Новые крепостные. Неофеодализм и современное рабство

Александр Валерьевич Лежава, 2021

Правящие элиты не способны самостоятельно формировать что-либо конструктивное, они не могут строить и создавать действительно ценное, но они умеют и любят отнимать и делить созданное другими. Именно для этого нынешним властителям и нужны новые крепостные, которые будут безропотно подчиняться и обслуживать новую аристократию, и считать это за высшее счастье. Постиндустриальное общество с его высоким технологическим уровнем развития дало элитам качественно новые возможности строить неофеодализм, для этого используются красивые, но обманчивые формулировки вроде «Четвёртой промышленной революции» или «Новой нормы», с помощью которых они обещают привести население к светлому будущему. Однако, если убрать эту красивую обертку, то реальность оказывается гораздо более мрачной по своим последствиям, чем традиционное крепостное право, которое уже сейчас выглядит как подлинный разгул свободы. Можем ли мы противостоять этому? В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Идеология «Великой перезагрузки» по словам ее авторов: вперед к неофеодализму

А дубы-колдуны

что-то шепчут в тумане,

у поганых болот

Чьи-то тени встают.

Л. Дербенёв,«Песня про зайцев»

Существующие современные технологии активно манипулируют нашим сознанием, мышлением и поведением самыми различными способами. И по большей части люди совершенно не замечают этого. Власти и компании используют слабости и уязвимости в нашей мозговой деятельности, фактически программируя людей и используя наши тревоги и надежды, чтобы заставить нас выполнять действия, желаемые их хозяевами и заказчиками. Это в полной мере относится как к потреблению определенного контента, так и покупке определенных продуктов или голосованию определенным образом за конкретного кандидата или решение. Отвязать себя от их усилий по нашему программированию (или зомбированию, это как кому нравится) чрезвычайно непросто. Любой родитель, который пытался отучить своего ребенка от социальных сетей хотя бы на несколько дней или часов, прекрасно знает это.

Проблема не нова и не ограничивается техническим сектором. Маркетологи и политики на протяжении десятилетий намеренно использовали нашу эволюционную схему, чтобы заставить нас выполнять их приказы. Механизм как для животных, так и для людей везде примерно одинаков. Все виды животных, включая человека, в процессе эволюции выработали стереотипные поведенческие «ярлыки» к определенным стимулам. Это естественный процесс адаптации, так как жизнь все более усложняется, а стандартизованные реакции дают определенное эволюционное преимущество. По крайней мере, раньше давали.

Ученые, занимающиеся данными проблемами, называют эти модели фиксированных реакций эффектом «щелчка и жужжания». Они работают так, как будто в нашем мозгу была нажата кнопка («щелчок»), которая затем заставляет нас, как роботов, выполнять стандартную последовательность действий («жужжание»). Такой запрограммированный автоматический ответ хорошо служил нашим предкам. Это позволяло им на более высокой скорости, чем без нее, реагировать на возникающие угрозы со стороны хищников. В современном мире многие из этих моделей фиксированного действия не обладают теми же преимуществами и фактически могут быть использованы против нас.

Хорошим примером этого, хотя и не относящегося непосредственно к человеку, является исследование, проведенное специалистом по поведению животных М. В. Фоксом в 1970-х годах. Индюшки очень сильно реагируют на хорьков, которые любят есть индюшат. Поэтому когда индюшка видит хорька, даже чучело, которое держит исследователь, она впадает в ярость, делая все возможное, чтобы царапать и заклевать злоумышленника до смерти. Но индюшка также сильно реагирует на «щелчок» в виде писка, который издают индюшата. Когда она слышит это, то переходит в режим «жужжания» — воспитания: кормить, ухаживать, согревать и чистить их. Он настолько силен, что пересиливает ее программу против хищника хорька. Если в ее поле зрения оказывается чучело хорька, она мгновенно атакует его, но если внутрь чучела хорька поместить устройство, воспроизводящее писк птенца, индюшка полностью изменяет свое поведение. Вместо нападения она начинает кормить хорька, причисляя его к своим цыплятам и пытаясь кормить и чистить. Естественная запрограммированная защита от хорька оказывается взломана, и она начинает действовать в его интересах, а не в своих собственных. Вы, конечно, можете подумать, что это всего лишь глупая индейка. Я же чертовски умнее этой тупой птицы. Никто не может меня так обмануть. Но, это, к сожалению, не так.

