Винчи, Иммануилом Кантом, Нострадамусом и даже с настоящим Дон Кихотом! Что это, странная игра разума или реальность? И смогут ли герои вернуться к родным? Это и предстоит узнать читателю.

Глава 2

В путь

Я не стал оборачиваться, потому что это всегда прибавляет грусти, но прошептал фразу из фильма «В бой идут одни старики».

— Ты что-то сказал, Поль? — обернувшись, спросил Анри.

— «Не будем оглядываться, так Ромео сказал», — шепнул я и похлопал своего проводника по плечу.

Анри сплюнул от непонимания моих слов, и мы двинулись вперёд на полусогнутых ногах, прижимаясь к стенам зданий.

Мы пошли налево по улице и остановились под аркой, затаив дыхание. Кое-где уже кричали петухи — город начинал отходить ото сна. Мимо нас с лаем пробежали три собаки. Совсем неожиданно где-то в паре метров над нашими головами заухал филин, и я присел со страху, схватившись за сердце. Анри сказал, что помирать будем не здесь, и дёрнул меня за капюшон рясы.

— Нужно быстрее выйти из города, чтобы нас, прости Господи, никто не узрел в таком виде. Не забывайте, стража не спит и бродит по периметру от ворот до ворот! — сказал Анри, и мы почти бегом двинулись в сторону северных ворот к дороге, ведущей из города.

Кое-как пробрались закоулками, прячась от вооружённых людей с факелами и пару раз наткнувшись на каких-то всадников на фыркающих лошадях. Мы вышли из города всё-таки не через ворота, так как там дежурила стража, а через узкий лаз под стеной, который показал один проныра за пару мелких монет моему проводнику ещё лет десять назад.

Уже стало достаточно светло, поэтому мы постарались как можно быстрее преодолеть открытое пространство, и уже минуты так через три-четыре скрылись в густом лесу.

— Послушай, давай хотя бы вспомним, сколько нам лет, ведь мы уже далеко не мальчики, чтобы так скакать по просторам и, не приведи Господи, можем подохнуть от сердечного приступа! Так что давай помедленнее, пожалуйста! — задыхаясь, с укором высказался я в адрес Анри.

Он кивнул головой и, отдышавшись, сказал, что абсолютно со мной согласен. Так, подышав некоторое время и справив естественную нужду, мы двинулись налево по лесу в сторону дороги, которая шла на север.

Так мы шли молча километров десять по тропе, которая то виляла по лесу, то петляла через поля. Анри предложил выбрать укромное местечко, чтобы напиться воды и обсудить кое-какие вопросы относительно нашего путешествия.

Мы нашли уютное местечко, я набрался решимости и спросил Анри, не хочет ли он мне что-нибудь рассказать о полученных от Человека в маске инструкциях. Меня интересовал ещё один момент: Анри — Проводник, я — Свидетель, значит, выходило, что он должен был меня куда-то привести. Я же свидетель какого-то события, а не нашей с ним беготни по полям и лесам с голыми ногами.

— Отец Поль, я с Вами абсолютно согласен! — ответил на все мои замечания и рассуждения Анри, но я совершенно наглым образом перебил его.

— Не юродствуйте, отец Анри, Вам это не к лицу, будьте проще, и народ к вам потянется! — съязвил я и попросил его продолжить свою мысль.

Он снова плюнул на землю, сердясь, что я пытаюсь шутить, а шуток моих он не понимает.

— Итак, я продолжу, у меня с собой карта, по которой я должен довести тебя до определённого места, там у меня появится другая карта, по которой мы будем следовать дальше! — сделав невинные глаза, сказал Анри.

— Ничего не понимаю, а где ты возьмёшь ту, ту другую карту? — ехидно прохрипел я, прищурив глаз.

Анри пожал плечами и сказал, что сам не знает этого, и что, наверное, как-то всё само собой должно случиться. Ну раз уж мы здесь оказались, видимо, о доставке карты тоже позаботится тот незнакомец.

При этом, хотя мы явно были одни, я постоянно ощущал чьё-то присутствие, присутствие кого-то невидимого. Кроме того, эта проклятая жёлтая мгла или дымка не давала мне покоя, я всю дорогу тёр глаза и мыл их водой. Я спросил об этой дымке своего спутника, но он ответил, что давно к этому привык и перестал обращать на жёлтый морок внимание.

Мы просидели у небольшого озерца часа два, и я нагнулся зачерпнуть ладонью воды, чтобы попить, но, увидев свое отражение, отпрянул назад и уставился на Анри. Он испугался моего действия и спросил, что случилось.

