Зовущие к огню

Александр Афанасьев, 2023

Операция "Судный день"… Пожалуй, в этом искромётном боевике задействован самый неприглядный и нежелательный сценарий Судного дня – ядерное оружие в руках кровавых террористов. Спецслужбы всех стран поставлены на ноги, президенты совещаются со службами безопасности, разведки и спецназ поставлены под ружьё…

Они воровали за Родину… 21 сентября 202… г. Россия, Москва

Кто рвется вперед, тот первый умрет,

пусть даже минует мину —

Идущий за ним злорадно сопит

и пулю в затылок шлет.

Он тоже падет — всему свой черёд —

сраженный ударом в спину,

И будет забыт, как тот, кто убит,

как тот, кто его убьёт.

Юрий Нестеренко

Меня атомный взрыв в Чикаго застал на своем рабочем месте, в центре Москвы. И узнал я о нем, наверное в числе первых. Просто у меня есть брокерские счета, и я понемногу поигрываю на рынке. Неплохо, надо сказать поигрываю. С хорошей доходностью.

У меня было совещание — и вдруг начал дёргаться мобильный. У меня на нем «Квик» настроен, программа для торгов и еще кое-что — в случае резких движений на рынке смартфон автоматически дает знать, посылает СМС и начинает дергаться. А тут он начал дергаться и звонить непрерывно.

Я открыл программу и буквально в режиме реального времени увидел, как пустеют стаканы снизу, а сверху заявок становится все больше и больше⁴. Задергался доллар, пошел прямой линией вверх, потом дернулся вниз, потом опять вверх. Точно так же, одной отвесной чертой шли вниз все бумаги. У меня в деньгах было, от дивидендов, да и просто некоторые позиции я прикрыл до этого — так что кое-каких первоклассных бумаг я успел купить на panic sell. Потом остановили торги — сразу по всему рынку.

Я прервал совещание, вышел в свой кабинет, сунулся на новостную ленту. И узнал, что в Чикаго произошел атомный взрыв…

…

— Послушай меня…

…

— Вика, послушай…

…!!!

— Б… заткнись и послушай меня! Сейчас же взяла, с..а, машину, забрала Лешку из школы и марш, б… к родителям. Там пересидите пока. Ты что, б…, радио не слушаешь?! Америку взорвали!

…

— Каком кверху! Бери Лешку в охапку и уматывайте из города сейчас же! Прямо сейчас! Бегом, б…!

…

— Нет, не на самолете, рейсы наверняка отменят или еще что-то может случиться. Не надо на Бали, не надо. Езжай в Вологду к родителям, там пересидишь.

…

— Нет, я тут останусь.

…

— По кочану! Потому что надо. Времени нет, бери машину, и езжай. Перезвоню. Все, давай.

Ну, вот. Поговорил с женой, называется. Или бывшей женой. А может и не бывшей. Не знаю я. И что делать, не знаю.

И что будет — тоже не знаю.

В голове одно — доигрались. Допрыгались. Доехали, доплюхали. Атомный взрыв в городе — это не играшки уже, это полномасштабная война. Сейчас — тем более, когда всё и так на волоске висит.

США, Китай, Россия… У всех свои интересы, у всех свои противоречия. Но в какой-то момент стало понятно, что всех, абсолютно всех — не устраивает то, что есть сейчас. Даже американцы считают, что в современной модели мира их обделили, что они слишком много делают для этого мира и слишком мало получают взамен. Китайцы хотят стать первыми. Что касается нас, то наша доктрина очевидна: распад СССР был крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века. Я не знаю, чего в нашей сегодняшней позиции больше — желания восстановить Россию, как сверхдержаву, или желания отомстить за обман и пренебрежение, которые были — и то и другое. Наверное, всего понемногу. Но правда в том, что если тянуть в разные стороны — то оно рано или поздно порвется.

Оно и порвалось.

Будет как в четырнадцатом. 1914-м. Никто не захочет уступать… никто не захочет отступать. Сейчас уже не 2001 год, и если тогда перед американцами все почтительно склонили выи, то сейчас этого не будет. И понесётся.

