Рожденный в космосе. Книга третья. Второе пробуждение

Алекс Костан, 2020

Судьба бросает главного героя в настоящее путешествие меж галактиками. Весьма необычным путем. Отчаяние и воодушевление сменяют друг друга, а душа вновь попадает в другое тело… Но что если ты пробудишься во второй раз?

Глава вторая

Звуки доносились, словно сквозь вату. Назойливый шум возле меня работал как будильник, который нельзя вырубить. Вот вроде бы ты погружаешься обратно в мир грёз, в мир снов, как писк возвращает тебя к реальности. И вновь, и вновь… в конце ты уже не выдерживаешь и по телу проходит заряд энергии. Ты открываешь глаза, намереваясь вырубить этот раздражитель и…

«Потолок. Белый» — отстраненно пронеслось в голове. Где-то на задворках сознания билась странная, немного паническая мысль. Она юлила, пряталась… я уже почти схватил эту мысль за хвост, как вдруг опять раздался громкий писк!

Рыкнув, я бросил взгляд на назойливо-пищащий аппарат слева. Оказалось, что он пищит довольно часто, просто я отчего-то воспринимал лишь каждый пятый — если не десятый — его писк. Картинка перед глазами приняла объем, мозг заработал с привычной скоростью, анализируя получаемые от рецепторов сигналы, звуки стали восприниматься четче, а сердце заколотилось в груди, тем самым вызвав повышение частоты выдачи сигналов от аппарата. Я находился в больнице.

«Что я тут забыл? Что произошло?!» — лихорадочная мысль застучалась в стенки Сознания. Мозг услужливо подсунул видеоряд турнира и бала, где были великолепные потанцушки с Лайлой.

Знаете, бывает тебе снится сон. Ты уже почти проснулся, но сон всё ещё сидит у тебя в голове… Ты открываешь глаза, и ты чертовски рад тому, что это был сон… но это был не тот случай. Я не чувствовал радости и не знал, чему вообще верить.

Иногда бывает, когда человеку нечем заняться, а на дворе стоит знойное лето, он выходит на улицу, смотрит на прохожих, на голубое небо… У него возникает ощущение иллюзорности происходящего. Аналогичное ощущение возникает от недосыпа, когда переутомившийся человек чувствует себя словно персонажем в компьютерной игре, которым и управляет. Все окружающие события воспринимаются, будто происходят не с ним, а с кем-то другим. Сейчас я чувствовал тоже самое.

Мой мозг наконец проанализировал информацию. Как бы я не хотел верить шокирующим меня фактам, это необходимо было принять — иначе я сойду с ума. Это устройство нашего мозга — что он не принимает, он отвергает, в итоге ломая себя.

Я действительно находился в больнице. На стационаре, во взрослой городской больнице под энным номером, который никак не приходил в голову из-за мысли, занявшей весь объем Сознания. Всё хорошо в общем-то, если бы не одна неувязочка… я находился на Земле. В своём теле. Не в теле Трима Ксата, нет…. В СВОЁМ, МАТЬ ЕГО, ТЕЛЕ!!

Так, спокойно! Вдох-выдох, Вдох-выдох… я спокоен. Руки пятидесятичетырехлетнего мужика, уже нарастившего «пивной животик», были словно чужими. Это были не руки крепкого и подтянутого молодого человека, которым я стал. Я в принципе отказывался принимать этот факт, как данность.

Дверь в палату открылась, впуская молоденькую медсестру в белом врачебном халате. В руках она несла поднос с пакетом для капельницы, мирно стоявшей у изголовья. Подняв взгляд от пола, она остолбенела.

— В-вы…

— Проснулся, — закончил я за нее чужим голосом. Голосом, от которого отвык. — А теперь отцепите меня от аппарата жизнеобеспечения.

Вместо выполнения требуемого, девушка развернулась и чуть не вынесла дверь, выбегая из палаты. Что примечательно — поднос и пакет для капельницы она не уронила.

Спустя пару минут бессмысленного ожидания, пришел, по-видимому, главный врач, из-за спины которого выглядывала та самая медсестричка

— Здравствуйте больной! Здравствуйте! Проснулись? — доктор по-доброму улыбнулся. Это был пожилой, но ещё не старый худой мужчина с сединой, тронувшей виски, и местами дряблой кожей. — Мы рады, что вы вышли из комы!

