Фазеры. Часть первая. Фаза сна

Айя Рин

Сомнус-Сити – город, укрытый куполом от радиации извне – любит тишину и покой. Дни и ночи здесь принято проводить в общих снах, увидеть которые ТЕБЕ не дано.Ты высыпаешься за восемь часов, помнишь небо и солнце, но не помнишь свою прежнюю жизнь в этом месте.Кто ты?Чтобы узнать, придётся принять не одно решение.Вся эта книга – ряд выборов, открывающих девять различных путей. Найди свой.И вот твой первый вопрос – готов (а) ли ты стать главной героиней этой истории?

Глава 9.1. Опереться на окружающих

Очень сложно нащупать прозрачную грань между полным доверием и самоконтролем. Бывает, хочется положиться на окружающих, не забивая сознание лишними мыслями. Есть смысл и в том, чтобы делать все самому: тогда ты будешь полностью уверен в своих убеждениях.

Но я предпочитаю сначала изучать мнения других, а потом проверять. Люди видят мир по-разному. Что-то может быть неразличимо с твоей точки, а что-то с ракурса друга. Если же смотреть на мир двумя парами глаз, отыщется больше сокровищ.

Однако ты всецело доверилась мнению окружающих. Все вокруг говорили о суровости и величии апстарта, и услышав, как он приближается, ты испугалась.

Страх сковал твои ноги, так что ты больше не могла убегать. Да и некуда было. «Я так и не узнала, фазер ли я», — почему-то подумалось в тот момент, когда кто-то схватил тебя за руку.

Ты едва не закричала от страха. Но кто-то, предвидев печальный исход, зажал тебе рот и потащил по коридору.

Пытаясь вырваться, ты смогла оглянуться: это был Волк. «И откуда он взялся?!» Следил за тобой?

Парень толкнул одну из дверей и затащил тебя в темноту.

— Молчи, — прошептал он, убирая руку. — Не дрейфь.

За стеной вновь послышались голоса. Мужчины и не заметили, как дверь закрылась перед их появлением: повезло, что коридор петлял!

— Наши технологии достигли пика, когда любую работу могут выполнять роботы. Причем гораздо быстрее и эффективнее людей, — говорил апстарт. — Что вы, как директор Школы Гимнастики, думаете о том, чтобы отменить работу на заводах и позволить мальчишкам-первенцам заниматься гимнастикой?

Волк недовольно фыркнул тебе в макушку. Ты затаила дыхание, стараясь не издавать ни звука. В голову совершенно не вовремя лезли юмористические картинки гимнастического выступления Волка и Емели.

— Это исключено! — запротестовал директор. — По ста-статистике гораздо меньшее количество девочек-первенцев достигает совершеннолетия, не-нежели парней. Как много взрослых гимнасток вы видели? Однако на-на заводах полно стариков, проработавших там всю жизнь. Если и мужчины будут заниматься танцами, население города значительно поредеет.

— Может, оно и к лучшему, — задумчиво протянул апстарт. — Но я вот о чем хотел еще спросить… Господин Й, у вас точно все хорошо? Вы плохо выглядите… Возможно, должность директора спортзала…

Мужчины медленно отдалились. И ты выдохнула: одна преграда в виде жестокого апстарта была преодолена. Но вместе с тем возникла новая: в лице подозрительного здоровяка.

Волк включил фонарик на телефоне и осветил таинственное место, в котором вы очутились. Оно оказалось лестничной клеткой. Ты подняла голову: тонкие железные ступеньки спиралью уползали вверх.

Волк вынул из кармана ключ и закрыл дверь.

— Ну, тип погнали. — Он кивнул на лестницу.

Ты уперла руки в бока.

— Спасибо тебе огромное, что спас. Но может, сначала объяснишь, как здесь появился? Что это за место? И откуда у тебя ключ?

— Полегче! — Волк стал подниматься. — Я говорил, что зайду за тобой. Сгонял обратно на хату и на завод, бросил оставшиеся коробки и причалил. Правда, не привычным ходом, а элитовским, напрямик с работы. Зырю, а ты тут у стенки трешься. Ну я сразу догнал, что что-то стряслось. А потом голову́ услышал. И решил действовать.

