Серебристый талисман

Тая Сергеева

Счастье само в дом не придёт. И, может, за ним хоть раз стоит сходить, при этом захватив с собой новогодний талисман. А лучше его надеть на себя, и тогда уже точно ему от вас никуда не деться.

© Тая Сергеева, 2022

ISBN 978-5-0055-9708-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сегодня между стеллажами книг были небольшие завалы. Молодая сотрудница Вера уже, который день занималась инвентаризацией. Ей надо было не только пересчитать книги, но и проверить их в наличии. Неделю назад у них в библиотеке случилась настоящая катастрофа. Со второго этажа ночью хлынули потоки горячей воды, банальная авария привела к столь плачевному результату. И если книги, стоящие на стеллажах практически не пострадали, то картотека, и формуляры читателей, намокнув, имели ужасный вид, и многие из них не подлежали восстановлению.

Особенно пострадали те документы, которые были написаны обыкновенной шариковой ручкой. Чернила расползлись, страницы отпечатавшись друг на друга, были теперь похожи на синие кружевные разводы и, чтобы разобрать, что там написано, пришлось бы нанимать «египтологов», умеющих восстанавливать любые тексты. Этот «Сизифов» труд казался непомерным, и в первое утро, после бедствия, они не знали куда броситься и что спасать.

В начале, сотрудники в основном пытались разложить все самые важные документы и формуляры для просушки. А в последующие дни постепенно восстанавливали их, перепечатывая и переоформляя то, что еще можно было прочитать. Постепенно всё налаживалось, и кропотливый труд всего коллектива был тому подтверждением. Для Веры дали самую простую, как ей казалось, работу, и она неторопливо, но очень тщательно, занималась пересчетом и записью сначала тех книг, которые намокли. Всем сотрудникам было большим облегчением узнать, когда после осмотра было установлено, что читальный зал с книжным фондом, и документами практически не пострадал, за исключением намокшей стены и небольших разводов на потолке. Поэтому он продолжал работать по расписанию и принимать посетителей в полном объеме.

После обеда Вера должна была там заменить свою коллегу, которой с сегодняшнего дня, дали несколько отгулов. Её дочери на днях сделали сложную операцию, и она ухаживала за ней в больнице. Коллектив библиотеки был очень дружным, здесь собрались по-настоящему интеллигентные люди, ценители художественного слова и в какой-то мере фанаты своего дела.

К работе относились не только ответственно, но и творчески. Привлекая читателей всех возрастов, устраивали различные выставки, знакомили с новинками, проводили тематические вечера. Но все же в последнее время, несмотря на их усердные старания, читателей становилось все меньше. Труд, заставляющий людей день и ночь зарабатывать деньги, не оставляла им совсем времени для отдыха и духовного роста.

К тому же появились электронные библиотеки, которые составляли большую конкуренцию. Скорей всего это происходило из-за перегруженности людей, так как эта библиотека была доступна в любое время дня и ночи, и даже ехать не было ни какой надобности, только одно — желание читать. Поэтому сотрудники библиотеки, чтобы привлечь читателей, иногда выезжали сами на какие-то предприятия, и привозили туда с собой книги. Их, несомненно, брали, но потом всё опять затихало и сходило на нет. Библиотека постепенно тоже переходила частично в электронный формат и оцифровывалась.

Чуть больше года назад Вера устроилась сюда на работу, правда по рекомендации. За неё похлопотала мама её подруги, которая сама когда-то проработала в этой библиотеке, пока не вышла замуж. И Вера, была, несомненно, самым молодым сотрудником. Все коллеги были старше сорока лет, и у неё с ними были совершенно разные интересы. И то, что они её часто опекали, сначала вызывало в ней дикое раздражение, но потом она к этому привыкла и уже относилась с должным юмором.

Фонд библиотеки был огромным, поэтому работы всегда было с избытком. Иногда Вера про себя называла библиотеку «сонное царство», где её лучшими друзьями были те сами книги и герои романов. Ещё с детства она привыкла жить в мире фантазий и сказок, погружаясь в свои девичьи мечты, практически оторванная от реальной жизни. После института культуры сразу пришла работать в библиотеку, и это «сонное» болото засосало её окончательно. А затворничество и одиночество стали постоянными спутниками жизни. В глубине души, Вера понимала, что так жить дальше было нельзя, но ничего с этим не могла поделать.

Ей было двадцать четыре года, но она осознанно к своим годам часто добавляла приставку уже, как будто прожила неимоверное количество лет, где все хорошее давно осталось позади. В последние годы, Вера стала абсолютно одиноким человеком, у неё здесь не было ни подруг, ни семьи, ни любимого. Только книги и коллеги по работе входили в её ближайшее окружение. Прошло уже несколько лет, после того, как единственная подруга вышла замуж, и теперь оставшись наедине с собой и своими мыслями, Вера ходила по замкнутому кругу, но не представляла, как из него выбраться.

Каждый день, она долго и упорно настраивала себя на то, чтобы куда-то сходить вечером после работы, отдохнуть среди людей, посетить какую-то выставку или банально посмотреть в кинотеатре фильм, но и следующий день абсолютно был похож на предыдущий. Решительность и желание исполнить задуманное ею накануне или днём, очень быстро куда-то испарялось или внезапно находилось всему вездесущее оправдание. Свое бездействие она оправдывала тем, что ходить одной, куда бы то ни было, очень глупо и совсем не интересно. Однако спустя какое-то время, одиночество снова ставило её в тупик, Вера ругала себя за неприспособленность к жизни, нерешительность и вновь начинала строить новые планы, которым вряд ли суждено было сбыться.

Ещё в самом начале учёбы в институте, на первом курсе она влюбилась в некого Павла, он был старше неё на пять лет и в том году заканчивал его и был выпускником. Но эта любовь была не взаимной и о ней знала только самая близкая подруга Аллочка. Застенчивая Вера, если у неё бывала такая возможность, украдкой наблюдала за ним из окна, или сидя на лавочке возле института.

Этот баловень судьбы почти всегда был окружен девушками и друзьями, одиночество ему не грозило. Высокий, черноволосый, красивый, лёгкий на подъём, всегда был душой компании. А застенчивая и скромная Вера даже в мечтах не могла представить себя с ним вместе. Красавец Павел для неё был недосягаем, как некий предмет большой ценности, искусства, она просто любовалась им, и это привносило в её девичью жизнь умиротворение, наполняло красками и своеобразным смыслом. Иногда шутя, она называла свою к нему любовь «эстетической».

