Невеста Мороза

Айлин Лин (2025)

Студентка Таисия попадает в мир, где сказка о Морозко предстаёт совсем не такой, какой мы её знаем. Здесь все персонажи не те, кем кажутся: Настенька далеко не паинька, Марфа совсем не злодейка, а сам Мороз оказывается не добрым дедушкой, а суровым колдуном, хранящим опасные тайны. Став его ученицей, Тая погружается в мир полный приключений, ледяной магии и древних секретов. Чтобы вернуться домой, ей придётся не только выдержать все испытания, но и понять истинную сущность своего загадочного наставника.

Глава 7

Ощущения от путешествия по заповедной тропе оказались неприятными: всё вокруг смазалось, не разобрать, что и где, ориентироваться в пространстве было невозможно, голова кружилась. Я от страха вцепилась в кого-то, кто шёл впереди. Хорошо, что продолжалось это недолго.

И вот вывалились на поляну, вслед за смеющейся волшебницей.

— Поднимайтесь, это в первый раз трудно, потом привыкнете.

Я встала сначала на четвереньки, затем кое-как и на ноги. Рядом со мной была та рыженькая девушка. Остальные попали к другим колдунам.

За полянкой, на которой мы очутились, виднелся большой двор. Посреди возвышался терем, очаровательный, будто сказочный. Из светлого дерева, разукрашенный яркими красками. Вокруг него, точно цыплята под наседкой, виднелись маленькие хатки. Между ними ходили люди, занимались своими делами.

Рыженькой, что пришла со мной, было совсем худо. Её явно мутило. Поддержала девушку под руку.

— Нам бы умыться холодной водой, — попросила Цветану.

— Так ступайте к озеру, — махнула куда-то влево волшебница, — во дворе вас дождусь.

Я буквально взвалила на себя девицу и потащила, куда сказано. Обойдя колючий кустарник, мы вышли на берег удивительного небольшого водоёма, круглого, как блюдце, и синего-синего, точно небо поделилось своей лазурью с ним.

По берегам росли камыши, найдя, где можно спуститься к воде, подвела туда рыжую.

— Умойся, легче станет. А может, и вся ополоснись, если совсем худо.

— Н-нет, — сдавленно ответила она, — сейчас пройдёт.

Девица поплескала себе в лицо прохладной водой, краски вернулись на её побледневшую кожу. Она села на землю, откинувшись на стоящий рядом валун.

— Ох, уж думала, смертушка моя пришла. Всё внутри в узел стянуло, даже вздохнуть не могла. Спасибо тебе.

— Давай знакомиться, что ли. Теперь нам с тобой у Цветаны учиться. Меня зовут Марфа, то есть Тая.

— Я — Мерцана, — представилась рыжая, — идём. Не стоит нам надолго отлучаться.

— Облокотись на меня, — предложила ей.

— Благодарю, лучше мне уже.

Мы пошли в сторону терема, только мне всё казалось, что в спину нам кто-то смотрит. Обернулась. Никого. Лишь круги на воде. Чудится всякое…

Проходя через полянку, заметила, что цветы не те, что видела раньше. Нежные подснежники, хрупкие нарциссы, одуванчики.

— Ты видела? Весенние травы кругом. И на ветках листья только распустились, клейкие ещё.

Мерцана рассмеялась:

— Волшебники в своих владениях сами выбирают, в каком времени года им жить. Как понимаешь, Цветане весна ближе.

— Как-то мне в голову не пришло.

Волшебница стояла возле невысокой сосенки, разговаривая… с белкой. Я и Мерцана встали поодаль. Зверёк заметил нас и ткнул лапкой, Цветана обернулась:

— А, вернулись. Давайте знакомиться как следует. Это, — обвела она рукой кругом, — мой дом. Здесь вам предстоит жить. Помните, что праздных и ленивых не люблю. Ваше дело не только премудрости постигать, но и помогать во всём. И терем прибрать, и воды натаскать, и еды наготовить. После можно и волшебством заняться. Вон там с краю, — указала она на две маленьких избёнки, — ваши дома. Выбирайте, кому какой по душе. Пока отдохните до полуночи. Я зайду за вами.

Цветана ушла в свой терем, даже не обернувшись. Нам ничего другого не оставалось, как пойти к хаткам.

Одинаковые, как близнецы, они стояли немного на отшибе. Я открыла дверь в первую. Одна комната с печуркой, лавка, стол и сундук. На стене полка с посудой. Не отель пять звёзд, но жить можно.

