Последняя пьеса Земли

Александр Александрович Скок, 2022

Солнца больше нет, планету окутала тьма. Когда мир гибнет, когда перестают работать законы и общепринятые человеческие принципы, обнажается истинное лицо людей. Денису предстоит спасти семью, теперь для него есть лишь одна цель – добраться до бункера в Сочи. Но путь туда будет не из простых. Ему предстоит встретиться с мародерами, организованными бандами, природными катаклизмами и столкнуться с нечто неизвестным, вырвавшимся из подземной научной лаборатории.

Глава 2

13:20

Свечение исчезло спустя секунды три. Денис опустил руку и поморгал.

— Это что было, мать твою?! — воскликнул грабитель.

— Не знаю, — ответил Денис.

Незнакомец выругался и рванул к выходу.

Терещенко бросил взгляд на продавщицу: на ее лице потекшая от слез тушь. Наверное, она была смелой девушкой, раз продолжила делать свою работу — пробивала консервы Дениса. Мало кто бы смог после пережитого работать дальше. Он и сам серьезно струхнул. Самого еще не отпускало.

— Ну и денек, верно? — сказал он ей. Хотел найти слова, чтобы приободрить. Но не нашел. Продавщица кивнула.

Когда он вышел на улицу, посмотрел на ларек быстрых займов. От ларька рванула с места белая «Приора» и через миг скрылась за поворотом. Ларек был разгромлен.

С Денисом поравнялся худощавый паренек в очках и с собакой на поводке. Посмотрел на небо и спросил:

— Похоже, что-то упало. Как думаете, что?

Терещенко пожал плечами:

— Без понятия. Может, метеорит?

— А где же ба-бах? Если это был метеорит, то вспышка — взрыв в атмосфере. А если это взрыв, то должно было бабахнуть.

В ответ Денис неопределенно пожал плечами и пошел к «Ниве». Продолжать разговор у него не было никакого желания.

Доехав до дома, Терещенко встретил возле подъезда соседа. Тот был бывший морской пехотинец.

— Что это было, Жень? Ты видел? — спросил Денис и кивнул на небо.

— Еще бы! — сосед поставил на лавку походную сумку.

— По-твоему, что это? Метеорит?

Сосед закурил. Посмотрел на небо и выпустил дым.

— Черт его знает. Может, спутник. Мы вот решили на дачу валить, — Женя опустил взгляд на пакет в руках Терещенко. — Вижу, затарился сухпаем?

— Ну да, решил. На всякий пожарный.

Женя кивнул:

— Ты это правильно решил. Чего бледный?

— Да так… видел, как ограбили быстрые займы.

— Город начинает сходить с ума. Советую уезжать. Есть куда податься? А то давайте с нами. Места всем хватит.

— Спасибо, но мы здесь будем.

— Ну, смотри сам.

Терещенко вернулся в кухню, поставил пакет на стол. Вошел Юра.

— Президент выступал. Сказал, что это затмение. Просил не паниковать, — сказал сын.

— Не сказал, когда все закончится?

Юра пожал плечами. Где-то далеко раздался вой сирены. То ли скорой, то ли полиции. Его заглушили два хлопка, которые донеслись из соседнего двора.

— Ого! Кажется, выстрелы! — воскликнул Юра и подошел к окну посмотреть.

Терещенко одернул его назад.

— Не тусуйся там! А то пулю получишь.

Юра опустил взгляд на пакет:

— У Алешки кончается инсулин. На один раз осталось.

— Почему не сказал?

— Я не знал.

— Не знал он, — проворчал Денис.

Терещенко потер лоб. Все в одну кучу! И Анютка, и это чертово затмение, и инсулин. Его тревожила ситуация в городе. С каждым часом город все сильнее скатывался в хаос. События развивались быстро. Голова шла кругом.

Юра заглянул в пакет:

— Зачем все это?

Денис подошел к раковине и умылся холодной водой. Вытер лицо кухонным полотенцем и облокотился руками на газовую печь. А потом ответил:

— Мы уезжаем.

