«Пёс Малыш, мой талисман удачи…»

Алекс Динго

Роман «Пёс Малыш, мой талисман удачи…». Бушует Великая Отечественная война. Путь советского лётчика Павла Александровича Фролова тернист. Но когда у тебя есть талисман удачи по кличке Малыш, то ты просто непобедим… Книга содержит нецензурную брань.

Глава четвёртая

Небо слегка потемнело. Там тянулись маленькие, томно — снежные облака. День сумрачный уже перевалил за экватор. Веял прохладный ветер. Кое — где витала небольшая туманность. А может, просто надоедливый смог. Или и то и другое. Но видимость от этого заметно сокращалась. Вдали раскидывались широкие поля, да небольшие перелески. Местная окрестность имела заметную низменность. Кругом маленькие голые кустики, да трава местами в полметра. Бойцы, меся глину и сырость пудовыми сапогами, шли друг за другом. Уже наседала усталость. Замыкал колонну командир Микула. Он держал руки на автомате ППШ. Барабан того был полностью забит патронами. Микула бегло оглядывался. И несколько был взволнован. Но не подавал виду. Он был военным. После армии служил на границе. Затем его перевели в западный гарнизон, где он служил около десяти лет. Он владел всеми видами оружия. И как — то в одиночку раскидал на границе троих контрабандистов. Он вновь бегло осмотрел территорию. Он обладал невероятной чуйкой. Он живо смахнул с лица накопившуюся влагу. Пилот Паша Фролов шагал в середине колонны. Он слегка прихрамывал. На плече висел автомат и карабин. Ремень с патронташем он пристегнул к поясу. Мысли путались. «Мы идём уже около часа… А может, полтора часа. Сапоги уже отсырели… Мокро и грязно… Впереди смог или туман… Но всё видно… Поля и перелески… Вдали показалась деревушка на горе… А дальше всё тёмный лес да лес… Непонятно куда мы идём… Но, наверное, правильно. Командир умелый… Всё же мы в окружении. И надо быть на чеку… А может, мы уже миновали кольцо… Кто знает? Может быть… Надо идти… Нога ноет. Всё же я сильно ударил ногу… И плечо болит… Но я терпеть могу. Оружие давит… Значит, сильно ударился… АААА… ААА…», — подумал он. Паша бегло осмотрелся. К нему тут же подошёл боец Николай Кукушкин. Он держал в руках цигарку. Дымок тянулся следом за ним тонкой змейкой. Николай, взирая на лицо лётчика, затянулся табачным дымом. Они шагали синхронно по негустой, невысокой, сухой траве.

— Лётчик… Паша… Верно…, — сказал Николай.

— Да… Паша…

— Николай…

Повеял лёгкий ветер. Боец Николай пожал свою тяжёлую руку приятелю. Его глаза сияли, как у кота после дерзкой охоты. Но отдавало ледком.

— Паша… А скажи… На самолёте легко летать научиться? АААА? — спросил Николай.

— Да. Легко. Руки и ясная голова… Всё, что нужно… И полетел…

— Да… Вот знаешь, Егор Пташкин тоже мечтал стать лётчиком… Но он там в перелеске остался… Вот же выродки… Я их всех завалю… Я их за Егорку всех перебью…, — дико сказал Николай.

Паша округлил глаза, отведя их в сторону. Он слегка смутился. Николай шагал рядом с ним. Он крепко затянулся табачным дымом. И вновь посмотрел на лётчика. Паша тяжело вздохнул. Он утёр со лба пот. В глазах чуть рябило. Бойцы шагали вровень. Под ногами чавкала сырость.

— Паша… Много самолётов сбил? — спросил Николай.

— Ну… Думаю с десяток будет… Может, чуть побольше…, — ответил Паша.

— Вот это по нашему… Молодец Паша… Мочи их до нового пришествия. А мы уже тебе пособим…, — заявил Николай.

— Да… Я постараюсь…

— Вот бы сейчас тебе самолёт… Ты бы им врезал…

— Да… Я бы врезал…

— Ничего… Будет у тебя самолёт… Я вот тоже в детстве мечтал стать лётчиком… Потом хоккеистом… Но не сложилось… Зато вот познакомился с настоящим лётчиком… Уже неплохо… Пожал руку… Хаахааа… Пилот Паша…, — слегка улыбнулся Николай.