Раньше Вера, слово красивый приписывала только к предметам искусства, к природе, ну и что лукавить к некоторым однокурсницам, да и к своей единственной подруге тоже. Парни у неё ассоциировались только с такими понятиями, как ответственный, сильный, мужественный, надежный. Но однажды, когда она столкнулась с Павлом в дверях, и чуть было не упала, он умело подхватил её и поставил на ноги. С тех пор её мир перевернулся. Если раньше он и так являлся предметом её обожания, то теперь, когда Вера вдруг почувствовала на себе его взгляд, сильные руки и увидела вблизи такие завораживающие глаза, она просто безнадёжно влюбилась. Но даже после этого случая, как и раньше, он не замечал её присутствия, и проходил всегда мимо, не отвечая даже на дружеские приветствия.

Постепенно «эстетическая» любовь Веры переросла, и приобрела другую форму. Теперь она попросту страдала от неразделенной любви, и от того, что её упорно не замечают. Из-за него Вера стала, ходить с подругой почти на все мероприятия, скучные и не очень, которые иногда сопровождались дискотекой или тусовкой в определённых местах, которые устраивали активисты института, и где, без всякого сомнения, присутствовал предмет её воздыхания и обожания. Однажды окончательно отчаявшись от его равнодушия, она решилась поделиться с Аллой своим сокровенным секретом, о том, что ей очень нравится Паша. На самом деле слово нравится, было, большим преуменьшением. Каждый день, Вера ложилась вечером и вставала утром, с мыслями только о нём.

Сколько она помнила, у Аллы всегда было два парня, ещё со школы, с одним она гуляла, а другого всегда держала про запас. К тому времени, Алла считала себя опытной девушкой и сразу сказала подруге, что Павел очень избалован вниманием к своей персоне, поэтому для того, чтобы он заметил Веру среди этой многоликой и пестрой толпы, надо будет проделать над собой просто невероятные титанические усилия. Как ни кто, понимая девичьи страдания, Аллочка активно взялась помочь подруге в этом святом для неё деле.

До новогоднего праздника оставалось чуть больше месяца, но в воздухе витал уже настрой на предстоящее торжество, которое предваряли покупки подарков и самое важное, для молодой девушки — обновление гардероба. Под новый год Вера, больше всего любила само ожидание и предвкушение приближающегося праздника. Настрой на волшебство, фантазии и мечты и, конечно же, ожидание чуда. Сам же новый год всегда проходил тихо и слишком спокойно, в компании скучающей бабушки. Но последние два года Вере разрешали встречать новый год вместе с лучшей подругой, у неё дома, где, несомненно, праздник приобретал другое звучание, краски, где царило настоящее веселье и торжество с подарками. Поэтому они с Аллой уже целую неделю после лекций, возбуждённые бродили по магазинам, чтобы найти достойные наряды.

Бесспорно, у Аллы был отличный вкус, одевалась подруга всегда с шиком, родители были состоятельными людьми, баловали её, и она хорошо разбиралась в модных направлениях, была всегда одета дорого и эффектно. Вера не могла позволить тогда себе такую роскошь. Её мама, ещё молодой умерла от болезни, а папа, не справившись с горем запил и погиб в аварии. Но всё это было очень давно, когда Вере было всего два года. Оставшись маленькой, она не помнила своих родителей, видела только на старых фотографиях.

Всю жизнь её воспитывала бабушка, книги, поэтому Вера, когда выросла, иногда в шутку называла себя «синим чулком». Сдержанная и слишком скромная она была полной противоположностью Аллы, яркой, веселой и беззаботной хохотушки. Скорей всего Вере не хватало этих эмоций, поэтому наверно они и дружили ещё со школы, и учиться пошли вместе в один институт. Искромётная Алка была для неё настоящим источником света, доброй, яркой и неисправимой оптимисткой. Любая сложная ситуация воспринималась ею как некое небольшое препятствие, не более того, без излишнего драматизма и неверия в себя. Иногда она просто отпускала эти проблемы, махнув на них рукой, забывала, и, как правило, чудесным образом, у неё всё постепенно разрешалось само собой.

Шел снег, они уже устали сегодня ходить по магазинам, поэтому шли притихшие и угрюмые, но проходя мимо витрины одного из них, Вера вдруг увидела нечто. Бросив поначалу мимолётный взгляд, она остановилась, как вкопанная и загляделась на изумительное чудо. На витрине стоял манекен девушки одетой в роскошное платье, ткань переливалась, мерцала в свете ярких огней, и казалось, состояла из одних блесток. В вечернем свете, это серебристое платье вызвало у неё не только восхищение, но и настоящую бурю эмоций. Разглядев его, Вера ахнула, а Аллочка, тоже попав под впечатление, не раздумывая, потащила подругу в примерочную магазина.

Когда продавец принесла им платье, Вера даже перестала дышать, ткань была струящейся, переливаясь нежным блеском тысячи огней. На всю спину был большой вырез, и только две блестящие тесемки перекрещивались в области лопаток. Спереди оно было классического покроя, с рукавами на три четверти. Платье не облегало фигуру, но и не висело мешком, оно как будто специально было сшито на Веру. Длина была почти до щиколоток, стройные ножки слегка обнажали, по бокам идущие разрезы.

— Это не платье, это бомба, — прошептала изумленная Алла. — Почему я не такая высокая и стройная как ты?

— А тебе не кажется, что оно немного вульгарное, а?

— Посмотри сама на себя, у тебя открыта спина и иногда, при ходьбе, ноги до колена, это просто очень изящное платье, поверь мне всё выглядит очень достойно и сверх элегантно.

Притихшая Алла произносила всё это торжественно с придыханием, и таким возвышенным голосом, медленно вырисовывая и произнося каждое слово, как будто находилась под гипнозом, исходящим от самого платья, поэтому было абсолютно понятно, что она сама была под большим впечатлением и в состоянии небольшого шока.

— Но ведь его придётся надеть без бюстгальтера!

— Ну и что! Ты, между прочим, сейчас тоже без него, и выглядишь на все сто!

— Интересно, сколько оно стоит? — Вера стала разглядывать этикетку, но там не было цены. Заглянувшая к ним продавец даже не стала скрывать свой восторг от увиденного, сказав, что это платье примеряют, не так уж и часто, но ни на ком оно ещё так потрясающе не выглядело, как на Вере. Назвав им цену, даже не привыкшая экономить подруга присвистнула от удивления.

— Алла, это даже тебе не по карману… — Вера посмотрела еще раз на себя, чтоб запечатлеть в памяти, как выглядит настоящее девичье счастье, а потом с грустью переоделась в свои потертые джинсы и старенький свитер. Выйдя из примерочной она спросила у продавца, много ли их осталось, на что девушка, улыбнувшись, сказала, что оно единственное из коллекции, поэтому и стоит так дорого.

