Босиком по пеплу. Книга 3

Алекс Д, 2020

Дочь арабского шейха не имеет права на ошибку, но я ее совершила – влюбилась в лучшего друга и отдала ему свою невинность. Я верила – нам с Нейтоном суждено быть вместе, наивно полагая, что отец позволит мне самостоятельно выбрать будущего мужа. «– Ты выйдешь замуж после окончания университета, Алисия. За Амирана аль-Мактума – наследника Анмара.» Амиран: – Клятвы верности, первая брачная ночь, твоя невинность и наши будущие дети – все это уже принадлежит мне, Алиса. – Нет, я не хочу. Тогда я еще не знала, что для Амирана аль-Мактума не существует иной воли, кроме его собственной. Ответив «нет» я подписала смертный приговор себе, своей семье и Нейтану.

Глава 8

Алисия

Мы возвращаемся в Анмар к обеду следующего дня. Я провожу время с Дайан, пока Амиран работает в кабинете. На ужин Ран не спускается, расстроив нас обеих. Уверена, что он устал и уже расслабляется в спальне или джакузи, заказав еду в комнату. Однако и там его нет.

Наверняка пошел покурить, потому что я просила его не делать этого на террасе. Ну просто идеальный мужчина, не так ли?

Отправляюсь на поиски мужа, вооружившись хорошим настроением. Я люблю гулять в саду резиденции, каждый раз удивляясь тому, насколько пышные и благоухающие цветы возможно взрастить в пустыне. Двигаясь вдоль импровизированного озера, я, наконец, замечаю высокую фигуру Амирана на другой его стороне.

И к моему большому разочарованию, мой «идеальный» там не один. А в компании Вирджинии Аль-Мактум, с которой их разделяет не больше тридцати сантиметров.

Они там абсолютно наедине, даже охраны рядом не наблюдается…вспыхнув от ревности и раздирающей нутро ярости, я направляюсь ближе, прекрасно зная, что обзор на меня закрыт объемными кустами роз, вьющимися вдоль беседки.

Сжимаю кулаки, стараясь унять усиленное сердцебиение и желание выпустить когти, отправившись на охоту. Эта дичь мне по зубам, и, наверное, не стоит моего внимания, но раздражает жутко.

Я должна верить Амирану. Если он говорит, что я единственная в его планах на жизнь, то мне стоит ему верить, невзирая на идиотскую привычку шейхов — иметь по две-три жены. Так играть невозможно, так лгать — противозаконно.

Все, что мне стоит делать — это сохранять адекватность и не подрывать эту беседку на месте без явной причины. Но с каждой секундой сохранять спокойствие и трезвость ума все труднее, особенно, когда я вижу, как Вирджиния по-свойски и чересчур интимно прикасается к Амирану, а до меня доносится весьма двусмысленная реплика мужа:

« — Здесь я наследный принц, а ты незамужняя женщина, обязанная соблюдать традиции королевства.

— А если я не хочу соблюдать традиции? Замуж за анмарца я не пойду, а ты…ты недавно женился. И вряд ли захочешь видеть меня второй женой, даже, если я буду умолять. Хочешь… я буду?

— Джина, что на тебя накатило?

— Я по-прежнему готова сделать для тебя все, что угодно. Только попроси. Попроси меня, Амиран…»

Амиран

— Мне нечем тебя обнадежить, Джина. На мой запрос по твоему делу не поступило вразумительного ответа. Точнее, он поступил, но идентичный тому, что получила ты.

— Но это, как минимум, очень странно, Амиран. Я обычный секретарь без какого-либо особого допуска к секретной информации, работаю не больше полугода. Первые списки на выдворение обычно возглавляют должности посущественнее.

— Не всегда, Джина, — стряхнув пепел на траву, останавливаю на лице Вирджинии аль-Мактум пристальный взгляд.

— Я вошла в первую дипломатическую десятку. Получила предписание утром, а вечером меня уже ждала машина возле ворот посольства, чтобы доставить в аэропорт, — раздраженно качнув головой, Вирджиния извлекает из складок абайи пачку сигарет, бесцеремонно стягивает на подбородок нижнюю часть никаба, и, щёлкнув зажигалкой, затягивается под моим осуждающим взором.

— Брось, Ран, я совершеннолетняя, — небрежно передергивает плечами. — Я не нуждаюсь в твоём или чьём-либо еще одобрении.

