Истинная для князя тьмы

Айза Блэк, 2021

– Помоги мне, – шепчу едва слышно. – Ты еще не расплатилась за прошлые услуги, – надменно усмехается. – Не слишком ли ты себя высоко ценишь, Кэрол? Он упивается моментом. Добыча сама приползла к нему в руки. – Я сделаю все, – запинаюсь, глотаю слезы отчаяния, – Даже больше… – Думаешь, меня интересует твое фригидное тело? – взгляд князя прожигает насквозь. – Уверена… Нет выбора. Я сама себя продаю.

Глава 6. Никакой одежды, только мой подарок

— Ты поможешь мне покинуть эти стены, — обводит рукой помещение, а я, как завороженная, слежу за ее движением.

С минуту или больше смотрю на него. И не могу уловить суть.

— Можешь объяснить? — от него исходит звериная аура силы, и моей волчице по нраву то, что она чует. Князь будто находится постоянно в облаке дикой энергии, и меня неумолимо тянет подойти и ощутить ее, прочувствовать на коже еще сильнее, глубже пропитаться ею.

От этого мои мыслительные процессы заторможены. Все словно заволокло туманом, и мне очень сложно удержать нить разговора. Пугает его влияние, как будто сама себе перестаю принадлежать.

— Хочу покинуть город тьмы и вернуться в мир, — сверкнул белозубой улыбкой. Пытаюсь найти клыки, но и тут он рушит стереотипы, ничего подобного нет, только идеально крепкие зубы. Ему идет улыбка, она добавляет лицу еще больше шарма. Правда, она не касается глаз, там по-прежнему блуждает тьма, и что-либо понять об его истинных намерениях не представляется возможным.

— А сейчас что тебе мешает? — даже не пытаюсь скрыть своего удивления.

— Я и мой народ заперты тут. Магия не дает нам покинуть город.

— А Гаспар? Он же выходит. И твоя сила… ты ведь помогал мне…

— Я могу влиять на процессы на земле. Могу видеть глазами Гаспара, но физически не могу покинуть это место вот уже больше сотни лет. А Гаспар, он единственный, кого магия не коснулась, — звуки голоса вьются бархатной лентой вокруг меня. Князь сидит расслабленно в кресле, а его аура и голос, продолжают околдовывать.

— И ты хочешь, чтобы я помогла выпустить тебя и вампиров в мир? — во рту пересохло.

— Sí, — едва заметный кивок головой, смоляные волосы завораживающе переливаются. Они настолько блестящие, что аж пальцы покалывает от желания прикоснуться к ним.

То есть сейчас мир защищен от вампиров, а он хочет, чтобы я помогла выпустить ходячих, голодных мертвецов на волю. Чтобы они беспрепятственно питались, и еще даже подумать страшно, что могут учудить. Князь опасен. Не просто так ведь его отгородили от мира. Я ему должна, и он хочет, непомерно высокую плату…

— Я полагала, вампиры добровольно предпочли уединение… — судорожно думаю, как оттянуть момент. Как придумать выход и отказать, но при этом остаться в живых. Очень сложная задача, практически невозможная. — За что же вас так?

— Возник некий конфликт, который так и не получилось разрешить, — повел носом, едва заметно сдвинул брови. Ему явно эта тема неприятна. — Это прошлое, mi estrella, а в настоящем я собираюсь переместиться наверх.

— А тот, кто тебя заточил, еще жив?

— Sí…

— Так если ты выйдешь, не боишься, что он будет в ярости и вместо заточения уничтожит тебя? — пробую подойти с другой стороны. Я не могу на это согласиться, просто не имею права…

— Она тоже в заточении, — улыбается, но так, что по коже проходится холодок. От него веет тихой, морозной яростью.

— Она? — помимо воли вырывается. Не все ли мне равно с кем он там воевал. Нет, почему-то мне не все равно.

— Констанция попала в свою же ловушку, — по воздуху проходятся вибрации, энергия князя обволакивает пространство. Я что-то задела, личное, больное, давнее.

— Вы повздорили, и в результате оба оказались заперты в городах под землей?

— В общих чертах, так, — он моментально успокаивается. Словно и не начиналась буря. Лицо снова становится расслабленным.

А я думаю, что получилось все как нельзя лучше, и Земля, таким образом, оказалась отгорожена от вампиров.

— Народ Констанции уже пробирается на Землю, — он точно читает мои мысли. Смотрит мне в глаза, удерживает мой взгляд так, что не могу даже пошевелиться. — Их лидер заперт под землей. Представляешь, что скоро начнется, — поддается вперед, голос становится мягче, как пуховое покрывало, обволакивает.

— А ты хочешь взять их под свое крылышко? — не нравится мне, чем это все пахнет. Ох, не нравится. Я-то думала, что расплата будет касаться только меня. А на подобное кощунства я не имею права подписываться.

— Нет, просто уничтожить, — идеально очерченная бровь выгибается дугой, уголки губ приподнимаются.

— Сальвадор, — набираю в легкие больше воздуха, — Прости, я не знаю, как это лучше сказать. Потому скажу как есть. Я не подписывалась выпускать стайку мертвецов в мир, чтобы вы там устроили заварушку. Это слишком опасно. Да, я готова расплатиться, но ты просишь невозможные вещи.

Сказала и замерла, ожидаю расправы. Сейчас точно меня прикончит. Князь грациозно поднимается, волосы обрамляют невероятно красивое и мертвое лицо, в глазах танцует порочный танец тьма. В облаке бархатной черной энергии он направляется ко мне.

Страшно до жути, понимаю, пощады не будет, но какая-то извращенная часть во мне с диким вожделением, жаждет его приближения.

