Multi venerunt, или Многие пришли

Александр Абалихин, 2016

Пешеход едва не погибает на оживлённом перекрёстке. Неожиданно обрываются все звуки, застывают автомобили и люди. В это мгновение он ощущает себя другим человеком – юношей, который жил на юге Франции во времена альбигойского крестового похода. Сын винодела-католика и его возлюбленная красавица-катарка становятся участниками исторических событий. Они проникают в Хрустальный храм, оказываются в осаждённом крестоносцами городе Безье, участвуют в обороне последнего оплота еретиков – крепости Монсегюр, им открывается мистическая тайна Чаши Грааля. Историко-фантастический роман «Multi venerunt, или Многие пришли» – третий из серии «Перекрёсток», в которую также вошли книги: «Страна Синих Ягод», «Озеро Веры», «Бабочки на крутых ступенях», «Пылающие души Виньеруны».

Глава 2. Виноградники на зелёных холмах

Оказавшись в ледяной воде, Грегуар усердно заработал руками и ногами, помогая течению унести его как можно дальше от родного дома, в который ворвались папские солдаты. Оказавшись в бурной реке, нёсшей сломанные сучья и сорванную ветром листву, Грегуар быстро закоченел от холода и стал думать, как ему выбраться на берег.

Разлившаяся река затопила деревья, росшие по берегам. Грегуар смог доплыть до одного из них и ухватился за свисавший над водой крепкий сук. Потом ему удалось достать ногами дно. Преодолев бешеное сопротивление реки, он выбрался на берег.

Возле реки раскинулся зелёный луг, поросший золотистыми одуванчиками. Грегуар пошёл по нему. Вскоре от усталости у него закружилась голова. Он снял ботинки, в которых хлюпала вода, скинул с себя мокрую одежду, лёг на землю и стал смотреть в бездонное синее небо. Лучи восходящего солнца, пробивавшиеся сквозь уползавшие за горы обрывки чёрных туч, быстро согрели его. Прислушиваясь к мерному гулу бурлящей реки, Грегуар уснул под безмятежным небом Окситании.

Проснулся он, когда солнце стало припекать. Юноша спохватился, вспомнив, что его могут преследовать папские солдаты и, поднявшись с земли, быстро облачился в уже подсохшую одежду — перепачканную чёрной грязью белую рубаху и плотные серые штаны. Надев ботинки, он осмотрелся и успокоился. Нигде и в помине не было видно его возможных преследователей. Грегуар удивился, как далеко на север унесла его река. Местность, в которой он очутился, была ему незнакома. По берегам реки, на зелёных холмах, которые здесь были намного ниже, чем холмы близ Монтэгле, раскинулись виноградники.

Грегуар беспокоился за судьбу своих родителей и старшего брата. Он не знал, что произошло с ними после его побега. Однако возвращаться домой было опасно. Грегуар понял, что теперь ему уготована участь скитальца. Юноша решил не отчаиваться, найти местных жителей и расспросить их, где он очутился. Наличие ухоженных виноградников говорило о том, что поблизости жили люди. Грегуар поднялся на высокий холм и окинул взглядом окрестности. Высокие горы на юге были едва различимы за синевато-серой туманной дымкой. Зато простирающаяся далеко на север изумрудная равнина была видна как на ладони. Впереди, на берегу извилистой реки, он заметил белые дома под красными крышами. Небольшая деревенька утопала в розовато-белой пене цветущих яблоневых садов. На пути к той деревне лежали невысокие зелёные холмы, за которыми начинались поля, чередующиеся с дубравами и сосновыми рощами.

Грегуар спустился с холма, вышел на дорогу и направился к ближайшей дубраве. Вскоре он вступил под сень могучих деревьев. Плотная листва защищала путника от палящего зноя. Грегуар бодро шагал, наслаждаясь царящими в дубраве тишиной и покоем. И тут впереди послышались крики, лошадиное ржание и топот копыт. Едва Грегуар успел спрятаться за стволом мощного дуба, как мимо него на вороной лошади проскакала красивая девушка в длинном чёрном платье. На голове у неё был чёрный чепец, из-под которого выбивались кудрявые тёмные волосы.

Спустя некоторое время, следом за красавицей, выкрикивая проклятия, пронеслись три всадника в доспехах, с висевшими на поясе мечами. Грегуар немало удивился тому, что за юной и хрупкой девушкой была отряжена столь серьёзная погоня. Всадники, в которых Грегуар узнал папских солдат, ускакали, и юноша уже собирался выйти на дорогу и продолжить путь, но тут снова услышал крики и топот копыт. Юноша осторожно выглянул из-за дерева и увидел возвращающихся солдат. Они были напуганы — Грегуар заметил их перекошенные от ужаса лица.

— Ведьма! Ведьма! — кричал один из них.

— Чёрная кошка скачет на лошади! — вопил другой солдат.

— Стойте! Подождите меня! — кричал отставший всадник.

— Во имя всего святого, остановитесь! — крикнул показавшийся на дороге полный человек средних лет, восседавший на серой лошади.

