Пылающие души Виньеруны

Александр Абалихин, 2016

Пешеход едва не погибает на перекрёстке. Неожиданно обрываются все звуки, застывают автомобили и люди. В это мгновение он ощущает себя жителем другой планеты. Его миру грозит гибель в результате космической катастрофы. На космолёте он добирается до третьей планеты от светила, где начинает новую жизнь среди первобытного племени. Фантастический роман «Пылающие души Виньеруны» – пятый из серии «Перекрёсток», в которую также вошли книги: «Страна Синих Ягод», «Озеро Веры», «Multi venerunt, или Многие пришли», «Бабочки на крутых ступенях».

Глава 1. На Виньеруне

Селениус сидел на лавочке под металлическим навесом в одном из скверов Гертона — небольшого городка, находящегося в двух десятках парасангриев от Ароиниры — столицы Соединённых Зон Виньеруны. По сути Ароинира была столицей всей Виньеруны — второй от Яриолиса планеты. Главный город находился в северном полушарии вблизи большого каньона — пересохшего русла некогда полноводной реки Эризолионы.

Лавочка, на которой удобно устроился навигатор, стояла возле единственного зелёного дерева — зарениуса, высаженного в этом сквере у отключённого фонтана. Остальные деревья в парке имели оранжевую листву. На старом высоком зарениусе было всего четыре живые ветки, на которых сохранилась листва. Толстые продолговатые листья зарениуса были наполнены кисловатым соком.

Неподалёку стояли мальчишки, дожидавшиеся, когда Селениус уйдёт. Они собирались сорвать листья зарениуса, чтобы утолить жажду соком. За такие деяния мальчишек, если бы они попались в руки пиолисов, могли отправить на принудительные работы в илаявковые сады в низменность Химеридо, где ещё сохранились очаги садоводства. Хотя стражей порядка в сквере не было видно, но на фонарном столбе возле дерева висела камера наблюдения, поэтому мальчишки готовились в любой момент надеть на головы тряпичные маски с прорезями для глаз и рта, чтобы неузнанными приблизиться к зарениусу.

Селениус понимал, что своим присутствием он мешает мальчишкам, и они злятся на него. Селениуса разморила жара, и ему было лень встать с лавочки, чтобы прогнать мальчишек или просто уйти. Он понимал этих ребят. Ему тоже очень хотелось пить.

Пить хотелось всем. Особенно тяжело приходилось старикам и детям. Из-за резкого изменения климата животных, за исключением мелких агрессивных хищников игуардов, на Виньеруне осталось мало. Растения тоже погибали от засухи. Виньеруняне уже давно добывали воду из недр планеты и только за счёт артезианских вод поддерживали существование деревьев и кустарников в немногочисленных рощицах и перелесках на жаркой планете. Озёра повсюду обмелели, а вода в них стала солоноватой. Уже давно иссякли некогда полноводные реки. Теперь многие полноводные в недалёком прошлом реки стали мутными ручейками. Всего лишь за время жизни одного поколения Виньеруна изменилась до неузнаваемости. Селениус, как и остальные виньеруняне, любил просматривать старые видеозаписи, на которых были запечатлены бывшие пейзажи Виньеруны с её прекрасным растительным и животным миром. До того, как на планете установилась нестерпимая жара, Виньеруна была изумительно красива.

Только что он принял участие в очередной научной конференции, на которую, как обычно, пригласили не только видных учёных, но и известных космолётчиков.

Селениус совершил семь орбитальных полётов вокруг родной планеты. А однажды ему посчастливилось попасть в число астронавтов, которые должны были лететь на Эирфею — третью планету от Яриолиса. Однако в самый последний момент он заболел грулозой. Страшная инфекция не щадила никого, даже космолётчиков, несмотря на то, что за их здоровьем следили опытные медики. Учёные так и не смогли найти эффективный способ борьбы с грулозой. Смертность от этого заболевания была очень высокой.

Нестерпимый зуд на коже, высокая температура и сильнейшая головная боль долго мучили Селениуса. Однако благодаря уходу, он пошёл на поправку.