— Анри, я же похож на пугало огородное, я бороду регулярно постригаю ножницами, а голова их не видала всё время, сколько я здесь нахожусь! — завопил я.

— Прекрати себя так вести, ты прекрасно выглядишь для этих мест и времён, да и я так же выгляжу! Не время модничать, для своего времени мы, конечно, ужасны, а сейчас — вполне ничего! Женщин мы не очаруем, но играть роль представителей аббатства — самое оно! — рассуждал Анри, перешнуровывая сандалии и икая от холодной воды.

Затем мой друг посмотрел вдаль и добавил: «Женщины — это, конечно, знаете ли!..». И замолчал. Потом достал из своей наплечной сумки ножницы и предложил аккуратно обрезать волосы, а то они и впрямь были чрезмерно длинны. Мы постригли друг друга. Вначале он меня, затем я его. Получилось довольно неплохо.

— Куда всё же мы направляемся, далеко ли ещё? — теперь уже достаточно смиренно спросил я своего спутника.

— Очень. И небезопасно: разбойники, война и чёрт его знает, что ещё там встретится! — ответил Анри.

Затем мы, уже отдохнувшие, двинулись дальше. Проводник сказал, что мы идём в Орлеан, и, как часто с ним бывало, снова замолчал, задумался.

— Анри, покажи, пожалуйста, тот прибор, о котором говорил! — попросил я.

Он снял с себя крест, затем, немного покопавшись, разделил его на две части по плоскости. На каждой из них я разглядел кнопку.

— В самом крайнем случае мы с тобой должны будем нажать одновременно эти кнопки, обязательно прижавшись друг к другу лбами. Ты нажмёшь зеленую, я красную — так сказал незнакомец! — пояснил мой проводник и защёлкнул крест.

Я больше ничего не стал спрашивать, решил плыть по течению и молчать, вспомнив об обете.

Мы поднялись и вышли на дорогу. Преодолевать длинные расстояния в моём возрасте было уже очень непросто, и тем не менее, выбора у меня не было. Тело начало ныть, как у человека, который бросил заниматься физическими нагрузками, а затем резко начал снова… Дома в таких случаях я спасался обезболивающими средствами, но здесь, здесь хоть обрыдайся, никто не поможет.

Путь был очень неблизким, и мы с трудом добрались до Авиньона, за три неполных дня преодолев пятьдесят миль с небольшим. По пути нам встретилось несколько обозов и пеших путников, некоторые из них останавливались, кланялись и просили благословения, естественно, мы их благословляли. Правда, «отец» Анри благословлял с молитвой, а я осенял просителей крестом, молча кивая головой.

Выглядело всё это, конечно, очень занятно. В такие минуты я краснел, мне было стыдно. Два раза нас крепко избили какие-то оборванцы, мне сломали нос, а моему другу два пальца на левой руке. Хорошо, хоть на левой…

Город Авиньон некогда был резиденцией католических понтификов, последний из них, Григорий XI, в 1376 году перебрался в Рим, и дышать жителям стало легче из-за отсутствия огромного количества гвардейцев и стражи. Анри сказал, что шастать по городу мы не будем, чтоб никто не задавал вопросов, поэтому мы решили попроситься на постой в аббатство Сен-Руф, что находилось подальше от центра. Пока мы шли, я всё больше и больше проникался историей чужой мне страны.

Мы постучались в двери аббатства, и нам скоро отворили, Анри показал грамоту, этого было достаточно. Нас без колебаний впустили и разрешили остаться, при этом даже накормили овсяной кашей, яблоками и дали напиться воды. Мы проснулись одновременно с местными отцами, для приличия отстояли утреннюю мессу, помывшись и перекусив овсяной кашей на воде, а затем спешно откланялись.

Путь наш был долог, но интересен. Иногда нас подвозили на телегах, и удавалось подремать на мешках или среди бочек. Пару раз мы натыкались на засады из голодных солдат, это были дезертиры, они бежали от сражений. Солдаты рассказывали о своих горестях, о том, что на войне творится сущий ад, и шансов остаться в живых практически нет. Мы делились с ними хлебом, яблоками, молились и крестили.

Конечно, наш обман можно счесть кощунством и большим грехом, но выбора у нас не было. Раньше я хорошо знал, что выживает сильнейший, пока однажды один человек не поправил меня, сказав, что выживает приспосабливающийся. Вот и сейчас мы были самые что ни на есть приспособленцы.