Ты осторожно поднималась за ним, оглядываясь. Стены в этом узком помещении были покрыты старой потрескавшейся краской, в углах висела паутина, кое-где виднелись подтеки воды. И было в этом что-то неправильное. Ты долго не могла понять — что, а потом вспомнила: все обшарпанные стены города устилали варварские надписи «100/7». Здесь же незыблемое сочетание осыпающейся штукатурки и несуразных каракуль было нарушено.

Создавалось ощущение, что в этом месте, кроме Волка, никто не бывал со времен постройки купола. Как он о нем вообще узнал?

Словно в ответ на твои мысли парень проговорил:

— Мы с братаном об этом ходе еще лет семь как узнали. Лестница эта все этажи купола пронизывает. Я не в теме, для каких целей она установлена. Но нас не раз выручала. А набрели мы на нее с рабочего этажа. Кстати, там что-то типа нашего штаба. Сейчас покажу.

Вы поднялись до уровня второго яруса, где притаилась дверь. Волк открыл ее все тем же ключом и пропустил тебя внутрь. Он коснулся выключателя, и помещение освятили гирлянды, развешенные по периметру. Это была небольшая комната с еще одной дверью в противоположном конце.

Ты осторожно шагнула на потертый цветистый ковер, который кто-то небрежно кинул на пол по центру.

— Проходи. — Волк застенчиво улыбнулся. — Мы, как могли, тут все устроили. Мебель я сам из обрезков сварганил. Лампы тоже. Емельян ковер и настолку с хаты упер. Кстати, он скоро причалит.

— А тут уютно. — Ты ласково провела рукой по поверхности аккуратно сколоченного стола, на котором валялись потрепанные карточки, жетоны и упаковка настольной игры «‎Королевство грез». По непотребному виду карт можно было предположить, как много вечеров парни их тасовали, хрустя при этом фастфудом. Ты подняла одну из карточек‎, на которой было изображено звездное небо. — Только пусто. Обустроить бы все…

Твой взгляд метнулся к углу, где скопились залежи консервных банок, пакетов с сухариками и другой пищи — прибрать бы их.

— Так обустрой! — обрадовался Волк. — Мы так-то никого сюда не зовем, братан точно меня грохнет. Но раз уж ты здесь… О, те картинка приглянулась. Бери!

— Правда можно? — Ты положила карточку в карман. — Я тогда все украшу!

Противоположная дверь отворилась, и в комнате появился второй хозяин. Он замер у входа и кинул презрительное:

— Вас на весь завод слышно. Кстати, Волк, тебя босс ищет. А вы, Мила, не будете ничего занавешивать тут розовыми рюшечками и соплями!

Ты умоляюще посмотрела на Волка.

— А что плохого в рюшевых розовках… Ой. То есть… — попытался заступиться он, поднимаясь с места.

— Гори все синим пламенем. — Емеля закатил глаза и упал на ковер. — Я сегодня помог дяде в больнице, отработал смену на заводе, а теперь прихожу в единственное место, где могу подумать над целью всей своей жизни, и вижу здесь какую-то незнакомку. Куда ты дел моего друга, который говорил, что дружба с девчонками — туфта, а розовый — самый отвратительный цвет во вселенной?

Волк дошел до двери, через которую недавно появился Емеля, и покосился на тебя:

— Да ладно, братан, когда я такое говорил?

— Ты лучше напомни мне, когда говорил, что приведешь ее сюда? — Емеля кивнул на тебя и улегся на пол, подложив руки под голову.

— Не говорил. Случайно вышло. Но там совсем кранты были, отвечаю. Мы еле ноги сделали. А раз уж Даня здесь, пускай подправит штаб. Те жалко, что ли? — Видимо, вопрос этот был риторическим, так как не дождавшись ответа, Волк вышел.

— Мне-то не жалко. Только получается, Мила теперь постоянно крутиться здесь будет…

Вы остались вдвоем. Неловкая тишина защекотала уши, и молчать стало невыносимо.

— А это еще что такое? — Емеля вытащил из-за спины хрустнувший под его весом красный листок.

— Это мое! — Ты бросилась к нему, пытаясь сообразить, когда выронила письмо, найденное в шкафчике.

Однако Емеля успел вскочить и вытянуть руку над головой. Ты подпрыгнула, но даже до запястья его не достала.

— Отдай!

— Мила, не кусайте губу. Это выглядит, словно вы неудачно со мной флиртуете.

— Да что ты несешь?