Пока он болел, вместо него на Эирфею полетел другой навигатор. Все виньеруняне с надеждой ожидали сообщений с борта космического корабля. А потом всех жителей Виньеруны потрясло страшное известие: произошла разгерметизация корабля, и все космолётчики погибли.

Тем временем Селениус выздоровел. Правда, из-за болезни он полысел. Такое осложнение иногда случалось после грулозы. Из-за этого он долго избегал встреч со своей любимой девушкой, не желая представать перед ней лысым и некрасивым. Завершилось это тем, что его возлюбленная Ликойя, безуспешно пытавшаяся застать Селениуса в его жилом блоке на окраине Ароиниры и оборвавшая его телефон, обиделась на него. Вскоре она переехала в город Эрнаол, расположенный в другом полушарии Виньеруны — на равнине Эрмеридо.

Теперь у Селениуса стали отрастать волосы, он искал встречи с Ликойей, но она редко отвечала на его телефонные звонки и разговаривала с ним сухо. О себе Ликойя рассказывала мало. Правда, недавно она прислала ему по электронной почте снимок, на котором была запечатлена на фоне своего одноэтажного дома в одном из кварталов Эрнаола. А потом она сама несколько раз позвонила ему, но разговаривала недолго. Справившись о его здоровье, Ликойя быстро завершала разговор.

У Селениуса начался отпуск, и он собирался лететь в Эрнаол, на тёмную в это время суток сторону планеты. Сутки на Виньеруне длились долго. Средняя продолжительность жизни виньерунян составляла около ста суток. Сутки на Виньенруне делились на шестьсот периодов — триста периодов труда и столько же периодов отдыха. Каждый период состоял из десяти единиц времени, именуемых этронами. Служба времени располагалась на территории центральной обсерватории в научном городке Генире. Оттуда во все населённые пункты поступали сигналы точного времени, которые оповещали о начале нового периода труда или отдыха. К труду призывали семь длинных гудков, к отдыху — семь коротких. Точное время можно было проверить по электронным или механическим часам.

Сейчас большинство виньерунян отдыхали. Но даже в это время на рабочем посту находились дежурные медики, пожарные, пиолисы и работники коммунальных служб.

Селениус представил, как его любимая сейчас отдыхает в своём одноэтажном домике. Возможно, сейчас она, одетая в серебристую шубу из меха картиога, тёплые сапоги и меховую шапку, прогуливается по освещённой светом оранжевых фонарей улице, вдоль которой стоят редкие деревья с припорошёнными инеем ветвями. На тёмной стороне Виньеруны было морозно.

А Селениус не знал, куда деваться от жары. На нём были лишь серебристые шорты, майка и кепка с козырьком. На ногах у него красовались кожаные сандалии, покрытые серебристой краской. Оружия у него с собой не было. Во всех населённых пунктах виньеруняне чувствовали себя в безопасности.

По большим моткам колючей проволоки, которые лежали по периметру всех населённых пунктов, в течение всего светлого времени подавался электрический ток. Эта мера предосторожности была не лишней. В светлое время игуарды — ходившие на задних ногах хищные серые ящерицы приближались к городам и посёлкам в надежде поживиться плотью жителей. Стаи этих противно пищавших маленьких ящерок мог остановить не только электрический ток, пропущенный по колючей проволоке, но и инфразвуковые излучатели или шквальный огонь изо всех видов огнестрельного оружия. Против игуардов часто применялись лазерные винтовки и плазменные пушки. Мелкие зубастые прожорливые ящеры хорошо плавали. Они появлялись на свет из яиц, отложенных самками на дне озёр. Утром, после того, как таял лёд, молодняк выходил из воды. Голодные ящерки пожирали всё живое. Вечером агрессивность хищных ящерок снижалась. В конце жизни самки направлялись умирать к родному озеру. Перед смертью они откладывали в придонный ил мельчайшие яйца с твёрдой скорлупой, которые размером походили на рыбью икру. Несмотря на то, что к своему озеру возвращались лишь единицы ящерок, неисчислимое множество молоди мелких хищников, появившихся из яиц, утром выходили из водоёмов.