— Да, Верочка, в этом платье ты выглядишь, как богиня. Тут не только Павел будет валяться у твоих ног, а еще пол института. А девчонки просто лопнут от зависти. Только вот проблема, где взять такие деньги?

— Это почти пять зарплат бабушки, вместе с пенсией, фантастически огромная сумма. Надо забыть про него, и подыскать другое, более подходящее по цене.

— Эх, Вера, да теперь, после этого платья, что бы ты ни надела, все будет казаться не то, поверь мне на слово! — Алла с большим сожалением отдала невероятное платье обратно продавцу.

И она оказалась права, после него все наряды казались слишком простыми и пресными. Но Вера все же пыталась выкинуть его из головы, оно стало для неё несбыточной мечтой, как хрустальная туфелька золушки — недосягаемым.

Как-то придя домой вечером после очередного штурма магазинов, она в прихожей увидела незнакомую верхнюю одежду и обувь мужчины. Кто это бы мог быть? К ним изредка приходили бабушкины подруги, но мужчины — никогда. От пальто очень вкусно пахло парфюмом, и само оно выглядело очень презентабельно. И обувь, стоящая возле лавочки, была ему под стать. Вымыв в ванной руки, она сразу же прошла на кухню. Надо было поставить чайник. Вера озябшими руками никак не могла зажечь спичку, безуспешно чиркая по коробку. Вдруг она почувствовала, что за ней кто-то наблюдает, обернувшись, увидела мужчину средних лет, приятной внешности и чуть выше неё самой.

— Здравствуйте, — вежливо сказала Вера, — а где бабушка?

— Здравствуй, она зачем-то пошла в магазин, хотя я её отговаривал. Вот ты, какая стала. Красивая, взрослая… — мужчина прислонился к стене и разглядывал её, скрестив свои руки на груди, не скрывая при этом своего восхищения.

— А вы? Кто… — Вера запнулась, не зная как более деликатно и точно задать вопрос.

— Я твой дядя, меня зовут Андрей. Разве бабушка тебе обо мне не рассказывала? — на лице дяди отразилось удивление, перешедшее в озабоченный вид.

— Нет! — теперь и Вера изумилась такой новости и стояла, поражённая, не зная, что сказать. Почти не веря в происходящее, она старалась внимательней разглядеть его лицо.

— Извините, — изумление на её лице перешло в тревогу, — но я о вас никогда ничего не слышала и… не знаю.

Покачав головой, дядя подошел к ней, взял из её рук спички, и быстро включив газ, поставил чайник. Потом взял её за холодные пальцы, и, находясь в не меньшем замешательстве, какое-то время, не знал что делать.

— Вера присядь, давай поговорим с тобой, пока нет бабушки.

Глядя на него изумлёнными глазами, она послушно села за стол, а дядя сел напротив.

— Я младший брат твоего отца, когда он погиб, мне было почти столько же, сколько тебе сейчас. В то время, я был молодой и горячий, всегда с ним спорил и противоречил ему. А когда его не стало, понял, что потерял самого близкого мне человека и был больше никому не нужен. И это было чистой правдой, наши родители бросили нас, поэтому мы с ним росли в детском доме. Между нами была большая разница в возрасте — почти девять лет, и когда он встал на ноги, открыл своё дело, которое стало приносить хороший доход, поэтому захотел, чтоб и я вместе с ним занялся его бизнесом.

Но молодость брала своё и мне тогда было на всё наплевать, семнадцать лет, в голове одни гулянки и тусовка. Сначала он урезал мне мой бюджет, а потом и вовсе перестал давать деньги, понимая, что я спускаю всё заработанное им просто в никуда. Вот тогда это совсем настроило меня против него. Ты не поверишь, но я все время с ним воевал, даже когда ему, было, как оказывается очень плохо, и он сильно нуждался в моей поддержке. Окончательно поссорившись с ним, я ушёл из дома, продолжая вести разгульную жизнь. Представляешь, я даже не знал, что умерла его жена, твоя мама. И только когда его не стало, понял, каким был неблагодарным и жестоким. Это стало настоящей трагедией и отрезвляющим шоком для меня.

Мой брат Максим, твой папа, почему-то оказывается весь свой бизнес, записал на меня, и я на его могиле, дал слово, что не подведу его, буду продолжать начатое им дело. Знаешь, Вера, я так и не женился до сих пор, переехал жить за границу, приезжаю сюда очень редко. Не знаю, говорила ли тебе бабушка, но ты очень похожа на своего отца, и прости, мне было тяжело видеть тебя. Но я все же раз в год приезжаю, раньше смотрел на тебя со стороны издали, а подойти так никогда и не решился. С твоей бабушкой у нас очень тесная связь. Каждый месяц я отправляю ей деньги на твое содержание. Это достаточно крупная сумма,… — на лице Веры отразилось непонимание и неверие, а потом и удивление.

— Что, что-то не так? — гость не выдержав, встал.

— Просто я ничего не знала… — глаза Веры выражали сейчас мучительную боль и наполнились слезами. А обескураженный открывшимися обстоятельствами, дядя сел рядом, обнял её и продолжил.

— Как всё это странно. Сейчас я вижу, как вы живёте, и особенно, как ты одета, извини, я меньше всего хочу тебя обидеть, просто хочется спросить, а бабушка тебе даёт хоть какие-то деньги. Кто тебе даёт деньги на одежду?

От потрясения Вера машинально покачала головой из стороны в сторону. Слова дяди никак не укладывались в её голове, а от его вопроса о деньгах, она пришла в ещё большее изумление. Получается, мало того, что у неё есть, оказывается родной дядя, папин брат, так она ещё и была обеспечена им все эти многие годы. Этого не может быть! Это неправда! Как же так, почему бабушка это скрывала от неё? Мысли проносящиеся в голове от таких новостей очень сильно встревожили её. С трудом понимая происходящее, она снова закачала головой, всё ещё до конца не веря и отрицая факт всего того, что услышала.

— Извините, я правда, про вас ничего не знала. Просто не могу поверить, что у меня есть родной дядя — вы, скажите, неужели это чистая правда? Вы не шутите?

— Конечно, правда, — дядя, заметив её потрясение, схватился за голову.

— А еду и одежду в основном покупает бабушка. Мне всегда казалось, что мы живем только на её маленькую зарплату и пенсию, поэтому у нас все достаточно скромно.