— Ангел всегда закусывает губу, когда хочет меня соблазнить. — Емеля равнодушно пожал плечами и устремил взгляд на листок, вытянутый на уровне Волковских гирлянд. — Разрази меня бессонница! А письмецо-то непростое. Как же удачно я навел его на свет.

— Что? — Ты продолжала подпрыгивать, стараясь разглядеть написанное.

— Подождите, дайте дочитаю. — Емеля отстранил тебя свободной рукой.

И ведь за помощью обратиться было не к кому: Волк ушел. Как теперь возвращаться?

Емеля дочитал письмо и сложил его.

— Пока мы спим… — неожиданно мягко проговорил он, теребя бумагу в руках, и эти слова показались тебе знакомыми. Ты вопросительно подняла брови, не понимая, к чему они были сказаны. — Ну, Мила, продолжите предложение, и я отдам вам бумажку. Пока мы спим…

— Мы видим сны?..

— Так и думал. — Емеля покачал головой и спрятал письмо в задний карман горчичных брюк.

— Отдай листок, — настойчиво проговорила ты.

— Возьмите. — Он ухмыльнулся и повернулся к тебе спиной. — Если сможете, конечно.

— Извращенец! — Ударила его в плечо. — Хотя бы скажи, что там!

— Я скажу. — Парень повернулся обратно, и ты вновь увидела эту гадкую улыбку. — Но услуга за услугу, как говорится.

Ты тяжело вздохнула, перебирая возможные требования Емели: «Что он может попросить? Убраться отсюда? Никогда больше не приходить? Не общаться с Волком?»

— Ну и чего ты хочешь?

Его ответ тебя удивил:

— Чтобы вы сопроводили меня на одно невероятно скучное мероприятие, которое начнется в спортзале через десять минут. Сам бы я ни за что туда не пошел. Но мой дядя, главврач больницы, велел представлять его, так как сам он явиться не сможет. Событие важное — сам апстарт, говорят, там будет — а значит, нудное. И одному мне там будет делать нечего.

Ты вспомнила, что апстарт действительно был сегодня в спортзале, но, по словам Богдан, для проверки. Выходит, тренировка уже закончилась, и теперь ты могла вернуться в зал? Тебе все равно нужно было выбираться из этого места. Да и содержание записки щекотало твое любопытство, поэтому ты сдалась:

— А что за встреча? Туда что, всех пускают?

— Не всех уж, — усмехнулся Емеля, открывая дверь на лестничную площадку. — Только элиту. Но те, кто перемещается секретными путями, и есть элита. Пропускают через главный вход по приглашениям. А черный закрыт, но не для нас. — Он подмигнул и стал спускаться по лестнице.

Тебе пришлось последовать за ним. В помещении было темно, и отыскав в рюкзаке планшет, ты включила фонарик.

— Мы с вами сейчас попадем в коридор, открывающийся, если войти с черного входа, через маленькую дверцу на первом ярусе.

— Почему ты не позвал Волка?

— Как видите, его здесь нет, а мероприятие вот-вот начнется. — Емеля проверил время на телефоне. — Поторопитесь.

Спустя время вы оказались у двери, в которую час назад затащил тебя Волк. Емеля дернул ручку и выругался:

— Опять все закрыл! Хорошо, что и я ношу ключик под сердцем. — Он потянулся к нагрудному карману рубашки, вынул оттуда канцелярскую скрепку и сунул в замок.

Вскоре дверь поддалась. Осторожно выглянув в потемневший коридор, Емеля убедился в отсутствии посторонних и вышел. Тебе же оставалось только поражаться ловкости его рук.

— А закрывать дверь не будешь? — спросила, когда Емеля пошел в сторону спортзала. — Вдруг кто-то обнаружит ваше секретное место?

Он лишь отмахнулся:

— Волк пойдет за нами и закроет.

Раздраженная беспечностью Емели, ты аккуратно прикрыла дверь и бросилась за ним:

— Подожди, ты так и не сказал, на какую именно встречу мы идем?

— Если бы я сказал, — он остановился возле двери в конце коридора, — вы бы точно не согласились со мной пойти. Это похороны.

— Что? — Ты попятилась.

— Поздно отступать, Мила! — Емеля схватил тебя за петлю на рюкзаке и, толкнув дверь, затащил внутрь.

Сцена, на которой ты была днем, претерпела изменения. Теперь здесь висели шторы, за которыми вы и оказались.

Емеля провел тебя окольным путем к ближайшим трибунам. Из-за них вы и вышли, сделав вид, будто попали на мероприятие через главный вход, как остальные.

