Подземная война

Алекс Орлов, 2015

Ну не сидится бывшим ворам, а ныне почтенным лавочникам из портового города Пронсвилля, Мартину и Рони на одном месте! Все тянет их в дальние края, где можно поживиться золотишком и нажить на свою голову приключений. И вот, прихватив неудачливого шорника Ламтака и орка Бурраша, они снова отправились в дальний путь. Выбрали они не самую спокойную дорогу, где пошаливали разбойники, беспощадно убивающие тех, кто отказывался платить им дань. Да вот только четверка отважных путешественников плевала как на разбойников, так и на тайных соглядатаев, пытающихся понять, зачем они покинули родные края. Одного не подозревали друзья, что придется ввязаться им в беспощадную подземную войну… Завершающая книга цикла «Сокровища наместника».

12

Так они и сделали — ввалились на постоялый двор и, вызвав хозяина, для начала избили его, повалив на землю.

— Ты понял теперь, кто мы? — спросил Лютый.

— Я… Я буду рад принять вас, ваша милость… — пролепетал трактирщик, прикидывая, во что ему обойдется этот визит.

Что касалось оплеух — этого он не боялся. Жить на пустынной дороге и не получать время от времени по морде — это роскошь совсем небывалая. Зато, если гости изрядно выпьют, то даже те, кто давал зуботычины, могли начать сорить деньгами и вслед за серебром — бросаться золотом.

Случалось, что после таких разовых пьянок он потом полгода жил припеваючи.

Но эти были не такими — наглые, грязные и с кинжалами. Скорее всего, разбойники из новой банды, которая завелась тут месяца три назад.

— Мы люди Ландфайтера, врубаешься? Тащи нам жрать и выпивки, пока я тебя не изувечил!

Хозяин убежал исполнять приказание, а разбойники, довольно посмеиваясь, прошли на террасу и заняли места за столом.

— Вот примерно так, Бражник, я и вижу нашу дальнейшую жизнь, — сказал Лютый, разваливаясь на дубовом стуле. — Скоро нам тут все платить станут — и деревенские, и сельские, и посадные.

— А шерифы?

— А чего шерифы? Ландфайтер с ними договариваться умеет, а несговорчивых в землю закопаем. У нас это быстро, ты знаешь.

— Знаю, — согласился Бражник.

Прибежал хозяин и начал расставлять оставшиеся с вечера объедки, полагая, что грязные разбойники сметут все не глядя. И оказался прав. Они не обращали внимания на вкус, привкус или запах, достаточно было одного вида еды.

Бражник не забывал про пиво, а Лютый не переставал хвалиться и обещать, как они заживут в скором времени.

— Денег давай, сволочь! — внезапно прервался он, хватая трактирщика за ворот.

— Так нет денег, ваша милость, поиздержался я! Давайте я вам еще пива принесу, и бражка у меня на травах — очень полезная для желудка!..

— Хорошо, — внезапно успокоился Лютый и подмигнул Бражнику. — А скажи, сколько у тебя богатеньких постояльцев?

— Постоялец один, но он вполне себе скромного достатка, ваша милость. Оставьте вы его, давайте я вам еще соленых грибочков принесу. Возле речки сам собирал — все, кто пробовал, хвалят.

— Нет, показывай, где у тебя постоялец! — потребовал Лютый, поднимаясь, и его напарник тоже поднялся со стула.

— Ну зачем, ваша милость, давайте я вам яишенку сделаю… — предпринял трактирщик последнюю попытку, но Лютый ударил его по щеке.

— Я сейчас тебе сам яишенку сделаю! Веди давай!

Трактирщику ничего не оставалось, как показать на лестницу. Ну а что он еще мог сделать, ведь стоял до последнего?

Разбойники поднялись к двери самой лучшей комнаты и стали ломиться в нее и орать, чтобы им открыли, а трактирщик вышел на дощатую террасу и обессиленно опустился на стул. Уже столько лет прошло, как в их краях перевелись разбойники и жить стало намного легче, и вот теперь — снова.

Наверху послышались крики, звон стали, и вдруг все стихло.

Трактирщик поднял голову и увидел выглянувшего в окно постояльца.

— Лопата у тебя есть?

— Чего?

— Лопата, говорю, есть?

— А, есть! — спохватился трактирщик.

— Хватай лопату, тряпок каких-нибудь и ведро воды!

— Понял, ваше благородие, одну минуту!

Для такой работы у него имелась тележка и подзабытая дорожка в лес. Туда они с постояльцем и сбегали — уложились в полтора часа.

Когда вернулись, солнце уже было в зените и стряпуха что-то скребла на кухне.

— Вам обед наверх подать, ваше благородие? — спросил трактирщик.

— Нет, скажи, чтобы твой работник там еще раз начисто вымыл и окно пусть откроет, чтобы быстрее просохло. А я пока тут посижу и обедать здесь стану.

Когда трактирщик выполнил все распоряжения, он вернулся на террасу и сел, переводя дух.

— Ты вчера ночью с кем шептался?

— Я?

