Фазеры. Часть первая. Фаза сна

Айя Рин

Сомнус-Сити – город, укрытый куполом от радиации извне – любит тишину и покой. Дни и ночи здесь принято проводить в общих снах, увидеть которые ТЕБЕ не дано.Ты высыпаешься за восемь часов, помнишь небо и солнце, но не помнишь свою прежнюю жизнь в этом месте.Кто ты?Чтобы узнать, придётся принять не одно решение.Вся эта книга – ряд выборов, открывающих девять различных путей. Найди свой.И вот твой первый вопрос – готов (а) ли ты стать главной героиней этой истории?

Глава 7. Аппликация из фактов

Для большинства из нас неведение — глухое местечко, пугающее кричащей тишиной и тревожным спокойствием. Оно пахнет обманчивой безмятежностью, но в следующий миг прежнюю неподвижность и тишину разорвут миллиарды грохочущих звуков и вспышек — опасность. Лучше уж быть подготовленным к ней заранее.

Но я ничего не знал, ошибочно полагая, что контролировал твое поведение. Мне не просто снилась твоя жизнь. Каждую ночь я пробирался в твое сознание и разгуливал по залежам мыслей, как по захламленной несистематизированной библиотеке, узнавая обо всех твоих чувствах и предугадывая последующие действия.

Однако я не мог находиться во сне постоянно. Да это и не было нужно, ведь ты думала лишь о том, как бы узнать что-нибудь о себе. А потом ты сбежала. И тут мое спокойствие пошатнулось, а после и рухнуло, расколовшись на десятки кусочков, в каждом из которых я видел разный вариант развития событий: то, что могло случиться с тобой по моей вине.

До того момента я стоял на верху горы. Любой из нас нуждается в этом: видеть все, что происходит в округе. Когда же жизнь бросает нас с вершины горы к подножию, мы знаем лишь то, что происходит в диапазоне нескольких метров — остальное объято туманом неведения. Мы пытаемся разузнать, что там дальше, залазим выше и выше, но это может быть опасно. Когда-нибудь, взбираясь на гору, ты оступишься и пожалеешь о том, что узнала.

Младенец оттого и счастлив, что не изведал всей жестокости мира. Такой была и ты. Проснувшись в заморозке, ты словно заново родилась и могла бы верить, что весь мир прекрасен. Но неведение испугало и насторожило, заставив тебя не доверять никому.

Как гласит древняя пословица, меньше знаешь — крепче спишь. Эти слова важны в нашем мире. Лучше не знать, чем не спать всю ночь. Вообще, сон всегда лучше. В любом случае можно просто лечь спать.

Узнав, что деда не стало, ты зарылась под одеяло. В этом беззаботном мире снов все было, как прежде. Там жила вера. Там дедушка был еще жив.

Во сне тебя снова застало падение в темную бездну. Предметы, как и прежде, пролетали мимо, но двигались они настолько медленно, что можно было их разглядеть. Вот мимо пролетело пышное платье, за ним деревянная расческа и раскрытый альбом с пожелтевшими фотографиями. Тебе не хотелось их трогать. Ты не хотела, чтобы печальные отголоски прошлого наполняли тебя с новой силой.

Нужно было найти что-то, в чем не оказалось бы серьезного воспоминания. «Но как угадать? Какой предмет важен, а какой нет? Ложка? Или, может, кольцо? Книга? А что насчет сложенной бумажки?»

Ты схватила ее, и воспоминание поглотило тебя, утащив в прошлое. Ты оказалась в спортзале. Это было просторное помещение с ковром на полу, в середине которого стояла девочка лет шести. «Я», — сразу же поняла ты. Малышка усердно пыталась выполнить элемент. «Волна», — догадалась ты. Она хотела сделать волну. Но движения девочки были грубыми и угловатыми, отчего совершенно не получалось двигаться плавно. Несмотря на это, она упорно пробовала снова и снова. В зале уже никого не было — все ушли спать, а она никак не сдавалась.

Из раздевалки вышла молодая женщина в спортивном костюме. «НП, — вспомнила ты из прошлых снов. — Это мой первый тренер». Она подошла к малышке и прошептала ей на ухо:

— Девочка моя, не вешай нос. Да, пока Лена сильнее, но ей не тягаться с тобой. Я верю в тебя, верь и ты. И помни наше правило: главное — иметь цель. Скоро ты и сама поймешь это. А пока нужно просто захотеть быть лучше. АК-1, пообещай мне, что будешь стараться.

— Обещаю!