Эти мелкие прожорливые ящерицы доставляли виньерунянам массу неудобств. В последнее время стало мало животных, которые служили этим кровожадным хищникам пищей. Игуарды постоянно были голодны. Выходить за периметр населённых пунктов или за пределы ограждённых колючей проволокой полей и садов, стало очень опасно. Лишь на авиалётах — винтокрылых летательных аппаратах или в защищённых бронёй вездеходах можно было безопасно путешествовать по дневной стороне Виньеруны.

За пределами городов ещё одна опасность подстерегала путешественников. В горах обитали орлогли — крупные хищные птицы. К счастью, эти крылатые хищники были осторожны, редко покидали места своего обитания и в городах не появлялись…

Селениус обхватил руками разболевшуюся голову и застонал. Сейчас он зачем-то вспоминал особенности жизни на Виньеруне, словно некто проник в его мозг и спрашивал об этом. Казалось, что неведомый незнакомец удивляется тому, о чём думает навигатор.

Вскоре наваждение пропало, и голова перестала болеть. Над ним весело засвистели птицы, рассевшиеся на ветвях зарениуса. Это была стайка зарьинок — маленьких птичек с сиреневым оперением. Селениус расслабился, наблюдая за пичужками. Он решил, что виной его странного состояния стала сильная жара. Селениус встал с лавочки и направился к стоянке авиалётов. Пора было возвращаться домой, в Ароиниру.

Навигатор пошёл в сторону оживлённой улицы, примыкавшей к скверу. Услышав позади себя шум, Селениус оглянулся и увидел мальчишек в масках, окруживших дерево. Один ловкий маленький разбойник стал карабкаться по стволу зарениуса. И тут послышался громкий свист и топот. По аллее бежали три пиолиса. Если бы не резиновые дубинки и лазерные пистолеты, висевшие у них на поясе, да красная и зелёная полосы на майках, их было бы не отличить от остальных горожан.

Мальчишки бросились врассыпную. Увидев, что ребята разбежались, пиолисы махнули рукой…

Селениус купил билет и сел в авиалёт, где занял место возле иллюминатора. Во время полёта, он вспоминал смуглую златовласую Ликойю. Селениус закрыл глаза и представил лицо любимой девушки. У неё были большие фиолетовые глаза, аккуратный носик и нежные остроконечные ушки.

Селениус посмотрел в иллюминатор и увидел внизу Большой каньон — русло пересохшей реки Эризолионы. Вдалеке виднелись скрученные спиралью большие мотки колючей проволоки, проложенные по периметру Ароиниры, за которыми возвышались цилиндрические жилые дома, прямоугольные административные здания и цирклы сферической формы. Цирклы Всепрощения были серебристыми, а цирклы Утешения — белыми. Храмовыми зданиями всё интенсивней застраивались города Виньеруны. Их становилось всё больше и больше по мере того, как становилась всё труднее жить из-за сильной жары на дневной стороне планеты. Когда же на измученную жарой сторону Виньеруны опускалась долгая ночь, холод пронизывал гибнущий мир. Мороз сковывал льдом обмелевшие водоёмы. Стволы и ветви усыхающих растений покрывались инеем.

Главная религия на Виньеруне основывалась на двуединстве веры во Всепрощение и в Утешение. Всепрощенцы и утешенцы считали, что даровать бессмертие разумных существ на Виньеруне может только самоорганизующаяся Вечная Материя, а потому учёным было запрещено работать над проблемой долголетия. Всепрощенцы и утешенцы отрицали понятие греха и существование души у виньерунян. Они считали, что никакой души нет, а мозг хранит память, которая является основой самоощущения индивидуума. Согласно учению Всепрощенства и Утешенства, когда число верующих в возможное бессмертие тела достигнет определённого большого числа, самоорганизующаяся Вечная Материя включит в их организмах механизм прекращения старения, и они станут бессмертными. Поэтому главной целью жрецов — Всепрощенцев и Утешенцев стало достижение на Виньеруне максимально возможного количества адептов двуединой веры. Многие поколения виньерунян умерли, так и не дождавшись своего бессмертия. У этой религии было множество изъянов, однако подавляющее большинство виньерунян предпочитало верить в возможное бессмертие только тел, но не души. Приверженцы двуединой религии считали абсурдом существование после смерти эфемерной субстанции, называемой душой.