Людей в помещении было немного. На сцене стоял продолговатый ящик черного цвета, а возле него на коленях сидела… Сестра! И тут в голову наконец закралось осознание…

— Закрытый гроб, — хмыкнул Емеля, пробираясь вперед. — Мила, чего вы побледнели? Может, там и нет никого? В Сомнус-Сити похороны вещь редкая. Люди боятся трупов, поэтому их никогда не показывают. А я хотел бы взглянуть. Чисто из академического интереса. Но дядя не позволил мне присутствовать во время вскрытия.

Ты сглотнула подступивший к горлу ком ужаса. А потом увидела стоящую рядом с цветами фотографию. С нее на тебя смотрел дедушка в строгом костюме и с улыбкой на лице. А в углу снимка пролегла неизгладимая черная лента.

— Де-ду-ля, — прошептала ты.

Услышав это, Емеля выругался:

— Разрази меня бессонница! Я забыл!

Заиграла драматичная музыка, нагнетающая еще больше тревоги. И люди в темных костюмах — как своевременно ты надела черный свитшот вместо розового — встали у сцены полукругом. Сестра тоже спустилась с нее и, увидев тебя, встала рядом.

В середину, проталкиваясь сквозь толпу, вышел Емеля. Он важно расправил плечи, смахнул со лба челку и улыбнулся присутствующим. Люди уважительно закивали в ответ. И не знай ты его раньше, решила бы, что парень принадлежал именно к этому наивысшему слою общества: его строгий стиль в одежде сочетался с костюмами остальных, а невозмутимое лицо полностью отражало их напыщенные взгляды.

— Сонный день, дамы и господа. Разрешите представиться. Я представитель больницы Сомнус-Сити, племянник господина Е.

Я заметил, что парень не назвал своего имени: оно содержало цифру один. Знай эти люди о его первенстве, точно не стали бы слушать.

— Сегодня утром господином Е самолично было проведено вскрытие тела. — Емеля вынул из кармана сложенный документ. — Вот диагноз. Не буду зачитывать его вслух. Скажу лишь то, что умер сонатор Л естественной смертью. От внезапной остановки сердца. Разглашать более подробную информацию я не вправе. С разрешения соната вы можете ознакомиться с документом в архиве. Благодарю за внимание.

Емеля спустился со сцены, и к нему тут же подбежала молоденькая журналистка. А место у микрофона занял добряк. Тот самый, что отвез тебя в школу. А когда он заговорил, и его голос стал отдаваться эхом по залу, ты вздрогнула. Именно его ты слышала в том коридоре…

— К сожалению, никто из нас не вечен… — И словно в подтверждение твоих опасений, мужчина представился: — Я, несмотря на свою должность апстарта, всегда был близок с сонатором Л…

К глазам подступили слезы: ты вспомнила, что дедушка погиб из-за тебя. Добавила горечи сестра, которая сначала приобняла тебя за плечи, изображая любящую семью, а потом проскрипела на ухо:

— Он пошел искать тебя, чудовище, и не вернулся — сердце не выдержало от волнения.

— Не стоит забывать, — продолжал апстарт, — что прежде всего он был не сонатором, а мудрецом, великим Лаером, принесшим спокойствие в жизнь нашего города…

— Как тебе здесь? — продолжала издеваться АК-2, давя на еще одну ранящую тему. — Не хочешь вернуться в гимнастику? Я ведь могу устроить.

Не в силах больше терпеть, ты отстранилась от сестры и пошла к выходу. Вся эта атмосфера давила на тебя, намереваясь превратить в пустой безжизненный кусок плоти.

Емеля побежал за тобой:

— Простите, — взмолился он, потирая лоб. Отстраненно проследив за его движением, ты заметила, что поверх брови парня пролег вертикальный белесый шрам. — Я совершенно забыл, что вы его внучка… Я не подумал…

Ты повернулась и неожиданно для вас обоих уткнулась ему в плечо. Хотелось выплеснуть из себя все опустошенные чувства вместе со слезами, но ты помнила, что не должна плакать. Не должна вообще обнажать эмоции, а вместо этого прижалась к Емеле.

Растерявшись, он похлопал тебя по плечу, потом наклонился к твоему уху и тихо-тихо прошептал:

— Вы фазер, Мила. И я, кстати, тоже.

Ты отстранилась от него, вопросительно глядя в лицо, на котором не было и намека на усмешку.