Небо томилось в томных красках. Повеял лёгкий ветерок. Бойцы дружно шагали друг за другом. Командир бегло оглянулся. Глаза прищурились. Он, сняв с головы фуражку, тяжело вздохнул. Впереди идущий Гоша Степанов приостановился. Он, взмахнув рукой, чутко прислушался. Глаза округлились. Они походили на око хищного пернатого. И он, казалось, уже выпустил свои острые когти.

— Тихо бойцы… Не двигайтесь… Слышу шум… Кажется, техника шумит. Тихо всем… Слушайте…, — заявил Гоша.

Повеял лёгкий ветер. Бойцы остановились. Владимир тяжело вздохнул. Он держался рукой за рану на животе. Бинты сильно пропитались кровью. Командир Микула Адамов живо зашагал вперёд отряда. Он бегло осмотрелся. Он тоже услышал гулкий шум бронетехники.

— Немцы… Где — то рядом совсем…, — подумал он.

Бойцы живо осмотрелись. Затем бегло переглянулись. Кругом витала пустынность. Но шум был слышен и ощутим. Командир живо скинул с плеч автомат ППШ. Его вид походил на грозного вепря, который вышел прогуляться из леса. Ледяные глаза смотрели прямо. Он соображал быстро. И тут же принял решение.

— Бойцы… Быстро марш бросок… До того перелеска… Там укроемся. Живо…, — резко скомандовал он.

Повеял резкий ветер. Бойцы живо побежали по полянке. Владимир чуть отставал. Тяжесть раны не давала покоя. Ноги заплетались. Лицо взмокло. И уже появился жар. Но всё же он двигался. Паша, взирая на бойцов, бежал со всех ног. Он тяжело вздохнул. Глаза округлились. Обуял тело лёгкий жар. Даже волосы слегка взмокли под маской лётчика. Он бегло осмотрелся. Кругом витал лёгкий туман или смог. Паша смотрел на широкую спину Бориса. Он шёл впереди. Уже заскочил в перелесок. И руками схватился за гибкую иву. Паша нырнул следом. Он тяжело выдохнул. За спиной чуть брякало огнестрельное оружие. Ныло плечо. Впереди Гоша Степанов навалился на ствол дерева. Он бегло осмотрелся. И дышал быстро. Он держал в руках трофейный автомат. Андрей Краевский, стоя позади, опустил на приклад тяжёлый пулемёт МГ — 42. На багряном лице виднелся влажный блеск. Глаза округлились. Он выдохнул. Сейчас он походил на отважного капитана судна, которое попало в открытом море в полный шторм. Командир Микула Адамов, пройдясь по полянке перелеска, тяжело вдохнул. Он взялся за бинокль. И тут же присел. Перелесок был наполнен молодыми зарослями. Ивы, осинки, берёзы, много мха и высокой травы, — имелось на островке. Росли даже камыши. И имелось немного тростника. По большим кочкам запрыгала тёмная по цвету шкурки лягушка.

Повеял лёгкий ветерок. Капитан, держась за бинокль, устремил свой взор вдаль. Он заметно напряг свои развитые жилы.

— Бойцы… Всем затаиться… Вижу танки и бронемашины… Они двигаются… Дорога что ли там… Похоже что дорога… Метров триста… А то и меньше…, — сказал командир.

— Немцы… Значит, мы в тылу у них… И не вышли мы никуда…, — заявил Николай.

— Да… Скорее всего…, — добавил Борис.

— Колонна встала… Вот же… Что они удумали?…Что — то там намечается? Никому не высовываться…, — резко произнёс командир.

— Неужели нас заметили?…, — подумал Гоша.

Небо покрывалось небольшими белыми облаками. Они тихонько ползли. Повеял лёгкий ветер. И слегка зашелестела пожелтевшая листва на молодых деревьях. Бойцы замерли. Все смотрели на командира. А тот держался за бинокль.

— Офицер сюда смотрит из бинокля… Вот сука… Неужели нас заметили… Никому не высовываться… Тихо всем… Стоят сволочи…, — заявил командир.