Теперь к Вере, постепенно приходящей в себя от прошедшего шока, пришло понимание чудовищной несправедливости во всех отношениях и смыслах относительно неё самой. От внезапно нахлынувшего волнения, она нервно теребила край прихватки, которая лежала перед ней на столе, из последних сил сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. Уже давно смирившись с тем, что она одинока, сейчас перед ней вдруг возник родной дядя, как джин из бутылки, который бесповоротно перевернул её маленький мир. А от открывшейся правды жизни, беспощадно и мгновенно, начали раздирать возникшие в голове противоречия. С самого детства Вера уже привыкла к тому, что ей уготовила жизнь, и вот теперь вскрывшийся обман, показывал любимую бабушку в самой неприглядной форме. И внучка никак не понимала, зачем всё это было надо. Дядя, ошарашенный её словами, встал, потом сел обратно и заметно нервничая, тоже изо всех сил пытался взять себя в руки.

— Наверно, лучше стоит дождаться твою бабушку, и ей самой задать эти вопросы. Это невероятно, я даже не предполагал, что дела обстоят настолько плохо. Вернее хуже и придумать нельзя. Теперь мне понятно, почему она побежала в магазин. Вера, я приехал к вам сегодня без предупреждения, по наитию, просто мне вдруг очень захотелось увидеть тебя и наконец-то познакомиться, чтобы потом вместе встретить новый год.

Сев к ней рядом, он опять обнял её, Вера сейчас тоже обняла его и из её глаз не выдержав, покатились крупные слёзы. Гладя по голове, дядя пытался её успокоить.

— Твоя бабушка никогда не говорила мне, что вы в чём-то нуждаетесь. Потому что если бы я знал, что вы живете так скромно, я бы еще добавил содержание. Поверь, мне для тебя ничего не жалко.

После этих слов Вера разрыдалась, дядя налил ей воды и продолжал успокаивать. Так как Вера совсем не была избалованна ни вниманием, ни такой заботой, то довольно быстро сумела взять себя в руки, в большей мере из-за того, что остро чувствовала беспокойство самого дяди и хотела, чтобы он тоже хоть немного пришёл в себя. Ей почему-то стало важно, что сильные душевные переживания, могут отразиться на его самочувствии, и она притихла. Это тоже была своеобразная забота с её стороны, она теперь чувствовала эту появившуюся родственную нить между ними.

Глядя на беззащитную, робкую и несчастную племянницу, в нем начинала кипеть злость и, не выдержав, он опять встал, начал нервно ходить по маленькой кухне не зная, как успокоиться самому. Засвистел чайник, и Вера, погружённая в свои мысли, вздрогнула, а он, посмотрев на неё, ещё сильней нахмурил брови.

— Я знаю, ты учишься в институте культуры, как тебе там нравится? — Андрей сел обратно и попытался перевести разговор в другое русло.

— Да, мне нравится, — она вдруг почувствовала себя виноватой в том, что бабушка ничего ей не рассказывала про дядю, про деньги, поэтому боялась даже смотреть ему в глаза.

— Сейчас ты уже совершеннолетняя и сама можешь принимать решения, поэтому я подумал, что может быть ты на каникулы, поедешь со мной в Англию? — дядя, видя, как она нервничает, решил, таким образом, хоть немного поднять ей настроение.

— В Англию? — удивилась и встрепенулась она, лицо мгновенно засияло. Но потом Вера как-то быстро сникла и уже с грустью произнесла: — а разве меня туда пустят? Впрочем, я не знаю.

Эти слова просто добили его.

— Вера, я не хочу тебя обидеть, но, по-моему, бабушка перестаралась с твоим воспитанием, я вижу испуганную взрослую девушку, очень скромную и непонятно почему, очень неуверенную в себе. Тебя пустят, я приглашаю, просто сделаем тебе заграничный паспорт, оформим визу…

Дядя протер лицо руками, тяжело вздохнул, по всей видимости, он был не доволен. Нет, Вера видела, что он по-настоящему был рассержен, но вслух это никак не выражал. Стукнула дверь, это, наконец, пришла бабушка. На кухне повисло такое напряжение, что казалось еще немного и дядя Андрей взорвется.

Соскочив с места, Вера принялась разливать чай, через несколько минут на кухне появилась бабушка. Посмотрев на неё, ей стало ясно, что она к чаю так ничего и не купила, лишь со стуком поставила на стол бутылку дорогого коньяка. От увиденного у Веры глаза полезли на лоб, она не понимала, что происходит, ведь у них была абсолютно непьющая семья, или это может быть для гостя? Нахмурившись окончательно, дядя обнял испуганную Веру за плечи и погладил по голове.

— Вера, в комнате на столе есть гостинцы и торт, принеси, пожалуйста, их сюда к чаю.

Чтобы успокоить, слишком встревоженную племянницу, он сказал это спокойным тоном, очень тихо. И когда Вера прошла в гостиную, убедилась, что там действительно стол буквально ломился от всевозможного изобилия. Взяв торт, и коробку конфет она вернулась обратно на кухню. И только успела поставить торт на стол, как бабушка резким голосом попросила внучку немедленно уйти в свою комнату. Вздрогнув, Вера посмотрела на бабушку, она в первый раз видела её такой злой и не узнавала. Послушно повернувшись, она хотела уйти, но дядя Андрей, осторожно взял её за руку, и попросил присесть за стол.

— Она уже теперь большая и должна знать всю правду!

В маленькой кухне стояла зловещая тишина, Вера нервно взялась за чашку, отхлебнув глоток, поняла, что чай почти остыл. Дядя, стоя, допив из свой чашки чай, сел, не зная с чего начать. Глядя перед собой он, нервно сжимал свои руки так сильно, что у него побелели костяшки пальцев.

— Тамара Васильевна, каждый месяц я отправляю вам на протяжении семнадцати лет, большую сумму денег на содержание Веры, и сейчас хотел бы узнать, куда вы их тратите? Почему моя племянница выглядит так, словно вам выдают пособие по бедности, и эти вещи вам предлагают в центрах для бедных или при храме?

Побагровев, бабушка воинственно встала, выставив свои руки по бокам, потом, почти выкрикивая, зачем-то стала размахивать ими.

— Во-первых, вещи я покупаю ей сама, новые. Да, может они старомодные слегка, но они крепкие и добротные, чтобы на дольше хватило. Во-вторых, я копила деньги и купила на них дачу, где мы проводим почти все лето. А сейчас я коплю ей их на квартиру, и на приданое!

Всё это было произнесено таким язвительным тоном, не терпящим возражений.

— На те деньги, которые я вам даю, можно было купить уже не одну дачу. И к тому же можно было сказать, в чем вы нуждаетесь. Ведь я у вас спрашивал много раз. Гордыня мешает? Вместо того, чтобы вырастить счастливого ребенка, как я сейчас понимаю, вы всю жизнь экономите, копейничаете и вырастили из неё закомплексованную и неуверенную в себе девушку. На какое ещё приданое вы собираете ей деньги, если я обеспечиваю её каждый месяц, значит и на приданое дам. Я силюсь, но не могу понять, зачем ей покупать, как вы говорите добротные старомодные вещи? На те деньги, можно не экономя каждый месяц полностью обновлять её гардероб, причём покупать дорогие, красивые, а не эти бесформенные тряпки. Она что должна их носить до самой старости! Почему на вас, не старомодный добротный халат, а вполне приличный костюм?