Судя по чёрной сутане, круглой шапочке и медному кресту на груди, это был католический священник. Солдаты остановили лошадей.

— Где она? Почему вы её не догнали и не схватили? Отвечай, Дюран! — потребовал подъехавший к солдатам священник.

— Падре Антонио, так ведь вы сами нам сказали, что она ведьма! — выпалил плотный широкоплечий круглолицый кареглазый солдат.

— И что же? — строго спросил падре.

— Всё подтвердилось. Она и в самом деле ведьма, как вы говорили, святой отец! — сообщил Дюран.

— Дюран, тебе не пристало бояться ведьмы. Твой отец был кюре. К тому же, у тебя есть меч. Отчего же ты испугался ведьмы? Неужели ты не веришь в силу молитвы? — с укором выговаривал солдату падре Антонио.

— Так ведь все молитвы вылетят из головы, когда такое увидишь! — воскликнул Дюран. — Падре, ведьма оборотилась кошкой! Эта девица не простая ведьма. Она оборотень.

— Бертран, ты тоже видел ведьму в обличье кошки? — спросил падре, рослого курносого сероглазого солдата с простодушным веснушчатым лицом.

— Да! Я тоже её видел. На лошади скакала чёрная кошка! И скакала она прямо на нас. Эта ведьма ничего не боится, — часто моргая, сообщил Бертран.

— Неужели и ты, Томас, увидел чёрную кошку, скакавшую на лошади? — с нескрываемой иронией поинтересовался священник у худощавого остроносого всадника.

— Нет. Я не видел никакой кошки. Я поскакал назад, чтобы остановить бегство Дюрана и Бертрана, — поведал Томас.

— Ты и не стремился их остановить. Томас, ты сам драпал и просил солдат подождать тебя! От тебя, сержант, я не ожидал, что ты окажешься таким же трусом, как эти два солдата, которые сейчас дрожат от страха. Неужели вы все испугались кошки? — засмеялся падре.

— Но ведь кошка скакала на той самой лошади, на которой от нас сначала удирала ведьма. Так что, этой кошкой и была сама ведьма, — сделал вывод Дюран.

— Вот именно! С какой стати кошка направила на нас лошадь? Это была ведьма, — уверил Бертран.

— Вот же заладили! Кошка! Кошка! Вас не остановить, — недовольно произнёс священник и спросил с усмешкой:

— И куда же подевалась ваша чёрная кошка? Уж не почудилось ли вам? У страха глаза велики.

— Кошка на лошади свернула в сторону и скрылась за деревьями. Когда я осмелел и оглянулся, то заметил, как она свернула с дороги, — ответил Бертран.

— Он, видите ли, осмелел! А сам до сих пор стучишь от страха зубами. Вот дали мне в помощь вояк! — рассмеялся падре Антонио.

— Если бы передо мной появился большой отряд сарацин, я не испугался бы, а вступил с ними в бой, — обиженно произнёс Бертран.

— Судя по твоему бледному лицу, тебя сейчас испугает не только отряд сарацин, но и обычный заяц, — рассмеялся падре.

— Тише! Слушайте! — призвал сержант и поднял вверх правую руку.

Тут послышалось громкое ржание, сопровождаемое истошным мяуканьем и визгом. Не только солдаты, но и падре Антонио, и Грегуар побледнели. У падре лицо вскоре даже приобрело зеленоватый оттенок.

— Это ведьма скачет сюда на своей адской лошади! — выкрикнул Бертран.

— Она направляется сюда! — замогильным голосом подтвердил Дюран.

Вскоре Грегуар убедился, что у солдат были все основания для страха. По дороге на всадников с диким ржанием неслась вороная лошадь, в седле которой сидела пронзительно визжавшая крупная чёрная кошка с горящими жёлтыми глазами.

Грегуар вздрогнул, сердце ёкнуло, ноги обмякли.

Раздался душераздирающий человеческий крик, перешедший в протяжный вой — это по-волчьи взвыл падре Антонио. Дюран и Бертран в ужасе застыли. Лишь сержант не растерялся и вступил в схватку с ведьмой-оборотнем. Он выхватил меч из ножен и стал ждать приближавшуюся к нему истошно мяукающую жуткую всадницу. Однако Томас не смог сразить чёрную кошку — он промахнулся, рубанув мечом по воздуху. Лошадь под сержантом встала на дыбы, испугавшись пронёсшейся мимо вороной лошади с визжащей наездницей в седле. Потеряв равновесие, Томас выпал из седла, ударился головой о лежащий на дороге камень и замер. Рядом с ним рухнула его лошадь, зацепившаяся ногой за выступавший из земли корень. Она хрипела и не могла подняться.

Лошади под падре Антонио, Дюраном и Бертраном тоже шарахнулись в сторону. А жуткая вороная лошадь, скаля зубы и брызгая слюной, громко заржала, свернула с дороги и принялась петлять по роще. Лошадь обезумела от боли — когтистая всадница вцепилась ей в спину острыми когтями.

— Сгинь, нечисть! — крикнул падре Антонио вслед демоническим силам.