— Виктор Александрович.

Я не обернулся. Даша подошла ближе.

— Все ушли.

— Хорошо…

Она подошла еще ближе.

— Витя… это правда, да?

— Ну раз пишут, значит, так и есть.

— И что будет… Война?

Да… это страшное слово «война», от которого мы уже отвыкли. А ведь будет… наверное.

— Наверное.

Решившись, я подошел к столу, достал ключи от новой дачи, несколько банковских пачек долларов.

— Езжай по Новой Риге. 89-й километр. Поселок Старая Англия, 23-ий дом. Запрись и жди меня там.

— А ты?

— Капитан покидает корабль последним. Или не покидает его вовсе. Всё… — я начал злиться. — Езжай, пока…

И тут зазвонил телефон

…

Прямо у самой МКАД, в лесном массиве — есть принадлежащий сейчас ФСБ объект АБЦ. Переводится как Архивно-библиотечный центр. Строили его еще при СССР, как архив спецслужб, как элитную гостиницу для своих, и как место для работы с перебежчиками. Здесь же — собирались заговорщики из ГКЧП, чтобы проговорить свои дальнейшие планы — и кончилось это, как мы знаем — плохо. И для них и для страны.

Сейчас АБЦ частично отдан под серверы, частично не работает. Так, используется время от времени, если надо собраться в узком кругу. Самое ценное тут — лес и ландшафтный дизайн, в который вгрохали огромные усилия и деньги. Само здание — мрачное, унылое, по сегодняшним меркам уродливое и не слишком большое. У некоторых из нас виллы больше. Обстановка тут тоже была — из 90-ых, если не из 80-х. Как машина времени…

Добираться сюда было удобно — я подъехал через полчаса, заметив на улицах какое-то нервное движение — но эвакуацию Москвы еще не объявляли. Президент, наверное, уже не в Кремле, а летит на Урал, где находится бункер и запасной командный центр, а министр обороны — в Подмосковье, в бункере, построенном на 100-метровой глубине. Его совсем недавно открыли, по сравнению с брежневским, старым — монстр. Никакая боеголовка, даже проникающая — и близко не возьмет. Там залито пять метров железобетона, и проложено листами легированной стали и свинца.

А здесь был Чикишев, Виктор Фридрихович, генерал-полковник, сейчас замминистра обороны. Но он всегда был разведчиком. Для меня он… ну как ротный, хотя у нас это слово значения не имеет. Он меня поднял. Еще тогда, в первой Чечне выделил — он был из центрального аппарата, а я — молодой республиканский опер, кинутый на амбразуру. Он меня заметил, приблизил. Дал заработать первые деньги. Перевел в Москву. Тянул наверх каждый раз, как делал шаг сам. Благодаря ему я стал генералом, благодаря ему я стал богатым человеком. Всё благодаря ему.

Сейчас он сидел в беседке и смотрел на лес. На дорожке стояла охрана, но увидев меня не шевельнулись даже. Не первый год работают, и знают — кого можно к шефу допускать без вопросов и без допросов.

— Виктор Фридрихович…

— Присядь.

Я сделал, как было сказано. Чикишев смотрел на лес, потом глухо, неприязненно буркнул:

— Доигрались… — И добавил: — Мы с тобой

Я ничего не понял, но продолжал слушать.

— Тебе не звонили еще?

— Вы первый, Виктор Фридрихович…

— Значит, позвонят. Вот, посмотри, что прислали. С…и.

Я взял смартфон — защищенный кстати — и включил ролик.

Черный флаг. Люди с автоматами. Какие-то ящики. Амир — его лицо открыто, молодое, с редкой, короткой бородёнкой.