Дядя во время разговора проявлял колоссальное спокойствие. О том, что он очень сильно взволнован, говорила только венка пульсирующая у него на виске и бледность лица.

— Теперь я почти уверен в том, почему вы не рассказывали ей обо мне. Вы, прекрасно знали, что Вера может жить богато и ни в чем не нуждаться, поэтому наверно боялись, что она вдруг, не захочет жить с вами. Почему она одета, не как молодая, красивая девушка, а как старушка? Где вы купили ей весь этот хлам? — наконец, потеряв выдержку, Дядя Андрей тоже перешёл на крик.

— Да, я боялась, что ты переманишь мою девочку и испортишь её.

Бабушка почти шипела, Вере так противно было все это видеть и слышать, по её щекам потекли слезы. Она вспомнила, как часто бабушка заставляла штопать её свои носки и колготы, рукавицы и штаны. Как не пускала с классом на экскурсии, поездки и праздники, ссылаясь на полное отсутствие денег. Как постоянно напоминала Вере, о том, как дорого и трудно ей приходится её содержать.

От обиды, что её жизнь могла быть лучше, она почти разрыдалась и убежала в свою комнату. Вера была так потрясена всем услышанным, что плакала почти навзрыд, но даже из своей дальней комнаты слышала, как кричит бабушка, выгоняя дядю Андрея. А он пришел вслед за ней, и прижал к себе этот трясущийся от рыданий комочек.

— Не плачь, моя радость, поверь, я больше не дам тебя в обиду. Ты уже теперь большая и сама сможешь решать, с кем тебе жить.

Бабушка, следуя за ним, продолжала кричать, при этом вдобавок дергая его за рукав. Не выдержав, он отстранил вежливо её своей рукой.

— Тамара Васильевна, все эти годы я вас не трогал, думая, что вы лучше справитесь и сумеете вырастить Веру, но теперь я понимаю, как же я чудовищно ошибался, наконец, воочию видя, как моя племянница была обделена не только деньгами, но и элементарной любовью. Вы что, и свою любовь откладываете на потом? Вырастили испуганного зверька, который смотрит на вас как кролик на удава! Вы, настоящий диктатор в юбке…

Дядя вновь перешел на крик, при этом заслоняя Веру от бабушки.

— К тому же, вы не имеете ни какого права выгонять меня из этой квартиры, она принадлежит только Вере, и больше никому!

После этих слов, бабушка разом притихла, развернулась и ушла.

— Верочка, я пойду, солнышко, обещай мне, что обязательно успокоишься. Мы еще увидимся, я это так не оставлю, — поцеловав племянницу в лоб, дядя ушёл.

В квартире воцарилась гнетущая тишина, Вера, немного успокоившись, вспомнила, что надо подготовиться к лекциям, и села за свой письменный стол. Но резкий окрик, немедленно заставил её выйти в гостиную, где бабушка демонстративно при ней сдернула со стола скатерть, и фрукты, конфеты, печенье, какие—то коробочки разлетелись по всей комнате.

Пока Вера стояла в оцепенении, пытаясь хоть как-то объяснить такую агрессию, бабушка принесла мусорный пакет.

— Сейчас же собери всю эту гадость, и выброси на помойку! Немедленно, поняла?

Бросив пустой пакет на пол, она это произнесла таким угрожающим тоном, что Вера, тут же встав на колени, быстро начала собирать все выброшенное на пол в пакет. Ну а бабушка, поджав губы, тут же вышла из комнаты, и Вера, воспользовавшись этим, подобрала две коробочки и сунула их к себе в сумку. Обувшись и надев свою куртку, она потянулась за шапкой, когда бабушка принесла и сунула в мусорный пакет, так и не распечатанный торт и коробку конфет, и, развернувшись со злой гримасой на лице, демонстративно ушла. Её злость по-прежнему бушевала и кипела, не зная меры, и вымещалась на беззащитной внучке. Глядя на неё, Вера поняла, что это было концом их отношений. Не раздумывая, она торопливо прошла прямо в обуви в свою комнату, сунула необходимые учебники в сумку и, взяв её и мусорный пакет с такими дорогими для её сердца гостинцами, вышла из квартиры.

Сейчас стоя у подъезда, Вера окончательно решила, что сегодня не хочет ночевать дома. Идя по заснеженной улице, вспомнила, как удивлялась в школьные годы своим двоюродным сестрам, которые всегда были красиво и модно одеты. Почти несколько раз в год, они летали с мамой отдыхать на море, иногда путешествовали по другим городам, ведь у них была своя машина. Но сестры никогда не общались с ней, просто игнорировали сам факт её существования. Да и сама тетя тоже никогда не называла её по имени, и применяла к ней только выражения — «эй» или «эта». А бабушка все время любила в назидание говорить Вере, показывая руками, что, вот всё это ещё надо заслужить.

Глядя на своих единственных родственников, она давно уже поняла, как плохо быть сиротой. И хоть тетя Галя жила богато, и у них было всё для обеспеченной жизни, но она никогда не дарила племяннице, ни одного подарка, не давала никаких вещей от старших сестер, вообще не замечала, как будто её и вовсе не существовало. Просто тетя была старшей, любимой дочерью бабушки, и теперь Вера понимала, куда уходили все её деньги. Бабушка почему-то выстроила общение с Верой так, что она постоянно испытывала чувство вины перед ней, и практически постоянно оправдывалась в ожидании хоть какого-то понимания и сочувствия в свой адрес. Только очень много читая, еще ребёнком, она научилась понимать, какими разными могут быть человеческие судьбы.

Тетя никогда не была замужем, или может Вера просто не знала о тех моментах её жизни. А работала она всего лишь обычным продавцом в магазине, со слов той же бабушки. Хотя однажды, Вера слышала, проходя мимо скамейки, на которой сидела стайка старушек, как они громко говорили о том, что тётя Галя нигде не работает, но живёт в роскоши. Тогда они ругали её за жадность и скупость, и за то, что никогда не помогает бедной сиротке. Конечно, Вере было обидно, что её называли «бедной сироткой», но что возьмёшь с этих бабушек. Оказывается и они были правы. Но дача, о которой упомянула бабушка Тамара дяде Андрею, в действительности была куплена на имя тёти Гали, и Вера там не была ни разу.