— Я верю в тебя, — повторила тренер, а потом ласково взяла руку гимнастки в свою и вложила в ее ладошку красную бумажку. — Малыш, сохрани это письмо, каким бы странным оно тебе ни казалось. Придет время, и ты сможешь его прочитать.

Она сжала ручку девочки с письмецом в кулак.

А потом малышка убежала в раздевалку, где уже ждал дедушка. Она шла, а ее мысли отчетливо звучали в твоем сознании: «Я буду чемпионкой! Ведь нужно только захотеть. Так сказала НП. Она волшебница, а добрые волшебники никогда не обманывают». Дед и малышка вошли в лифт. А ты осталась снаружи.

И вдруг в руках появилась красная клетчатая рубашка, а перед тобой возникли нечеткие очертания мужского лица. И были они знакомыми. Широкие брови и суровые ярко-зеленые глаза. Это был тот мужчина, что перевез тебя домой из больницы, РК. «Интересно, кто он? Знакомый дедушки? Тогда, может, он что-нибудь знает о его смерти? Хотя, это же просто сон…» Но видение не походило на привычные воспоминания. Мужчина был полупрозрачным, без тела — лишь голова. Словно призрак нависнув над тобой, он дружелюбно заговорил:

— Сон вам, милая леди.

Обычно воспоминания не вступали с тобой в контакт, но в этот раз РК явно обращался к тебе.

Поэтому ты ответила:

— И вам. А вы кто?

— Это зависит от того, во что ты веришь, — начал РК, резко перейдя на «ты», что, впрочем, тебя не смутило. — Если ни во что не веришь, то я просто сон, глупое видение, пришедшее к тебе по случайности. Если веришь в призраков, то я блуждающий призрак. Если веришь в совесть, то я совесть, недовольная твоим поведением. Если веришь в то, что можешь видеть во снах воспоминания, то я воспоминание прошлого. А если же веришь в безграничные возможности сновидений, то я реальный человек, говорящий с тобой во сне. Существует множество других вариантов. Однако кто я, решать лишь тебе, ведь это твой сон, дорогая. Но кем бы я ни был, я недоволен тем, что ты вчера сделала. — Он помрачнел, и улыбка медленно сползла с его лица.

— Значит, все-таки совесть, — решила ты.

— Ну что ж, если тебе так удобнее, то я буду совестью. Ты знаешь, что, ослушавшись деда, убила его?

— Знаю, — тяжело дыша, согласилась ты. — Мне не стоило уходить…

Глаза защипало от слез, которые даже здесь ты мастерски удержала: нельзя было давать волю слабости. «Разве во сне можно плакать?» — мысленно удивилась ты. Видение неожиданно ответило:

— Во сне можно делать все что угодно. И не только плакать. Сон — это как чистое белое полотно, с которым ты вправе делать все, что подскажет твое подсознание. Ты можешь рисовать, а можешь изрезать холст или сложить его и убрать, понимаешь?

Ты кивнула, шокированная тем, что видение смогло прочесть твои мысли. «Чему ты удивляешься? — спросила сама у себя. — Это все в твоей голове. Поэтому неудивительно, что он знает, о чем ты думаешь».

— Да, и мысли читать во снах можно, — продолжила совесть. — Когда-нибудь я тебя обязательно научу. А сейчас я хочу сказать: что бы ни случилось, не пей таблетки. Это опасно.

И видение исчезло так же мгновенно, как появилось. А ты проснулась. Свернувшись калачиком, ты лежала в своей школьной кровати. В комнате было темно, и с минуту ты думала, включать ли свет — тебе не хотелось будить Злату. Но осознание того, что соседка спит в маске, и желание поскорее покинуть душное помещение победили, поэтому ты потянулась к настольной лампе. После села на кровати и стянула маску, которая сильно давила на голову, прикоснулась пальцем ко лбу и нащупала след, оставленный жесткой резинкой. «И зачем Злата вообще надевает ее?» — с этой мыслью ты взяла косметичку и, стараясь не шуметь, вышла за дверь.

Туалет располагался на противоположной стороне яруса. Ты прокралась к нему по пустой дороге и привела себя в порядок. Взглянув в зеркало, поняла, что хвостики выглядят по-детски, но менять ничего не стала. Тебе было все равно.

На обратном пути ты остановилась у электронной доски объявлений, на которой высвечивалось время: «25:14». «Ого, ничего себе меня разморило. Неужели остальные спят еще больше?». Отбой был в шесть. Всего шесть часов люди Сомнус-Сити бодрствовали. И тридцать шесть посвящали снам.