Когда он приближается впритык, возвышается надо мной, невольно зажмуриваюсь. Готовлюсь к удару? Или еще что хуже сделает? Укусит? Поужинает моей кровью? А я в принципе не знаю, чего от него ожидать.

Сальвадор берет меня за руку. Деликатно, мягко, чувственно. Меня кидает в жар. Бьет током с такой силой, что темнеет перед глазами. Я полностью растворяюсь в этом ощущении. У него гладкая и теплая кожа, от нее исходит настолько мощная энергия, что я не в силах совладать с эмоциями.

Он бережно обвивает мои пальцы вокруг своего запястья.

— Закрой глаза. Слушай, — обманчиво мягкий, но все же приказ.

Подчиняюсь. Нет ни мыслей, ни воли к сопротивлению. Под моими пальцами бьется его пульс. Размеренно. Неторопливо. Спокойно. Тук. Тук. Тук. Отдает мне в кровь. Перетекает в меня. Ощущаю бег крови по его венам, стремительный поток силы, что сокрушает все на своем пути. Энергия, подобно лаве, сжигающая, и такая притягательная. Поток неукротимой жизни сбивает меня… сползаю на пол, не в силах разорвать связь. Мои руки словно приклеились к его запястью. Его пульс у меня в голове, в сознании, этим стуком пропитывается мой мозг. Вес столетий давит, сбивает своей мощью, я прикоснулась к силе, ощутила лишь малую ее часть, там боль, страсть, страдания и радость, там сама жизнь во всех ее проявлениях, коктейль чистых и поражающих своей силой эмоций. И они не касаются меня, проносятся сквозь меня. Я не могу быть их частью, я словно за пределами этой жизни, выброшенная на берег рыба, хватаю ртом кислород, который лишь отравляет меня, усиливает муки. Я тот сгусток закаменевшей боли, в которую не может проникнуть жизнь.

Валяюсь у его ног, заливаюсь слезами, и еще крепче сжимаю запястье, меня накрывает энергия жизни, темной, порочной, но настолько бурлящей, что сейчас именно я ощущаю себя обездвиженным мертвым пятном в бушующем водовороте.

— Так где она, жизнь, mi estrella? — его голос, словно успокаивающий ветерок после изнуряющей жары. — А где лишь выжженная пустошь, без капли живительной влаги?

— Украденная жизнь… — шепчу обескровленными и потрескавшимися губами. Чувствую, будто действительно во мне нет ни капли влаги, я иссохла. Ощущаю себя пустой оболочкой, то, с чем существую, боли и страхи опутывают меня, показывая воочию картину моего существования. Во что я превратилась. — В мире и так слишком много зла, что выпускать туда еще и нечисть…

Он смеется бархатным, тягучим смехом.

— Зло… забавно. И кто же откликнулся на твои просьбы? Кто сохранил жизнь твоему брату? — наклоняется ко мне, говорит очень тихо. Утопаю в обманчивой мягкости слов. — Когда ты вырвала сердце из груди своего обидчика, с кем разделяла свое ликование? Ты была полна света, или же жадно впитывала тьму?

Я дрожу в припадке экстаза. Он возвращает меня назад, в миг моего триумфа, возмездия. Князь в точности знает мои ощущения, как никто понимает, что тогда со мной творилось, потому что в тот момент я ощущала единение с ним, с его тьмой. Тогда я пропиталась его силой и вкушала плоды своей кровавой расправы.

Ублюдок, который превратил мою жизнь в ад, убивший во мне женщину и надежды на будущее, подох от моей руки. Я вырвала ему сердце на глазах его родственников в день его свадьбы. Правда, невеста мне потом только спасибо сказала, и сейчас счастлива с моим братом. Но в тот день это было моментом моего черного триумфа. И именно тогда я ощутила энергию князя настолько сильно. Я пропиталась его чернотой, принимала ее, смотрела на трепещущее у меня в руке сердце, и ощущала прилив бешеного кайфа. Возмездие, которое мне было просто необходимо, чтобы хоть как-то продолжать жить.

Момент возмездия помог приблизить и осуществить именно князь. Как и многое в моей жизни. Это как-то нас соединило, я почувствовала нити тьмы в своей душе. Но старалась не думать, игнорировать. До определенного момента у меня получалось, только, как мы ни стараемся закрывать глаза, рано или поздно приходиться их открыть и посмотреть в лицо правде.

— Это между нами. И я готова платить… но не таким образом… — всхлипываю.

Он резанул по шрамам. Вскрыл правду. А когда слишком долго пытается не смотреть ей в глаза, то потом реальность избивает до полусмерти, не щадит.

Князь сбрасывает мою руку. Отходит к камину. А я продолжаю валяться на полу. Не могу подняться. Силы покинули меня.

Кладет на диван бархатную темно-синюю коробку.

— Завтра ночью жду тебя. На тебе должен быть только мой подарок, и более никакой одежды, — голос спокойный, лишенный любых эмоций. — Более… сегодня не задерживаю.

И в следующий миг я оказываюсь в комнате одна. Князь исчез.

Поднимаюсь на ноги. Голова кружится. Пальцы еще помнят биение его пульса, гладкость кожи, бег крови по венам. Мотаю головой, прогоняю морок.

Беру коробку. Даже не хочется ее открыть. Надо поскорее отсюда уйти, тут все пропиталось князем. Надо оказаться у себя в комнате, и там, в одиночестве, все обдумать.

За порогом комнаты меня никто не встречает. Стоит гробовая тишина. Дорогу я помню. Спускаюсь по лестнице, держусь за перила, меня шатает. Добредаю до своей комнаты. Распахиваю дверь. Подарок князя падает из рук. Рот открывается в безмолвном крике, горло сдавливают щупальца утробного ужаса.

Моя постель разобрана. На белой простыне мертвыми крысами со вскрытыми животами выложена надпись: «Убирайся!».