Когда бабушка уезжала на дачу, то оставляла Веру дома одну. А ведь тогда ещё Вера училась только в начальных классах. Закрыв её на несколько дней в квартире совершенно одну, она настрого запрещала включать газ, телевизор и электрическую плитку. Вот так Вера и приучилась к чтению, научилась жить, отвлекая себя от тоски и страха, в придуманном ею самой, мире. А когда подросла, она сама уже умела заботиться о себе, и даже радовалась, когда бабушка в очередной раз уезжала на три-четыре дня.

Холодный ветер пронизывал насквозь, ей осталось пройти ещё одну остановку. Уставшая и голодная, Вера шла к подруге, но боялась, вдруг её не пустят ночевать. Ведь до сегодняшнего дня она всегда была послушной и исполнительной, это её первый протест и неповиновение. Чем дальше она уходила от дома, тем сильней начинала сомневаться в правильности своего поступка, но вспомнив бабушкино лицо и слова, поняла, что лучше будет ночевать на остановке.

Было около восьми часов вечера, когда она подошла к дому, где жила Алла. Робко позвонив в дверь, Вера хотела уйти, но щелкнул замок и дверь открылась. Это была Аллка.

— Привет, откуда ты так поздно, давай проходи.

— Алла, можно у тебя сегодня переночевать?

— Ну, ты даешь, что-то случилось?

— Да. Вот возьми торт и конфеты, целый пакет гостинцев…

— Проходи, замерзла? Давай раздевайся, а я поставлю чайник. Родители сегодня гуляют у друзей на юбилее, поэтому у меня абсолютная свобода.

Сидя напротив друг друга, они пили на кухне чай, Вера с удовольствием ела торт, купленный дядей, у неё по щекам текли крупные слезы, она всё подробно рассказала Алке.

— Алла, понимаешь, сколько раз ты выручала меня, платила за меня, чтоб я могла сходить с классом на спектакль или в цирк. Или дарила мне свои джинсы и футболки. А у меня, оказывается, было много денег, только я об этом ничего не знала. Сейчас я поняла, что нужна была для бабушки, как денежный мешок. Ты же знаешь, как она всегда была ко мне очень строга, никогда не обнимала, я слышала в свой адрес одни запреты и поучения. И то, что позволялось моим сестрам, было настрого запрещено мне.

— Не плачь. Я всегда тебе говорила, что твоя бабушка тебя ненавидит. Вот видишь, всё это оказалось правдой. А ты не боишься, что она пойдет тебя искать?

— Нет, когда я вышла с пакетом за дверь, поняла, что забыла взять перчатки и тихонько вернулась. В это время, она громко разговаривала по телефону с тетей Галей, находясь в соседней комнате. Не видя, что я в прихожей, бабушка, называя меня неблагодарным выкормышем. И ещё сказала, что надо было оставить меня в детском доме, такую неблагодарную, а дальше был сплошной мат. После всего, что я сегодня узнала, поняла, что больше не хочу жить с ней.

— А как ты найдешь своего дядю? Он сказал тебе, где остановился?

— Нет. Но он знает, где я учусь, думаю, сам меня найдет, а ты приютишь ведь меня ненадолго.

— Не бойся, прорвемся! Ты давай допивай чай, а мне надо ещё успеть почитать лекции. А ты учила? — Вера закачала головой.

— Конечно же, нет. И мне надо почитать.

Подружки ушли в комнату Аллы. Найдя себе место за большим письменным столом, Вера стала доставать из рюкзака книги, и наткнулась, на коробки, в спешке прибранные ею. Вытащив их на стол, она бережно сняла яркую упаковку с самой маленькой и, открыв её, увидела сережки и колечко. Алла ахнула…

— Это что? Похоже на бриллианты!

— Ты уверена? Такого просто не может быть! Посмотри внимательней, ты наверно что-то путаешь.

— Ничего я не путаю, да и на бирке написано, почитай сама. Вот это да!

— Я в заштопанных джинсах и бриллиантах, — она опять заплакала — у меня могла быть совершенно другая жизнь, абсолютно другое детство. Я даже никогда не была на море, да и за пределами нашего города тоже…

— Да! — Алла обняла её, но и у неё не было слов и понимания, на то, как родная бабушка могла так поступать со своей внучкой. Ведь две бабушки Аллы, ради неё готовы были отдать последнее, любили и оберегали.

— Тогда это мне не подходит. Кто я такая, чтобы их носить? — Вера бросила их в коробку и отпихнула её.

— Не выдумывай, это же подарок. Пусть полежат, до лучшего времени.

Подруга заботливо укладывала их в футляр.

— Куда я их надену, на лекции? — Алла вытирала ей слезы.

— Как ты не понимаешь, у тебя вся жизнь впереди. А что в другой коробке?

Развернув её, они увидели новый сотовый телефон последней марки.

— Как круто, Вера посмотри на него!

— Наверно он не работает, бабушка выбросила его на пол.

— Он же был в коробке, значит всё в порядке.

Включив его, Алла от неожиданности вздрогнула, когда буквально через минуту телефон зазвенел.

— Вера, давай ответь, это наверно твой дядя, — Алла передала его в руки подруги и продолжала стоять рядом.

— Вера, это ты? Ну как ты, успокоилась?

— Да.

— Бабушка надеюсь, тебя не ругала?

— Нет, она велела выкинуть все твои гостинцы и подарки. Я ушла из дома.

— Где ты сейчас, я приеду за тобой!

— Не надо, я сегодня переночую у подружки, хорошо?

— Ладно, завтра тогда непременно увидимся, после лекций у института. Во сколько заканчиваются твои лекции?

После лекций подруги вышли из института, и только повернули за угол, как Веру окликнули. Это был дядя Андрей, Вера от радости побежала и, уткнувшись ему в грудь, расплакалась. Находясь в раздвоенных чувствах, она сегодня очень нервничала, боялась вдруг он больше не придет, и что тогда Вера после всего произошедшего будет делать? Взволнованный не меньше, дядя бережно обнял племянницу за плечи и сказал, что теперь у неё будет все хорошо. Не сомневаясь в его словах, она улыбнулась сквозь слезы, тут к ним подошла Алла.

— Познакомьтесь, это моя лучшая подруга Алла.

— Алла, это мой дядя Андрей.

Он кивнул ей и спросил, надо ли её подвезти?

— Нет, вы лучше с Верой поговорите, ей сейчас очень плохо. Пока, подруга, — и она, помахав ей, пошла дальше.

— Ты сейчас поедешь со мной в гостиницу, и будешь жить там, пока я не куплю тебе новую квартиру. А сейчас давай пообедаем, я очень голоден, да и ты наверно тоже. Потом погуляем по магазинам, надо пересмотреть твой гардероб. Хорошо? — они сели в машину, и поехали в ресторан.

— Спасибо, что вы у меня есть.

