Золотой пленник

Алекс Орлов, 2006

Бывает, что мечты сбываются, но не всегда так, как хочется. Питер Фонтен, племянник богатого купца, мечтает избавиться от дядиной опеки. Пока он учится в малкуде, чтобы продолжить торговые традиции, но видит себя героем и путешественником, не боящимся уличных мальчишек. Ему семнадцать лет и он отправляется с торговым караваном, чтобы постичь тонкости торгового ремесла, однако его судьбу изменяет встреча с бандой головорезов – бой на дороге, плен и рабство. Перепродажа имперской казне и участие в войне в качестве «казенного человека» – бесправного государственного раба. Каково узнать жизнь с этой стороны? И это только начало, ибо в дело вмешиваются могучие колдовские силы.

14

Карсаматы расположились чуть выше пленников, разожгли на склоне костер, чтобы при свете лучше их видеть. Дозорных поставили на вершине холма, правда, было непонятно, что они там в темноте могут разглядеть.

Несмотря на неудобство и отсутствие привычки ночевать на голой земле, Питер спал хорошо, лишь изредка вываливаясь из сновидений, когда перекликались часовые или рядом проходил Теллир.

К утру стал мерзнуть, однако великоватый, с чужого плеча кафтан очень помог, им удалось обернуться почти дважды.

— Вставай! Вставай, знаешь, дурак-собака! — стали кричать охранники, когда еще не рассвело. Питеру как раз снился страшный сон, будто великан в два человеческих роста поймал его за ноги и, держа вниз головой, сильно встряхивает, что-то при этом крича. Питер пытался вырваться, но у него ничего не получалось, а проснувшись, обнаружил, что самый злой из конвоиров дергает веревку, на которую были нанизаны пленники, и кричит:

— Вставайте! Вставайте, шакалы-собаки, знаешь!

Когда ему надоело это развлечение, он швырнул конец веревки на землю и потребовал, чтобы пленники распутывались сами.

Питер не был знаком с кочевыми узлами, и у него ничего не вышло, но Эрик быстро развязал петли на своих ногах и помог Питеру.

— Где можно отлить, ваша милость? — спросил кто-то из пленников.

— Отливай в штаны, знаешь! — ответил конвоир, и все карсаматы дружно рассмеялись, потряхивая нечесаными головами.

Пока кочевники ловили спутанных лошадей, пленники дружно справляли нужду.

Питер осторожно повел плечами. Под утро опустился туман, и вся одежда оказалась сырой от росы, непривычные к ходьбе ноги болели, а исполосованная плетьми спина саднила. Тем не менее он чувствовал в голове ясность и понимал, с кем, куда и зачем идет, — он трезво осознавал свое положение и был благодарен помогавшему ему Эрику.

— Не простудился? — спросил тот. — В дороге это самое дрянное.

— Нет, даже сам удивляюсь.

— Пошли, знаешь, шакал-собака! — закричал один из конвоиров, взмахивая для острастки плетью.

Пленники двинулись по склону к дороге, где стоял ночевавший здесь обоз. Ломовые лошадки как ни в чем не бывало встряхивали длинными гривами, им было все равно, кто теперь их хозяин.

Обоз тронулся, и следом за ним погнали пленных.

Пока взошло солнце, мимо неоднократно проезжал Теллир. Питер старался не смотреть в его сторону, но чувствовал на себе тяжелый взгляд хозяина.

Еще до обеда они вышли к развилке. К удивлению Питера, обоз продолжил движение на юг, а Теллир и конвоиры с пленниками свернули налево.

Получив от хозяина какую-то команду, эртадонт унесся в сторону большой рощи и больше не появлялся.

— Куда это мы? — негромко спросил Питер.

— В Датцун, невольничий рай, — ответил Эрик.

— А обоз?

— Обоз пойдет в Пешехар, как и планировал твой дядя, там за товар дадут самую большую цену.

— Сволочи…

— Ругайся не ругайся — ничего уже не сделаешь.

— А каково быть рабом? — спросил Питер после небольшой паузы.

— Ты что, ни разу рабов не видел?

— Не видел, наш герцог не велит торговать людьми.

— Ах, ну да — ты же из Гудбурга. Ну в общем… это зависит от того, к какому попадешь хозяину. Бывает, что рабы живут не хуже вольных, а бывает, что и месяца не вытягивают.

— Да ты что? — ужаснулся Питер.

— Именно поэтому главное — приглянуться хозяину.

— А что для этого нужно делать?

— Хорошо выполнять положенную работу.

— Но я ничего не умею делать — у дяди было много слуг!

— Значит, будешь учиться… Только ты не думай сейчас об этом, голову сломаешь, а толку — чуть. Может, тебе повезет и попадутся добрые люди, выкупят тебя и сразу дадут волю.

— Такое бывает? — Глаза Питера засветились надеждой.

— Люди рассказывают, значит, бывает. Придет на торги какой-нибудь блаженный богач, купит десяток невольников да и даст им вольную, чтобы поминали его добрым словом.

— Эх, хорошо бы…

Питер надолго замолчал.

— Брешет он тебе, а ты уши развесил, — вмешался угрюмый Биркамп. — Рядом с Датцуном море, значит, все попадем на галеры.

— Будет тебе про галеры-то! — раздался сзади недовольный голос. — Накаркаешь еще, тупая башка.

— Чего ты сказал? — обернулся Биркамп.

— А то и сказал — тебе хочется на галеры, ну так и поезжай, а другим, может, пожить еще охота.

— Эй вы, перестань орать, знаешь! — крикнул охранник. Свистнула плеть, и на голову Биркампа обрушился удар. Тот взвыл и, поскольку не мог ответить конвоиру, бросился на собрата по несчастью — суховатого пожилого наемника из Индзора. Несмотря на разницу в весе, завязалась драка, конвоиры заработали плетьми, полосуя всех подряд, пленники расступились, и на земле остались только молотящие друг друга соперники.

— Если сейчас же не подниметесь, лично отрежу вам головы… — прозвучал властный голос Теллира. Драчуны вскочили и испуганно уставились на хозяина.

Питер осторожно скосил глаза и увидел красивого, невиданной светлой масти коня, сапоги с золотой вышивкой и острые шпоры — так близко Теллир к нему еще не подъезжал.

— Еще подобное затеете, зарежу!

Сказав это, Теллир развернул коня и поехал по дороге.

— Вперед, гуирские свиньи!

— Вперед, шакал-собака, знаешь! — заорали конвоиры, подгоняя пленников.