— В смысле уезжаем? Куда?

— На дачу.

— А как же мать?

— Матерью позже займемся. Помнишь Смольского?

Сын кивнул.

— Грозился к нам прийти и убить, — сказал Денис.

Сын сдвинул брови.

— Все так серьезно?

— Думаю, да.

Денис взял пакет и сунул его Юре:

–Помоги брату собрать вещи и спускайтесь в машину.

В кухню вошел Алешка.

— А где мама? Почему она еще не пришла?

— Мама… мама скоро приедет. Она на работе, — сказал Денис, что первое пришло на ум.

— Пойдем со мной, братан. Мы едем в поход.

— Ура, в поход! — воскликнул Алешка. — А можно я свой трактор возьму?

— Конечно, бери, — ответил Юра и, взяв пакет, повел брата в комнату.

Когда дети стали спускаться машине, Терещенко метнулся к шкафу, выкинул с полки носки и достал травматический пистолет. Сунул за спину, натянул поверх футболку. Потом закрыл квартиру и слетел по лестнице к «Ниве».

Отъезжая от дома, он увидел в зеркало, что на их место стал перебраковываться «Форд», из авто вышел Смольский с ружьем в руке и юркнул в подъезд. Денис выдохнул и вывернул «Ниву» со двора на проезжую часть.

Заехав за инсулином, они выехали на загородную трассу и помчались на дачу.

15:02

Добрались без происшествий. Денис прошелся по комнатам, открыл окна, чтобы вылетели мошки и вошло тепло. В доме было холодно, несмотря на то, что погодка стояла в последнее время жаркая. Почему-то так бывает со всеми домами, когда в них долгое время никто не живет.

Терещенко сказал детям располагаться и вышел во двор. Включил фонарь, который висел на углу дома. Закинул локти на забор и затянулся. Окинул взглядом по улице. Она была одна из немногих, на которой имелись столбы с работающим освещением. На улице было тихо, летали сверчки, в домах горел свет.

На небе сверкали звезды, дымкой тянулся Млечный путь. Денис заметил, что не было видно Луны, и подумал: хорошо, что электричество есть. Не будь его, настала бы такая темнота, что хоть глаз выколи. Потом подловил себя на том, с чего вообще его посещают такие мысли? Ведь президент сказал, что причин для беспокойства нет. Ведь это лишь большое солнечное затмение.

На участке соседей шелохнулась трава. К забору, который отделял участок Дениса от участка соседей, подошел Вова.

— Привет, Денис, — сказал он.

Терещенко кивнул ему и подошел поближе. Болтать у него сейчас не было никакого желания, но и проигнорировать соседа тоже было как-то неправильно.

— Приветствую, дядя Вова. Как оно?

— Как в сказке: чем дальше, тем страшнее.

— Таки да. Как семья?

— Скрипим потихоньку.

Соседу было пятьдесят пять. Прожил он здесь всю жизнь. Работал водителем на водовозке — казалось, тоже всю жизнь. Года два назад сильно сдал. Появились какие-то проблемы с позвоночником. На голове все та же знаменитая соломенная шляпа, чем-то смахивающая на ковбойскую, тонкие усики над верхней губой и смуглая кожа. Анютка в шутку говорила, что его предки были или из Испании, или из Португалии.

Дядя Вова достал папиросу. Указательного пальца у него не было — на лесопилке отрезало. Денис чиркнул спичкой, дав соседу огня. В этот момент Терещенко ощутил, что от соседа несло водкой.

— Какими ветрами? — спросил дядя Вова.

— Нездоровый движняк начинается в Армавире. Решили тут пересидеть.

— Мародерство?

— Типа того.

Дядя Вова кивнул и затянулся:

— То ли еще будет, Денис.

— А у вас здесь как? Спокойно?

— Ну как сказать… — сосед пожал плечами. А потом туманно ответил:

— Разные слухи ходят.

— Например?

— Харченко-старший с зоны вернулся на той неделе. Может, помнишь его? До того, как его на кичу отправили, банда у него тут была.