— Если бы ты знала, я так виноват перед тобой! Прости меня! — Вера опять заплакала.

— Ш-ш-ш, давай не будем плакать, все плохое уже позади.

Через час они обедали в очень красивом ресторане. Еда была необычайно вкусной, а Вера голодной. Поэтому её упрашивать не приходилось, она уплетала всё за обе щеки. Но увидев, с какой грустью, смотрит на неё дядя, она перестала есть. А он, погладив её по руке, сказал, что для прогулок по магазинам, будет нужно очень много сил. И Вера снова с аппетитом принялась за десерт.

— Вчера, после того, как я ушёл от твоей бабушки, сразу вызвал своих адвокатов, и они сегодня сутра уже выяснили, что дача куплена не на твое имя.

— Я знаю, когда её купили, бабушка радовалась, какая её дочь молодец. Просто после вчерашних открытий я сопоставила факты. Моя бабушка все деньги думаю, тратила на свою старшую дочь, тетю Галю и своих внучек. Всех, кроме меня.

— Не думай больше об этом. Забудь, как кошмарный сон. Если ты не устала, давай пройдемся по магазинам. Не обижайся, но я не хочу больше видеть тебя в этих обносках.

— Может, тогда позовем мою подругу? Вы знаете, я никогда практически самостоятельно ничего не брала, всё бабушка, и я не очень понимаю, что мне подходит, а что нет. И в модных вещах совсем не разбираюсь. Если я экономила на завтраках, и собирала некую сумму денег на покупку какой-то одежды, то мне всегда помогала Алла. Вот она очень хорошо во всем этом разбирается.

— Вера, прошу тебя, говори мне ты. Мы с тобой вдвоем самые близкие люди, — она кивнула головой, а он продолжил:

— Давай подружку, позовем завтра. А сегодня позволь мне помочь тебе самому.

Но, как только они дошли до павильона с нижним бельем, он понял, что дальше эту премудрость уже не осилит. Сегодня они купили для Веры пару блузок, платье, брюки, сапоги и шубу, потом обоюдно решили, что вернутся к покупкам завтра, уже вместе с Аллой.

Когда они подъехали к гостинице, и поднялись по лифту на девятый этаж, дядя показал её номер, где она будет жить в ближайшее время.

— Вот смотри, у меня двухкомнатный номер. А рядом точно такой же, я снял его специально для тебя. Давай оставим покупки в твоем номере, и пойдем пока ко мне, чтобы поговорить.

Зайдя к себе в номер, Вера поняла, что она не знает как ей дальше жить. Прошли всего сутки, как она узнала обо всем, но сейчас находясь в прекрасном номере, с красивой одеждой в руках, ей по-прежнему хотелось только реветь. Оглядываясь на свое одинокое детство, она не понимала, в чем была её вина. Почему бабушка её так невзлюбила. Ей хотелось задать тысяча почему, но она теперь уже знала, что не получит ответ. И если бы бабушка хоть чуть-чуть переживала за внучку, волновалась, почему она не ночевала сегодня дома, то утром бы встретила её у стен института. По крайней мере, Вера надеялась и очень хотела её увидеть.

Погрузившись в переживания, она так и стояла посередине комнаты с пакетами в руках, ей никак не удавалось отделаться от своих грустных мыслей.

— Вера, давай их сюда, потом повесишь в шкаф, — дядя Андрей озабоченно смотрел ей в лицо. Забрав у неё пакеты, он обнял её и тихо сказал:

— Я заставлю их заплатить за каждую твою слезинку. Давай звони своей подружке, мы едем в театр. У тебя теперь есть красивое платье и шубка.

Произнеся это, он понял, что и в театре, скорей всего, Вера никогда не была. Ему надо было срочно вытаскивать племянницу из этого страшного состояния ступора, иначе она спрячется в свою детскую раковину, и вытащить её оттуда будет очень сложно. После театра он обязательно пойдет в тренажерный зал, ему надо будет выплеснуть всю свою злость, которая клокотала в нем со вчерашнего дня или же в бар напиться.

Анализируя вскрывшиеся вчера вечером обстоятельства, Андрей сам не понимал, почему так долго бездействовал. Почему безоговорочно верил на слово этой злой старухе. Ведь сколько раз он хотел и мог спросить у Веры, хоть разок, как она живёт и всем ли довольна? Но она была так похожа на брата, и его глубокое чувство вины перед ним заставляло держаться от неё на расстоянии. Понимая свою оплошность, он наверно никогда не простит себе этого, ведь сегодня в беседе Андрей узнал от Веры, что бабушка ещё с детства закрывала её на несколько дней в квартире совершенно одну и уезжала. А ребенок жил и думал, что так и надо. Как же у него чесались кулаки. Та девочка, ради которой он так усердно работал, все эти годы росла в нужде, абсолютно одинокой и несчастной и в этом была только его вина. Но теперь у него есть очень хорошие адвокаты, и неоспоримые доказательства.

Поездка в театр удалась, Вера весь вечер улыбалась и выглядела вполне счастливой. Только слишком резкие перемены пугали её, она была растерянной, но заглядывая в своё незавидное прошлое, смело решила, что будущее даёт ей большие перспективы и возможности стать независимой. Это было так заманчиво, ведь она давно привыкла к одиночеству, которое поселилось в её душе, а теперь у неё будет собственная квартира, где Вера сама будет хозяйкой и родной дядя, появившийся так внезапно, абсолютно заинтересованный в её полном благополучии. И наверно он больше не отвернется, в трудную минуту. Дядя Андрей ей казался настоящим белым рыцарем, пришедшим на помощь бедной девушке так неожиданно.

При этом чувство неверия и страха глубоко сидящее в ней прорвалось наружу и выплеснулось вместе со слезами понимания, что всё плохое, уже позади. Хотя бабушка столько лет внушала ей о несостоятельности и незавидности её положения, всё же Вера, умудрилась с помощью книг, подруги, правильно видеть суть происходящих вещей. По своей натуре она была доброй и отзывчивой, готова была простить ей любые обиды, в том числе и этот обман, длящийся семнадцать лет. Но бабушка затаив обиду, упорно не желала идти с ней на контакт.

Зато, Алка, сидящая сейчас рядом с ней в театре, придавала ей чувство уверенности и дружеского плеча. В отличие от Веры, она воспринимала жизнь легко и непринужденно, не пытаясь копаться в глубоких смыслах уроков судьбы. Даже Дядя обратил внимание, на Аллочку, веселую и заводную хохотушку, невольно заставляющую своей энергией, заряжаться всех окружающих только положительными эмоциями. Не обременённая проблемами, она росла счастливой и беззаботной, поэтому была похожа среди них, на яркий солнечный луч, который тормошил, будоражил и не давал никому скучать. Вместе с ними поужинав, Алла сказала, что ей уже пора, поэтому Андрей вызвал для неё такси, а сами они с Верой поехали на его машине.

