Трофей для тирана. Том 2. Белый ферзь

Александр Верт, 2019

Вот уже девять месяцев Канелия является одним из стражников короля. Обещанный принцу год скоро закончится, но несмелые чувства только окрепли, несмотря на запреты короля. Только как бы они ни таились, король знает все, даже то, что его хотят убить. Вторая, заключительная часть саги "Трофей для тирана". Исходники обложки с сайта depositphotos.

Глава 5 — На пороге безумия

Дождь стал сильнее, словно спешил остудить горячую голову Ноктема, только теперь он стучал за окном, ломился в него с такой прытью, что одинокие капли даже падали на пол.

Ноктем слышал их, но не спешил открывать глаза. Он сидел в своем кабинете и думал. Слова отца звучали в его голове так, словно пытались прожечь дырку в его сознании.

«Нет иного пути», − часто говорил Виндор, кричал, был недоволен сыном, а в последнее время соглашался и даже гордился им. Что изменилось?

«Твоя главная сила в том, что ты ищешь свой путь, а не соглашаешься на уже известный, − словно поддерживали спор слова Аберхары, почти забытые, а теперь восставшие в сознании. — Это трудный путь. На нем невозможно избежать ошибок, главное помнить, чего именно ты хочешь достичь».

− Чего именно, − повторил Ноктем шепотом и вдруг понял, что он уже и не помнит, что это было.

Он хотел создать сильную страну, избавить ее от тирании и… было что-то еще, утерянное в череде сложных интриг.

Ноктем встал. Ему вдруг почудилось, что он болен, но он не настолько промок, чтобы схватить лихорадку.

«Пока отцу дурно, ты не имеешь права даже на головную боль», − сказал себе Ноктем и решил навестить Канелию.

Она видела стрелка, она была там и могла что-то знать, а значит он мог позволить себе официальный, пусть и короткий визит. Она была ему сейчас нужна, чтобы хоть немного прийти в себя и понять наконец: стыдиться ему своего гнева на наставника или давить этот стыд.

Приказав страже остаться за дверью, он шагнул в комнату Канелии, пренебрежительно оттолкнув дверь. Ее здесь никто не любил, и Ноктем хорошо это знал. Подстилка короля, бывшая любовница принца. Шлюха в доспехах — так ее называли за глаза, но высказывать подобное громко боялись, веря, что покровительство короля все еще хранит ее. Стража в этом смысле была сдержанней. Им было ровным счетом все равно, лишь бы она хорошо выполняла свою работу. У них были свои законы, и суть их была проста. Плохого воина они могли забить до смерти и сделать вид, что это случайность, но Канелия после обучения доказала им, что способна на многое. Ноктем тоже это видел, но хотел забрать у нее все оружие, потому видеть ее на ногах и с мечом в руке ему было неприятно.

Кенли же не хотела лежать. Закрепив левую руку, она встала. Растворила в воде все тот же коричневый шарик и выпила отвар. Шарики подходили к концу, пила она их, наверно, напрасно, но верить в то, что король не прикажет ей больше пить дурман — не верила, да и детей от наследника опасалась. Смерть от подобных глупостей в ее планы не входила, потеря формы тоже. Раненое плечо, конечно, ныло, но правая рука была цела и могла уверенно держать оружие, потому Кенли в тишине отрабатывала удары.

Шаг. Выпад. Шаг. Снова выпад и резкий поворот в сторону открывшейся двери. Лезвие смотрело в грудь Ноктема, и она испуганно его опустила, хотя между ними было больше трех метров и ранить его она никак не могла.

Ноктем закрыл за собой дверь и шагнул к ней. Видеть ее в мужских одеждах ему даже нравилось. Свободная одежда почти полностью скрывала очертания груди, но когда она волновалась, он мог видеть очертания выступающих сосков. Пояс всегда подчеркивал тонкую талию, а штаны − округлые ягодицы и сильные бедра. Ноктему все чаще казалось, что мужчины Астора счастливей здешних хотя бы потому, что могут видеть нечто подобное постоянно.

Одного ее вида было достаточно, чтобы настроение Ноктема стало не таким мерзким. Он хотел ее обнять, но она вдруг увернулась от его руки.

− Что ты здесь делаешь? Еще и вот в таком виде, − растерянно спросила Канелия, отворачиваясь.

− Я к тебе, как к свидетелю покушения − вдруг ты что-то можешь мне сказать, − ответил Ноктем и, преградив ей путь к отступлению рукой, поцеловал в шею на самой границе повязки.

Кенли робко улыбнулась.

− За нами могут следить, − напомнила она.

− Не думаю, − пожал плечами Ноктем, но отступил, чтобы сесть на единственный стул в этой комнате и посмотреть на нее еще раз внимательно и взволнованно. — Почему ты встала?

− А зачем мне лежать? — удивленно сказала Канелия и все же убрала меч в ножны, чтобы тут же повесить на крепежи в стене, а потом отступить. — Я в порядке, но службу, разумеется, сейчас нести не могу. − Она села на край кровати и внимательно посмотрела на Ноктема. — Мне кажется, я действительно могу сказать что-то о покушении.