Денис напряг память:

— Ну да, помню.

— Поговаривают, опять за старое взялся. Вроде как у него уже с десяток человек в бригаде. Опять поселок кошмарить собирается, — сосед сплюнул с губы крошку табака. — Сейчас у него авторитет до потолка взлетел. На киче срок с блатными мотал. Мужики поговаривают, что собрался поселок данью обложить. Плата за безопасность, мать его.

— Зовите ментов.

Сосед махнул рукой.

— Ты видел участкового нового?

— Нет.

— Как таких только в ментовку берут? Пистолет-то, наверное, в первый раз видит. Ударишь — развалится. Как его еще ветром не сдувает… Живет он на соседней улице. Жена беременная. Не пойдет он против Харченко. Сам понимаешь… Так что ты зря сюда сунулся. Тут тоже скоро будет весело.

— Надеюсь, мы тут ненадолго.

— Ты это… выпить хочешь? Пойдем по пятьдесят хлопнем?

— Давай в другой раз. Со мной дети. Да и Аня скоро приедет.

— Мое дело предложить, твое дело отказаться, — вздохнул сосед. — Ладно, пойду.

Денису показалось, что дядя Вова все-таки обиделся, но Терещенко было все равно.

Денис пошел к крыльцу. На ступеньках сидел Юра, вид у него был угрюмый.

–Пишут, что спутник упал, — сказал сын.

— Ты про ту вспышку?

— Ага. Пишут, что рядом с Армавиром упал.

— Интересно, почему он упал… — проговорил Денис и сел рядом с Юрой. Проводил взглядом пролетающего сверчка.

— Думаешь, все и правда из-за затмения? — спросил сын.

Терещенко пожал плечами.

Юра достал из кармана сигареты, выбил одну из пачки и закурил.

— Совсем страх потерял? — сказал Денис, выдернул сигарету изо рта сына и бросил на землю.

— Давай, начинай свою проповедь.

Денис отвесил сыну подзатыльник.

— Проповеди не будет. Сдал сюда сигареты. Быстро!

Юра недобро посмотрел на отца и после колебаний вытащил из заднего кармана пачку сигарет протянул отцу:

— Все равно нам всем конец. Дай оттянуться напоследок.

— С чего это конец? — хмыкнул Денис. — Это просто затмение. И ничего другого. А курить — здоровью вредить. Мелкий еще.

— Я не мелкий.

— Поговори мне еще!

Миг они молчали.

— Пистолет настоящий? — спросил сын.

Терещенко не сразу понял, что имел в виду сын. А потом вспомнил, что за спиной у него был травмат.

— Нет. Травматический, — ответил он.

— Дашь посмотреть?

Подумав с миг, Денис вытащил пистолет и протянул сыну.

— А что если зомбаки попрут? Вот круто будет! — сын встал и принялся стрелять понарошку в невидимых зомби. Он поиграл пару минут с пистолетом, а потом вернул отцу. Из дома вышел Алешка. Протянул Денису телефон.

Звонил брат Анюты, тот самый, который живет на Байкале.

Денис взял мобильник и отошел к забору. Приняв вызов, рассказал, что произошло с Анютой. А потом ее брат, звали его Сергей, сказал:

— Все, что сейчас скажу, никому не говори. Это закрытая информация. Ты один?

Денис бросил взгляд на крыльцо. Дети ушли в дом.

— Один.

— Постарайся мне поверить на слово. Наша обсерватория знает, что происходит. Солнца больше нет. Исчезло. Наши телескопы его нигде не нашли. Температура будет падать. Все замерзнет.

Пару секунд Денис туго осмысливал услышанное. Потом спросил:

— Солнце потухло? Или что?

— Не знаю… У нас в обсерватории все в шоке. Никто не знает, что происходит. Нас эвакуируют в бункер. Так что наш разговор последний. Советую тебе сваливать с детьми в горы. Ищи пещеры с термальными источниками. Только там спасетесь.

Терещенко потер лицо. Слова Сергея казались полным бредом.