— Так написано на той бумажке. Больше там нет ничего интересного. — Емеля пожал плечами, протягивая тебе красный листок. — И если от этого вам станет легче, то можете приходить в секретную комнату и украшать ее.

— Спасибо. — Ты сжала заветное письмо, которое еще много лет назад вложила в твою руку НП, и присела на сиденье трибуны. Емеля устроился рядом.

В голове творилось что-то неясное. Дедушка действительно умер. Его было уже не вернуть. Как и сестру. У тебя не осталось семьи. Тебя выгнали из Школы Гимнастики. Ты больше не могла стремиться к своей мечте. Добряк оказался жестоким апстартом. А ты дефектной. Это страшное слово всегда пугало. Но при мысли, что и Емеля был фазером, тебе становилось спокойней. Несмотря на то что однажды он тебя предал.

Ты почти успокоилась, когда кожу пальцев пробрало от вибрации планшета, который все еще лежал в руках. Лениво потянувшись к экрану, ты открыла пришедшее в «Ух!» сообщение. Отправлено оно было с аккаунта Андрея, который сменил свое имя на Неизвестного. «Быстро отвечай, если не хочешь крови. Ты знаешь его?» — спрашивал парень, прислав фотографию Волка, позади которого горела гирлянда. «Откуда у Андрея фото секретного места Емели и Волка?»

Сердце застучало. И весь тот ураган чувств, что недавно бушевал внутри, взял новое направление — страх.

«Ответить или нет?» А что, если это кто-то опасный? Вдруг он сможет тебе навредить? От упоминания крови тебя затошнило. Вот бы кто-нибудь ответил Неизвестному за тебя…

— Мила, что с вами? — заволновался Емеля.

— Все хорошо… — Ты облокотилась о его плечо. В глазах, как и утром, стало темнеть. И это означало лишь одно: должны были возникнуть знания, которые всегда появлялись от переизбытка чувств. Вот почему эмоции были тебе ненавистны.

Ты прикрыла глаза и начала тонуть в вязкой темноте.

— Ми-и-и… — эхом раздалось откуда-то издалека, и ты попыталась разлепить веки, но не смогла.

Ты утопала во тьме и тишине. Утопала в собственном страхе.

Перед тобой вдруг возникли две двери. Они издавали тихий звон и звали тебя к себе. За одной, какой-то тряпичной, высоко смеялась женщина. А за другой, каменной, кричал мужчина.

Тебя потянуло к первой. Ты упала на гладкую ткань, которая прогнулась под твоим весом, а потом порвалась.

— Хватит уже падать, входя в палатку, Лаврик! — рассмеялась девушка, сидящая внутри. — Такой серьезный профессор, а ходить не научился.

— Зато я знаю секрет щекотки, — улыбнулся Лаврик и твоими руками принялся щекотать сидевшую в палатке девушку. — Я говорил тебе не называть меня Лавриком и Лаврушей, как мой жестокий брат. Я говорил тебе, не вспоминать на выходных о моей работе. Вот тебе за это. Вот.

Женщина заливалась искренним смехом, похожим на перезвон маленьких колокольчиков. Она и на лицо была изящна, словно белоснежный цветок.

— Ну хватит, хватит! Малышу это не нравится!

— Джулия! — воскликнул Лаврик, твоим носом касаясь выпуклого живота женщины. — Такая маленькая, а уже заодно с мамой.

— А что, если это мальчик? — смеясь, спросила она.

— Мне нужна только девочка, красивая, как мама, и способная, как я. Я воспитаю из нее такого даровитого ребенка, что все удивятся.

— Ох, сомневаюсь, — улыбнулась беременная.

И ты открыла глаза. Над тобой нависал Емеля.

— Это моя ошибка, — пробормотал он, ласково усаживая тебя на сиденье. — Не стоило сюда приходить.

— Как настоящее имя великого ученого, который изобрел лекарство? — спросила ты, пытаясь отойти от странного сна. Все вокруг до сих пор плыло волнами. А звуки похорон гудели в ушах, словно улей.

— К чему это? — удивился парень.

— Просто скажи.

— Арсений.

— Не сходится…

Раздалось повторное дребезжание планшета, и ты вспомнила о своей дилемме.

Удивительное дело, но теперь ты точно знала, что…

— нужно ответить — глава 10.1;

— отвечать не нужно — глава 10.2.