Словно подчиняясь силе слов священника, исчадие ада сначала пропало из виду, скрывшись за деревьями, а вскоре стихли ужасные звуки — дикое лошадиное ржание и пронзительный кошачий визг.

— Вот как следует обращаться с бесами! — дрогнувшим голосом произнёс падре Антонио.

— Это была ведьма! Теперь её увидел и падре Антонио, — сказал Бертран.

— Как быстро она превратилась в кошку! Так ловко, как эта девчонка, пожалуй, даже опытные колдуны и ведьмы не могут оборачиваться в животных, — отметил Дюран.

— Этого я не знаю. Я с колдунами не знаком, — испуганно взглянув на падре, сказал Бертран.

Однако священнику было не до того, чтобы прислушиваться к разговору солдат. Он был потрясён — ему впервые в жизни пришлось столкнуться с настоящими демоническими силами. Немного придя в себя, падре посмотрел на неподвижно лежавшего на спине Томаса и потребовал:

— Бертран! Дюран! Поднимите сержанта и приведите его в чувство.

Солдаты спешились и склонились над Томасом. Через некоторое время Бертран повернулся к падре Антонио и растерянно проговорил:

— Он не дышит. Ведьма его убила.

— Он не дышит и молчит, — добавил Дюран и, приподняв руку сержанта, тут же её отпустил.

Рука Томаса безвольно упала.

— Он точно не дышит? — переспросил священник.

— Точно. Преставился наш Томас, — подтвердил Бертран и тихо произнёс:

— Теперь, наверно, сержантом сделают меня или Дюрана.

— Что это сержант вздумал помереть на ровном месте? Неужели он впервые падает с лошади? — удивился падре Антонио.

— Видимо, ведьма дыхнула на нашего бедного сержанта могильным холодом и забрала его жизнь, — предположил Бертран.

— Кажется, лошадь сержанта сильно подвернула или даже сломала ногу почти на ровном месте. Похоже, она больше не поднимется. Это всё проделки ведьмы, — сказал Дюран.

— Это плохой знак, — добавил Бертран.

— И что же вы встали? Живо в погоню! — приказал священник.

— За кем? — задал вопрос Бертран.

— За ведьмой! — брызгая слюной, вскричал падре.

— Зачем? — спросил Бертран.

— Ты издеваешься? Сейчас же схватить мерзавку! — закричал священник.

— Святой отец, так кого нам надо схватить — чёрную кошку или саму ведьму? — спросил Дюран.

— Да. Что же нам теперь надлежит сделать? — поинтересовался Бертран.

— Конечно, надо схватить ведьму. То есть в настоящий момент, надо поймать кошку! — завопил падре Антонио. — Мы её потом сожжём на костре.

— Кого? Кошку? — снова не понял Дюран.

Судя по всему, солдаты плохо соображали, поскольку каждый из них думал, кого из них теперь сделают сержантом.

— Да ведьму надо схватить! — проревел падре Антонио.

— Может, лучше её заберёт к себе чёрт? Зачем она вам нужна? — почесав затылок, спросил Бертран.

— Я вам щедро заплачу, если будете меня слушаться, бездельники! — вскричал побагровевший от негодования священник.

— Мы солдаты, и должны воевать с ратниками на поле боя, а не с дикими кошками-оборотнями, — гордо произнёс Дюран.

— Дюран говорит верно. Мы не должны воевать с ведьмами. Оборотни и ведьмы — это уже по вашей части, падре, — нагло заявил Бертран. — Можете её сами преследовать сколько угодно.

— Если вы сейчас же не отправитесь в погоню за ведьмой, вас ожидает жестокая кара! — закричал падре.

— Неужели, кара небесная? — поинтересовался Бертран и испуганно заморгал.

— Сначала вас постигнет земная кара. Страшно даже подумать о таком грехе — вы отказываетесь преследовать ведьму! Да вы оба — пособники нечистой силы! Помяните моё слово — ни один из вас не станет сержантом. Вы оба скоро сгорите на костре! — разозлившись, воскликнул падре Антонио.

После этих слов оба солдата переглянулись, а потом, нахмурившись, одновременно сердито посмотрели на священника. Падре Антонио насторожился. В роще не было никого, кроме самого священника и двух солдат, которые с ненавистью смотрели на него. Священник задумался. Поняв, что запугать солдат не удастся, он решил смягчить свои речи.

— Впрочем, я могу отметить вашу старательность перед влиятельными лицами. Тогда вас ожидает повышение по службе, — пообещал падре Антонио.

— И нам не придётся при этом отлавливать чёрную кошку? — спросил Бертран.

— Пусть Господь покарает ведьму! — произнёс падре Антонио.

— Вот это верно! — обрадовался Дюран.

— Давно бы так! — сказал Бертран.

— Только мне будет нелегко придумать причину, почему мы упустили молодую ведьму, — грустно проговорил падре Антонио. — Ведь мне придётся что-то объяснить папскому легату Пьеру де Кастельно и аббату Арнольду.

— А вы скажите им, что мы с Дюраном её убили и закопали в землю, — предложил Бертран.