Так мы шли, шли и ехали всё дальше и дальше с юга страны на север, останавливались в приютах, а если был приличный населенный пункт, то и в достойных постоялых дворах, где ночевали вельможи. Деньги у нас были, поэтому мы не голодали, а когда люди узнавали, что мы следуем в святые места, то с почтением выпивали вина в нашу честь, громко крича и чокаясь деревянными кружками, особенно люди в латах и с крестами на груди. И не важно было в те минуты, что на самом деле мы шли совершенно в другом направлении, на север, а не в Палестину к святым местам. О, сюжет!

Шли дни, наконец, мы добрались до Лиона. Это был достаточно крупный город по тем временам. В Лионе мы решили задержаться на пару дней, хотя расслабляться было некогда. Мы пошли помыться в неглубокой речушке близ города, потому что от нас несло, как от ослов, и даже собаки воротили свои морды от нас. Мыло нам заменили мелкий песок и мягкая трава.

Помывшись, мы выстирали нашу одежду и, пока она сохла, сладко вздремнули на солнышке. Мне снился дивный сон, и я не хотел просыпаться. Я ясно, очень ясно видел жену, детей и маленьких внучат. Это были космические ощущения! Я видел, что мы все собрались на нашей даче, валяемся на свежевыкошенной лужайке. Жена читает вслух книжку про Винни-Пуха, а дети хохочут от моих едких комментариев о том, что Пятачка давно пора съесть и закусить сладким мёдом.

Меня растолкал Анри, он сказал, что я громко хохотал во сне. Наша одежда высохла, и пора было идти дальше.

— Хороший сон? Семья, дом? — спросил Анри.

— Эх, брат мой во Христе, вот так бы не просыпаться и быть с ними, но увы мне грешному! — тяжело вздохнув, сказал я, протёр глаза и подмигнул Анри.

Мы ещё немного голышом посидели на берегу, затем облачились в одежды и пошли прочь от реки в сторону города.

— Послушай, нам с тобой не по пятнадцать лет, чтобы бегать босиком, да и портки лишними не будут, — не удержавшись, озвучил я давно мучившую меня проблему.

— Твоё дело молчать, ты обет дал, насколько я помню! — съязвил Анри, но спорить не стал.

— Как я погляжу, ты становишься дерзким! — не преминул сыронизировать я и предложил зайти на рынок, немного перекусить да ради приличия посетить какой-нибудь местный храм.

Мы побродили по городу, заглянули на базар, прикупив себе по паре штанов, ботинки и тряпки (вроде портянок) для обмотки ног. Анри купил себе ещё две тёплые рубахи, чтобы надевать их под рясу, и пару метров мягкой ткани.

Затем мы зашли перекусить в местный трактир. Пока ели, я спросил товарища, зачем он купил ткань. Анри ответил, что пошьёт нам трусов.

После еды, услышав звон колокола, мы поспешили на вечернюю службу в церковь Сен-Жорж, что на берегу реки Сона. Отстояв службу, как порядочные монахи, и, как водится, получив благословение от настоятеля, мы решили найти место для ночлега. С подачи одного служки этого прихода мы оказались на недорогом постоялом дворе совсем недалеко от храма. Уселись в местном брассери и довольно неплохо перекусили блюдами местной кухни.

Одно немного огорчало: мне приходилось продолжать помалкивать в тряпочку, но, немного разомлев от местного винца, я увидел, что поговорить здесь, в общем-то, было с кем. Особенно привлекла моё внимание потенциальная собеседница с достаточно увесистым бюстом и неплохой кормой в бархатной широкой юбке до пола. Я с любопытством разглядывал её формы, а она не отводила взгляд, и в нём я заметил намёк на взаимность.

Кровь моя, конечно, взыграла, хотя это скорее была мимолётная фантазия. Старику ещё мечтать о молодой девице! Тем более нельзя было позволять себе всякие вольности из-за «принадлежности» к церковной братии, о чём не преминул напомнить мне, еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться, «отец» Анри. Меня же подмывало высказаться, что природа всё равно когда-нибудь возьмёт своё.

Мы спросили, где нам можно разместиться на ночь, и, заплатив тремя серебряными монетами за ужин и постой, отправились на свои койки, которые нам определила та милая дама, ну та, с бюстом, о которой я говорил прежде.

