Лекарство против морщин

Александр Афанасьев, 2022

Остросюжетный увлекательный роман с элементами боевика и триллера, повествующий о непростой работе бойцов невидимого фронта – агентов разведки, творцов цветных революций. Сотруднику этих органов надо помнить две истины. Первая – разведка никогда и никого не оставляет в покое. Если ты связался с ними – то это уже навсегда. Вторая – если быть честным до конца, ты и сам не против этого. Ибо, связавшись с разведслужбами, ты получаешь возможность действительно что-то изменить. И если тебя это не привлекает – задай себе вопрос: а зачем ты живешь на этом свете? Разве не для того, чтобы оставить Землю немножечко лучшей той, которую ты нашел, придя в этот мир? Содержит нецензурную брань.

Пролог. Апрель 2020 года. Стамбул

… матpосы пpодали винт

эскимосам за бочку вина,

и судья со священником споpят всю ночь,

выясняя, чья это вина,

и судья говоpит, что все дело в законе

а священник — что дело в любви

но пpи свете молнии становится ясно:

у каждого pуки в кpови;

но никто не хочет и думать о том,

куда"Титаник"плывет,

никто не хочет и думать о том

куда"Титаник"плывет…

В. Бутусов

Говорят, что у каждого времени года — свой смысл и своя прелесть. Может, оно и так. Только в некоторых из них — смысл и прелесть найти очень сложно…

Например, в Санкт-Петербурге лучшее время года это лето. Город не спит, зачарованный волшебством белых ночей, постоянный ветер с Балтики — поддерживает в городе комфортную температуру, даже в самые жаркие дни жара не так чувствуется, потому что много воды и вода прохладная, а не как горячий суп Красного моря или Индийского океана. Кажется, сам город улыбается и становится добрее, не похожим на самого себя зимой с ее злыми ветрами и мокрым снегом. А зимой, с ее постоянной темнотой и промозглым ветром — что же тут хорошего?

На Ближнем Востоке бывает хорошо ранней весной, когда на короткое время — устанавливается комфортная температура, и солнце еще не сжигает траву, как пламя горелки. Тогда — холмы покрываются зеленым ковром, поют птицы и все стремятся насладиться коротким периодом благоденствия перед тем, как наступит жаркое, иссушающее лето, перед тем как задуют ветра с пустынь.

В Стамбуле — лучшее время года это, наверное, апрель.

В апреле — не так холодно, как зимой, но и не так жарко, как летом — комфортное русское лето, двадцать пять, двадцать семь градусов. Нет летних ветров, расцветают многие деревья и кустарники и туристов не так уж и много. А овощей и фруктов — в Стамбуле в каждый сезон полно, равно как и тех, кто умеет творить из них кулинарные шедевры, достойные султанского дворца. Кстати, здесь до сих пор сохранились магазины и кафе, которыми владеют семьи поставщиков султанского двора, и которые предлагают те же самые яства, что и сто лет назад. Только в основном туристам. Местным многое было не по карману, тем более после того, как очередной виток турецко-американского конфликта снова привел к обесцениванию лиры.

Два человека — сидели в кафе с видом на Босфор и наслаждались чаем. Чай был по-султанскому рецепту — с медом и сложным набором специй. Дедушка хозяина этого заведения прислуживал во дворце, так что это были не пустые слова. И пахлава, настоящая фисташковая пахлава была как нельзя, кстати, к чаю…

Один человек был типично русским… точнее типичным чиновником. Лет пятьдесят, нездоровый вид, лишний вес и неумение одеваться. На руке часы за триста тысяч долларов США. Второй был турком… скорее даже арабом. Худой, импозантно выглядящий, держащийся с достоинством.

Говорили на русском — «араб» в свое время учился в институте нефти и газа им. Губкина и русский знал.