— Мы не должны были её закапывать. Наша задача состояла в том, чтобы доставить её в фонфруадское аббатство, а потом ей предстоял долгий путь. Только в крайнем случае, мы могли её убить, — сказал священник.

— Тогда можно сказать, что она, к примеру, утонула в реке, — придумал Дюран.

— Девушка, живущая в деревне Сомбре, на берегу реки, и не умеет плавать? Так мне не удастся обмануть мудрого легата, — покачал головой священник.

— Сегодня река была бурная после проливного ночного дождя, — заметил Бертран.

— А ведь я должен был привезти эту рыбку к папскому легату, а тот должен был её доставить к столу самого Папы, который мечтал о плотвичке из Сомбре, — пробормотал падре.

— Зачем самому Папе понадобилась эта ведьма? — изумился Бертран.

— Есть подозрение, что в той маленькой рыбацкой деревушке живут потомки одного из рыбаков, которым Спаситель явил чудо на озере в Галилее, — сказал священник.

При этих словах Бертран и Дюран истово перекрестились.

— Неужели там проживают потомки одного из апостолов? — спросил потрясённый Дюран.

— Нет. По моим сведениям, всё это выдумки, — заявил падре Антонио. — Однако катары верят в эту небылицу. К сожалению, почти все, за редким исключением, жители Сомбре — катары. Папа Иннокентий заинтересовался потомками человека по имени Итамар, который в давние времена вместе с другими рыбаками ловил рыбу на озере в Галилее и, по мнению некоторых катаров, встречался со Спасителем. Потомки этого рыбака, по нашим сведениям, проживают в Сомбре. Папа собирается узнать, где находится рукопись, на которой основаны многие положения учения катаров. Есть подозрение, что ею владеют потомки Итамара, — сказал падре Антонио.

— Выходит, в Сомбре проживают потомки рыбака, который видел собственными глазами Спасителя! — воскликнул Бертран.

— Подумать только! Потомки такого великого человека стали еретиками. Ведь Итамар, наверно, был апостолом, — сказал Дюран.

— Не все, кто видел своими глазами Спасителя, стали апостолами. Многие даже предали его. Вспомните того же Иуду из Кариота. Не так ужасно, что в Сомбре живут потомки-катары рыбака из Галилеи, намного хуже, что эти еретики почитают этого своего предка одним из апостолов. Вот вы когда-нибудь слышали об апостоле Итамаре? — спросил падре Антонио.

— Никогда! — ответил Бертран.

— Я не помню всех имён апостолов, но Итамара среди них, кажется, не было, — пожав плечами, сказал Дюран.

— Что ж, это говорит о том, что вы оба благочестивые католики, — с довольным видом произнёс священник.

— Это из-за того, что я не помню всех имён апостолов? — удивился Дюран.

— Это потому что вы не знаете никакого апостола Итамара. А ведь в эту выдумку катаров многие верят. Если и был некий Итамар, то это был первый еретик на земле! — воскликнул падре Антонио.

— Так ведь и теперь каждый Совершенный катар мнит себя апостолом. Совершенные так себя и называют, — сказал Бертран.

— О том, что мы пытались схватить ведьму, предком которой был Итамар — рыбак из Галилеи, никому — ни слова! Я и так вам рассказал слишком много, — предупредил падре Антонио.

— Мы будем молчать, — пообещал Бертран.

— А где остальные солдаты, которые прибыли с нами в Сомбре? — поинтересовался Дюран.

— Я уже отправил их назад, в Нарбонну, поскольку решил, что вы втроём, вместе с Томасом, сможете догнать и справиться с этой девчонкой, — сказал падре.

— Кто же знал, что она окажется ведьмой? — сказал Бертран.

— Давайте меньше говорить. Надо как можно скорее убираться из этой треклятой рощи, — предложил Дюран.

— Хорошо, — согласился падре Антонио. — Сейчас мы направимся в фонфруадское аббатство. Только сначала прикончите лошадь Томаса, чтобы не мучилась.

Бертран подошёл к лежавшей лошади. Стараясь не смотреть ей в глаза, он перерезал мечом горло несчастной кобыле.

— А что делать с сержантом? — спросил Дюран.

— Тело сержанта надо забрать с собой и похоронить, — сказал падре Антонио, отправляясь в путь.

Дюран закинул тело Томаса на свою лошадь и, вскочив в седло, поехал по дороге за священником.

— Подождите меня! — закричал Бертран, вытирая окровавленный меч о траву. — Ведь ведьма всё ещё скачет по роще! Слышите? Издалека доносится ржание и кошачий визг.

Бертран забрался на свою лошадь и, испуганно оглядываясь, поспешил вслед за падре Антонио и Дюраном.

Грегуар дождался, когда всадники удалятся, и вышел из-за дерева. Тут он услышал ржание и истошное мяуканье. Адская всадница приближалась. У юноши руки и ноги стали ватными, и он с трудом смог найти в себе силы, чтобы взобраться на дерево и укрыться от ведьмы среди ветвей раскидистого дуба.