У людей, в нашем с вами мозге, заложено столько же паттернов фиксированного действия, а возможно, и больше. Фактически мы можем быть даже более уязвимыми, чем индюшка, потому что наш вид живет в самой быстро изменяющейся и сложной среде, которая когда-либо существовала на планете. Эти стандартные реакции и «ярлыки» могут быть нужны нам больше, чем когда-либо, чтобы выстоять в сложных условиях.

В этом и заключается одна из опасностей. Точно так же, как М. В. Фокс обнаружил, что может обойти процесс принятия решения индейкой, политики и маркетологи в полной мере овладели наукой обхода принятия наших решений. В человеческом сознании есть множество фиксированных реакций. И те, кто стремится к власти и прибыли, будут использовать наше незнание этих спусковых механизмов и наших естественных реакций на них против нас.

Один из широко распространенных стереотипов — это «дорого равно хорошо». Наш повседневный опыт в большинстве случаев подтверждает это убеждение, ведь более красивые и качественные товары и услуги обычно стоят дороже. Например, покупатели, видя заметно более высокую цену на украшение, приходят к выводу, что оно должно быть более ценным. И поэтому желаннее. Во многих случаях этого достаточно, чтобы заставить их вытащить кошелек и купить его.

Другой вариант таких стандартных реакций заключается в том, что когда кто-то просит нас об услуге, мы с большей вероятностью подчинимся, если нам объяснят причину, по которой нас просят. Причем дело не имеет ничего общего с истинностью этой самой причины. Самое интересное заключается в том, что практически любой причины будет достаточно, независимо от того, насколько она слаба или неуместна. Люди в значительной степени готовы придать рациональный характер любой причине, чтобы объяснить свою готовность подчиняться.

Оказывается, слово «потому что…» вызывает у людей мощный щелчок и жужжание фиксированного действия. Это мысленный ярлык, который в большинстве случаев говорит нам: «Я должен делать то, что просит этот человек, потому что у него есть веская причина». Показательно, что розничные продавцы продуктов питания советуют нам покупать их продукты, «потому что они…», а политики и власти призывают нас принять очередную новую политику, «потому что это правильно». Они намеренно нажимают кнопку «щелчка и жужжания» своей целевой аудитории, пытаясь заставить как можно больше людей действовать в своих интересах, действовать так, как хотят они. Когда вас побуждают «действовать сейчас», стоит дважды подумать, а стоит ли вообще это делать.

В современном обществе, где корпоративные картели контролируют практически каждый сектор экономики, а все ведущие средств массовой информации принадлежат нескольким компаниям, которые можно пересчитать по пальцам, где влиятельные лица со своими собственными особыми интересами финансируют и контролируют наши политические партии, где большие данные и социальные сети собирают и продают нашу личную информацию, мы оказываемся подверженными в высшей степени изощреннейшей психологической манипуляции в истории любого вида.

Чтобы не стать невольными жертвами, важно, чтобы мы сначала поняли, какие методы взлома нашего сознания используются против нас, чтобы мы могли распознать их и предпринять соответствующие действия, чтобы ослабить их власть над нами. Это непростая задача.

Сегодняшние манипуляции над сознанием людей оттачивались десятилетиями с использованием новейших достижений науки и техники. Они были специально разработаны, чтобы вызывать наши эмоции, усиливать наши страхи и разжигать наши желания. Это часто окутано ложной моралью, призванной заставить нас поверить в то, что сопротивление этому бесполезно и неэтично.