Прошли с Мерцаной ко второй избе, то же самое.

— Какую выберешь? — спросила я у неё.

— Ты разницу видишь? — улыбнулась она и занесла свои вещи в избу, бросив на лавку, — если не хочешь в крайней, могу уступить эту.

— Мне всё равно, — пожала я плечами и потопала к себе в домишко.

Отдохнуть и впрямь не мешало. В избе было неуютно, а ещё пыльно, точно тут долго не убирались.

Отыскала за печкой веник из молодой полыни, обмела стены от паутины, вымела мелкий мусор. Присела на крылечке с краюхой хлеба, оставшейся с дороги. Тоже мне, колдунья великая, а накормить людей ума не хватило. Или тут каждый сам себе пропитание добывает?

С ветки мне на плечо прыгнула белка, от неожиданности, чуть кубарем не скатилась со ступенек.

— Эй, ты чего пугаешь?

Она вскочила на перила крылечка:

— Не признала меня? — Голосок у неё был тоненький.

— Это ты по дороге сюда у меня на плече каталась? — Улыбнулась я.

— Ага, — кивнул зверёк.

— Ещё угоститься хочешь? — Протянула ей кусочек хлеба.

Белка схватила его лапками:

— Спасибо. Нежадная, сразу мне понравилась.

— А ты волшебная? Впервые вижу говорящего зверька.

— Меня Цветана подобрала совсем крохой, выходила. Мы, когда рядом с волшебником растём, часть его силы перенимаем.

— Почему раньше со мной не заговорила?

— Напугать боялась, — белка доела хлеб и теперь стряхивала крошки с шикарной рыжей шёрстки.

Да уж, даже если со мной пенёк разговаривать начнёт или кочка болотная, ничему не удивлюсь. Насмотрелась, как говорится, несите следующего.

— Волшебница ваша всегда такая гостеприимная? Даже воды с дороги не предложила, — я снова поудобнее устроилась на крылечке.

— Вам надо от мирской суеты отдохнуть. Так полагается. А в полночь посвящение начнётся.

— Это ещё что?

Белка искоса взглянула на меня, потом прыгнула на колено:

— Не положено рассказывать. Да ладно. Сила ваша спит до восемнадцати лет. Её разбудить надобно.

— А почему именно до восемнадцати лет? — Меня это удивило, когда ещё Кикимора сказала. Женятся здесь рано. Каждая уважающая себя девица к такому возрасту детьми обзаводится. Несуразица какая-то выходит.

Белка хихикнула:

— Бестолковая какая. Вам, колдунам, время не страшно. Ты и в восемьдесят красоткой останешься. А тело окрепнуть должно, иначе волшебство не вынести.

Я вспомнила о своей изменённой внешности и опустила голову на руки. Почему же найденный в городище амулет-снежинка мне не помог? Не прикрыл в минуту опасности от страшной ворожбы Стужайло? Скорее всего, задача у него другая, не для моей защиты направленная. А жаль…

— Что с тобой? — Белка опёрлась о моё плечо, заглядывая в лицо.

— Красоткой меня даже с натяжкой не назовёшь.

— Шутишь? Глаза, как вишни спелые, локоны солнышко ловят, кожа белая.

— Погоди, — я подняла голову, — ты меня такой видишь?

— А какой? — Белка выпучила на меня глазки-бусинки.

— Глаза бесцветные, кожа серая.

Зверёк заволновался, цепляясь коготками, забегал по мне сверху вниз:

— Колдовство?

— Оно самое, — кивнула ей.

— Кто сотворил, знаешь?

В ответ снова кивнула, чувствуя, как сжимает челюсти.

Белка замерла, постукивая себя лапкой по подбородку, ни дать ни взять, доцент на кафедре.

— И сказать не можешь?

— Угу, — только и промычала я, — а ты, как видишь, если даже волшебники не разгадали?

Белка развела лапками:

— У нас подчас свои способности бывают. Я ведь и не знала, что ты иначе выглядишь.

— Зовут-то тебя как, прозорливая? — улыбнулась, погладив зверька по голове.

— Веснушкой.

— Следовало догадаться, — усмехнулась я.

— Как же быть тебе, девица? Колдовство снять надобно. Чем дольше оно в тебе живёт, тем сильнее.

— Я о нём даже говорить не могу, сама видела. Как же снять? Волшебством не владею.

Белка заволновалась, запрыгнула на деревце, метнулась взад-вперёд. Потом спустилась ко мне.