История появления учения Всепрощенства-Утешенства была несколько раз переписана. Последняя версия истории создания этого вероучения была такая: в незапамятные времена выдающиеся мыслители — два брата-близнеца задумались над тем, что языческая вера, которая тогда была единственной на планете, не могла предложить виньерунянам ничего хорошего. Язычники или яриолисопоклонники исповедовали веру в Яриолиса — божество, обитель которого якобы находится на жарком светиле. По их мнению, Яриолис дарует жизнь всему живому и следит за правильным развитием бессмертной души. Однако душу никто не видел и не осязал, а потому братья-мудрецы считали абсурдной идею существования вечной души.

Поскольку, по мнению всепрощенцев-утешенцев, всё в мире материально, то и верить надо в бессмертие не души, а тела. Только для того, чтобы самоорганизующаяся Вечная Материя даровала бессмертие виньерунянам, необходимо, чтобы число верующих всепрощенцев-утешенцев стало максимально возможным. Мудрые близнецы не называли конкретное число адептов, которое для этого необходимо, и не называли время, когда это произойдёт, но утверждали, что нужно создать как можно больше цирклов — зданий, в которых жрецы будут принимать адептов новой веры и совершать соответствующие обряды. Братья-близнецы обходили вопрос возможной гибели ставших бессмертными виньерунян в результате несчастного случая, а также не задумывались, как быть в случае перенаселения планеты будущими бессмертными жителями. Кроме того, эта вера предполагала, что те несчастные, которые не доживут до эры бессмертия, просто умрут, не испытав счастья жить вечно. Умершие, какими бы они ни были ревностными последователями этого вероучения, никогда не оживут и не восстанут из тлена. Тела уже умерших виньерунян никогда не будут восстановлены.

Мудрые близнецы договорились между собой обо всём, кроме совершаемых обрядов. Один из них настаивал, что во время исполнения обрядов адепты новой веры должны поглощать соль, а жрецам нужно ею их обсыпать, поскольку именно соль, по его мнению, является важнейшей составляющей крови — основной субстанции живого организма. За такое рвение Вечная Материя, возможно, дарует адептам новой веры бессмертие, и в их венах и артериях будет вечно течь кровь.

Другой брат-мудрец считал, что священным веществом во время проведения обрядов должен стать мел, который указывает на то, что основой бессмертных тел является скелет. В те времена считалось, что кости формируются из извести.

Таким образом, соль и мел символизировали важные составляющие будущего бессмертного организма — кровь и кости.

Братья-мудрецы и их последователи не смогли договориться по этому вопросу, а также по некоторым иным положениям нового вероучения. Всепрощенцы делали упор на то, что самоорганизующаяся Вечная Материя не требует раскаяния виньерунян за их неблаговидные дела и прощает всё, кроме недостаточного религиозного рвения, а утешенцы считали, что виньерунянам требуется утешение и дарование надежды, что именно при жизни их поколения они станут бессмертными. У каждого из братьев появились последователи. Произошёл раскол. Были возведены сооружения — цирклы Всепрощения, в которых жрецы использовали обряды, связанные с солью, и цирклы Утешения, где жрецы при исполнении обрядов применяли мел.

Язычники и агностики шутили: «Были бы кости и кровь, а мясо само нарастёт».

Впрочем, шутили они недолго. Цирклов по всей Виньеруне становилось всё больше. Когда число адептов новой веры превысило число яриолисопоклонников и агностиков, на оставшихся в меньшинстве инакомыслящих виньерунян начались гонения. Спустя несколько поколений после смерти мудрых близнецов сотни тысяч язычников и агностиков были замучены и уничтожены утешенцами в костедробильных механизмах или утоплены всепрощенцами в специальных ваннах с солёной водой. Затем между самими всепрощенцами и утешенцами начались кровопролитные схватки. Горе было тому, кто, оказавшись возле цирклы Утешения, развязывал свой священный мешочек и пригубливал соль, а не мел, как это было положено утешенцу. Несчастного всепрощенца могла растерзать толпа утешенцев, если тот был замечен в подобном страшном кощунстве. Впрочем, всепрощенцы тоже не щадили утешенцев.

