Последний бастион

Александр Афанасьев, 2023

Это повесть о приключениях под палящим африканским солнцем, о поиске клада, о погонях и перестрелках. Но не только. Еще эта повесть – о «бремени белого человека», о том во что превратились страны Африки после ухода белых колонизаторов и о том, как можно вытащить Африку из пропасти.

Картинки из прошлого. Северный Матабелелэнд, район Истнор. 1972 год.

— Купил?

Невысокий крепкий средних лет мужчина, просто и скромно одетый, с мозолистыми крестьянскими руками смотрел на стоящего перед ним человека, выше ростом, одетого в щегольской черный итальянский костюм, лет двадцати пяти на вид.

— Не купил — с досадой ответил тот — Смэтсы ставку перебили. Сволочи…

— Эх, Джон… — со вздохом сказал старик, которого звали Дэвид де Вет, сколько я тебя учу, а толку… Заранее бы подошел к Шульцам, договорился бы с ними, сказал бы что участок напополам поделим. Им тоже Смэтсы много раз дорогу переходили. И вместе бы договорились против Смэтсов. А теперь что?

…

— Ладно… Иди отбери быков на субботнюю ярмарку на продажу. Двести голов продадим…

…

Джон де Вет, младший сын Дэйва де Вета, известного землевладельца и скотовода, владельца нескольких десятков тысяч гектаров пастбищ и несметных стад скота вышел из кабинета своего отца на фамильной ферме «Кинг Хилл», расположенной в самом сердце Матебелелэнда. Прямо напротив двери в отцовский кабинет стояло чучело огромного льва. Его застрелил вот на этом самом месте, где сейчас стоял дом, дед Дэвида и сейчас чучело стояло на почетном месте в самом центре холла дома. Его грива была даже не рыжей, а почти черной. Сам лев был огромным, каких сейчас уже не водится. Джону показалось, что лев издевательски подмигнул ему.

— У-у-у-у-у, зараза рыжая! — Джон щелкнул чучело льва по носу и отправился отбирать быков на продажу.

…

Этой ночью Джону не спалось. Марина вместе с сыном Эдрианом уехали в Италию и он сегодня спал один в своей комнате на отцовском ранчо. Просто не спалось и все, он сам не мог понять почему. Быков он отобрал, постарался, сделал все как надо. И все-таки не спалось.

Джон встал, спросонья нашарил шлепанцы под кроватью, натянул их на ноги. Полная луна ярким белым светом светила в окно, серебром заливая пол спальни. Зевнув, Джон сделал шаг вперед, к двери ведущей на веранду — и тут запнулся за чего-то и с шумом грохнулся об пол.

И в следующую минуту дом содрогнулся от залпа. Град пуль обрушился на усадьбу из темноты, с серебристым звоном полетели стекла. Сразу несколько автоматчиков, подбираясь к дому все ближе и ближе, вели огонь из автоматов Калашникова. Пули с противным визгом рикошетили от стен, уносились во тьму.

Уже через пару секунд Джон пришел в себя. Такие нападения хотя и были еще редкими — но все же уже были. И хотя в доме не было армейского оружия — охотничьего было в избытке в каждой комнате.

Джон перекатился ближе к кровати. Поморщился — осколки от разбитого окна больно впились в спину. Не вставая, потянулся рукой, открыл шкаф, стоящий рядом с кроватью — и тут дверца шкафа со свирепой силой вырвалась у него из рук, полетели щепки. Пуля от АК-47 ударила десятью сантиметрами выше рукоятки, за которую держался Джон.

Черт! Джон снова потянулся к двери, дернул ее на себя — и тут прямо на него упала его любимая винтовка, с которой он провел сотни часов в буше — охотничий Маузер, сделанный вручную под патрон 30-06. Самый универсальный патрон, можно охотиться на дичь, при сноровке и на некоторую птицу. И даже на людей.

Ощупью пошарил по дну шкафа, пальцы наткнулись на знакомые картонные коробки — патроны. Вытащил две, разорвал упаковку пальцами, рассыпал патроны по засыпанному стеклянными осколками полу. Порезав пальцы об мелкие осколки стекла, затолкал один за другим шесть патронов в винтовку. Снял кожаные колпачки, предохраняющие оптику прицела.