Повеял лёгкий ветерок. Эхом издалека доносился гулкий шум моторов. Бойцы сосредоточенно смотрели на командира. Все залегли на траву. Пилот Паша недоумевал. Он присел, навалившись спиной на небольшой ствол берёзки. Дышал ровно. Но сердце билось быстро. Он чувствовал его сердцебиение. На лице запеклась кровь, и появился глянец. Ещё копилась влага. Мысли всякие лезли в голову. «Немцы… Бронетехника на дороге. Отсюда не видно… Дорога там или что — то другое. Только бы пронесло. Но почему — то они встали… Как бы не началось тут чего? С их танками здесь долго не повоюешь… Моя нога. Всё — таки я сильно ударился… Пройдя этот путь теперь понимаю… Эти пушки и те тяжёлые, чтобы их таскать… Но ничего не поделаешь… Враг близко. Радует одно… Стрелять, я не разучился… У меня немецкий карабин и автомат… Не разу не стрелял. Но, кажись, придётся… Что там наш капитан замолк? Слышно, как моторы ревут… Значит, рядом стоят… И не двигаются… Невесёлая история получается… Наверное, уже нашли мой самолёт… Хотя, кто знает… Может, и не нашли… Но тот бомбардировщик точно упал. Я сбил его. На таран взял… Что на меня нашло? Дикость какая — то нашла. Я и сам чуть не разбился. А всё равно на таран пошёл. Одним гадом меньше. Видимо, бомбить летели. Слышно, как шумит… Что теперь тут делать? Куда двигаться?…Чуть было в плен не попал. Поверить не могу, что уже сам стрелял. И тот автоматчик перед глазами всё время… А теперь мы здесь… А дальше неизвестно что? Пока тихо… Командир смотрит из бинокля куда — то вдаль. Бойцы замерли… Я сижу… Пить хочется. У кого — то была вода… Надо попить…», — подумал он. Паша бегло осмотрелся. Он смахнул с лица влагу. И тут же тяжело вздохнул.

Повеял лёгкий ветерок. Боец Андрей Краевский живо двинулся в правую сторону от себя. Он шёл пригнувшись. За спиной автомат. Он, прижавшись к небольшой берёзке, присмотрелся. Глаза округлились. Из призрачного тумана появилась томно — зелёная бронемашина. На башне белый крест и трёхзначные цифры. Она тихонько двигалась по полю. За ней ещё одна ползла, как черепаха. Цвет, как у чёрной пантеры. И направление держала прямо в сторону пролеска, где засели бойцы. Чуть левее появилась ещё одна бронемашина защитных тонов. На броне нарисован квадратный крест. Она взревела мотором громче остальных. Внутри мелькали головы автоматчиков. Они один за другим стали выпрыгивать из кабины. И двигались наглой походкой прямо по полю. Вперёд вышел офицер Кирк. Фигура его плотная, но стройная. Лицо медное, как у шального ягуара. Словно сбежал из клетки, где его пытали. На фейсе следы выжженной кожи. Глаза неопределённые, как у пресноводного существа в виде хищной пираньи. Он слегка махнул рукой, указывая на перелесок. Сам держал в руках автомат МП — 40. На теле комбинезон защитного цвета с широким капюшоном. Сразу виден стиль.

Повеял лёгкий ветер. Андрей широко открыл глаза цвета тёмной ночи. Там отражалась реальность. Томно — зелёных фигур становилось всё больше. Андрей двинулся назад. Ноги заметно намокли. В сапогах спрело. Боец быстро миновал узкую тропку. Он прижался к командиру. Тот был занят наблюдением. И заметно напряг свои жилы. Его ледяные глаза смотрели в призму стёкол бинокля.

— Товарищ командир. Немцы с левого фланга. Три бронемашины. Кажется, нас заметили… Или шли за нами… Были на хвосте…, — заявил Андрей.

— Что? Вот же… К бою бойцы… Нас вычислили…, — громко заявил командир.

— За нами шли что ли…

— Что за засада?