— Сколько я… «Проспал»? — поинтересовался я, наблюдая за действиями врача, снимавшего с меня электроды с присосками.

— О, всего ничего. Полтора года, — улыбнулся он чему-то. — Некоторые и дольше лежали.

Закончив снимать с меня электроды на присосках и какие-то зажимы для запястий и лодыжек, он помог моему неожиданно слабому организму сесть на кровати. Подложив под спину подушку, он присел возле:

— Начну с главного! Первое время у вас возможны галлюцинации, а также ощущение нереальности происходящего. Это нормально, уверяю вас! Дело в том, что мы вводили вам химический препарат, который заставляет мозг думать и получать сигналы от рецепторов. Создаётся картина, которую центральная нервная система принимает за реальность. Иллюзия. Это было необходимо для того, чтобы сохранить ваш рассудок в ясности — не многие, знаете ли, — он доверительно усмехнулся, — способны пролежать полтора года с минимальными мыслительными процессами и остаться в итоге не овощами, которым требуется реабилитация.

— Вы хотите сказать, что… — я помассировал виски, — я всё время видел натурализированный сон? Чтобы у мозга была работа и он не деградировал.

— Ввиду чего, можете путать реальность с порождениями вашего мозга! — подтвердил доктор. — Более того! Во время сна или усталости вам будут являться подобные видения вновь, потому как последнюю дозу препарата вам вводили недавно.

— Как мне отличить вымысел от яви? — это был насущный вопрос.

— Никак, — врач улыбнулся одними уголками губ. Если бы змеи могли улыбаться, то именно так они это и делали бы. Что-то не давало мозгу покоя и взгляд всё время возвращался к глазам доктора, пронзительно смотрящим на меня, как зверь смотрит на добычу… Улыбка была фальшивой. Взгляд человека-зверя выдавал его. Он словно рентген, просматривал насквозь. Неприятное ощущение для любого, кто стоял бы перед ним…

Я моргнул. Наваждение спало… доктор по-доброму улыбался, похожий на доброго дедушку, смотрящего на шалости его внука.

— Главное, что я вернулся… — пробормотал я, лихорадочно приводя мысли в порядок. — Если это был сон — тем лучше! Главное, что я жив! — ответил я уже бодрее. — Когда меня выпишут?

— Через месяц, — улыбка стала шире. — Вам необходимо отъесться, вы полтора года пролежали! Но вы не волнуйтесь — у нас есть тренажеры, которые будут тренировать ваши мышцы… Заодно и препараты закончат своё действие.

Доктор ушел, а ещё через полчаса принесли какие-то ленты, которыми обмотали мои руки, ноги и живот. Врач что-то нажал на пульте управления и те завибрировали, изредка стегая током. Неприятное ощущение…

— Это вибротренажер! — возвестил он, будто это какое-то достижение человечества. — Он стимулирует работу ваших мышц. Вам даже делать ничего не придется, чтобы восстановить мускулатуру!

— Спасибо, доктор, — поблагодарил я, стараясь выглядеть пай-мальчиком. Тьфу ты! Вернее… в общем покорным гражданином. Не понравился мне его взгляд. Стоило вспомнить тот момент, как возникало чувство, будто я прошелся по нити, натянутой над пропастью, и чудом не рухнул вниз! Не хочу больше испытывать судьбу. Следовательно, необходимо говорить только по делу и притворяться обычным среднестатистическим человеком, который ничего не понимает, ничего не помнит и принимает слова врача на веру. Обычные люди довольно легко обманываются — значит будем делать вид, что мы обманулись.

На самом деле, если бы не этот взгляд хищника, я бы, в конце концов, всё равно поверил бы в то, что врач говорит правду и это всё химия. Всё логично, все факты складываются! Как и положено сну, картины начали бледнеть в голове и исчезать, растворяясь без следа. Я уже не мог четко вспомнить всех событий, что со мной происходили. Всё что помнил, это неземную красоту девушки, что была моей спутницей на протяжении всего сна… или не всего… Черт его знает. Главное, что она действительно была шикарна! Правда черты лица смазывались, и я никак не мог вспомнить, как она выглядела в деталях, но был уверен: если увижу в жизни — сразу узнаю.