— А теперь ты хамишь, — сухо замечаю я, бросая на нее холодный предостерегающий взгляд.

— Я дико зла, Амиран, — эмоционально признаётся девушка. — Это немыслимо, несправедливо. За один чертов день все мои планы о грандиозной карьере рухнули, как карточный домик.

— Дипломатические отношения между Анмаром и Америкой наладятся в ближайшем будущем, — произношу нейтральным тоном.

— А сейчас мне что делать? — вспыхивает Вирджиния.

— Считаешь, что я обязан ответить на твой вопрос? — скептически уточняю на случай, если неправильно понял.

— Прости, — она смущенно отпускает взгляд. — Ты предоставил мне убежище, я должна благодарить тебя, а не жаловаться на свои проблемы.

— Ты не нуждаешься в убежище, Джина, — твёрдым тоном проясняю непреложную истину. — Анмар — твой дом. Здесь нет для тебя никакой угрозы.

— Кроме отца, — возражает, упрямо поджав губы.

— Он тоже не угроза, — утверждаю обратное.

— Я уверена, что мое имя в первых рядах на депортацию появилось не без участия папочки, — безапелляционно заявляет Вирджиния.

Я не спешу с ответом, позволяя девушке обдумать возникшую мысль. У Джины есть основания для подобных сомнений, и у меня они тоже есть. Мы какое-то время, молча, курим в саду в обвитой плющом беседке, одной из редких слепых зон резиденции, не попадающих под пристальное око камер видеонаблюдения.

Я не договаривался с Джиной о встрече, пришёл сюда, чтобы сделать пару важных звонков. Она нашла меня сама. Женщины порой, как кошки, умеют незаметно просочиться в любую щель, появиться внезапно, когда их совсем не ждёшь.

— Думаешь, что Искандер продолжает сотрудничать с американской разведкой? — интересуюсь я, прищурив глаза.

— Не могу гарантированно утверждать, но и не отрицаю подобную вероятность. После выпуска из университета, отец пытался вернуть меня в Анмар самыми разными путями, но дипломатическая неприкосновенность не позволяла ему это сделать, и, о чудо, как только в стране запахло жареным и начался разбор полетов, я попадаю под раздачу первая. Совпадение? Вряд ли! — Джина с негодованием вскидывает руки. Нервная жестикуляция выдает чрезмерное внутреннее напряжение девушки.

— Ты понимаешь, какие обвинения выдвигаешь против собственного отца? — уточняю сдержанным тоном.

— Я ничего не выдвигаю, Ран, — качнув головой, вздыхает Вирджиния. — Но тебе стоит быть осторожнее и усилить за ним наблюдение. Мы оба знаем, на что он способен.

— Спасибо за заботу, Вирджиния, но я должен предупредить, что мое гостеприимство закончится ровно в тот момент, когда твой отец приедет сюда и потребует вернуть свою дочь. У тебя нет оснований находиться на территории моей резиденции в качестве гостьи дольше, чем одобрит Искандер аль-Мактум, — ставлю Джину в известность в отношении своих планов на ее счет. Разумеется, она ожидала совершенного иного ответа.

— Ты выдашь меня ему? — изумление в ее глазах не вызывает должного эффекта. По сути, я прав, и Вирджинии не угрожает опасность в резиденции отца, а вот здесь она абсолютно лишняя, и остается только по причине моего хорошего отношения к ней.

— А у меня есть причины поступить иначе? Искандер не причинит тебе вреда. Это я могу гарантировать.

— Конечно, не причинит, — злится Вирджиния. — Он просто запрет меня в четырёх стенах, как делал это с моей матерью до самой ее смерти. Она была бы жива сейчас, будь ему хоть какое-то дело до ее здоровья.

— У твоей матери была тяжелая форма рака, Джина, — чуть мягче произношу я.

— У нее были бы шансы, если бы отец прислушался к жалобам жены на плохое самочувствие. Но Искандер аль-Мактум всегда думал только о себе и своих шлюхах. Я не могу с ним жить, Амиран. Не могу!

— Я понимаю твои чувства, но это не моя проблема, — категорично отрезаю я, чтобы не она не питала лишних иллюзий.

— Амиран, прошу тебя! — она в отчаянном порыве хватает меня за запястье. Сжимает, с явным намерением прижать к груди. — Мне больше не у кого просить помощи.