Возьмем, например, «Великую перезагрузку» для одних и «Великое обнуление» для других, которые сейчас так усиленно продвигают ведущие мировые державы, а также разнообразные транснациональные организации и структуры: Всемирный экономический форум, МВФ и т. д. Они рекомендуют правительствам стран начать навязывать своим гражданам чисто конкретный набор действий, представленных в виде некой благородной цели обеспечения устойчивого будущего для планеты.

Сколько из того, что рекомендуется ими в рамках этой схемы, действительно необходимо и в наших интересах? И насколько это служит корыстным интересам тех сил, которые всеми силами продвигают эту программу?

Мы не сможем ответить на эти важные для жизни обычных людей вопросы, если просто позволим им бесконтрольно щелкать по нашим кнопкам, чтобы заставить нас, как роботов, подчиняться и жужжать при каждом их нажатии.

Особое внимание «Великая перезагрузка» привлекает к себе в условиях пандемии коронавируса, которую премьер-министр Канады Джастин Трюдо прямо и открыто назвал «возможностью для перезагрузки».

Повестка дня перезагрузки в первую очередь направлена на демонтаж ныне существующей капиталистической системы. Ближайшие цели предельно просты: еще большая централизация власти и тотальный контроль за всеми областями жизни обычных людей. Схема должна привести к ускоренной автоматизации и роботизации рабочих мест, а также уменьшению расходования энергии. Поскольку численность населения и ее рост напрямую коррелируют с ростом потребления энергии человечеством, реализация схемы должна привести к снижению уровня жизни самых широких слоев населения и резкому сокращению гражданских свобод, а в дальнейшем — к сокращению численности населения до величин, устраивающих власти. Концепцию «золотого миллиарда» никто не отменял, хотя она может быть модернизирована с учетом новых условий.

Еще одним ключевым аспектом «Великого обнуления», или Четвертой промышленной революции, как ее назвал глобалист Клаус Шваб, является слияние человека с машиной.

В своей книге «Формирование будущего Четвертой промышленной революции: руководство по построению лучшего мира» (Далее — «Четвертая промышленная революция») Шваб объяснил, как новые технологии позволят властям «вторгаться в доселе личное пространство нашего разума, читая наши мысли и влияя на наше поведение».

Он совершенно ясно и недвусмысленно дал понять, что неотъемлемой частью «Великой перезагрузки» является трансгуманизм. По его мнению, Четвертая промышленная революция «приведет к слиянию нашей физической, цифровой и биологической идентичности», которая, как он пояснил в своей книге, представляет собой имплантируемые микрочипы, способные читать ваши мысли.

Он прогнозирует, что это послужит стимулом для правоохранительных органов к реализации программ по предотвращению преступлений, так сказать, арестовывать людей просто «по подозрению в желании»: «По мере того, как возможности в этой области расширяются, у правоохранительных органов и судов будет возрастать соблазн использовать эти методы для определения вероятности преступной деятельности, оценки вины или даже, возможно, извлечения воспоминаний непосредственно из мозга людей». Шваб не скрывает: «Даже пересечение государственной границы может однажды потребовать детального сканирования мозга для оценки, какой индивидуальный уровень риска для безопасности представляет этот человек».

Шваб открыто воспевает трансгуманистическую мечту, разделяемую всеми элитами, которая в конечном итоге должна привести к созданию человеческих киборгов: «Технологии Четвертой промышленной революции не остановятся на том, что станут частью окружающего нас физического мира — они станут частью нас».

«Действительно, некоторые из нас уже чувствуют, что наши смартфоны стали продолжением нас самих. Сегодняшние внешние устройства — от носимых компьютеров до гарнитур виртуальной реальности — почти наверняка станут имплантируемыми в наше тело и мозг».

Шваб открыто поддерживает то, что, по мнению официальных СМИ, является темой обсуждения исключительно для сторонников «теории заговора», а именно «активные имплантируемые микрочипы, разрушающие кожный покров нашего тела».

Он приветствует появление «имплантированных устройств, которые, вероятно, также помогут передавать мысли, обычно выражаемые вербально через «встроенный» смартфон, и потенциально невыраженные мысли или настроения путем считывания мозговых волн и других сигналов».