— Алиджан… — сказал русский чиновник, прихватывая кусочек пахлавы пухлыми, как сардельки пальцами — ты меня знаешь. Я конфликтов не люблю, но тут… либо туда, либо сюда. Либо ты работаешь с нами, либо с ними. И твоим передай так же. Если они хотят дружить с нами — то пусть дружат с нами.

Алиджан пожал плечами

— Не понимаю, Игорь-эфенди. Разве наша дружба с Борисом — эфенди вам мешает? Почему нельзя дружить и с вами и с ним?

— Нельзя — терпеливо повторил чиновник

— Но почему?

— Потому что Боря оборзел вкрай. Перебивает покупателей. Не платит долю. Оперился… с..а.

…

— Ты пойми. Вопрос даже не в конкуренции. Вопрос в принципе. Либо мы его прогнем и Украину заодно, либо…

— Но Борис-джан не украинец. Он же еврей.

Русский засмеялся

— Наивный ты человек, Алиджан. Ты думаешь, на свете есть только одна страна для евреев? Ошибаешься — две. Вторая — Украина.

Араб раздосадовано покачал головой. Он был человеком торговым, и не понимал как это — или с одним торговать или с другим — когда можно с обоими. Он не понимал и русско-украинского конфликта — два таких похожих народа, и религия у них одна…

— У нас наверху это не поймут.

— А ты объясни — терпеливо попросил чиновник — хотите помощь по статусу Проливов? Тогда пойдите нам навстречу

Араб не поверил своим ушам.

— Вы…готовы изменить позицию?

Вопрос о Проливах был и в самом деле болезненным. Дело в том, что Босфор мог приносить при желании не меньше дохода, чем Суэцкий или Панамский канал. Мешало соглашение о статусе Проливов, согласно которым Турция не имела права брать плату за прохождение судов. Турки — решили построить второй канал, уже рукотворный и платный — но кто будет ходить по платному пути, когда есть бесплатный? Многое решала позиция России, которая до сих пор платить за проход решительно не желала.

— Ну… скажем так. Сейчас — нет. Но если в новом канале будет наша доля… то можно разговаривать…

Наша доля. Платить будут все коммерсанты, а деньги пойдут в нужные руки. Как с системой Платон.

Правительство бизнес любит, но все больше платонически…

— Варианты есть, да. Но надо понимать, мы друзья или нет…

Араб пригладил короткую бородку

— О какой доле вы бы хотели говорить?

— Ну… это тема для обсуждения… как впрочем, и по Потокам. Тут вопрос не только владения, тут вопрос еще — кто именно будет строить и из чего…

Араб понял. Русские такие русские… они любую стройку превращают в повод для наживы… цены завышаются буквально на всё. И с этого кто-то имеет. У них есть какие-то нормы, которые приняты пятьдесят — семьдесят лет тому назад, и к ним постоянно принимаются какие-то изменения, дополнения, коэффициенты. Это и позволяет накручивать цену.

Проблема была в том, что местные строительные компании — так же были заинтересованы в этом грандиозном строительном проекте, там одной стали должно было пойти сотни тысяч тонн. И если нанять русских, хотя бы на часть работ, да еще сейчас, в условиях кризиса…

Если русские хотели бы вложить деньги — это одно. Но стройка…

Китай тоже предлагал вложиться — но под условиями поставки своей техники и своих материалов. Им отказали — самим нужен этот проект — но теперь русские. Им как откажешь? Такие все умные стали, о, Аллах…

— Это сложный вопрос — максимально обтекаемо ответил Алиджан — его надо решать на высшем уровне.

— Так решайте, друг! Решайте! Но ты донеси, пожалуйста, до старших одну простую мысль: кто будет с Борей гулеванить, тот нам не друг. И ни на что рассчитывать не стоит в таком случае.

…

Остановка в Стамбуле была промежуточной, так то чиновник летел в Дубаи. Дел хватало — встретиться с людьми, перетереть по нефтяным квотам, которые надо в очередной раз снижать, и вообще — по теме, что делать с американцами. Плюс — договориться о прогоне и выводе наличмы, потому что все операции через банки, самые безобидные — теперь опасны, но кушать при этом хочется всем. Жрут, пилят, деребанят — но сколько можно складывать в тайниках? Бабки работать должны.