Настойчивая мысль долбилась в мозг, пытаясь дать о себе знать и заставляя раз за разом вспоминать девушку и прокручивать одни и те же мысли, в надежде понять или увидеть нечто новое. Вот только что?

Я вспоминал сон, пробуждение, первые мысли, которые уже померкли в голове и вспоминались смутно, затем медсестру, доктора и его взгляд. Сон, пробуждение, удивление медсестры, приход главврача, его взгляд… Со временем цепочка сокращалась. Сон — пробуждение — первые мысли — врач — взгляд. Пробуждение — мысли — взгляд. Мысли — взгляд. Взгляд… Вот оно!

В голове щелкнуло. Я вспомнил, что уже видел этот взгляд в собственном сне! Вот только где… Добившись требуемого, назойливая мысль исчезла, а её место заняла следующая, тоже стремящаяся обратить на себя моё внимание.

Неожиданно вспомнилась фраза доктора: «…мы вводили вам химический препарат, который заставляет мозг думать и получать сигналы от рецепторов. Создаётся картина, которую мозг принимает за реальность…» Картина говорите? Принимаемая мозгом за реальность? А что, если сейчас я нахожусь во сне? Вдруг, это бред воспаленного рассудка? Что ложь, а что правда, если тот самый сон был так реалистичен? Ведь наша жизнь — это всё сигналы рецепторов, которые мозг обрабатывает и подаёт Сознанию как связную картинку. А как оно на самом деле? Да нет… Это чепуха…

Черт! От противоречий самому себе голова сделалась тяжелой. Ну ничего — из этого есть выход! Надо лишь успокоить Сознание и прекратить все мысли. Я закрыл глаза и расслабился, на сколько мне позволяли это тренажеры… Ага! Шиш там! Без масла причем. Чертовы электростимуляторы отвлекали внимание на себя. Ладно, подождем, когда их снимут…

Сняли их через пару часов, заодно накормив каким-то супом, состоящим в основном из одного бульона — мой желудок давно не получал обычной пищи, потому ему нужно было начать с малого. Всё моё тело ныло, словно на следующий день после изнуряющей тренировки, но от этого было отвлечься проще, чем от разрядов, стимулирующих сокращение мышц, заставляя их работать не по твоей воле. Прикрыв глаза, я максимально расслабился, отрешаясь от своего тела. Теперь сделать это получилось легко. Вслушаться в свое дыхание… Вдох и выдох… Мыслей нет… Вдох — выдох, вдох — выдох…

Когда мысли исчезли, я занялся структурированием их в нужном порядке. Итак. Часть мыслей «утверждает» — как бы абсурдно это не звучало — и «требует» поверить в то, что это реально был сон, генерируемый химией. Это логика. Вторая часть мыслей требует задуматься — а что есть реальность и где здесь подвох? И реально ли окружающее? Это вопящая интуиция.

Что-то вновь щелкнуло в голове, вставая на свои места. Я всегда доверял своей интуиции — она не раз спасала мою филейную часть тела именуемую, пардон, musculus gluteus, мускулюс глютеус — Ягодичные мышцы.

В голове вновь отчетливо всплыл взгляд, погружающий в себя, пока я падал в темноту в конце своего сна. Этот взгляд причудливо наложился на образ доктора в моей памяти, слился воедино, вызывая цепенящий, иррациональный ужас. Причем меня не оставляла мысль, что я видел этот взгляд где-то ещё… вот только где?

Логика опять вопила, подсовывая мои собственные знания: если верить словам доктора, которым хотелось верить всё меньше, — хотя, быть может у меня начался какой-нибудь психоз — то его глаза, которые организм где-то видел до погружения в кому, вполне могли запомниться организмом и генерироваться им уже в созданной химией реальности, в качестве… Да в качестве чьего-нибудь взгляда, который я сейчас безуспешно пытаюсь вспомнить. Вот только… Вопящая интуиция подсунула опровергающий факт: я не мог видеть глаз доктора. Никак. Вообще. Меня сбила чертова машина, потом операционная, свет лампы и всё. Финита ля камедь!