Готов.

Снова перекатился, приходя в позицию для стрельбы лежа. Точно в такой же позиции он выпустил тысячи пуль — и сейчас был уверен что не промахнется. Горячая кровь из изрезанных пальцев попадала на ложе винтовки, на спусковой крючок, редкими каплями падала на пол — но Джон не обращал на это никакого внимания. Весь мир для него сейчас свелся к перекрестью оптического прицела, своему спокойному дыханию, открытой двери на веранду, через которую было так удобно целиться и вспышкам на дульных срезах автоматов впереди, которые словно язычки пламени мелькали во мраке африканской ночи.

Бах!

Винтовка привычно и жестко отдала в плечо, изображение в оптическом прицеле смазалось под воздействием отдачи — но чутье и опыт подсказали Джону, что он попал.

Бах!

Ага… Кажется и брат тоже добрался до винтовки. Теперь держитесь, гады…

Вверх — на себя — от себя — вниз. Классическое, отработанное годами тренировок движение, опытные стрелки затрачивают на него меньше секунды. Желтоватого цвета гильза, выброшенная из винтовки, запрыгала по полу — а Джон уже перевел винтовку на новые, ясно видимые в ночи вспышки выстрелов, нахал спуск. Винтовка отдала в плечо, грохнул выстрел.

Еще один огонек погас, а Джон только успел перекатиться по полу под защиту стены — как град автоматных пуль разнес в щепки остатки перил на веранде и вонзился в противоположную стену. Разъяренные потерей своих сотоварищей, боевики патронов не жалели.

Тр-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р…..

С другого крыла здания внезапно раздался грозный, несмолкающий звук, больше всего он был похож на звук рвущейся парусины, только был во много раз громче. Вскочив на ноги, Джон передернул затвор и дважды прицельно выстрелил по опешившим партизанам.

Пулемет Максим… Тот самый, старый «зигвагваген», Дейв де Вет держал его в своей спальне в полной исправности. Гости дома, когда видели пулемет, частенько шутили на эту тему, но старый Дэйв с каменным выражением лица сносил все шуточки и продолжал держать пулемет под рукой. И вот теперь он пригодился….

Тр-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р…..

Пулемет продолжал работать, тяжелые пули разносили в щепки кустарники и забор перед домом. Старая немецкая машина, которая была даже старше отца, работала безукоризненно.

Тр-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р-р

Пулемет заглох — и в ту же минуту Джону показалось, что за одной из построек сверкнула молния. Через секунду раздался сильный взрыв, как раз в том самом месте, откуда бил пулемет.

Стоя в проеме балконной двери Джон одну за другой выпустил две оставшиеся пули в сторону гранатометчика. Ему показалось, что он даже увидел, как черная тень, прячущаяся за сараем, согнулась пополам и упала на землю. Отбросив винтовку, Джон бросился по веранде к левому крылу, охваченному ревущим пламенем. Каждую секунду он ждал пули, которая оборвет его жизнь.

Но больше не стреляли. Следом за Джоном по веранде бежал его старший брат, Роджер. Напуганные серьезным сопротивлением, обстрелянные из пулемета, бандиты предпочли скрыться, бросив своих убитых и раненых. Гранатометчик дал выстрел только для прикрытия отхода.

— Папа!

Комната уже полыхала, жар обжигал лицо, но Дэвид смело сунулся в ревущий огонь. Распростершись на полу, лежал его отец.

— Где он?

Прикрывая голову руками от нестерпимого жара, в комнату вбежал Роджер.

— Вытаскиваем его!

Намертво вцепившись в отца, Джон тянул и тянул его из комнаты, сзади в его вцепился, помогая Роджер. Волосы на голове тлели с противным потрескиванием, но Джону было все равно. Задыхаясь, он вытащил отца на веранду, сделал шаг — и они вместе с братом полетели вниз, на землю через разнесенные в щепки перила. Навстречу уже бежали темнокожие работники фермы с ведрами — тушить разгорающийся особняк.

— Папа?

Отец лежал на спине, глаза были закрыты.

— Папа!?

Джон с силой затряс отца.

— Ты бы лучше дом тушил что ли, чем из меня душу вытрясать — раздался недовольный голос отца…