Ноктем хмыкнул и передвинул стул ближе, чтобы перейти на шепот и незаметно коснуться ее руки.

− Есть мысли?

− Да, − в тон ему, очень тихо ответила Канелия и подалась вперед так близко, что едва не коснулась лбом его лба. — Я все еще думаю, что никто кроме тебя не мог довести убийцу так далеко, − прошептала Канелия, но сама крепче сжала его ладонь.

Ноктем не пытался ее вырвать, только вздохнул.

− Ты мне не веришь?

− Верю, − без колебаний ответила Канелия. — Я тебе верю, но подумай сам. Речь о покоях короля. Как стража могла не проверить, что у него в руках и позволить принести заряженный арбалет? Ноктем, кто-то сделал это, пользуясь твоим именем, иначе никак.

Ноктем рассмеялся.

− Подкупить можно всех, − сказал он и тут же осекся.

Сам он думал о чем-то подобном, но признавать этого не хотел.

− А еще его можно было привести в обход стражи, если знать как, − пробормотал Ноктем. − Судя по всему, так и было, а стража у входа не проверяет ношу.

− И что, много кто знает как? — тихо спросила Кен, давая понять, что даже ей такие пути неведомы.

− Я думал, что нет, но весь двор знает о ссоре моих родителей, а я даже не догадывался. Так что…

− Ты знаешь такой путь? — спросила Канелия прямо.

− Знаю, я им часто хожу к отцу, когда мне нужно с ним поговорить. Из моих покоев прямо в…

Он замолчал, понимая, что о существовании этого пути знал один человек, но самого пути он не видел.

«Если знать вход, можно и остальное изучить», − подумал Ноктем и закрыл глаза. Верить в то, о чем он сейчас думал, совсем не хотелось.

− Это Анри Рино, − прошептала Канелия. — Если не ты, то он. Больше просто некому.

Ноктем вздохнул и сжал ладонь ее правой руки своими руками. Когда-то мягкая, нежная ладошка, ухоженная и буквально созданная для ласки теперь покрылась мозолями, но он все с той же нежностью гладил ее тонкие пальцы с коротко остриженными ногтями, а ведь когда-то у нее были прекраснейшие руки. Зависть к мужчинам астора тут же прошла, о покушении говорить не хотелось, о возможном участии личного помощника тем более, а Канелия не унималась:

− Если он тебя предал, позволь мне участвовать в расследовании, чтобы я не сидела здесь без дела, − попросила она уверенно, забыв перейти на шепот.

− Кен, − почти простонал Ноктем и поцеловал ее руку, мешая самому себе осознавать ее подозрения. — Тебе лучше остаться здесь, поправиться. Ты нужна мне здоровая, я…

Он запнулся, погладил ее по щеке, а когда она мягко улыбнулась, все же решился:

− Знаешь, я боюсь об этом говорить. Пустынники верят, что добрые планы надо хранить в тайне, чтобы злые духи о них не прознали. Я в это, конечно, не верю, но когда что-то произносится вслух, а потом не сбывается, − всегда больнее.

Он приблизился к ней еще больше, чтобы прошептать на ухо о самом тайном в собственном сердце:

− Кен, я очень хочу, чтобы ты была моей женой и матерью моих детей, потому просто умоляю тебя…

Канелия отпрянула и покачала головой:

− Прекрати, ты и сам знаешь, что это невозможно.

− Почему? Ты принцесса Астора, женщина благородной крови, я смогу вернуть тебе имя, когда…

− Я стражник и бывшая шлюха твоего отца, − зло сказала Кенли и встала на ноги, чтобы отойти от него подальше. — Когда я убью его, ты будешь вынужден меня казнить, потому что иначе…

− Зачем тебе его убивать? — буквально взмолился Ноктем. − Это тебе ничего не принесет, а мы…

− Я дала клятву, Ноктем, − перебила его Канелия и отвернулась. — Он должен захлебнуться собственной кровью, чтобы познать хотя бы часть той боли, которую он принес другим.

Ноктем только посмотрел на нее. Свой запас гнева он явно исчерпал, спорить смысла не видел. Ее стоило арестовать и запереть в темнице до конца правления владыки Виндора, но со спасительницей его жизни поступить так без особых причин было невозможно. Сказать отцу, что она хочет его убить, значило уничтожить ее на месте. В лучшем случае ее просто убьют, в худшем…

Ноктем просто встал.

− Я заберу тебя в свою стражу и запру в собственной спальне, потому что ты безумна, − холодно сказал он и пошел к двери.

− Тогда не надейся, что я стану ждать конца года, − предупредила она.

Ноктем не обернулся, просто вышел и приказал никуда ее не выпускать до особых распоряжений.

− Станет оказывать сопротивление − арестуйте, только обеспечьте ей хорошие условия.

Разумеется, немая стража вопросов не задавала, да и задумываться о смысле приказов ей было не положено.