Грегуар уселся на толстом нижнем суку и прижался к стволу. Дикое ржание и отчаянное мяуканье то приближалось, то удалялось. Обезумевшая от сидевшей на её спине царапающейся кошки, вороная лошадь, петляя, носилась по роще. Грегуару было страшно и, в то же время, любопытно. Ему хотелось снова увидеть порождение тёмных сил — чёрную кошку, скакавшую на вороной лошади.

Наконец, вороная лошадь с сидевшей в седле визжащей кошкой проскакала мимо дуба, на котором укрылся Грегуар. В этот момент кошка спрыгнула с лошади и метнулась в заросли кустарника. Лошадь ускакала. Юноша спрыгнул на землю и с опаской поглядел на кусты, в которых укрылась крупная чёрная кошка. Однако кошки не было видно. Она перестала истошно мяукать и затаилась.

Грегуар услышал женский голос. Он оглянулся и увидел стоявшую к нему спиной стройную молодую девушку в длинном чёрном платье, которая держала под уздцы вороную лошадь. Незнакомка поглаживала кобылу, стараясь её успокоить.

— Ну что ты так напугалась, Аврора? Ты у меня молодец! Терпишь боль. Вон, как тебе всю спину Бушар исцарапал, — ласково говорила темноволосая девушка.

«Это она и есть — та самая ведьма! — догадался Грегуар. — Интересно, было бы посмотреть, как она из кошки в девушку обращается».

Грегуар уже не боялся молодой ведьмы. Её мягкий воркующий голос заворожил его. Юноша без опаски подошёл сзади к девушке и кашлянул. Незнакомка вздрогнула и резко оглянулась. Грегуар увидел её лицо. У девушки был аккуратный тонкий нос и красивые, в меру пухлые, губы. Её большие живые синие глаза настороженно и внимательно смотрели на него. Из-под чёрного чепца выбивались тёмные кудрявые локоны, спадающие на высокий лоб.

«Её глаза — словно синее осеннее небо над зелёными холмами Монтэгле», — подумал Грегуар.

Тут он заметил, что девушка взялась за рукоять ножа. Юноша перехватил её руку, не позволив ей выхватить нож из ножен висевших на ремне.

— Зачем хватаешься за нож, красавица? — спросил Грегуар.

— Чтобы защитить себя. Не смей меня трогать! — воскликнула девушка и попыталась вырвать руку.

У неё это не получилось и тогда она, извернувшись, укусила юношу за руку. Грегуар вскрикнул и отпустил девушку. Незнакомка тут же выхватила длинный нож и приставила его к горлу юноши.

— Кто ты такой? — спросила она.

— Я путник. А вот ты, в самом деле, ведьма! Ты шипишь, словно дикая кошка. Убери нож! — потребовал Грегуар.

— И не подумаю! Если ты сейчас же не скажешь, кто ты, я продырявлю тебе горло, — предупредила девушка.

— Меня зовут Грегуар. Я — сын Жиральда, винодела из Монтэгле. Слышала о такой деревне?

— Нет. Где она находится? — спросила девушка.

— В верховьях Оды.

— Ты мне не врёшь?

— Мне нет смысла тебе лгать, — проговорил Грегуар и снова попросил:

— Убери нож.

— Ни за что! Стой на месте. Если ты только дёрнешься, я перережу тебе горло. Рассказывай, как ты здесь оказался?

— Я приплыл по реке. Вернее, я прыгнул в реку, чтобы скрыться от солдат, которых в наш дом привёл падре Себастьян. Они собирались меня убить или схватить. Возможно, солдаты пришли за моим старшим братом и его другом, которые гостили у нас. Ведь мой брат со своим другом — катары. Хотя не могу понять, разве в Окистании быть катаром — это преступление?

— Похоже, так оно и есть. Ты сказал, что плыл по реке, а одежда на тебе сухая. И волосы тоже, — подозрительно спросила девушка.

— Одежда уже высохла. Я выбрался из реки давно, ещё утром.

— Так тебя хотели схватить папские солдаты? — прищурив глаза, спросила девушка.

— Скорее всего, это действительно были солдаты Папы.

— Значит, падре Себастьян творит в Монтэгле такие же гнусные дела, что и падре Антонио в наших краях, который объявил меня ведьмой.

— А разве ты не ведьма? — спросил Грегуар.

— Нет. Я не умею колдовать.

— Как же ты оборотилась в чёрную кошку?

Девушка звонко рассмеялась и отвела нож от горла Грегуара.

— Я поняла, что мне не следует тебя опасаться, потому что за тобой так же, как и за мной, охотятся папские солдаты, — сказала синеглазая красавица. — Но какой же ты глупый! Удивительно, как ты смог сбежать от солдат и перехитрить падре Себастьяна.

Грегуар решил не обижаться на девушку.

— Возможно, я глупец, но я не могу понять, откуда взялась чёрная кошка, которая скакала на твоей лошади? — поинтересовался юноша.