Логика тут же уперлась: тогда, быть может, моё сознание спроецировало на взгляд доктора, показавшегося страшным, то, что я видел во сне. Тем самым усугубив положение, вызвав иррациональный ужас. Да и то, что я видел, может быть ложным воспоминанием, не настоящим, так как уже сейчас всё как в тумане.

Этому верить не хотелось, но опровергнуть не получалось. Тем более, я помнил лишь факт, что глаза были страшными. Что это были глаза хищника под маской человека… но на этом всё. Больше я не помнил ничего — картинка уже потерялась, стёрлась из памяти. Необъяснимые вещи творятся!

Меня начало клонить в сон. Сознание поплыло. Мысли стали разбегаться.

«Вещи… Необъяснимые…» — мысль троилась и дальше множилась, отражаясь эхом в сознании. Я начал окончательно проваливаться в мир грёз — всё-таки долгое лежание с закрытыми глазами для ослабевшего организма довольно быстро переходит в фазу сна. Следующая мысль пронеслась вихрем по сознанию:

«Я привык доверять интуиции!.. Интуиции!.. Доверять…»

Я рывком открыл глаза и сел на кровати. В голове появилась отчетливая, настойчивая мысль, так похожая на паранойю — психоз, проявляющийся в основном у пожилых личностей моего возраста. Его особенностью является постоянное появление в голове логически-построенных конструкций, систематизированных идей. Говоря языком сугубо-житейским: Навязчивые мысли, обусловленные логически. Им не стоит позволять развиваться, но… что если это правда? Мысль была одна — мне лгут. Доктор — подставной, выдающий себя за другого. Это всё так похоже на театр, где лишь один зритель… Вот только что, если зритель сам актер? Подыграем!

Отчетливо отделив две версии — логическую и интуитивную, — я принял во внимание обе, как бы мысленно соглашаясь с ними и заключая с самим собой договор: «Я проверю эту теорию, а после вернусь ко второй, чтобы никому не было обидно».

Стоило мне это сделать, как кирпичики мыслей встали на свои места. Я вновь мог отвлечься на окружающую реальность и в голове не творился сумбур. Вот что значит — структурировать мысли, рассортировать их по полочкам!

Теория, которую я решил проверить и всегда иметь в виду, — только главное держать её на задворках сознания, чтобы она не конфликтовала с логическим мышлением и меня опять не клинило — заключалась даже не в том, что вокруг меня сон, а в том, что мне лгут. Что здесь театр одного зрителя! Стоило мне отвлечься, как мысли о «театре» пропадали, словно кто-то вмешивался в них и стирал напрочь.

Логика твердила: я уже пожилой человек и мне свойственна забывчивость, тем более после комы. Интуиция упрямствовала: мысли уходят не просто так! Следует обратить внимание на то, что почему-то не уходят логические построения, отвергающие «интуитивную теорию», а вот подтверждающие её исчезают так, что приходится сидеть и вспоминать не только сам факт, само наличие этих мыслей, а ещё и их смысл! Словно кто-то стирал их содержание, оставляя обложку, чтобы я ничего не заподозрил. Как книги на полках без текста внутри. При взгляде на такую библиотеку, она кажется заполненной. Ровно до тех пор, пока не откроешь книгу с красивой обложкой и не увидишь пустые белые листы.

Вот только… я привык доверять интуиции напополам с логикой. Следовательно, одними логическими построениями меня убедить было нельзя. Правда был риск сойти с ума… Я вновь начал ходить кругами. Нужно было срочно остановить возобновившийся поток мыслей. Надежно запрятать размышления о глобальной подставе на задворки сознания, где её не найдут, и стараться думать только о том, что я в реальности и видел сон, а бредовые идеи — это психоз, вызванный химией. Главное убрать так, чтобы при желании можно было вытащить наружу всё накопанное интуицией в информации, поступившей через рецепторы. Пусть мой интуитивный мини-компьютер работает на задворках сознания, а я попользуюсь пока логическим «компуктером».