— Так что можешь уже не хоронить Аню. Смысла нет. Скоро все там будем, — сказал Сергей.

На этом связь прервалась.

Терещенко подошел к забору, закурил. Постоял с закрытыми глазами. Не хотел верить Сергею. Не хотел. Но пришлось.

Денис затянулся и вспомнил, как лет десять назад работал вахтой в горах Сочи. Сосед как-то по пьянке обмолвился, что устроился рабочим в какую-то фирму. Бурили они тоннель в сочинских горах. Тогда у Терещенко не было работы и с деньгами было совсем туго. Сосед согласился поговорить с начальством, чтобы Дениса взяли в бригаду. И взяли.

Официально они бурили тоннель для будущей дороги. Но слух пошел, что, дескать, бурят они подъезд к бункеру какой-то корпорации. Мужики поговаривали, что этот бункер был предназначен для шишек корпорации на случай ядерной войны. Откуда мужики это знали — вопрос интересный. Возможно, что-то додумывали на ходу. Но факт оставался фактом. Бункер есть. И Денис помнил, как к нему пройти.

Подумал: может, рвануть туда с детьми? Авось им откроют. Хотя шанс на это был минимальным. Но по крайней мере он был. И можно было спасти детей. Остаться здесь означало обречь себя и сыновей на стопроцентную погибель.

Терещенко докурил сигарету, принялся смолить вторую. С Анюткой нехорошо получится. Ее надо похоронить по-человечески. Хотя какой имеет это смысл, если через месяц все погибнут? Может, и сам Денис с детьми погибнут?

Анюта его простит. Она бы сама сказала ехать в бункер: родной, спасай детей.

Докурил сигарету, тихо плача. Стер с лица слезы. Выдохнул. Решил, что выедут через час. Надо было собрать мысли в кучу.

Подул ветер. В пятнах света уличных фонарей завихрилась пыль. Терещенко отправил сигарету за забор и пошел в дом.

Дети ковыряли тушенку. Алешке тушенка пришлась не по душе, съел всего ничего. Юра тоже особого энтузиазма не проявлял. А вот Денис прикончил больше половины банки. Хотя ел больше машинально. Гонял в голове мысли, что делать дальше.

Пока они были заняты едой, за окном разбушевался ветер, подняв с земли пыль. В какой-то момент Терещенко услышал, как в соседней комнате распахнулась форточка и через миг закрылась с громким хлопком. Денис подумал, что стоило бы ее закрыть на щеколду. А то рано или поздно задует такой порыв, что распахнет форточку с силой, и не дай Бог треснет стекло. А потом подумал, что незачем ее закрывать. Какой в этом смысл, если скоро весь мир погибнет?

На улице раздался хлопок, яркая вспышка озарила двор, и в следующий миг свет в доме потух.

— Похоже, что пробки выбило, — сказал Юра.

— Пап, мне страшно, — прошептал Алешка.

— Все хорошо. Подумаешь — света нет, — попытался успокоит его Денис.

— Тут есть свечи? — спросил Юра.

— Попробуй посмотреть в комнате. Вроде были в коробке на шкафу. А я пока гляну, что там случилось. Видимо, тут все дело в обворованных проводах, а не в пробках. Видел, как вспыхнуло?

Юра поднялся из-за стола и пошел в комнату искать свечи, пробираясь по темноте на ощупь.

— Фонарик возьми на вешалке, — сказал Терещенко.

— Я не останусь один! — заявил Алешка.

— Твой брат будет в соседней комнате. Если что, зови его, хорошо? — сказал Денис.

— Но я…

— Алеша! Делай, что говорят, пожалуйста, — повысил голос Денис.

Терещенко поднялся и пошел в прихожую, освещая себе путь телефонным фонарем. По пути он услышал, как из-за ветра стонали стропила крыши. Настоящий ураган, подумал Денис.

В следующий миг что-то металлическое шкрябнуло по стене дома, словно монстр облизнул фасад своим железным языком. А потом в комнате лопнуло стекло, плюнув в дом осколки.