Век бы не видеть… как мне это все надоело…

Во имя Аллаха, милостивого и милосердного, Господа миров, того, кого Аллах направил, того никто не собьет, а того, кого Аллах сбил, того никто не направит. Я Аюб аль-Шишани, раб Аллаха, выполняя волю Аллаха Всевышнего, гласящую «Когда же завершатся запретные месяцы, то убивайте многобожников, где бы вы их ни обнаружили, берите их в плен, осаждайте их и устраивайте для них любую засаду» объявляю джихад двум главным рабам Ислама — амрикани и русистам. На этом пути — я уже уничтожил город амрикани. Тем самым я действовал во имя Аллаха и жестоко отомстил за все страдания и притеснения, какие причинялись мусульманам этим народом.

Я подтверждаю тавбу праведному Халифу Исламского государства Абу Бакру аль-Багдади и заявляю, что действую только по воле Аллаха, выраженной словами и делами Халифа. Я являюсь воином Аллаха и намерен идти до конца.

Говорят, что Исламское государство потерпело крах, но это миф. Мы и есть Исламское государство. Исходя из установлений Корана, гласящего"Я послан с мечом до самого судного дня пока не будет покинуты все ширки и не установится поклонение только Аллаху" — мы объявляем тотальный джихад всем многобожникам, безбожникам, лицемерам и угнетателям, на священной земле Османской Империи и будем вести его до того, пока не свергнем куфарскую власть, и не установим шариат Аллаха на каждом клочке этой земли.

О, русские! О американцы! Я даю вам ровно две недели на то чтобы освободить все земли, которые по праву принадлежат мусульманам от своего присутствия. А если вы этого не сделаете, ваша земля сгорит в огне. И миллионы матерей будут оплакивать своих сыновей и дочерей, а миллионы мужей — свои семьи, и так будет только потому, что вы преступали и преступаете.

А если вы думаете, что ваши армии, и ваши соглядатаи остановят меня, я напомню вам что написано в суре 89. А в ней написано: «Во имя Аллаха, Всемилостивого и Милосердного! Клянусь зарею, клянусь десятью ночами, клянусь и четом и нечетом, клянусь ночью на ее исходе! Неужели этих клятв не достаточно для мужа разумного? Неужели ты не думал о том, как поступил твой Господь с народом ‘Ада? С народом Ирама, воздвигшим величавые строения, подобных которым не было создано в какой-либо стране?. С самудитами, которые высекали в скалах ущелья свои жилища? С Фир’ауном могущественным? С теми, которые преступали дозволенное в различных странах и приумножали в них нечестие? Тогда твой Господь обрушил на них тяжкую плеть наказания. Воистину, твой Господь — словно в засаде».

Мы предупредили и вас. Каждый угнетатель умрет. Каждый, кто не следует шариату, тоже умрет.

Аллаху Акбар! Аллаху Акбар!

Запись остановилась.

— Когда это пришло? — спросил я

— Пять часов назад.

Здорово.

«П…ц нечаянно нагрянет, когда его совсем не ждешь. И каждый вечер сразу станет удивительно хорош. И ты поешь…»

Запоешь тут, когда яйца дверью прищемили.

— Установили?

— Да. Аюб Оздоев.

Мне показалось, что я начинаю падать… падаю куда-то. Что под ногами больше нет пола.

— Оздоев?

— Он самый — тяжело сказал Чикишев — теперь понимаешь, почему я тебя сюда вызвал?

…

— Если американцы узнают — всем п…ц.

— А если у нас узнают?

Чикишев не ответил.

А если у нас узнают — тоже по голове не погладят. Потому что «бригадный генерал» армии республики Ичкерия Адам Оздоев — официально погиб в результате успешной спецоперации. За которую и у меня и у того с кем я разговариваю — есть боевые награды. Фактически же…

С..а.

— Он ему кто?

— Как я понял, сын. От второй жены.

Я примерно прикинул — да, по возрасту подходит.

— Он что, о…л?

— Это ты у него спросишь.

— Я?!

— Ты, ты. Ты ведь его вёл.

Ах ты, тварь…

Б…

Система во всем ее величии. Твоя победа, это моя победа, а твои проблемы, это твои проблемы.