— Ты в Анмаре, Джина, наши контакты тет-а-тет недопустимы, — отрезаю жестким тоном. — Прикосновения тем более, — опустив выразительный взгляд на ее пальцы, вцепившиеся в мою руку. Поспешно отпрянув, Джина прячет ладони за спину, предварительно поправив никаб. — Ты вернешься к отцу, — повторяю непреклонным тоном. — Это мое последнее слово. Еще раз попробуешь искать со мной встреч наедине, я отправлю тебя к нему до того, как он соизволит явиться за тобой сам.

— Я думала, мы друзья. С Колманом ты бы так не поступил и с Дайан тоже.

— Не сравнивай, Джина. Ди — американка, как и Мердер. Мы не в Штатах. Здесь я наследный принц, а ты незамужняя женщина, обязанная соблюдать традиции королевства.

— А если я не хочу соблюдать традиции? — снова вспыхивает Вирджиния, шагая в мою сторону. — Замуж за анмарца я не пойду, а ты… ты недавно женился. И вряд ли захочешь видеть меня второй женой, даже, если я буду умолять. Хочешь… я буду? — резко качнувшись вперед, она цепляется за мою рубашку, смотрит со слезами на глазах.

— Вирджиния, — перехватив ее запястья, отступаю назад, отстраняя отчаявшуюся девушку. — Что на тебя накатило?

— Я по-прежнему готова сделать для тебя все, что угодно. Только попроси. Попроси меня, Амиран… — она горько всхлипывает, собираясь разрыдаться.

— Прекрати немедленно. Соберись, никакой трагедии не произошло, — встряхнув девушку за плечи, резко произношу стальным тоном. — Иди к себе, Джина. Ты не контролируешь ни свои слова, ни свои действия.

В общую с женой спальню я захожу в легком раздражении, вызванным недопустимым поведением Вирджинии аль-Мактум. Не скажу, что она сильно меня разозлила, но где-то близко. Когда мы встречались в последний раз, Джина не позволяла себе ничего лишнего в общении, а я всегда относился к ней с полагающимся уважением.

— Уже поздно. Почему не в кровати? — закрыв за собой дверь, чуть севшим голосом спрашиваю у застывшей возле окна Алисии.

В комнате полумрак, шторы слегка раздвинуты, пропускают лунный свет, окрашивающий белоснежные простыни на огромной постели в золотистый тон. Лиса неопределённо ведет плечами, стоя ко мне спиной, рассеяно водит длинным пальчиком по стеклу. Пепельные волосы собраны в узел на затылке, кремовая шелковая ночная рубашка на тонких кружевных бретелях струится по стройному телу, повторяя его совершенные изгибы. Ткань выглядит прохладной на ощупь, а нежная кожа умопомрачительно манящей, жаждущей моих прикосновений.

Я бесшумно подхожу ближе, расстегиваю по пути манжеты на рубашке, верхние пуговицы.

— Снова грустишь, tatlim? — вкрадчиво спрашиваю я, останавливаясь за ее спиной. Алисия не оборачивается, молчит, плечи опущены. — Или не хочешь разговаривать? — Подняв руки, невесомо веду тыльной стороной пальцев по предплечьям неподвижной жены. Наклоняюсь, почти касаясь носом затылка. Слышу шелест ее неровного дыхания, чувствую теплоту кожи, втягиваю легкий и нежный аромат.

— Грустить в одиночестве скучно. Поговори со мной, Алиса, — мягко прошу я, вырисовывая круги на ее острых локтях. Она немного напрягается, кожа на плечах покрывает мурашками.

— Сначала прими душ, ты воняешь дымом. Знаешь же, как я это не люблю, — отстранённым тоном отзывается моя капризная тигрица.

— Вот так значит, — невесело ухмыляюсь я, убирая руки. — Ладно, мне не сложно, — бросив рубашку в кресло, разворачиваюсь и иду в сторону ванной.

— Но сначала расскажи, где тебя носило? Я тебя искала, — летит мне вслед. Я резко торможу, оглядываясь через плечо. Алисия тоже развернулась и теперь ее полыхающий взгляд обращен на меня, а не в окно.

— Потеряла меня, сладкая? — игривым тоном интересуюсь я, расстёгивая ремень на брюках. Алиса не опускает взгляд, требовательно глядя в глаза.

— Это не ответ, Ран.

— Какая серьёзная тигрица, — широко улыбаюсь, но мое очарование не производит на tatlim должного эффекта. Скорее напротив — раздражает. — Я был в саду, курил.