— Я решила припугнуть своих преследователей. Ведь, всё равно, падре Антонио уже объявил меня ведьмой. Ты наверно знаешь, какие испытания придумали инквизиторы, чтобы выявить ведьму. Иногда они при помощи воды узнают — ведьма перед ними или обычная женщина. Если связанная женщина утонет в реке — значит, она не была ведьмой. А если река не примет несчастную, то женщина — ведьма. Тогда её должны сжечь на костре или повесить. Позавчера падре с двадцатью солдатами заявился в Сомбре. Он велел солдатам собрать всех жителей в центре деревни. Почему-то падре Антонио искал именно меня и моего деда. К счастью, мы с дедом в это время уехали в Ольне, чтобы обменять пару мешков вяленой рыбы на покрывало, сшитое из козьих шкур. Священник наговорил про меня всякие ужасы и требовал, чтобы жители Сомбре выдали меня и дедушку. Однако наши односельчане не сказали падре, куда мы уехали. В нашей деревне живут только катары. Мы не выдаём своих единоверцев. В Сомбре нет ни одного католика, — с гордостью произнесла девушка.

— А у нас в Монтэгле все жители — католики.

— В соседней деревне, в Ольне, тоже живут католики. В основном, они виноградари и виноделы.

— А в вашей деревне кто живёт? Чем вы занимаетесь?

— Рыбаки и ткачи. Некоторые жители шьют сандалии. У нас в деревне есть свой лекарь. Виноград мы тоже выращиваем, но вина из него делаем мало. Вино мы пьём разбавленным, когда заболеем, а иногда угощаем им зашедших к нам путников. Виноград мы обычно сушим или делаем из него сок. Мы не едим мяса, а поэтому не держим птицу, коз, овец, свиней и коров. Правда, в нашей деревне есть один человек, который держит кур и коз. Но он не католик. У него иная вера.

— Чуть выше по течению Оды я видел холмы, поросшие виноградниками, но не заметил поблизости жилья. Потому-то я и пошёл в сторону далёкой деревушки возле реки, которую разглядел с вершины холма.

— Немного выше по течению реки есть несколько селений, но они скрыты за холмами и все утопают в зелени. Вот ты их и не заметил. А сейчас мы с тобой стоим возле дороги, которая ведёт к моей деревне.

— Я назвал своё имя, а как звать тебя, не знаю.

— Зачем тебе знать моё имя? — подозрительно взглянув на Грегуара, спросила девушка.

— У тебя должно быть красивое имя — такое же красивое, как и ты сама.

— Не подлизывайся, сын винодела! Впрочем, меня зовут Вероникой.

— Я угадал! — воскликнул Грегуар и улыбнулся. — У тебя и имя прекрасное.

— А вот твоё имя не ласкает слух, — честно призналась Вероника. — Почему тебя не назвали, к примеру, Грегори?

— Такое имя я получил при крещении. Я к нему привык.

— Можно я тебя буду называть Грегори? В наших краях чаще можно встретить мужчин с именем Грегори.

— Называй меня Грегори, — согласился Грегуар и попросил:

— Продолжи свой рассказ.

— Сегодня падре Антонио с солдатами снова нагрянул в нашу деревню. Деда дома не было. Река после грозы и ливня разлилась и бурлила. Вода в ней стала мутная. Рыбу в ней было ловить несподручно, и дед вместе с другими рыбаками отправился на дальнее озеро.

— Представь, я прыгнул в эту холодную бурлящую реку, спасаясь от непрошенных гостей, и проплыл по ней очень далеко, — сказал Грегуар.

— Значит, ты бесстрашный, Грегори? — с спросила девушка.

— Я не из пугливых.

— А теперь скажи мне честно, ты испугался, когда моя Аврора носилась по роще с необычным седоком?

— Испугался, — смутился Грегуар. — Я укрылся за деревом и оттуда видел солдат, падре и вороную лошадь с кошкой в седле.

— Ловко я придумала? Наверняка солдаты больше тебя испугались.

— Это верно. Да и падре Антонио тоже пережил неприятные мгновения, когда мимо него на вороной лошади проскакала чёрная кошка. Сержанта лошадь сбросила наземь, и он ударился головой о камень и умер. Его лошадь, видно, тоже испугалась.

— А ты случайно не слышал, что говорили про меня солдаты и священник?

— Кое-что слышал. Падре говорил, что к столу Римского Папы надо подать плотвичку.

— Вот как! Выходит, маленькая рыбка потребовалась самому Папе, — проговорила девушка и задумалась.

— Почему ты молчишь? — спросил Грегуар. — Ты знаешь, о какой рыбке идёт речь?

— Кажется, я догадываюсь. И для меня это плохо, — сказала Вероника.

— Уж не о тебе ли шла речь?

— Возможно.

— Скажи, откуда взялась та чёрная кошка?

— Это не кошка, а мой кот Бушар. Ты, кстати, не видел, куда он подевался? Вообще-то Бушар у меня умный. Он должен сам вернуться домой. Только он, наверно, и сам немало перепугался. Я слышала, как он истошно мяукал.

— Ты усадила кота в седло?

— Ты догадлив, Грегори.

— Так ты удирала от солдат вместе с котом? Сначала я его не заметил. Как это у тебя получилось?