Не успел я заснуть, как почувствовал, что рядом кто-то улёгся, засопел, а затем взгромоздился сверху, лихо сдёрнув с меня штаны. Я грешным делом подумал, что это домовой пришёл, и собрался креститься, да не тут-то было. Ну не может быть у домового обнаженной груди примерно пятого размера и таких мягких пухлых губ. Девушка страстно поцеловала меня. Я пытался что-то лепетать, но в левое ухо мне прошептали нежным голосом: «Ну что, старый хрен, поиграем? Никогда ещё у меня не было мужика с таким крепким телом и такими наглыми глазами… И тем более монаха нецелованного!». Я, конечно, «сопротивлялся» как мог, а она стонала, прыгая и извиваясь сверху на мне, будто большая змея.

Анри подскочил на своей койке и в одном исподнем, едва успев прихватить свою одежду, выбежал из комнаты, сшибая в спешке всё на своём пути, и закричал: «Да что же это такое творится, Господи?!». Выскочив из комнаты, он чем-то загремел и где-то вдали затих. После его побега я ещё немного достойно и стойко «посопротивлялся», пока не начал отрубаться от бессилия, глядя, как мой нежный «домовой» медленно уходит, покачиваясь во мраке. Это была незабываемая ночь, во всяком случае, самая незабываемая с тех самых пор, как я попал в этот странный мир, в это странное время.

Утром я проснулся, еле продрав глаза, с трудом встал с кровати, оделся и спустился в брассери. Там сидел Анри и сонно смотрел на меня.

— Ну что, размонашился, отец Поль? — спросил он и глотнул молока.

На столе стояла большая миска со сметаной и лежала краюха серого свежего хлеба.

— А что не так? Или ты меня в святые записал? Заметь, я не виноват, меня сломили… А молоко откуда взялось, не я ли надоил в ночи, да и сметану не я ли намесил? — негромко спросил я, посмотрев в сторону ночной посетительницы, и покраснел.

Анри захохотал, и молоко полилось из его рта. Девица принесла и мне кружку свежего молока, затем присела рядом и потрепала меня за щёку. Анри при этом вновь ухмыльнулся и закатил глаза.

— C est la vie mademoiselle, je suis desole, но нам нужно уходить, — тихо проговорил я, хотя мне совсем не хотелось покидать это место.

— Ого, да ты преуспел, дорогой друг! — похвалил меня Анри со смехом, и мы засобирались.

Мы упаковали свои вещи и направились к выходу с постоялого двора, как вдруг девица преградила нам путь и подошла ко мне. Она была высокая, выше меня ростом, поэтому её пышная грудь оказалась у меня практически перед носом. Я уткнулся лицом в перси и глубоко вдохнул, наслаждаясь запахом молодого тела.

Не скрою, она была хороша, я понял при свете дня, что она очень похожа на Жюльет Бинош. Отстранившись от девушки, я сказал об этом Анри, и он, обрадовавшись как маленький, согласно закивал головой.

— Да, с такими формами она бы, наверное, блистала на подиумах Парижа во времена Пьера Кардена, — шепнул я другу.

— Если снова будешь в наших краях, не забудь заглянуть, старый шалун. Я не думала, что внешность может быть настолько обманчива! — сказав это бархатным голосом, она подмигнула моему спутнику и отошла в сторону, а мы удалились с поклонами.

Я шёл, не оборачиваясь, почему-то ощущая себя немного виноватым, и порыкивал как медвежонок, вспоминая бессонную ночь.

— Выше голову, месье Поль, ты же герой и кормилец, у нас в сумках есть и хлеб, и кусок буженины! Живём! Без твоего геройства мы бы, наверное, умерли от голода! — еле сдерживая смех, проговорил Анри.

Я ничего не ответил, а лишь жестом показал, что не могу говорить. Он громко рассмеялся и похлопал меня по спине.

Мы ушли из Лиона, но цель была ещё далека, ведь мы не прошли и половину пути. Несколько раз нас пытались ограбить какие-то разбойники, но, обшаривая наши вещи, только плевались и, матерясь, уходили прочь. Несколько раз нас очень сильно избили. Я хоть и был не робкого десятка, даже имел чёрный пояс по карате, ни разу не дёрнулся против ножей и кинжалов. Глупо это делать, да и возраст уже не тот. Страшно было: я же дитя общества потребления, а не этой дикой и воюющей цивилизации.

В один из дней Анри сказал, что сейчас март 1429 года. Это не очень-то меня обрадовало, ведь впереди по-прежнему неизвестность и полуголодное путешествие с туманными перспективами. Я, тяжко вздохнув, снова вспомнил свой дом и близких.