— Один? — с непримиримым видом уточняет Алисия.

— Нет, — без заминки отвечаю, прищурив глаза. — Сдаётся мне, ты хорошо искала и нашла. Почему не подошла?

— Ты был занят приватной беседой со своей гостьей, в беседке, — вздёрнув подбородок, tatlim подтверждает мои подозрения. — Друг, значит? И часто друзья вешаются тебе на шею?

— Если они женского рода, то случается, — признаю не без иронии. — Если ты все слышала, то должна знать, что я отправил Вирджинию спать. Повода для беспокойства не вижу.

— Правда? — вызывающе ухмыляется Алиса. — Значит ты слепой. Она прямым текстом заявила, что готова на что угодно, имея в виду явно не дружеские разговоры за чаем.

— Ты преувеличиваешь, Лиса, — заверяю твёрдым тоном.

— Я хочу, чтобы она уехала, — непоколебимо заявляет Алисия, уперев руки в боки. Истинная царица в гневе.

— Хорошо, — коротко киваю я. Tatlim недоверчиво хмурится. — Займусь этим вопросом в ближайшее время. Теперь ты довольна?

— Да. И это была последняя женщина на территории нашей резиденции, с которой тебя связывает прошлое.

— У нас нет с Джиной никакого прошлого.

— Ты говорил, что раскрыл мне государственную тайну, сообщив, что Дайан твоя сестра, — вздернув носик, припоминает tatlim. — Не слишком ли многие знают об этой тайне? Или только избранные?

— Вирджиния наблюдательна. Скрывать было бессмысленно.

— На каком основании ты ей доверяешь засекреченную информацию? — вспыхивает Алиса, бросая на меня оскорблённые взгляды.

— На основании подписанного обязательства о неразглашении, — отвечаю нейтральным тоном. — Тебя я такой документ подписывать не просил. Еще вопросы есть?

— Нет, Ран, я просто в восторге от выпавшей мне чести и доверия, — фыркает Алиса.

— Прекрати, tatlim. Нервничаешь на пустом месте, — миротворческим тоном призываю тигрицу к перемирию, но она, как обычно, не поддается.

— Ещё раз увижу, как какая-то сучка хватает тебя за руки, предлагая себя, не поздоровится обоим, — в ход идут угрозы и предупреждения. — А ты ещё и наказан будешь.

— Каким образом? — снисходительно любопытствую я.

— Узнаёшь, — зловеще обещает Алиса, кивая в сторону ванной комнаты. — Иди, смой с себя ее вонь.

Смой, так смой. Есть ситуации, когда лучше побыстрее уйти от конфликта, нежели обострять его лишними репликами. Сотрясать воздух впустую мне не свойственно. Минимум слов, больше дела.

Приняв душ, обнаруживаю Алисию в кровати. Она лежит по центру, натянув одеяло на грудь. Изучающий взгляд медленно движется по моему телу, задерживаясь на полотенце, обернутом вокруг бедер. Сделав пару шагов к постели, я избавляюсь от лишнего элемента и ныряю на шелковые простыни.

— Я готов к наказанию, сладкая, — придвинувшись к жене, поднимаю край одеяла и скидываю его в ноги. Обнимаю за талию, припечатывая к себе. Алиса запрокидывает голову, глядя мне в глаза. Не пытается оттолкнуть, хотя я, грешным делом, решил, что воспитывать меня будут воздержанием. Не угадал. Лиса ласково касается кончиком языка моего только что побритого подбородка, облизывает вдоль скулы, шумно втягивает воздух.

— Так лучше, — мурлычет она. — Вкуснее.

Моя прекрасная. Обхватываю ее губы своими и проталкиваю язык в сладкую полость. Опустив ладони на упругую задницу, сминаю с такой жадностью, словно секса у нас не было, как минимум неделю.

— Голенькая, приготовилась, моя тигрица, — удовлетворенно замечаю резко севшим голосом.

Возбуждение от жаркого поцелуя, созерцания и тактильного контакта с сексуальной провокаторшей, мгновенно вскипает в венах, охватывая мышцы напряжением и набухая в паху внушительной тяжестью. Алиса обнимает мои бедра длинной стройной ножкой, максимально раздвигая свои. Вздувшая эрекция упирается в раскрытую промежность, медленно движется вдоль нежных складочек.

Конец ознакомительного фрагмента.