Чиновник был решалой. Довольно известным в узких кругах, и довольно успешным — договариваться и доносить свою мысль до собеседника он умел. Войдя в ближний круг, он с удивлением понял, что политика мало чем отличается от нравов двора где он рос. Есть группировки, грызущиеся за кусок пирога. Есть сам пирог. Его можно есть, его можно делить. Есть группировки и за пределами страны, с ними надо договариваться. Можно интриговать, можно проводить к власти своих. Бывает что и кидают. За это надо наказывать.

Но в целом все это — гигантский круговорот бабла в природе. Бабло надо уметь прокрутить, так чтобы ее очень заметно было. Надо уметь освоить… интересное, кстати, слово — освоить. И самое главное — выдернуть. Вывести, вложить, спрятать, так чтобы осталось семье, детям так чтобы не узнала ни прокуратура, ни всякие там общественные активисты типа Навального…

И на Востоке — жили и делали так же. Турция, Дубаи — это все одно и тоже. Есть там люди с которыми можно дела делать. Вот американцы… это да, беда с этими американцами и англичанами. Подонки они. В Европе еще можно как то договориться, а эти… еще и норовят отнять, счета заморозить.

С..и.

А еще эти хохлы…

Хохлов — чиновник просто прибил бы. Они совершили самое страшное с точки зрения негласной этики, которая существовала и существует в СНГ — они вывесили все грязное белье, привлекли в общем то в обычный, пусть и грязный, но вполне в рамках системы, и отвечающий текущему моменту конфликт третьи силы. И прежде всего, американцев.

А этого делать было нельзя. Это все равно, что стукачество. Такое не прощают.

Думали, с..и, что им помогут? Хрен! Никто им по факту не помог, только сами замарались — выше крыши, и теперь не знают, куда деваться. Петя… Петя, о чем он, с…а думал. Ведь все что потом полезло — Роттердам+, дерибаны на оборонке — это все из-за того что он грязь из дома вынес, начало всплывать. А так… какие схемы. Донецкий уголь идет в ростовский речпорт, там грузится на суда, идет в Черное море и разгружается в украинских портах, но по документам он уже южноафриканский, и деньги идут туда, где их сам черт не найдет. Или — мазут, через Новороссийск — идет по документам в Турцию, а по факту сливается в нелегальных портах прямо на побережье, бадяжится всякими присадками — и разливается по бензобакам трети украинских машин. Его даже сетевые заправки покупают — заработать то хочется!

А теперь того и гляди.

И Боря. Ох, с..а, Боря, что ты о себе возомнил, а?

Гнида ты пархатая. Думаешь, вот так вот можно — тупо зажать чужую долю и всё? И обратки не будет?

Хрен тебе, Боря… еще на коленях к нам приползешь. Харкая кровью!

Мерседес, везший чиновника в аэропорт, затормозил. Чиновник недовольно посмотрел на часы… не опознать бы.

— Что там!? — спросил он водителя

— Кажется, фура встала… — ответил водитель по-русски. В Турции русский знали многие, и не только турки, но и многочисленные таджики, туркмены, узбеки, приезжавшие сюда заработать. Русского языка тут было все больше… как и русских денег

— Так объедь!

Чиновник еще раз посмотрел на часы. Он не видел ни того, что водитель фуры, вставщей поперек дороги просто заглушил мотор и убежал, создав пробку, ни мотоцикла на противоположной полосе движения. Он ехал навстречу, но увидев Мерседес — резко, через две полосы перестроился и затормозил у самого отбойника. На водителе и пассажире были черные шлемы, водитель достал пистолет, пассажир — достал из небольшой сумки через плечо короткоствольный автомат со смотанными изолентой магазинами

— Аллах Акбар!

Загремели выстрелы…