— О, черт! — прокричал Юра.

Терещенко побежал к сыну, луч телефонного фонаря заплясал в темноте. Денис окинул фонарем комнату. Сын сидел на полу, поэтому он помог ему встать на ноги, а потом направил фонарик на окно. Оно было разбито: скалилось на них острыми клыками стекла.

— Кажется, это был навес соседей, — сказал Юра, стряхивая с одежды осколки.

— Ты в порядке? Тебя не посекло? — спросил Денис.

— Вроде нет.

В лицо Дениса подул прохладный ветер, пахнувший солью. Так бывает, когда ветер дует со стороны Черного моря.

— Ладно, потом разберемся с окном. Давай ищи свечи и дуй к брату, — сказал Денис.

Терещенко подождал, когда сын достанет коробку со свечами, и только тогда пошел посмотреть, что происходило на улице. Подумал, что надо срочно перегнать машину в гараж. А то очередной унесенный ветром навес, а того хуже, крыша, могут влететь в машину.

Когда он был у входной двери, его окликнул Юра:

— Уверен, что тебе стоит туда идти?

— Смотри за братом.

Денис приоткрыл дверь веранды и посветил телефонным фонариком во двор. В свете фонаря кружила пыль и какой-то мусор. Терещенко помнил, что до забора было метров десять. В принципе дойти до «Нивы» было вполне реально. Сложность в том, что путь лежал через открытый двор, и в любой миг в Дениса могло прилететь все что угодно. Проверив в кармане ключи от машины, Терещенко вышел на крыльцо и тут же оказался в руках стихии. Отчетливо понял, что не сможет пробраться до машины. Слишком сильный был ветер. Но все-таки отважился спуститься по ступенькам и пройти несколько метров в сторону калитки, освещая себе дорогу лучом фонаря. В какой-то момент в свет фонаря влетело что-то круглое, похожее на колесо, Терещенко успел повернуться к нему боком и получил удар в плечо, отчего упал на землю. Плечо резанула боль. Он поднялся, сжав зубы, и стал искать фонарем, что за предмет в него влетел. И нашел — это оказалась спутниковая тарелка.

Решив не искушать судьбу, он вернулся в дом.

18:00

— Отец. Отец! — Юра тормошил отца за плечо.

Денис открыл глаза. Он не заметил, как уснул, когда вернулся в дом и сел в кресло. Взялся за плечо. Оно ныло.

— Я что, уснул?

— Где-то час назад. Вроде все стихло.

Денис окинул взглядом кухню. На столе горели свечи. Алешка шуршал карандашом — рисовал за столом.

Терещенко поднялся:

— Я во двор.

— Я с тобой, — сказал Юра.

— Нет. Сиди тут.

Юра нахмурился. Но ничего отцу не сказал.

Денис нащупал за спиной травмат и пошел во двор.

Во дворе царил тотальный разгром. Под ногами валялось черт-те что: битое стекло, ветки, мусор, постельное белье. Денис вышел за забор и обвел «Ниву» лучом фонаря. На крыше лежал лист навеса. Заднее стекло было треснуто в мелкую сетку.

Попытался стянуть навес, но плечо отозвалось болью.

— Ну что там? — крикнул сын с крыльца.

— Иди сюда!

Когда Юра подошел, Денис кивнул на навес:

— Помоги стянуть.

Им удалось его стянуть на землю, Терещенко пустил луч фонаря вдаль по улице. Дорога была устлана ветками, кое-где лежало унесенное с сушилок белье. Подумал: хорошо что на дорогу не упало дерево, иначе им было бы не проехать.

— Здесь разве бывают такие ветры? — спросил сын.

— Вроде нет. По крайней мере, никогда не слышал о них.

Они вернулись на крыльцо:

— Что думаешь дальше делать? — спросил сын.

Терещенко кратко пересказал, что недавно ему сообщил Сергей. И еще рассказал о своих планах ехать в бункер.

— Алешке не говори про конец света, — закончил Денис.