На следующий день они уже втроем гуляли по магазинам. Иногда дядя просто ждал их в условленном месте, когда они выбирали нижнее белье и предметы туалета. В последующие дни все дружно участвовали в подборе мебели, и интерьера для новой квартиры. И так продолжалось почти две недели, а потом они устроили для Веры настоящее новоселье: с шарами, с накрытым столом и небольшой, но дружной, веселой компанией. Задержавшись на много дольше, чем планировал ранее, дядя должен был уехать на месяц в Лондон, оставив её на попечение подружки. Ещё недавно, это могло показаться невероятным, но сейчас Вера обживала свою новую квартиру, здесь она впервые чувствовала себя по-настоящему дома, и была истинно счастлива.

Однажды перед торжеством в институте, посвященному новогоднему празднику, к ней забежала Аллочка и протянула два пакета. Как же удивилась Вера, когда достала из него серебристое платье.

— Откуда оно у тебя? Ты что…

— Так, дыши глубже, это твой дядя просил меня придумать для тебя подарок на новый год. Только не говори ему, что я подарила его раньше времени. Не раздумывая долго, я практически сразу же вспомнила про это платье, единственное чего боялась, что его могли уже купить. Тебе, сказочно повезло! Так что, дорогая, наслаждайся. Поверь, это твой самый настоящий талисман, причём новогодний! Делай из этого выводы. А здесь тебе ботиночки к платью, правда, там такой шикарный каблук. Прошу тебя, не забудь, про прическу и лёгкий макияж…

— Спасибо, я просто не верю своим глазам! Аллка, спасибо! Если честно, с появлением в моей жизни дяди, я про это сказочное платье уже совсем забыла, — она бросилась обнимать подругу.

— Так давай, встречаемся через два часа, я заеду за тобой на такси. Все, побежала….

Закрыв, за подругой дверь, Вера накинула на себя платье и закружилась. Оставшись наедине, она прыгала и визжала от радости, это был настоящий королевский подарок, для такой Золушки, как она. И преподнесли его два, горячо любимых ею человека.

И вот, случилось настоящее столпотворение, они с подругой были на празднике еще только с полчаса, а возле них кружилось уже столько парней, и в основном все со старших курсов, разве это не чудо, шептались изумленные подруги. В этот вечер, Вера была просто неотразима, и Павел, конечно же, обратил на неё внимание.

В предновогодний, праздничный вечер, он практически не отходил от Веры, они вместе танцевали, общались, и позже, Павел пошел провожать её домой. С этого дня у них закрутился почти роман, и Вера была неимоверно счастлива. Каждый вечер, они вместе гуляли, целовались на улице, он заходил к ней на чай, но её не трогал. Сама Вера была очень скромной, одно лишь его присутствие вдохновляло её, любовь к нему приводила просто в неописуемый трепет и восторг.

Как-то вечером, когда Паша вдруг схватил её на руки и унёс на кровать, она подумала, что, наконец, они будут по-настоящему близки. Но как только Вера проявила смелость и стала сама расстегивать ему рубашку, он резко сел, сказав, что в этом деле не надо пока торопиться, и быстро поцеловал её в губы, ушёл. После этого случая, они вели себя более сдержанно и осторожно, отношения стали немножко натянутыми. Мнительная Вера начала волноваться и ругать себя за свою торопливость и неуклюжесть в этом деле. Теперь Паша пытался игнорировать квартиру Веры, и чаще стал, приглашал её гулять на улицу, посидеть в кафе или сходить в кино.

Однажды, когда они вместе шли, держась за руки, по вечернему городу, к ним вдруг подбежала девушка и стала кричать на них. Она была очень злой, накинулась, называя Веру разлучницей, и даже пыталась ударить её. От такого потрясения, Вера растерянно смотрела на Павла, который пытался оттащить свою бывшую подружку. Разъяренная она, всё же изловчившись, вырвалась, повернулась к Вере и высказала ей всё, что накопилось у неё на душе. Павел выглядел растерянно, но схватил снова девушку за талию и потащил её в другую сторону.

Только после того, как она громко закричала, что у них уже есть ребенок, он как-то сразу остановился, обмяк. Потом Павел резко отпустил девушку, пристально посмотрел на потрясённую Веру и, развернувшись, молча, пошёл от них прочь. Подойдя к плачущей девушке, Вера спросила её, сколько лет ребенку, и, услышав ответ, что почти полгода, поняла, что сломала им жизнь. Обняв рыдающую соперницу, она извинилась перед ней, и сказала, что не знала про их отношения, про ребенка, что больше не будет мешать их счастью. На ватных ногах, словно в бреду, опустошённая она побрела из парка. Только через какое-то время, когда совсем замерзла, Вера поняла, что сидит на остановке, в совсем незнакомом ей месте.

Спросив, у проходившей мимо женщины как называется улица, она вызвала такси. Сегодня их, только ещё начинающимся отношениям, пришёл конец. Зайдя к себе в квартиру, она прошла, не включая свет, и просидела в темноте до тех пор, пока от усталости, не поняла, что так и сидит в уличной одежде. Потеряв счет времени, машинально стала готовиться ко сну. Пока она мылась, поняла всю чудовищность его поступка. Удивлённая своей слепоте и жгучим желанием любой ценой привлечь к себе его внимание, Вера напрочь забыла о том, что он уже мог быть с кем-то до неё в серьёзных отношениях. В итоге, Павел попросту оказался подлецом, поэтому на следующий день она позвонила и сообщила ему, что между ними всё кончено, и попросила больше к ней не подходить. А он просто молчал, не оправдывался и не пытался даже хоть как-то её успокоить.

Так красиво начавшаяся, для Веры, сказка закончилась очень быстро и очень некрасиво. Для неё ребёнок, был, прежде всего, символом любви, счастья, а предательство Павлом своего ребёнка, она просто не могла понять и объяснить как с нравственной, так даже и просто с человеческой точки зрения.

— Как он мог так поступить с ними? — рыдала она в трубку Алке, — ведь я сама всю жизнь росла без родителей и знаю, что это такое. Почему он оказался таким отвратительным отцом?

— Не плачь, как показывает жизнь, не все парни принимают своих детей. Им кажется, что где-то их ждет лучшее. Небо голубее, трава зеленее, и чай слаще.

В последнее время, Вера всё чаще изумлялась мудрости своей подруги, и хотя Алла была её ровесницей, но она замечала в ней большую приспособленность к жизни, чем сама Вера, к пониманию этого сложного мира и умению жить в гармонии с ним.

Конец ознакомительного фрагмента.