Другими словами, «слияние нашей физической, цифровой и биологической идентичности» относится к трансгуманистическому будущему, в котором каждое движение людей отслеживается, а каждая мысль считывается имплантируемым микрочипом и передается куда следует.

Глобалисты вполне открыто говорят, что хотят и планируют делать.

Стоит рассказать подробнее о таком человеке как Клаус Шваб, чтобы лучше было понятно, откуда ноги растут. Клаус Шваб родился в Равенсбурге в 1938 году. Его детство прошло в Германии Адольфа Гитлера — стране, построенной на «промывании мозгов» и контроле, на пропаганде и лжи, на индустриализме и евгенике, на дегуманизации и «дезинфекции», на страхе и насилии. Это был проект «нового порядка», который должен был продлиться тысячу лет.

Так что для Шваба видение будущего его и его хозяев — это всего лишь повторное изобретение или новая попытка реализации все того же кошмара, но уже на качественно ином технологическом уровне. Это попытка превратить его в реальность не только для Германии, но и для всего мира уже не военным путем, а за счет сговора между элитами и правящими кругами или слоями прежде всего ведущих промышленно развитых стран.

Что касается самого Шваба, то он, как представляется, лишь такая же удобная ширма или витрина, как, например, тот же Сорос, для нынешних подлинных властителей мира. Поэтому когда мы будем говорить, что приведенные ниже — это мысли и планы Шваба, стоит понимать, что он всего лишь был использован в качестве рупора ведущих прежде всего финансовых транснациональных кругов.

Слова Шваба вновь и вновь подтверждают, его технократическое видение будущего носит извращенный трансгуманистический характер. Оно должно объединить людей с машинами в «любопытных смесях цифровой и аналоговой жизни», заразив наши тела «умной пылью», с помощью которой полиция, очевидно, сможет читать наши мысли и контролировать мозг. Он и его подельники используют организованную ими истерию вокруг кризиса с коронавирусом, чтобы обойти любую подотчетность, преодолеть сопротивление своим планам, ускорить выполнение своей программы и навязать ее остальному человечеству против нашей воли в рамках «Великой перезагрузки», «Великого обнуления» или «Великого сброса».

Заслуги Шваба перед своими хозяевами оцениваются достаточно высоко, о чем свидетельствует присужденная ему в 2004 году Израилем премия Дэна Дэвида в 1 миллион американских долларов.

Стремление нынешней глобальной элиты к абсолютной власти и преобразование в ее рамках человечества по их моделям продолжается с помощью все более и более авторитарных методов и средств. В зависимости от своих политических взглядов и оттенков различные авторы называют этот выстраиваемый ныне «новый мировой порядок» по-разному.

Одни называют его социализмом или коммунизмом, другие — фашизмом. Здесь стоит напомнить, что фашистский проект в Италии и Германии был связан со слиянием государства и бизнеса. Если коммунизм предусматривает захват бизнеса и промышленности государством, что — чисто теоретически — должно происходить в интересах народа, то фашизм — это использование государства для защиты и продвижения в жизнь интересов богатой элиты.

Однако, как представляется, выстраиваемое новое будущее все-таки в гораздо большей степени представляет собой неофеодализм, чем что-либо иное. Этот старый общественный строй, хотя и на новом качественно более высоком технологическом уровне, сегодня продвигается в жизнь под видом глобального управления, биобезопасности, «Новой нормы», «Нового курса природы» и «Четвертой промышленной революции».

Не стоит думать, что Клаус Шваб всего лишь марионетка в руках своих хозяев. Он обладает достаточным влиянием хотя бы потому, что именно он является основателем и исполнительным председателем Всемирного экономического форума, который предпочитает собираться в швейцарском Давосе.

Вначале в 1971 году Шваб основал Европейский форум по проблемам управления, проводивший свои ежегодные встречи все в том же Давосе. На нем продвигалась идея капитализма «пайщиков» или «заинтересованных сторон» («стейкхолдеров»), при котором бизнес был привлечен к более тесному сотрудничеству с государством.