— Не скажу, — проговорил Юра. Терещенко заметил, что сын вдруг повзрослел на несколько лет. Бедный парень, подумал он, в семнадцать узнать, что настал конец света.

Денис хлопнул Юру по плечу:

— Да не переживай ты так. Прорвемся.

— А как же мать? Ее надо похоронить.

— А смысл?

Юра покачал головой и нахмурился:

— Так неправильно. Ее надо похоронить!

— Ее нам выдадут только через четыре дня. За это время тут такое начнется…

— Признай, что ты просто зассал! Задницу свою хочешь спасать!

Терещенко сжал кулаки, до хруста:

–Ты у нас в супергерои подался? Давай, расскажи мне, что будем делать, когда похороним мать? Потому что потом будет уже поздно куда-то ехать. Начнется такой хаос, что нам не дадут добраться до Сочи. Ты понимаешь это, дурная ты башка? Останемся подыхать в Армавире?

В глазах сына вспыхнул огонек, и он жарко заговорил:

— Прятаться в бункер, как крысы, тоже не вариант. Надо собрать теплые вещи, найти семена, оружие и рвануть в пещеры. До них сто пятьдесят километров. Я по карте посмотрел. Надо отыскать пещеры с термальными источниками, чтобы не замерзнуть. У нас будет еще месяц, чтобы собрать свидетельства о нашей эпохе: картины, книги, музыку… Мы начнем новую жизнь! Мы устроим новую цивилизацию горных людей. В пещерах вполне можно выращивать грибы. Вода у нас будет из источников. А потом мы собьемся в общину. Наверняка в горы мы не одни пойдем. Со временем мы построим подземный город. Признай — это единственный путь к спасению. Но начинать этот путь надо правильно. Сперва похоронить мать.

— Нет. Мы поедем в чертов бункер прямо сейчас. И точка.

— Кому мы нужны в этом бункере? Нам вообще откроют? Вроде взрослый, а ведешь себя как малолетний дурак.

За эти слова Денису хотелось дать сыну подзатыльник, но вместо этого он нервно рассмеялся. Мотнул головой и проговорил:

— А твой брат? Что будет в пещерах с твоим братом без инсулина? Ты подумал?

— Инсулин не единственное средство. Можно выращивать определенный вид травы.

— Ну конечно можно, потому что у нас есть Юра! Ботаник и доктор медицинских наук в одном лице, который знает, как заменить инсулин подручными средствами из пещеры. Решение здесь принимаю я, вкурил? Мы едем в Сочи. В бункер.

Сын недобро посмотрел на отца из-под бровей и сжал кулаки. Посопел пару секунд и пошел в дом.

***

Они ехали по поселку в сторону трассы. Юра был угрюм, Алешка сидел на заднем сиденье и играл на телефоне в игрушку. Денису пришлось ему соврать, что они едут к маме, которая ждет их в Сочи. Терещенко не представлял, как иначе ему объяснить, почему они куда-то едут без Анюты.

— А мы сможем заехать в Армавир? — спросил Юра.

— Зачем?

— Надо мне… — и немного поколебавшись, сказал: — Надо забрать девушку.

— У нас нет времени.

— Но ей всего шестнадцать! Она не должна умирать.

— Тише! — шикнул Денис. Потом кивнул на Алешку: мол, не надо про смерть, про конец света при нем говорить. Ответил: — Пусть ее родители об этом парятся.

— Но отец! Всего на час заедем! Я ее уговорю ехать.

Денис помотал головой:

— Неизвестно, какая обстановка в Армавире. Помнишь выстрелы? Я не буду рисковать.

— Тогда я никуда не поеду. Останови!

Денис вздохнул:

— Будь мужиком! Не ной.

Юра стал чернее грозовой тучи и уткнулся в окно.

Деревня кончилась и теперь они ехали по грунтовке, подпертые с обеих сторон лесом. Редкие столбы освещения бросали на дорогу треугольники света. Впереди был кустарный блокпост, несколько силуэтов людей. Они тормознули «девятку», Терещенко остановился, не доезжая до блокпоста метров пятьдесят. И в этот момент он понял, что это были люди Харченко. Дорога была перекрыта огромным грузовиком.