Мы прошли, не останавливаясь, через город Мулен, Анри решил, что мы заночуем в городке Невер, с чем я не имел права не согласиться. Хоть солнце и светило ярко, было достаточно прохладно. Мы шли практически молча, иногда перебрасываясь фразами. По правую сторону от дороги тянулись горы, и я мечтательно любовался удивительным провансальским пейзажем, позабыв о грусти.

Я снова ушёл в себя, думал о доме, о бизнесе, о своём хобби, но меня мучили вопросы, почему я так быстро освоился здесь, почему я понимаю здешний язык, почему я до сих пор жив. Да и гаджеты: как я мог забыть мой любимый IPhone, мессенджер WhatsApp и Его Величество Интернет. Как же я без них живу здесь? Боже мой, надо же, сколько времени я вне своего дома, а только вспомнил про всё это. В общем, я мечтал и размышлял на ходу.

Вдруг Анри закричал! Я не успел опомниться, как из перелеска на огромной скорости нам навстречу понёсся отряд вооруженных всадников. Меня словно сковало, я стоял и не мог двинуться с места. А всадники были уже в трёх метрах от меня. И пронеслись будто мимо меня, через меня, сквозь меня.

Я стоял на дороге, ноги тряслись от страха. Анри стоял метрах в десяти на четвереньках, вылупив глаза и икая. Пыли от всадников практически не было, она как бы смешалась с жёлтой мглой.

— Что это было? — дрожащим голосом спросил я, глядя на своего товарища.

— Не знаю, что это было, но это было грандиозно! Они промчались сквозь тебя, не причинив вреда! Это призраки, не иначе! — восхищённо прокричал напуганный не меньше меня Анри.

— Как это может быть? — спросил я и попытался сделать шаг, но ноги не слушались.

Анри, встав с колен, подошёл, и, взяв меня за руку, увёл с дороги в сторону пруда. Штаны мои были мокрыми.

Анри развёл огонь, и я, достав запасные штаны, быстро переоделся, а грязные застирал в пруду и убрал их, чуть подсохшие, в сумку. Тут что-то побудило меня обернуться, и на холме метрах в трёхстах от нас я разглядел всадника на снежно-белом коне. На всаднике был плащ, шляпа с узкими полями и маска до глаз. Он смотрел в нашу сторону. Я хотел было показать его Анри, но он опередил меня, сказав, что видит то же, что и я.

— Ты не находишь это странным? — выдал вдруг Анри.

— Анри, а тебе не кажется, что то, что мы здесь шляемся по городам и весям, само по себе уже странно?! — нервно ответил я и предложил двигаться дальше.

Мы снова посмотрели на холм, всадника там уже не было.

Немного успокоившись, я сказал Анри, что вспомнил про мобильную связь. Он, как ребенок, удивился.

— Надо же, я тоже совсем забыл про чудеса техники, надо же! — с идиотской улыбкой проговорил мой проводник, глядя куда-то вдаль и почёсывая задницу.

К ночи мы добрались до Невера, там постучались в первый встретившийся на пути дом. Нас впустили и отправили спать в хлев на сеновал. Утром хозяин дома попросил нас побыстрее уйти, по причине того, что в городе много солдат, отряды которых двигаются на север, им тоже нужен постой.

Мы набрали воды и двинулись сквозь город, но не центральными дорогами. Я на секунду отвлёкся, задумался о своём и потерял из виду Анри, хотя он шёл впереди меня метрах в двадцати. Но не успел я испугаться, как мой друг выскочил откуда-то из подворотни, что-то держа под рясой. Только я хотел полюбопытствовать, что это за ноша, как он толкнул меня и прибавил шагу, я послушно побежал за ним.

В лесу мы развели костёр, и у нас случилась небольшая пирушка: Анри лихо ощипал и зажарил на углях курицу — именно её он прятал под одеждой, умыкнув по пути из одного двора.

До Орлеана мы добрались за четыре дня. Ночевать приходилось то у костра, то в стогу, так как больших населённых пунктов по пути не было. В деревнях на постой пускали неохотно, видимо, местные были чем-то напуганы. По пути в город нам попадались оживлённые сборища людей, сидящих возле больших костров, но мы боялись подходить к ним, так как опасались быть избитыми или ограбленными.

На четвертый день мы подошли к Орлеану. Километрах в десяти от города нас остановили солдаты в железных доспехах. Они долго допытывались, кто мы и откуда, а затем сообщили, что в город нам нельзя, что Орлеан занят англичанами, и что скоро его будут штурмовать.

Солдаты предложили вместе с отрядом следовать в сторону стоянки войск, пообещав, что там мы получим еду и отогреемся у огня, если отпустим грехи страждущим.