— Как только в наш дом постучали незваные гости, я сразу же смекнула, что надо удирать. Ничего хорошего от прихода падре Антонио и солдат я не ожидала. Они не собирались поднимать шум, поэтому не стали выламывать дверь. Пока солдаты толкались возле двери, пытаясь её открыть, я выбралась в окно с другой стороны дома, прокралась в сарай и уже собиралась вскочить в седло и на Авроре ускакать из деревни, как заметила мирно дремавшего на сене Бушара. Я решила забрать кота с собой. Ведь я не знала, насколько времени я отлучаюсь из дома и не хотела расставаться со своим Бушаром. Я осторожно выехала на Авроре из сарая, усадив кота перед собой. Очутившись на лошади, Бушар цепко вцепился в моё платье когтями. Падре Антонио отрядил трёх солдат в погоню за мной. Когда я оторвалась от преследователей, мне пришла в голову мысль усадить кота на Аврору, привязать его ремнём к седлу и тут же пустить лошадь на солдат. Когда я хлестнула прутиком Аврору, и она поскакала в обратную сторону, на солдат, кот вцепился когтями ей в спину и в седло. Мой бесстрашный Бушар понёсся в атаку на папских солдат, а я укрылась за деревьями. Так Бушар и скакал на Авроре по дубраве. А потом ремень развязался и кот спрыгнул с лошади. Аврора тоже теперь напугана. У неё остались глубокие царапины от когтей. Я виновата перед ней, — рассказывала Вероника, не переставая гладить лошадь. — Обычно Бушар очень спокойный. Даже мышей он ловит, хотя и ловко, но с ленцой.

— Ничего себе — спокойный! — удивился Грегуар. — Да он так голосил на всю рощу, словно завывала стая голодных волков.

— Это из-за того, что он сам испугался.

— Как же твой чёрный кот был страшен, когда скакал на вороной лошади! — снова вспомнил Грегуар.

— Выходит, моя задумка удалась на славу! — улыбнулась Вероника. — Это было так здорово! Жаль, что в тот момент я не видела лица падре и солдат.

— Да. Лица у солдат стали белее снега, а у падре лицо вытянулось и даже позеленело, словно гороховый стручок. Впрочем, я и сам онемел от ужаса, — сказал Грегуар, и они оба весело рассмеялись.

Потом Вероника снова вспомнила о коте.

— Где же, всё-таки, Бушар? — спросила она и позвала:

— Кис-кис! Иди ко мне, мой котик!

Однако кот никак не отреагировал на голос хозяйки.

— Наверно он обиделся, — предположил Грегуар.

— Ладно. Когда он сам вернётся домой, я дам ему большую миску молока, — пообещала Вероника.

— А ты сама вернёшься в деревню?

— Хочу вернуться.

— А как же солдаты?

— Сначала спрошу у людей, работающих в поле возле Сомбре, есть ли в деревне солдаты, и, если их нет, вернусь домой.

— А если на поле никого не окажется?

— Так не бывает. Мы, катары, трудолюбивые люди. Несколько человек всегда днём работают в поле.

— В следующий раз падре Антонио может привести ещё более многочисленный отряд в твою деревню, — предположил Грегуар.

— Я не боюсь их. Я снова сумею от них ускользнуть. И вообще, скоро папские солдаты не смогут безнаказанно хозяйничать на нашей земле. У катаров появились защитники. Ты слышал о Стражах Мира?

— Ничего не слышал, — вспомнив просьбу старшего брата, соврал Грегуар.

— Так вот, теперь у нас появились защитники. Ведь простой катар не имеет права никого убивать. Однако появились люди, которые считают своим долгом защищать катаров. При этом они допускают даже убийство.

— Ты думаешь, это правильно?

— Нет. Убивать нельзя, как говорит мой дедушка. Но ведь католики порой убивают невинных людей.

— Я слышал, что вы, катары, не едите мясо животных.

— Мы едим рыбу, хлеб, овощи, грибы.

— Возможно, во всём остальном вы, катары, правы, но вы заблуждаетесь, когда отказываетесь от мяса и лишь изредка пьёте разбавленное вино.

— Ты так говоришь, потому что твой отец — винодел.

— Если вам, катарам, а, вернее, вашим защитникам, и суждено уступить католикам, то только по этой причине. Без мяса мужчина не сможет крепко держать в руках меч и быстро соображать, а женщине нелегко выносить в своём чреве крепкого ребёнка. Хорошее же, неразбавленное вино тоже придаёт силы и укрепляет дух. Мой отец говорит, что человек, который ест мясо и пьёт доброе вино, становится сильнее и умнее, — убеждённо произнёс Грегуар.

— Но ведь столько поколений наших предков исповедует веру в Великого Учителя на основании основных постулатов из евангелия от Иоанна и апостольского рассказа Итамара, и до сих пор никто из жителей Сомбре не родился слабым или глупым. Неужели ты думаешь, что если я не ем мясо, то я слабосильная дурочка? — поджав губы, обиженно возразила Вероника.

— Я не имел в виду тебя. Ты, как раз, очень сообразительная, — стал оправдываться Грегуар.