Крепкий мужик, который стоял около водительской двери «девятки» и говорил с водителем через открытое окно, вдруг распахнул дверь и вытащил мужчину на дорогу. Стал бить ногами. Остальные принялись за пассажиров: выдернули из салона мужчину, поставили на колени. Следом вытащил женщину — за волосы.

Юра проговорил:

— Давай уедем.

Но уезжать было некуда. Выезд из поселка был один и Денис это помнил. Терещенко решил, что надо прорываться. Это единственный выход.

Отчего-то вспомнил юношеские годы. Тогда были девяностые и ему было пятнадцать. Угоняли с друзьями машины, забавы ради — покататься. В тот день угнали «девятку» кофейного цвета. Внутри была магнитола, в общем — шик. Включили рэпчик. Трое их было: Денис, Витька и Серега. Накатавшись вдоволь, по обычаю взяли курс из города, чтобы бросить тачку в лесу. Но в этот раз все пошло наперекосяк. Как только выехали из города, попали в пробку — редкое явление в их маленьком северном городке. Застала она их врасплох: пробка начиналась сразу за крутым поворотом, а из-за леса ее было не разглядеть. Серега вышел, глянул вперед поверх крыш машин. Менты шмонали тачки. Наверное, опять зеки из зоны сбежали. Ищут. Терещенко хотел развернуться назад. Ведь по-любому менты документы на тачку попросят и водительские права. На лице Дениса сразу все будет написано: «Мне пятнадцать, и я угнал тачку». Но страшно было вот так вот разворачиваться перед носом ментов: вдруг в их маневре заподозрят неладное? Разворачиваться перед ментовским блокпостом это то же самое, что выйти из магазина без покупок. По факту ничего криминального нет, но со стороны все кажется совсем иначе. Пока собирались с духом, чтобы развернуться, не заметили, как приблизились к блокпосту совсем близко. Три машины до него осталось.

Витька придумал выход — прорываться. Рвануть по обочине мимо блокпоста, а потом бросить тачку — и в лес. Места там знакомые, есть где схорониться. Но Терещенко прорываться зассал. Менты ведь и пристрелить могут. Ожидаемо их повязали за угон. Денису пришлось за все отвечать — за рулем ведь он был. А дружки его открестились, мол, не мы это тачку предложили угнать, а Денис.

Шуму было потом столько, что до сих по Терещенко все помнил, как вчера. Уголовка грозила. Денис признался во всем, взял все на себя. Собирал справки от школы и лыжной секции, чтобы к уголовному делу приобщили и срок меньше меньшего дали. Ведь он подавал надежды, учителя всегда его ставили в пример: будьте как Денис Терещенко, победитель городской олимпиады по алгебре и серебряный призер республики по лыжным гонкам.

В общем, дали Денису условный срок. Тысячу и тысячу раз Денис пожалел, что тогда зассал прорываться. Если бы схоронились в лесу, жизнь точно была бы другой. Не надломилась бы. Так что на этот раз Денис решил — прорываться. Между грузовиком и кюветом было немного места — можно было протиснуться.

Денис посмотрел на сына:

— Лезь назад, и пригнитесь.

–Ты собрался идти напролом? — воскликнул сын.

— По-другому никак.

— Они будут стрелять! Вон у того парня ствол.

— Пап, что происходит? — тревожно спросил Алешка.

— Ничего. Просто надо пригнуться, — ответил Денис.

Но сын чувствовал, что ситуация было опасной. Захныкал.

Юра сжал губы, бросил взгляд на блокпост, потом на отца и замотал головой:

— Давай что-то другое придумаем.

Денис не выдержал и закричал:

— Лезь назад, если хочешь жить!

Сын полез назад, обнял брата, и они легли на сиденье.

Терещенко включил первую передачу, сжал пальцами руль и занес ногу над педалью газа…