Около двух тысяч виньерунских суток назад, правительство Виньеруны приняло решение о создании на планете двуединой религии Всепрощенства-Утешенства. Объединившись, представители двух религиозных направлений стали с ещё большим усердием преследовать инакомыслящих. В честь братьев-близнецов, которые стояли у основ этой религии, Верховными всепрощенцами и Верховными утешенцами становились только братья-близнецы.

Затем, в эпоху развития науки и техники, религия Всепрощенства-Утешенства утратила своё влияние. Однако относительно недавно появились законы, подобные тем, которые существовали на Виньеруне в тёмные времена невежества и жестоких казней еретиков. Адептов двуединой религии стало так же много, как и размножившихся в последнее время мелких хищников — игаурдов. Яриолисопоклонников и агностиков вновь стали притеснять. Правда, к чести законодателей, заседавших в Высшем Совете Граждан Виньеруны, они не возродили законы, позволявшие жестоко казнить инакомыслящих. Теперь еретиков можно было лишь бросать в темницы и отправлять в исправительные лагеря. Это было довольно благородно для законодателей, среди которых преобладали бывшие спортсмены, голосистые в прошлом, а теперь обрюзгшие певцы, разжиревшие циркловники и отвыкшие от работы деятели культуры.

Двуединую религию поддерживали власти Виньеруны. Раньше главой правительства Виньеруны автоматически становился Председатель Высшего Совета Граждан — законодательного органа, который избирали все взрослые жители Виньеруны. Законодатели выбирали Председателя на своём первом заседании. Однажды Высший Совет под председательством почётного гражданина Тириолиуса принял единогласное решение об установлении на Виньеруне квадромонархии. Теперь, чтобы монархическая форма правления не прерывалась, четыре монарха, которые были родными братьями, через каждые пять долгих виньерунских суток, должны были сменять друг друга. Если правитель по какой-либо причине умрёт во время своего правления, то его наследник станет властителем планеты до истечения установленного законом срока правления почившего монарха. Если при этом наследник будет несовершеннолетним, то регентом при нём станет действующий вице-монарх — тот, кто должен был на следующий срок стать Властителем Виньеруны.

Многие виньеруняне понимали, что столь сложная система правления когда-нибудь может дать сбой. Тириолиус, который был инициатором создания квадромонархии, не учёл того, что только один из его младших братьев — Мидиолиус может стать опорой подобной системы власти. Два других брата отбыли свои сроки правления, не проявляя достаточного усердия в деле укрепления квадромонархии и наведения порядка на Виньеруне. Если первое правление Тириолиуса и последовавшее за ним правление Мидиолиуса прошли удачно, то потом начались неприятности. Следующий Властитель Виньеруны Зариолиус любил участвовать в гонках на дельтароверах по пустыне, а сменивший его Юниолиус злоупотреблял курением благовоний и пристрастился к дурманящим напиткам. После того, как Юниолиуса на высшем посту снова сменил Тириолиус, он, опираясь на вице-монарха Мидиолиуса, стал восстанавливать пошатнувшийся порядок и активно бороться с яриолисопоклонниками и агностиками, среди которых были известные учёные и другие уважаемые виньеруняне. Некоторые недовольные граждане даже стали поговаривать о возможности замены квадромонархии на другую форму правления. Впрочем, ближайшие десять виньерунских суток Тириолиус мог быть спокоен, но что случится потом, неизвестно. Ведь неразумный Зариолиус во время последней гонки на дельтароверах сломал позвоночник и оказался прикованным к постели, а слабовольный Юниолиус окончательно спился. В довершение всего, у него обнаружили серьёзное заболевание — грулозу. Так как, все братья-монархи так и не обзавелись семьями и детьми, то Тириолиус, который мог теперь надеяться только на себя и Мидиолиуса, стал подумывать о замене квадромонархии на двуединую монархию.

Селениусу не нравилось многое из того, что происходило на Виньеруне, однако он, как и большинство других виньерунян много времени уделял работе и редко задумывался над подобными вопросами. К тому же, климатические катаклизмы на Виньеруне и возможная грядущая катастрофа планетарного масштаба волновали его и других простых виньерунян гораздо больше, чем вопросы общественного устройства.

Авиалёт опустился на стоянку. Навигатор прервал свои размышления, встал с кресла и направился к выходу.