С тобой же было что-то не так. Ты могла не замечать этого дома, но сейчас все становилось явным: ты выспалась в то время, когда остальные до сих пор были в кроватях и не собирались покидать их еще семнадцать часов. Через это время ты как раз бы устала. Нужно было подстраиваться под общий режим. А еще, перед тобой возник срочный вопрос с едой, так как живот возомнил себя бурлящим котлом. Благо, у тебя сохранились захваченные из дома фрукты, но их хватило бы ненадолго.

Под временем на доске было написано:

Расписание подготовительных классов:

00:00 — подъем

00:30 — завтрак

01:00 — 1 урок

01:55 — перемена

02.05 — 2 урок

03:00 — кружки, свободное время

05:00 — ужин

05:30 — подготовка ко сну

06:00 — отбой.

«Да уж, всего шесть часов, — подумала ты. — И как люди успевают что-то сделать за это время? Наверное, тщательно все планируют».

Ты решила продумать свой день заранее. Начать следовало с уроков. На доске как раз высвечивалось расписание для каждого из классов по дням недели. «Я в восьмом», — вспомнила ты. Но восьмых классов оказалось целых три. Различались они по буквам. К сожалению, ты не знала своей, а потом вспомнила, что завтра вообще выходной — четверник. А значит, ты могла заняться изучением своего прошлого — постараться понять, кто ты такая и почему тебя заморозили. Кажется, это случилось после выступления по гимнастике, видения о которой посещали тебя уже не первую ночь. Может, следовало побывать в спортзале?

Возвращаясь к себе, ты случайно заглянула в чужую комнату, так как дверь была широко открыта. Четыре девочки спали на кроватях, натянув на глаза маски разных цветов.

Несколько часов ты просто читала книжку, потом зашла в «Ух!» и отправила сообщение с таймером для Андрея: тебя слегка беспокоило то, что он все еще не написал — может, с ним и вправду что-то случилось? Но отправлять сообщения ночью было опасно, поэтому приложение должно было автоматически сделать это с утра. А сейчас ты решила просмотреть аккаунт сестры — пустота. Совершенно все записи со страницы исчезли.

Тогда ты ввела в поисковике имя Златы и попала на страницу, оформленную в золотых цветах. Девочка писала короткие оптимистичные посты вроде: «Жизнь прекрасна. Пусть у вас все будет хорошо».

«Ну не бывает таких идеальных людей», — думала ты, хотя не могла отрицать, что тексты девочки вызвали улыбку: было в них что-то бескорыстно доброе. Удивительно, как точно сканер подобрал для Златы имя: не только золотые волнистые волосы, но и ее душа была пропитаны светом. А вот Ангел, как тебе показалось, ее имя совершенно не подходило…

Только ты хотела вздремнуть перед общим подъемом, как из коридора в комнату ворвался крик — настолько громкий, что, будь в помещении стекло, оно бы, наверное, лопнуло. По твоей спине пробежал морозец, а соседка продолжала похрапывать.

Вскоре раздалась сирена — еще более громкая, чем крик, — а вместе с ней голоса. И ты медленно выползла в коридор. Там, около одной из дверей, собралась толпа школьниц. Ты протолкнулась к комнате идентичной твоей: ученицы просто не успевали за шесть часов обустроить свои жилища.

На нижней кровати всхлипывала закутанная в розовое одеяло малышка лет десяти. На краю рядом с ней сидела одна из учительниц и обнимала за плечи.

— Что случилось? — поинтересовалась ты у незнакомой девочки, что стояла рядом.

— Бедняжка переехала в школу только вчера, ей приснился кошмар, — с жалостью объяснила та.

— Но почему тогда все собрались? И зачем дали тревогу?

— Потому что дефектная она! — Девочка вздрогнула, сама испугавшись своих слов. — Обычные люди не видят кошмары…

Все присутствующие на нее покосились, заохали и начали расходиться, а маленькая девочка зарыдала сильнее прежнего. Ты вспомнила свой кошмарный сон про смерть деда и с ужасом осознала: «Мне тоже снятся страшные сны».

— И что теперь? — тихо, почти шепотом, будто боясь спугнуть тревожную атмосферу, спросила у преподавательницы неожиданно появившаяся Злата.

— Не знаю, — растерянно произнесла молодая учительница. — В младших классах это впервые. Наверное, отправим ее на сканер. Это же еще не точно… На кнопку, испугавшись, нажал кто-то из учеников.

— Сейчас приедет полиция? — спросила твоя соседка.

— Нет, мы отменили вызов, но они будут здесь утром.

Злата печально взглянула на тебя и прошептала на ухо:

— Подбодри малышку. — После златовласая девочка обратилась к учительнице: — Госпожа АИ, можно вас на минутку?