Каждый приход врача, я специально старался думать об отвлеченном — о чем угодно: о погоде, семье, о жене — ныне не существующей ввиду естественных причин. Я старался делать вид, что рад доктору и жажду выписки, чтобы повидаться с родней… в общем, притворялся обычным человеком. Как выяснилось, моей семье сообщили, что я жив-здоров: дочь навестила меня со своим мужем и сынишкой — внуком. С собой они принесли небольшую авоську фруктов. В ходе разговора «о жизни», оказалось, что они присмотрели за моей квартирой в мое «вынужденное отсутствие» и потом дочь занесет мне ключи — мне всё равно пока некуда их девать.

Через месяц меня выписали. Попрощавшись с доктором и медсестрой, приносившей завтрак, обед и ужин, я покинул больницу — отъевшийся и полный сил — и направился домой. Память услужливо подсказывала маршрут — полтора года всё-таки не ходил по улицам родного города! Стоило больнице скрыться за поворотом, как место уверенного в себе, спокойного мужчины, что шел после стационара домой, было занято настоящим мной. Тем самым подозрительным, живущим не в ладах с людьми одиночкой, доверяющим только себе.

До дома я доехал на автобусе, старательно давя все размышления о произошедшем в больнице — просто на всякий случай. Лучше дома всё обдумаю. Начать хотя бы с того, что раньше я не слышал о препаратах, генерирующих в мозг иллюзорную реальность. И это был первый звоночек. Всё это было крайне подозрительно.

На улице стоял летний вечер. Я заглянул через плечо соседа в его смартфон — девять вечера. Солнце уже клонится к закату, а значит, сейчас ещё не август — там в девять уже закат, а здесь лишь клонится к нему. Июнь? Да, что-то около июня-июля, длинные дни…

Придя в пустую квартиру, — дочь принесла ключи за день до моей выписки — я критически осмотрел толстый слой пыли на полках и затхлый запах давно не проветривавшегося помещения. Это они так «присмотрели за квартирой»! Ладно хоть за все коммунальные услуги оплачено! Тяжело вздохнув, я принялся за уборку. Не в моём возрасте с тряпкой по полу ползать без швабры, но шваброй я управляться не умел… вернее не хотел — неудобно это.

Закончил с протиранием моей коллекции книг и пола я уже поздней ночью. Не смотря на это, квартира до сих пор ощущалась чужой, словно за мной наблюдают чуть ли не из каждого угла. Усталость взяла своё. Быстро приняв душ, я без сил рухнул на свою постель и тут же провалился в накатившие Чертоги Морфея.

Мне снилась собственная квартира. Находясь в густом черном тумане, я вышел из спальной комнаты, свернул направо и увидел свет, горящий в открытой ванной комнате. Сердце тревожно забилось. Переборов страх, я вышел на освещенное пространство и заглянул внутрь, откуда исходил свет. Никого… лишь зеркало напротив двери приковало мой взгляд. Из-за того, что оно запотело, своё отражение никак не удавалось разглядеть. Подойдя вплотную, я протянул руку и резко провёл по стеклу, оставляя чистую поверхность после ладони. В этот миг свет погас, а я увидел Его. Темноволосого шестнадцатилетнего юношу в черном защитном комбинезоне. Мой взгляд приковали его глаза — яркие, кроваво-красные. Белка не было — его место заняла сама Тьма. Они пугали и завораживали. Взирали из Тьмы — с большой буквы. Его лицо приблизилось. Ванная исчезла — теперь я стоял напротив ростового зеркала в огромном белоснежном помещении, стены которого были украшены золотом. Красные глаза юноши проникали в самую глубину моего естества и оставляли свой отпечаток, выжигали, как раскаленное клеймо на коже. Словно раскаленным прутом, эти глаза прижгли мою душу.

«Больно, но необходимо!» — пронеслась слабая мысль где-то там, далеко-далеко, чтобы как-то объяснить это. В следующее мгновение юноша произнес вибрирующим демоническим голосом:

— ПОМНИ!..

Звуки его голоса резонировали и заставляли дрожать саму реальность, в которой я оказался. Больше не было никакой ванной комнаты или огромного помещения… вокруг была лишь Тьма. Всё моё естество задрожало от ужаса и одиночества. От запредельных детских страхов перед темнотой, когда в каждой тени мерещится чудовище.

В следующий миг я открыл глаза. По телу градом стекал пот.