— Разузнаю я у народа лесного, что за напасть это. Они в колдовстве сведущие.

— А Цветане сразу рассказать нельзя? Глядишь, она сама всё поймёт?

— Не вздумай, — дёрнула меня Веснушка за рукав, — не будет она выяснять, что да как. Вернёт в деревню, и дело с концом. Колдовство, столь сильное, волшебство берёт от обоих. От того, кто сделал и от тебя. Понимаешь? Выходит, не сможешь ты на полную силу учиться.

— Откуда всё знаешь, кроха? — погладила белку по голове.

Она прижмурилась:

— Пятьдесят лет живу рядом с Цветаной. Многое подмечаю.

— Ого, да ты долгожительница! И что же делать?

— Что скажут. Пока учись волшебству, а я тем временем разузнаю, как помочь можно.

— Спасибо тебе, Веснушка. Всегда знала, что мир не без добрых лю…, э-э, зверей.

Белка взмахнула пушистым хвостом и запрыгнула на ветку:

— Ты пока отдохни с дороги. Ночь вам непростая предстоит, — и умчала в лес.

Делать нечего, зашла в избу и легла на лавку. Жёстко и неудобно. Порылась в сундуке, отыскала там тюфяк, набитый соломой, и лоскутное одеяло. Так-то лучше. Вынесла во двор, встряхнула всё хорошенечко.

Лавка стояла прямо под маленьким окошком, мне не спалось, я лежала и смотрела на синее небо, по которому сновали игривые облачные барашки. Стало темнеть, луна, выбравшись из колыбели облаков, показала свой печальный лик на небосклоне, загорались первые звёзды, сиявшие здесь до странного ярко.

Я же витала в своих мыслях. Что будет, коли Цветана прознает о моей напасти? Странные они, волшебники. Так ли им нужны ученики, если и помочь не могут. Легче обратно родителям выпнуть. Может, не хотят себе конкурентов растить? И учат так, вполсилы, лишь бы места не лишиться. Кому охота делится такой благодатью?

Луна, словно умывшись, засияла ярче. Во дворе послышался неясный шум, и дверь в избу отворилась.

— Поднимайся, девица, пора, — на пороге показалась дородная женщина в цветастом платке, — ждёт тебя Цветана.

— Куда идти? — села я на лавке.

— Ступай к озеру, — махнула она рукой и исчезла в темноте.

Во дворе стояла заспанная Мерцана, озираясь по сторонам.

— Ты чего застыла? — подошла я к ней.

— Всё никак не привыкну, что не дома, — смущённо улыбнулась девушка, — пойдём, что ли?

Мы вышли к берегу озера, где в ожидании стояла волшебница.

— Снимайте одежду, расплетите косу и ступайте в воду, — сказала она.

Послушно скинув всё с себя, вошли в озеро. Холодно. По телу побежали мурашки. Переглянувшись с Мерцаной, набрали в грудь побольше воздуха и зашли глубже.

Цветана скинула с себя роскошный халат, которым была укутана, ступила на водную гладь и обратилась в лебедя.

На дне словно включили прожектор, водоём осветился жёлтыми огнями. Волшебница выплыла на середину озера, её окутал ореол бледно-голубого цвета, и, взмахнув крыльями, окатила нас водой. Брызги повисли в воздухе, сплетаясь в прозрачные ленты. Я смотрела на Мерцану. Водяные струи, окутав девушку, стали зелёными, превращаясь в призрачные ветви, что оплели её светящимся коконом.

Мне стало совсем зябко. Опустила голову вниз и увидела, что вокруг меня тонкая корочка льда. Надо мной пошёл снег. Прозрачные ленты воды превратились в узоры инея, которые оплели моё тело. Жуткая боль прошила позвоночник и каждый сустав. Заметила, как побледнела рядом Мерцана, едва сдерживая крик. Лицо её исказилось.

В груди рос ледяной ком, не давая сделать и глотка воздуха. Голову точно кололи тысячи морозных иголок. Узоры запылали слепяще-белым светом, озаряя всё вокруг. Не в силах терпеть, подняла голову вверх и закричала. В небо ударил столб света, а потом всё исчезло. Тьма окутала озеро, будто ничего и не было. Не в силах удержаться на ногах, я скользнула в озеро. Не было мочи шевельнуть ни рукой, ни даже пальцем. Кажется, забыла, как дышать. Вода приняла меня в свои объятья, суля манящее упокоение.