— Да-да, конечно. — АИ вышла за Златой.

Девчонки-зеваки окончательно разошлись, и ты осталась наедине с ребенком. Осторожно присела на кровать рядом, мысленно проклиная соседку: «Ну и что мне делать?» Малышка знала что-то о кошмарах, которые мучили и тебя, поэтому ты решилась заговорить:

— Как тебя зовут?

Она лишь робко поглядела на тебя и еще сильнее закуталась в одеяло. Теперь оттуда торчали только две ярко-рыжие косички.

— Эй, не бойся… Я Даня. Ну, или АК-1.

Ты неловко положила руку на плечо девочки и легонько похлопала, надеясь, что получилось ободряюще. Она вылезла из-под одеяла, посмотрела на твой значок, будто проверяя, не обманула ли ты насчет имени, и вытерла глазки рукавом пижамы.

— Ты тоже фазер?

— Кто тебе это сказал? — насторожилась ты.

— Во сне мне сообщили, что АК-1 тоже с нами. А как твое сонное имя? Я ЗУБ, то есть Зорина Ульяна Борисовна — такое имя мне дал сканер. — Ульяна пожала плечами и улыбнулась.

Ты запуталась: «Она только что сказала мне свое секретное имя? Но ничего, вроде, не случилось. Почему его нельзя произносить? И что за ЗУБ?»

— Эмм… Сонное имя… — замямлила ты.

«Зорина Ульяна… А-а-а. Это инициалы. Значит… Данилович Анна Романовна… Что?» Малышка ждала ответа, и ты повторила:

— Сонное имя… — Но резко перебив саму себя, решила сменить тему: — Приятно познакомиться, а что тебе снилось?

— Мама… Позавчера ее заморозили. — Глаза малышки заблестели от слез.

В твоей груди что-то щелкнуло, зажегся крохотный огонек сочувствия. «Нет! Ты не должна ее жалеть! Чувства опасны, — твердила сама себе, но ничего не могла поделать с бушующим сердцем. — О, бедный ребенок!»

— Эй, все будет хорошо… — Ты приобняла девочку и вспомнила маму и деда, которых уже никогда не увидишь.

— Пока мы спим… — прошептала малышка и подняла глаза, полные любви, на тебя, словно бы ждала ответ. Но ты не знала, что говорить.

— Эй! Дань, прикинь, из-за того, что все проснулись от сирены, сегодня завтрак сделали раньше. Пошли кушать, а? — из коридора послышался голос Златы, она заглянула в комнату и замерла у входа.

— А вот и я. — В комнату вошла учительница с подносом в руках. — Я принесла тебе завтрак. — Она улыбнулась малышке Ульяне.

— Так-с… Что это тут у нас? — Ты заглянула в тарелку и, шутливо зажав пальцами нос, воскликнула: — Фу, овсянка!

Ульяна рассмеялась.

— Сама ты фу! А я люблю овсянку, — возразила Злата и показала тебе язык, после чего вы обе выскочили из комнаты, помахав Ульяне на прощанье.

— О чем говорили с АИ? — поинтересовалась ты, как только вы с соседкой вошли в свою комнату, чтобы переодеться.

— Просто тянула время, чтобы ты утешила девочку. Узнала что-нибудь интересное? — Злата уселась на свободную нижнюю кровать и взяла в руки плюшевый полумесяц.

— Да нет, она в основном молчит, — соврала ты и добавила для убедительности: — Бедняжка напугана.

— Ей уже не помочь… — чуть ли не плача произнесла Злата, уткнувшись лицом в игрушку. — АИ сказала, что после завтрака ее отправят на сканирование, и если дефектность обнаружится, то заморозят: ей скоро десять, так что показатели в этом возрасте считаются точными.

— Я не понимаю… — задумчиво пробормотала ты. — Если дефектные так опасны, то почему их замораживают, а не казнят?

— Ну, сонаторы ведь тоже люди… Были бы у нас возможности, дефектных пробовали бы лечить, но ресурсы Сомнус-Сити ограничены, поэтому бессмысленных — или даже вредных — для общества людей временно усыпляют. Не убивают, нет. Кто знает, может, когда-нибудь мы сможем выйти отсюда и разбудим их всех, — проговорила Злата так, словно знала слова наизусть: на все у жителей города был общепринятый ответ, который всех почему-то устраивал.

Вы обе молчали.

— Ладно, не будем о грустном, — с наигранной веселостью предложила ты, стараясь отогнать печальные мысли. — Пойдем вместе на завтрак? А то я тут совсем ничего не знаю.