Повеял резкий ветер. Бойцы оживились. Все тут же взялись за оружие. Пилот Паша Фролов недоумевал. Глаза округлились. Он живо снял с плеча и автомат и карабин. И не знал, за что взяться. Но всё же решил опробовать карабин. Автомат ловко закинул за спину. Но нервишки слегка шалили. Мысли путались. «Немцы… Опять немцы… Откуда?…Сколько их… Командир сказал к бою… Мама дорогая… Спаси нас всех… Сколько немцев… Где они?…Моторы где — то взревели…», — взбалмошно подумал он. Командир Микула и Андрей посмотрели в сторону немецкой бронетанковой колонны. Там находилась часть формирования 2-й танковой дивизии СС «Дас Рейх». Танк цвета томно — невыразительного PZ 4 живо развернулся. Мотор взревел. Он живо двинулся по полю в сторону пролеска. Пушка смотрела прямо. За ним покатился ещё один танк Pz Kpfw I. Только меньше по размерам.

— Мать вашу… Танки… Сюда пошли… Значит, они нас заметили… К бою бойцы… Будем прорываться… Через их не перейти… Там их слишком много… Значит, будем отступать в глубь перелеска…, — заявил командир.

— Жаль ПТР нет… Так бы врезали им, — добавил Борис.

— Врежем… Так. Бойцы… Андрей бери пулемёт… И дуй на свой фланг. Держи его… Не дай близко к нам подойти… Владимир. Борис. Николай… Подсобите ему… А мы тут их задержим, сколько сможем… Потом отступим… Будем пробиваться, где тоньше…, — заявил командир.

— Товарищ командир. Танки сюда полезут… Тут перелесок подавят, — ответил Борис.

— Надо уходить. Перещёлкают тут нас, как зябликов…, — заявил Николай.

— Отставить панику…

— Танки прут сюда…, — волнительно сказал Гоша.

— Не подавят. Отобьёмся… Будем с боем отступать… Все по местам. Занять оборону… К бою, — скомандовал командир.

Пилот Паша Фролов уставился на немецкие танки. Они всё продвигались и продвигались вперёд. Они то опускались, то приподнимались. Но их пушки смотрели в одном направлении. Паша заглотил слюнку. Он крепко в руке сжал карабин, точно гранату, которую хотел бросить под танк. Глаза шальные.

— Так. Бойцы… Паша. Витя. Гоша… Цельтесь по танкам. Стреляйте во все отверстия. Глядишь, попадёте… Гоша ты стрелок отменный… Попадёшь. Считай орден твой…

— Не промажу, товарищ командир, — отважно заявил Гоша.

— Паша. Ты как. Всё нормально… У тебя карабин. Бей прицельно в смотровые окна танка… Граната одна… Приготовьтесь…, — сказал командир.

Паша, держа карабин, резко передёрнул затвор. Глаза шальные смотрели на танки. Там отражалась реальность. «PZ» стремительно продвигались по полю к перелеску. Моторы взревели. И заскрипели стальные гусеницы.

Повеял лёгкий ветер. Андрей Краевский, взяв пулемёт, живо двинулся в сторону тонких осинок и низких кустиков. За ним вприсядку последовали боевые приятели Владимир, Борис и Николай. Все залегли под небольшим бугром. Владимир, повалившись на траву, схватился рукой за рану. Он сильно свёл брови, ощущая пронзительную боль. Его бинты все пропитались кровью. Глаза прищурились. И уже рябило. Он подтянул к себе винтовку «Мосинку». Он посмотрел на мелькающие вдали фигурки. Они приближались. Но всё расплывалось в его очах. Эти силуэты становились непомерно широкими. Бойца обуял жар.

— АААААА… ААА, — простонал он.

Андрей живо расставил пулемёт МГ — 42, как удобнее. Пулемётная лента сидела в гнезде. Он прицелился. И взял на мушку самую передовую фигуру. Сам разлёгся на траве. Коленки ощутили сырость.

— Нагло идут… Прямо сюды, — сказал Борис.

— Да. Ничего пускай идут…

— Андрей… Подпусти поближе…, — заявил Николай.

— Да. Знаю… Окружают сволочи… Три бронемашины… Везде пулемёты. Сейчас начнётся… Одна в право уходит. Одна влево… Сволочи. Окружают нас… Знают, что мы здесь, что ли… Странно. Идут нагло…, — подумал Андрей.

Небо сковывало в себе томные облака. Казалось, что где — то крапает дождь. Веяло прохладой. Гулял небольшой туман.