Трактирщик хотел было соврать, но натолкнувшись на пронзительный взгляд постояльца, вздохнул.

— Раньше, когда здесь разбойники хозяйничали, был у них в деревне свой человек, вроде как соглядатай. Он тут прижился и давно стал своим. Хозяйство у него, баба. Детишек, правда, нет. Но он давно человек безобидный, ваше благородие, и я о нем забыл почти. А тут вдруг заявился и стал расспрашивать. Я даже удивился. Ой, вроде стучит кто в ворота? Нет?

— Я не слышал.

— Ну так я пойду, посмотрю, может, впопыхах закрыл, а люди стучатся…

Трактирщик вскочил и рысью выбежал во двор. Увидел, что ворота действительно заперты, и, убрав засов, распахнул створку.

Перед ним оказались трое путников, дальше еще несколько. Они закрывали один другого, и сосчитать их трактирщик не успел.

— Заходите, господа, милости прос… сим… — произнес трактирщик, затихающим голосом. Эти люди смотрели куда-то в землю, их волосы развевал ветер, хотя никакого ветра не было и сумерек не было, ведь только что был полдень.

— Помощь… Нам нужна помощь… — проговорил один из них, и трактирщик заметил, что этот человек в одном сапоге.

— Помоги нам…

Порыв невидимого ветра захлопнул ворота, да так сильно, что створка отскочила назад, и, когда открылась, трактирщик никого не увидел. Дорога была пустой и горячей от солнца.

Весь погруженный в собственные мысли, он вернулся на террасу, где стряпуха уже подавала постояльцу первое.

— Тебе чего-нибудь дать, Тревор? — негромко спросила она, но трактирщик только покачал головой.

— Кто там был? — спросил постоялец.

— Никто. Просто ветер створкой ударил, да и пригрезилось что-то.

— Понимаю, — произнес постоялец, принимаясь за еду. — После таких приключений — случается.

— Я пойду, ваше благородие, в деревню схожу, — сказал трактирщик, поднимаясь.

— К этому?

— Так точно. Попробую разузнать легонько, чего приходил, а то как-то неспокойно.

— Хорошо, только после — сразу ко мне и все расскажешь.

— Обязательно, ваше благородие. Обязательно.

И, оставив постояльца, трактирщик прямо через холм направился в деревню, старательно избегая лощин и рощ, хотя идти по солнцу было жарковато.

Изрядно вспотевший и раскрасневшийся, он прибыл к дому Барабана и, переведя дух, постучал в ворота.

Залаяла собака, забеспокоились гуси на заднем дворе.

— Кто там?

Это был голос Барабана.

— Тревор это. Выйди, ты мне нужен.

Барабан вышел в рубахе, драных портках и с руками, перепачканными дегтем. Привычно, по-разбойничьи огляделся и хрипло произнес:

— Ну?

— Ты чего ночью приходил?

— Соскучился, — усмехнулся Барабан.

— Ты давай не скалься, там залетные какие-то вертятся. С ножами.

— И сколько их?

— Пока были двое.

— А где они теперь?

— Не знаю, я за ними не слежу. Так чего приходил, неужели Нордквист объявился?

— Если и объявится, то не по твою душу, живи спокойно, торгуй похлебкой с сухарями. Все, больше вопросов нету?

— Нету, — вздохнул трактирщик, и Барабан повернулся уходить.

— Ты помнишь Гонзалеса?

— Гонзалеса? Как же его не помнить, я сколько раз его работу видел. Такого кровопийцу поискать нужно. За ним много кто охотился, да только везло ему.

— Я его видел.

— Как это? Когда? — распрямился Барабан, и его лицо посерело.

— Сейчас, почти что… Только это как будто не взаправду…

— Да ты перепил сегодня, что ли? Морда-то опухшая.

— Опухшая от другого, Барабан. Я сегодня стук услышал, вышел ворота открыть, а там они стоят — Гонзалес и его команда. Ну, может, не вся, а человек двадцать. А один, тот, что справа, — в одном сапоге, понимаешь?

— В сапоге?

— Ну ты же помнишь, рассказывали, что когда они пропадали, так даже по одному сапогу оставили, когда голенища подшивали или там каблуки набивали. Так вот он в одном сапоге и стоял.

— Жуть какую-то рассказываешь, — покачал головой Барабан и нервно хохотнул. — А чего хотели?

— Помоги, говорят. А сами в землю смотрят. Потом створка хлопнула от ветра, я ворота снова открыл, а там уже никого.

Они помолчали. Барабан задумчиво перетирал на пальцах деготь, трактирщик смотрел вдоль улицы, где под забором в тени дремали две собаки.

— К чему это, как ты думаешь?

— Не знаю, Тревор, что тебе сказать. Просто напейся, как следует, а на другой день опохмелись и снова напейся.

— Думаешь, поможет?

— Должно помочь.

Возвращался трактирщик уже по дороге, где встретился с пятеркой пограничных шерифов. Они были при оружии, и лица их были трактирщику незнакомы.

Он посторонился и отвесил поклон, однако они его как будто не заметили. Как-никак королевские слуги.