— Да ладно, ты же все равно не любишь овсянку, — засмеялась Злата.

— Я пошутила!

Вскоре, уже переодевшись, вы оказались в большой школьной столовой. Злата пошла за тарелками в сторону окошка для выдачи:

— Я все принесу. Займи нам место.

Ты засеменила к единственному свободному столику круглой формы в самом углу столовой и чуть не поскользнулась на керамической плитке — видимо, кто-то разлил там воду. Вскоре появилась соседка.

— Каши больше нет, мне сказали, что мы поздно пришли — дали только чай и таблетки. — Злата поставила на стол две жестяные кружки с противной на вид жидкостью и положила рядом четыре сине-белых пилюли. — Не понимаю, как все так быстро здесь собрались?

«Он говорил не пить таблетки», — вспомнила ты.

За спиной кто-то засмеялся:

— Еще позже нужно было приходить! — К столу подошла высокая девушка. Она положила руки Злате на плечи и весело воскликнула: — Ну и где вас носило?

— Каролина, ты разве не слышала, из-за чего сегодня звучала сирена? Дефектная из младших классов спалилась. Она кричала во сне, поэтому кто-то забил тревогу. А мы помогали АИ ее успокоить, — объяснила Злата.

Интерес на лице Каролины сменился ужасом:

— Вы что, не боитесь ее? Говорят, они бешеные. Теперь ее заморозят?

— Да, — прошептала Злата и отпила из кружки. — Бе! Гадость!

— Тоже не выпила, — усмехнулась Каролина, усевшаяся за ваш столик, чтобы переплести свою пышную косу.

— Ягодка моя, ну кто расчесывает волосы за столом? — из-за спины послышался строгий голос МА. Ее взгляд упал на таблетки. — Девочки, почему до сих пор не выпили свои порции лекарств?! Или вы их не пьете? Хватит нам на сегодня дефектных! Так-с, пейте при мне!

«Ну вот… — Ты помнила наказ видения и собиралась его исполнить. — Сны не бывают случайными. Дедушка умер. А значит, пить таблетки нельзя».

— Давайте, давайте! — настойчиво велела МА.

— Я уже пила! — оправдалась Каролина, подняв руки, словно при аресте.

Учительница кивнула и посмотрела на Злату, которая взяла две таблетки, быстро засунула их в рот и запила чаем.

— Умница моя! — наигранно похвалила мучительница и перевела взгляд на тебя.

Под ее испытующим взглядом ты потянулась к своей порции, схватила таблетки и медленно положила их на язык. Во рту чувствовался гадкий металлический вкус. Ты хлебнула чаю и проглотила воображаемые пилюли, спрятав при этом настоящие под язык.

— Ну вот и все, ягодки мои! Неужели было так сложно?! — Цокая каблуками, МА зашагала в сторону выхода. — Господин ТИ! Постойте! Мне нужно с Вами поговорить!

«Пронесло… Теперь, главное, избавиться от этих таблеток!» — облегченно подумала ты. Как вдруг вернулась МА, и в этот раз она привела с собой АК-2 и незнакомую тебе рыжую девочку. Директриса подошла к окошку выдачи:

— Дайте, пожалуйста, две порции каши. Вы слышали? Господин Л вчера погиб. Это его внучка. Бедная, разбитая горем, поэтому опоздала.

Через минуту АК-2 и ее рыжеволосая подруга вовсю уплетали кашу. «А нам не дали» — заметила ты, продолжая смотреть на сестру, которая, глядя в одну точку, орудовала ложкой. В отличие от сидящей рядом девчонки. Та, активно жестикулируя и то и дело поправляя указательным пальцем очки на веснушчатом носу, весело что-то обсуждала сама с собой.

Как же больно было смотреть на несчастную сестру. Неожиданно захотелось подойти и обнять ее. Но не при всех же! Она опять начала бы ругаться — нет, лишнее внимание тебе ни к чему. А что, если поехать домой после завтрака и поговорить с ней? Заодно можно будет взять на ночь еду у Эмнайтика. Ты вдруг вспомнила о запланированном походе в спортзал, и огорчилась. Ну почему у тебя было так мало времени?

Постепенно ребята начали расходиться, и МА вышла в центр столовой:

— Дорогие мои ученики! Оставайтесь на местах! К сожалению, сегодня вы проснулись на целых два часа раньше. Но заснуть бы вы уже не смогли, поэтому мы перенесли завтрак на это время. Однако нельзя нарушать режим, так что сейчас нам нужно продержаться восемь часов без сна. Возможно, кто-то еще не знает, но сегодня в школе произошел небольшой инцидент. Одна девочка из второго класса оказалась дефектной. Так что, я считаю, не будет лишним повторить историю Сомнус-Сити, в которой говорится о том, почему дефектные опасны.