— Понеслась, бойцы…

Веял лёгкий ветерок. Андрей, крепко держась за пулемёт, надавил на курок. Орудие заметно задрожало в руках. Воздух сотрясли гулкие выстрелы. Посыпались гильзы на землю. Огненная струя потянулась по полю. И тут же пули сокрушили впереди идущего капитана СС Кирка. Он затрясся, как прокажённый. Весь его торс изрешетило и окропило кровью. Его руки пошли вверх, словно говоря, что он капитулирует. Сам, весь трясясь, чуть попятился. И тут же ноги покосились в коленях. Он грузно упал на землю. И замер, лёжа ничком. Следом за ним покосилось ещё несколько томно — зеленоватых фигур в маскхалатах. Они быстро упали и погрязли замертво в траве. Автоматчики живо рассредоточились. Все повалились на землю. Воздух сотрясся от выстрелов. Началась ответная стрельба. Бронемашины остановились. Пулемётчики тут же дали о себе знать. Там на башнях забарабанили их пулемёты. И понеслись шальные перекрёстные, трассирующие пули. Они гулко засвистели.

Бойцы, укрываясь за бугром, стреляли, кто как может. Владимир бил невпопад. Он еле передёргивал затвор. И, долго прицеливая, стрелял мимо. Его обуял невероятный жар. Рана томила. Боль всё время напоминала о себе. В глазах сильно зарябило. Николай Кукушкин стрелял из автомата. Он уже сменил два рожка. Возле него насыпалось много гильз. Он, прицелившись, дал несколько коротких очередей. И был точен. Томно — зеленоватая фигура, перебегая, остановилась. Тело покривилось. Пули изрешетили широкую спину автоматчика Миси. Он грузно упал взад себя. И руки неестественно заломил.

— АААААА… Сволочи, — громко закричал он.

Повеял лёгкий ветер. Андрей слегка водил стволом пулемёта. Он не затихал. Рядовой Гоут ощутил на себе огненную трассу, пущенную умелым бойцом. Она прокатилась прямо по спине автоматчика. Того даже немного подкинуло, но тут же опустило на землю. Он был мёртв. И склонил голову на бок. Изо рта потекла кровь. Глаза омертвели. Они смотрели в одну точку. Андрей дал залп по бронемашине. И в разные стороны полетели искры. Броня легко выдерживала этот натиск. Но всё же пулемётчик Урли на время затих. Он укрылся в кабине. По броне гулко барабанили шальные пули.

Вдали витал призрачный туман. Казалось, он передвигался то в одну сторону. То в другую сторону. В поле появились мотоциклы с коляской. На каждом имелся водитель и пулемётчик. Они покатили в обход перелеска. Андрей негодовал. Он быстро развернув орудие, дал длинную очередь. И попал точно в бак и водителя Бока. Мотоцикл взревел мотором. И тут же выдал язык пламени. Прогремел небольшой взрыв. Рядовой Бока отлетел в сторону. И грузно завалился на землю. Ему сильно обожгло лицо. Но боли его не тревожили. Его торс превратился в решето. Напарник Каунс тоже вылетел из коляски. Он замер за мотоциклом. Но сохранил силы.

— Вот же хрень… Один мотоцикл укатил… Не вижу… Уже, наверное, нам в тыл закатил… АААА, — закричал Андрей.

— Танки там шмалят, — заявил Борис.

Повеял лёгкий ветер. Борис, выждав момент, точно прицелился по бронемашине. Пулемётчик Урли только — только показался из брони. Он схватился руками за пулемёт. Но Борис выстрелил из своей любимой «Мосинки». Пуля, со свистом миновав расстояние, пронзила голову точного пулемётчика Урли. В стороны метнулись кровавые струи. Он, широко махнув руками, завалился на спину прямо в кабине бронемашины. Водитель Ганс ужаснулся. Он прижался к рулю. Лицо открывало волнение. Глаза цвета бронзы округлились. И он просто не мог подняться. Выказалось смятение.

Воздух сотрясали жуткие, мощные выстрелы вражеских пулемётов. Запрыгали кочки. Поднялся свист. Борис вздрогнул. На багряном лице появилось недоумение. Пуля пробила руку. Боли выказалась на лице. Глаза округлились. Он чуть приподнялся. И тут же получил несколько пуль в живот.

Конец ознакомительного фрагмента.