— Ты мало знаешь о нашей вере, и потому не суди нас, — сказала Вероника. — Ведь вы, католики, привыкли судить других людей, не замечая своих недостатков. Вы называете нас еретиками, считая, что именно ваше понимание веры правильное. Но так ли это на самом деле? Покупая индульгенции, вы полагаете, будто искупаете свои грехи. Вы постоянно нарушаете заповеди Великого Учителя, одна из которых гласит: «Не убий!», — с жаром произнесла Вероника.

— Тем не менее, твоя вера не помешала тебе напустить твоего жуткого котяру на солдат. После этого, пусть и случайно, но преследовавший тебя сержант погиб. Признайся, ты была этому рада?

— Да, — опустив голову, произнесла девушка.

— К тому же, тебе ведь приятно осознавать, что за вас могут постоять Стражи Мира и тем самым спасти и вас, и вашу веру, — заметил Грегуар.

— Это так, — призналась Вероника. — Дедушка говорит, что человек несовершенен.

— Вот именно! Поэтому и ты тоже не суди католиков! — воскликнул юноша.

— Оставим этот разговор, Грегори, — смягчилась Вероника. — Ты же не виноват, что стал католиком. Ведь тебя крестили несмышлёным младенцем и не оставили тебе выбора.

— Это правда — выбора у меня не было. Вообще-то моя мать происходит из катарской семьи. Католичество она приняла из-за того, что полюбила моего отца.

— Куда ты теперь пойдёшь? Вернёшься домой? — спросила Вероника.

— Назад мне возвращаться опасно. Хотя, мне хочется узнать, что случилось с моими родными.

— Солдаты могли схватить твоих родных?

— Вряд ли. Мой отец хорошо известен за пределами Монтэгле. Сам граф Тулузский покупает у него вино. Думаю, моих родителей падре Себастьян не посмеет тронуть. А если папские солдаты арестуют моего старшего брата, отец наверняка обратится за помощью к графу Тулузскому, и моего брата вскоре освободят.

— Неужели ты всерьёз полагаешь, будто Раймунд Тулузский сам не дрожит при виде папских инквизиторов и солдат? — спросила Вероника.

— Не думаю. Насколько я слышал, он собирается объединиться с королём Арагона, и тогда жителям Окситании никакие инквизиторы будут не страшны. В этом случае…

— Хватит болтать, Грегори! — Вероника оборвала юношу. — Лучше скорее решай: ты направляешься со мной в Сомбре или возвращаешься в Монтэгле. А, может, ты думаешь навсегда остаться в роще, про которую теперь пойдёт молва, будто в ней хозяйничает ведьма, обращающаяся в кошку?

— Я отправлюсь с тобой, — решил Грегуар.

— Тогда садись впереди меня на лошадь, — предложила Вероника.

— Нет уж, я не собираюсь занимать место твоего кота. Я сяду позади тебя и возьму в руки поводья. Всё-таки, я настоящий мужчина.

— Что ж, настоящий мужчина, поехали! — сказала Вероника.

Грегуар запрыгнул в седло и, подав руку девушке, помог ей сесть перед собой.

— Куда ехать? — спросил Грегуар.

— Прямо по дороге. Но, если услышишь впереди топот копыт или голоса, сразу съезжай в лес. Осторожность не помешает. Поезжай не спеша. Надеюсь, к нашему приезду, папские солдаты уже покинут Сомбре.

Юноша натянул поводья, и Аврора, опустив голову, медленно пошла по дороге. Они выехали из дубравы и поднялись на высокий холм. Впереди, за низкими холмами, поросшими оливковыми рощами и виноградниками, показались белые дома под красными крышами, утопавшие в розовато-белом яблоневом цвету.

Грегуар испытывал восторг — ведь рядом с ним была прекрасная девушка. У него часто затрепетало сердце. Он не удержался и прошептал на ушко Веронике:

— Ты самая прекрасная ведьма в мире!

— Только не прижимайся ко мне. И не вздумай ухаживать за мной, когда доберёмся до Сомбре, — попросила Вероника. — По крайней мере, не делай этого при людях. В нашей деревне это осуждается.

— Хорошо, я не стану ухаживать за тобой при людях, — проговорил Грегуар и нежно, едва заметно, поцеловал её а ушко. — Я слышал, что среди жителей Окситании много талантливых трубадуров и поэтов. Уж не такие ли красавицы, как ты, вдохновляют их на чудесные песни? Уж не из-за таких ли прекрасных окситанок, как ты, теряют головы поэты?

Вероника повернула голову и улыбнулась Грегуару.

Они выехали на равнину, и виноградники на зелёных холмах остались позади. По обе стороны дороги зеленели всходы, которые окучивали мотыгами женщины в чёрных платьях.

— Кажется, скоро мы доберёмся до твоей деревни, если только в той оливковой рощице, что лежит на нашем пути, не спрятались солдаты и падре Антонио, — заметил Грегуар.

— Оливковая роща невелика. В ней невозможно укрыться всадникам, — сказала Вероника. — Это не то, что лес, начинающийся за нашей деревней.

Она помахала рукой работавшим женщинам и спросила:

— Нет ли в деревне папских солдат?

— Нет. Все солдаты уже покинули Сомбре, — отозвалась одна из женщин.