Ты чувствовала, как таблетки во рту медленно растворялись. Директриса продолжала:

— Наша активистка АК-2, внучка, к сожалению, погибшего сонатора Л, как никто лучше может рассказать нам об этом. Верно, ягодка моя? — Сестра вышла в центр столовой. Рыжеволосая поплелась за ней, и, заметив это, МА добавила: — Ее одноклассница ЛУ-3 ей поможет.

АК-2 медленно заговорила:

— Раньше люди жили на Земле без всяких куполов. — А ты уже представила зеленую планету. — Они были счастливы: могли чувствовать ветер и тепло солнца, дышать чистым воздухом. Но человеку всегда всего было мало. Ведь была у него одна проблема: смерть. Люди не хотели умирать и изобрели лекарство от всех болезней. Земляне не знали забот и наслаждались жизнью. Но так длилось недолго.

В помещении стояла привычная для Сомнус-Сити тишина, как вдруг раздался чей-то храп. АК-2 раздраженно поморщилась, словно съела корку лимона, и ЛУ-3 схватила ее под локоть, при этом широко улыбаясь залу.

— Сидоров! Я сказала, не спать! — рявкнула МА. — Продолжай, дорогая.

— Началась борьба за это лекарство. Во время Великой войны Земля была разрушена и стала непригодна для жизни. Исчезали животные и растения, уменьшались ресурсы. А потому начались голод и разруха. Смерть все равно настигла людей. Но ученые не сдались. Они построили стеклянный купол, под которым нашли убежище все выжившие. Но было их не так уж и много. Около трех тысяч человек — все что осталось.

— Придурки наши предки, — заметила ЛУ-3. — Из-за них мы не можем видеть небо.

— Ну и чудная она, — пропела Злата тебе на ухо.

— Почему? — Ты тоже хотела увидеть небо.

— Но зато мы можем жить гораздо больше, чем люди прошлого, — возразила АК-2 после паузы. — А все благодаря лекарствам, которые мы принимаем. Многие ученые считают, что наши таблетки и есть то лекарство от всех болезней, но знать наверняка мы не можем. Зато нам известно, что для их усвоения нужен длительный сон. Если просто их выпить, но не поспать, то эффекта не будет. Нашему организму необходимо тридцать шесть часов сна, чтобы таблетки усвоились.

— Именем ЛУ-3 никто ее не называет. Дарья. Эта чудачка еще пару лет назад раскрыла всем настоящее имя, — в паузе между фразами АК-2 пояснила Злата.

— Зачем? — Ты покосилась на Дарью.

Она действительно казалась странной: коротко подстриженные и торчащие в стороны рыжие волосы, большие серые глаза, озорно смеющиеся сквозь линзы круглых очков, веснушчатое лицо и нелепое платье, напоминающее длинную майку. А самым пугающим было то, что девочка постоянно улыбалась.

— Ты слышала легенду? — спросила и, не дожидаясь ответа, добавила Злата: — Так вот наша Дарья возомнила себя ребенком-даром и пытается заставить всех больше общаться.

— Чокнутая, — хмыкнула ты, а сама вспомнила о своих прежних размышлениях: «Дар… Данилович Анна Романовна. Значит ли это, что?..»

— Я хочу спать, — сонно произнесла Злата зевая. — Целых восемь часов без сна. Я сойду с ума.

— Я тоже, — притворно согласилась с ней ты.

«Они все только что встали, а я уже долго не сплю и выгляжу менее сонной».

АК-2 наконец продолжила свой рассказ:

— Как гласит легенда города, раньше люди спали гораздо меньше, но потом мы были наказаны за жестокость. Якобы поэтому теперь мы спим тридцать шесть часов в сутки. Чтобы это время сна не проходило зря, ученые изобрели специальные маски, которые позволяют входить в осознанный сон. Считается, будто поначалу они были просто развлечением. Но постепенно мы перешли на сонный образ жизни. Бодрствование перестало быть для нас необходимым. Мы не должны общаться здесь слишком много…

— Кстати, — прошептала Злата. — Я заметила, что в последнее время мы стали больше общаться. Раньше, классе в первом, помню, вообще друг с другом не разговаривали, а сейчас… Все такие живые. Это, наверное, значит, что скоро появится Дар. Дарья добивается своего. — Она хохотнула. — А ты веришь в легенду?

Ответить ты не успела: на вас шикнула девочка, сидящая за соседним столом:

— Тише, мешаете!