Деловой журнал «Forbes» описывал «капитализм заинтересованных лиц» как «представление о том, что фирма фокусируется на удовлетворении потребностей всех заинтересованных сторон: клиентов, сотрудников, партнеров, сообщества и общества в целом». В реальности, как отмечал тот же «Forbes», на деле это означало лишь то, что «фирмы могут и дальше в частном порядке перекладывать деньги в карманы своих акционеров и руководителей, сохраняя при этом внешний фасад изысканной социальной ответственности и образцового альтруизма».

В общем социальном контексте концепция заинтересованных сторон еще более гнусная по своей сути, поскольку она отвергала любую идею демократии и участия народа в управлении в пользу права корпоративных интересов. Общество больше не рассматривалось как живое сообщество, а воспринималось как бизнес, прибыльность которого является единственной действительной целью человеческой деятельности.

Шваб изложил все это еще в 1971 году в своей книге «Moderne Unternehmensfuhrung im Maschinenbau» («Современное управление предприятием в машиностроении»), где его использование термина «заинтересованные стороны» эффективно переопределяло людей не как граждан, свободных людей или членов общества, а как второстепенных участников крупного коммерческого предприятия. Целью жизни каждого человека было «достижение долгосрочного роста и процветания» этого предприятия, проще говоря, защита и приумножение богатства правящей капиталистической элиты.

В 1987 году Шваб переименовал свой Европейский форум по проблемам управления во Всемирный экономический форум (ВЭФ). Это происходило параллельно с тем, как в Советском Союзе М. С. Горбачев развернул свою кампанию «перестройки» и «гласности».

ВЭФ на своем сайте описывает себя как «глобальную платформу для государственно-частного сотрудничества», а его поклонники рассказывают, как он создает «партнерские отношения между бизнесменами, политиками, интеллектуалами и другими лидерами общества, чтобы «определять, обсуждать и продвигать ключевые вопросы на глобальную повестку дня».

«Партнерские отношения», которые создает ВЭФ, нацелены на замену демократии глобальным управлением группой тщательно отобранных и неизбираемых лиц, чья обязанность — не служить обществу, а навязать ему правила 1 %, 0,1 % или 0,00001 % транснациональной элиты, по возможности полностью отстранив всех остальных от какой-либо возможности участвовать в процессе управления.

Книги, которые Шваб пишет для всеобщего ознакомления, полны двуличных клише корпоративной политики и внешней доброжелательности. В работе «Четвертой промышленной революции» Шваб пишет о «вовлечении заинтересованных сторон и распределении выгод» и об «устойчивых и инклюзивных партнерствах», которые приведут всех нас к «инклюзивному, устойчивому и благополучному будущему». Внешне все выглядит красиво, если не понимать, что настоящая мотивация его «капитализма заинтересованных сторон», которую он все также неустанно продвигал на конференции ВЭФ в Давосе и в 2020 году — это прибыль и эксплуатация.

В своей книге «Четвертая промышленная революция», опубликованной в 2016 году, Шваб писал об «уберизации» работы и вытекающих из этого преимуществах для компаний. Прежде всего речь шла о быстрорастущих стартапах в цифровой экономике: «Поскольку облачные платформы людей классифицируют работников как самозанятых, они — на данный момент — свободны от требования платить минимальную заработную плату, налоги работодателя и социальные пособия». Проще говоря, максимизация корпоративной прибыли при минимизации заработной платы работникам и прочих социальных издержек.

Тот же подход проявляется в его отношении к людям, чья трудовая жизнь подходит к концу и которые нуждаются в заслуженном отдыхе: «Старение — это экономическая проблема, потому что, если возраст выхода на пенсию не будет резко увеличен, чтобы пожилые члены общества могли продолжать жить, внося свой вклад в производительную силу (экономический императив, который имеет множество экономических выгод), население трудоспособного возраста будет сокращаться, тогда как доля пожилых людей — иждивенцев одновременно будет возрастать».

Конец ознакомительного фрагмента.