Так и никак иначе. Хотя ни кто иной, как генерал-полковник Чикишев, тогда еще простой капитан, прикомандированный к штабу группировки — договаривался с Адамом Оздоевым о том, сколько будет стоить его смерть. Я даже знаю сумму, которую заплатил Оздоев за свою смерть. Два миллиона долларов…

Смерть… это только для лохов — конец всего и вся. Для таких, как Оздоев, — это новое начало. Погиб — и тебя разом перестают искать, исключают из всех списков, можно начинать новую жизнь. Ехать в Турцию, в Дубай. К семье, к детям, к деньгам наворованным, нацареванным на горе и на крови. С..а.

Оздоев купил свою смерть. Я до сих пор помню, сколько Чикишев дал мне. Тысячу долларов США. За то, что я был одним из тех, кто стрелял, а потом вывез Оздоева на точку, где его подобрала машина — это был Хасавюрт. Но теперь эта с..а — намекает, что это я все устроил. Хотя я получил всего штуку. А Чикишев — оставшиеся 1999000 долларов США. Понятно, что и он себе мало что оставил, почти все отправил наверх…

Думаете, я от вас сочувствия жду? Да нет. Я на него права не имею. По совести — нас всех, Чикишева, меня, еще многих — надо расстрелять. По совокупности того, что мы сделали. Я вот только не пойму, как я вляпался в это за тысячу долларов. Ведь американцы — не мы, если узнают, что мы такое делали, вычеркивали за деньги террористов из списков — п…ц. Да и если в Кремле узнают — тоже п..ц.

А Чикишев — в своем уме. И в своем праве. Он мой начальник и тогда, и сейчас. С той тысячи долларов начиналось мое падение, это были первые деньги, которые я взял. Тогда тысяча долларов была большими деньгами, особенно для нищего капитана. Во время 2-ой кампании я брал уже сотни тысяч и миллионы.

Потом тот же Чикишев вывел меня в действующий резерв, устроил в Газпром на зарплату с шестью нулями. Но за всё надо платить. Одно из правил системы — начальник за тебя свою ж… никогда не подставит. Его проблемы — это твои проблемы. И твои проблемы — это твои проблемы.

— Как же это случилось? — сказал я, пытаясь потянуть время.

— Как-как, какая разница? Проблему надо решать. Пиндосы или установили Оздоева или вот-вот установят. Надо их опередить.

Так и есть…

— С сегодняшнего дня ты отозван из действующего резерва. Официально до тебя завтра доведут, но я тебе сказал. Вылетишь в Дубай, Оздоев там.

— Который? — перебил я.

— Старший. По крайней мере, я слышал, что он там, координаты я дам. Надо узнать, где младший? И решить проблему, пока американцы до него не добрались.

Н-да… самое главное — не то, что нам угрожают атомным оружием, а то, что если Оздоева возьмут, то он может рассказать про эти два лимона.

— В Дубае проблему не решить.

— Решишь. Я позвоню… короче, тебе будет придана группа. Спецы.

— Боширов и Петров?

— Не хами! Проблему Оздоева надо решить. И старшего и младшего.

Я покачал головой.

— Что?

— Так нельзя.

— Как это понимать?

— Понимать так, что так нельзя. Мы не найдем так Оздоева. Только проблем на загривок себе огребём.

Я в этот момент совершал по аппаратным меркам преступление. Перечил начальнику. Но сейчас мы все были в одной лодке.

Подельники.

И Чикишев это хорошо понимал.

— Что предлагаешь? — он снова отвернулся к лесу.

— Лететь не в Дубай, а в Грозный. Проблему Оздоевых должны решить сами чеченцы. Если его уберем мы — этого не забудут.

Чикишев подумал. Потом недовольно спросил.

— А им это зачем?

— А затем, что они с нами в одной лодке. Они подписались. И действия Оздоева — бьют по ним не меньше, чем по нам. — Я помолчал и добавил: — А чтобы было убедительнее, Виктор Фридрихович, надо кое-что сделать…

Примечания

4

Биржевой термин. Он означает, что заявок на покупку, которые расположены внизу — все меньше, а заявок на продажу — все больше и больше.