И опять эта назойливая мысль. «Да какой из меня Дар?» — отмахнулась от нее ты и обратила внимание на речь сестры:

— Надевая соноглазки, ну или по-другому, маски для сна, мы можем управлять снами, делать в них все, что захотим. Поэтому ночных кошмаров у нас не бывает.

«Но у меня-то он был», — вспомнила ты.

— К сожалению, в результате экспериментов с лекарствами среди нас часто появляются дефектные. Или фазеры — так они себя называют. Дефектные невероятно опасны для общества. Они не спят по ночам и могут разрушить город, так как ведут себя, как дикари. Я хочу рассказать вам о пяти отличительных признаках дефектных.

— Но насчет легенды, это еще не все! — воскликнула Дарья.

— Во-первых, — невозмутимо продолжила АК-2, поправляя воротник синего пиджака, — им достаточно в разы меньше часов сна в сутки — все остальное время они бодрствуют.

Ты напряглась: как же это походило на тебя. Дарья крепче ухватилась за руку подруги, словно боялась быть отвергнутой. Снова поморщившись, сестра продолжила:

— Во-вторых, таблетки для любого дефектного — яд.

«Поэтому я не должна была их пить?» — предположила ты.

— В-третьих, они не могут пользоваться соноглазками, поэтому им снятся обычные сны, в частности кошмары. Так их можно определить. В-четвертых, глаза монстров горят от бешенства. Они раздражительны и вспыльчивы. И, наконец, в-пятых, обычно дефектными бывают первенцы! — закончила девочка и так яростно глянула на тебя, что ты сразу же передумала с ней говорить.

«Я что?..» Ты боялась огласить это слово даже в мыслях. А таблетки почти растворились, закружилась голова. Или тебе только казалось?

Ты незаметно подобралась к выходу и побежала в туалет, где выплюнула размокшие пилюли в унитаз. Потом прополоскала горло. «Ну и гадость! Как они это пьют?!»

Мысли обрушились на тебя: «Я дефектная? Дедушка умер из-за меня? Я гимнастка, но не хожу на тренировки. Почему? За что меня заморозили? За дефектность или за то, что я упала на соревнованиях? Нужно сходить в спортзал и узнать, могу ли я заниматься. Нет, надо побывать дома и расспросить Эмнайтика о том, что со мной происходит, поговорить с сестрой… В спортзал. Домой. В спортзал или домой?» — не могла решить ты. Времени хватило бы только на что-то одно, а потом пришлось бы ждать следующего выходного. Но вдруг тогда было бы уже поздно? Тебе казалось, что от этого выбора зависело нечто важное. Но еще ни разу твои решения ни к чему хорошему не приводили.

Кап-кап. Надоедливый звук начал давить на виски. Буль-буль. Один из десятков кранов протекал, часто выплевывая щедрые капли воды, со звоном разбивающиеся о плитку. Кап. Кап. Ты вздрогнула и зажмурившись, затрясла головой, стараясь отвлечься от раздражающего звука.

Ты уткнулась рукой в стену. «Почему так сложно принимать решения? Почему нельзя выбрать оба варианта? Почему выходной всего лишь один?» Глаза защекотали пузырьки ядовитых слез, которые, словно бурлящие угли, нагревали сковороду мыслей. Тебя сначала будто обдали кипятком, а потом разгоряченную до предела макнули в лед. После чего раскрутили на кресле с колесиками и бросили на пол. А голова по инерции продолжала крутиться на воображаемой карусели, и тебе понадобились все твои силы, чтобы сдержать рвотные позывы. Самым страшным было осознание того, что ничего этого не было, и все произошло с твоим телом за секунду, пока ты стояла на месте.

Кап-кап. Макушку кольнуло, и ты догадалась: «Сейчас будут знания. Эти треклятые мысли, которые появляются каждый раз, когда у меня начинает раскалываться голова». Но голова не просто раскалывалась — она потяжелела, словно каждая из наполняющих ее мыслей весила с тонну. Кап-кап. Стараясь укрыться от дробящего голову звука, ты сама не поняла, как скатилась по стене на пол. Перед глазами заплясали тени, призраки сожженных слез. Они объяли все вокруг и заслонили обзор. Ты медленно прикрыла глаза: отступала внутрь себя, надеясь найти там защиту, убежище от пугающего мира.

Буль-буль. Теперь это звучало как-то тише, словно эхо, далекое и незнакомое, пробивающееся снаружи. В то время как ты была внутри.

Кап. Кап. Еще тише и медленнее. Реальность стала отходить на второй план. На первом же было… Ничего. Пустота, объятая черным дымом. Кап. Где-то совсем далеко, будто в соседней реальности, раздалось стихающее бульканье. И больше ты ничего не помнила. Кто ты, где находишься и чего хочешь. Все это неважно, когда пред тобой тишина.

Темнота начала растворяться, открывая обзор на две двери. От них исходило тусклое свечение, без которого ты бы их не увидела.

В следующую секунду двери оказались перед тобой — или ты перед ними? — издавая слабый дребезжащий звук, похожий на звон сотни колокольчиков. А потом они зашептали. Еле слышно, но уверенно.

Ты приблизилась к деревянной двери, выкрашенной в синий, и коснулась сочных еловых веток, висящих над ручкой. Венок дернулся и плавно улетел в пустоту. Прислушиваясь, ты прижалась ухом к деревянной поверхности: с другой стороны жалобно шептала женщина.

Ты направилась ко второй двери, за которой раздавался настойчивый мужской шепот, и потянула металлическую ручку, но лишь оторвала ее. Тогда ты прислонилась к входу боком, и, перевернувшись в пространстве, оказалась сверху. Вдруг дверь, на которой ты стояла, отворилась внутрь, и ты рухнула вниз.

Открыла глаза и, присев на кровати, машинально сунула ноги в высокие сапоги.

— Кхм-кхм, — прочистила першащее от вечерней выпивки горло, надела очки с толстыми линзами и, взглянув на прикроватные часы, низким голосом рявкнула: — Вот же проклятье!

Быстро накинула мятый пиджак и выскочила за дверь, миновала короткий коридор, обклеенный газетами, и, громко стуча подошвами, спустилась по шаткой лестнице на первый этаж. С утра тот пустовал, и ты поспешила к главному выходу, как вдруг была остановлена окриком хозяина:

— Куда намылился? — Ты обернулся. — Кто платить будет, жмурик?

— Позже, — процедил ты, выходя на улицу. — Я опаздываю.

Эта захудалая пивная была единственным местом, где ты мог укрыться от брата. И не подумаешь, что этот шатающийся от бара к бару пьянчуга сделал открытие, способное изменить мир. Но оно его не изменит. Ни за что. Конечно же, ты успеешь его уничтожить, пока не поздно. Ты должен избавиться от того, что сам сотворил.

Шагая по предрассветной улице и кутаясь в воротник пиджака, ты думал, впустят ли тебя на собрание в таком виде.

— Эй! — окрикнул тебя кто-то из-за угла. — Уже испробовал лекарство на себе?

Ты вздрогнул и обернулся: в начале улицы стояли двое мужчин в костюмах с надписью «Somnus corporation». Люди брата. Вот они и нашли тебя.

— Походишь на зомби. Научился еще и воскрешать из мертвых?

— Пошли к черту! — выкрикнул ты, касаясь родинки под ухом: ты всегда так делал, когда становилось тревожно. — Я ничего вам не скажу!

— Скажешь, Лаврентий, как миленький скажешь, — заметил другой более высокий голос. Такой чужой. И до боли знакомый.

Ты вздрогнул, и, проклиная свою рассеянность, обернулся. Прямо перед тобой стоял он.

— Ну здравствуй, братик, — улыбнулся Арсений. — Я еще заставлю тебя почувствовать.

С этими словами кто-то ударил тебя по затылку. Ты рухнул на колени. И потерял сознание.

— Разрази меня бессонница!

Разлепляя тяжелые веки, ты разглядела чей-то смазанный силуэт, нависающий над тобой.

«Что произошло? — было первым, о чем ты подумала. — Я что, потеряла сознание?»

— Эй! — Кто-то коснулся ладонью твоего лба. — Ты в порядке?

Взгляд наконец прояснился, и ты увидела Дарью.

— Что случилось? — обеспокоенно переспросила она.

— Я… — Ты запнулась. — Не знаю. Я просто переволновалась и потеряла сознание… А потом… Увидела странный сон. Про Лаврентия и Арсения, — все это ты проговаривала больше для себя, чем для собеседницы — чтобы не забыть.

Но та вдруг встрепенулась:

— Арсений? — Она захлопала в ладоши. — Да это же…

Дальше ты ее не слушала: «Что со мной произошло? Почему во сне я была мужчиной? И… Что же мне все-таки выбрать?»

Но ты уже знала. Аппликация из фактов, открывшихся тебе этим днем, наконец сложилась. Ответ был не так уж и сложен, нужно было просто его услышать.

Так куда же пойти?

— В спортзал — глава 8.1;

— Домой — глава 8.2.