Истинная для князя тьмы

Айза Блэк, 2021

– Помоги мне, – шепчу едва слышно. – Ты еще не расплатилась за прошлые услуги, – надменно усмехается. – Не слишком ли ты себя высоко ценишь, Кэрол? Он упивается моментом. Добыча сама приползла к нему в руки. – Я сделаю все, – запинаюсь, глотаю слезы отчаяния, – Даже больше… – Думаешь, меня интересует твое фригидное тело? – взгляд князя прожигает насквозь. – Уверена… Нет выбора. Я сама себя продаю.

Глава 11. Скоро она сама приползет

Мартина ушла, присыпав мои раны пеплом, и всколыхнув нечто, что вообще не должно жить во мне. Она разворошила внутри осиное гнездо, и теперь к незажившим ранам присоединились еще и жалящие укусы.

Она дала мне время подумать. Немного. До вечера. Потом будет поздно. А сегодня князь чем-то там занят. Перед глазами возникает его совершенное лицо… ее он целует… она не еда… Интересно, как он преображается, когда шепчет нежные признания? Как ударом молнии прошивает тело, мои уши пылают, словно хотят на себе ощутить его губы, услышать ласковый шепот. Желание до жути реалистичное. Страшно. Немыслимо. Я попала под очарование трупа. Он манит меня, и так сильно, что я теряюсь в новых ощущениях. Растворяюсь, гнию. А он использует меня, выкинет, растопчет. Исход предугадать несложно. Пусть знаю лишь малую часть его планов, только очевидно одно — я разменная монета. Способ достижения результата.

Да и не могу я позволить, чтобы нечисть разгуливала по миру. Но не уверена, что даже если выберусь на поверхность, и все пройдет гладко, по плану Мартины, я избегу возмездия. Ведь Гаспар может до меня дотянуться, а вместе с ним и князь. А я давала клятвы, которые теперь собираюсь нарушить. Очень рискованное мероприятие. Но если я останусь, то меня вынудят выпустить их на поверхность, и не факт, что князь и дальше захочет оказывать мне покровительство. Завяжет войну с оборотнями, пойдет на моего брата, его семью. Нет. Это слишком опасно. А если он останется тут, то брат в относительной безопасности… надеюсь… уверенности нет ни в чем.

Заснуть не удалось. Всю ночь измеряла комнату шагами, пыталась принять решение, найти выход, но чем больше я думаю, тем сильнее запутываюсь в лабиринте собственных мыслей.

Пришла Альба с завтраком. Вежливая и мертвая. Поставила поднос с едой, и прежде чем я успела что-то спросить, улизнула. Этот город с вампирами начинает сводить меня с ума.

Не хотела есть, но запахи сводят сума, и живот мой предательски урчит. Не могу же я без пищи. Ладно, была не была. Голодать тоже не вариант, мне нужны силы. Принюхалась, вроде яда не чую. Хотя… моя волчица дрыхнет беспробудно в этом городе. Так что на ее нюх полагаться не стоит. Голод победил осторожность, не остановилась, пока всё подчистую не съела.

Когда я допивала кофе, ко мне явился Гаспар.

— Доброго здравия, Кэрол! — остался стоять у порога.

— Доброго, Гаспар!

— Надеюсь, трапеза понравилась, — легкая вежливая улыбка.

— Кто у вас готовит, откуда продукты? Насколько я знаю, вампиры питаются несколько иначе.

— Мы ценим изысканную пищу и употребляем ее, чтобы побаловать вкусовые рецепторы, — смотрит на меня невозмутимо, эмоций никак не считать.

— А я думала, самое изысканное блюдо для вампиров — кровь, — ставлю чашку на поднос. Кстати, и напиток у них получается отменным.

— У вас устаревшие сведения, и их ничтожно мало, — в голосе проскальзывает едва различимая ирония.

— Возможно, раз вам удается обитать тут годами, без свежей крови, — тут же вспомнился разговор с Мартиной. Так и подмывает задать Гаспару вопросы. Но не могу. Нельзя ее выдавать. Она убедила меня, что поставила какую-то особую защиту и ни князь, ни его помощник не догадываются о визите вампирши. До конца не верю, но и выдавать ее пока не спешу.

— Верно…

— Зачем вы пожаловали, Гаспар? Явно ведь, не для того, чтобы пожелать мне доброго утра?

— Проницательность, Кэрол, похвальна, — едва заметно кивает. — Оденьте бордовое платье сегодня к вечеру, князь будет вас ждать в саду.

— И что для меня сегодня запланировано?

— Князь хочет показать вам башню тьмы, — направляется к двери.

— Гаспар, стойте! — замирает. — Когда это все кончится? Меня вообще когда-нибудь отпустят? Я не могу сидеть тут вечно!

— Вы будете тут, сколько понадобиться. Отныне ваша жизнь в руках князя. Иного не будет, себе вы более не принадлежите, — сказал, как проклял.

И такой черный страх внутри расползается, что больше ни мыслей, ни сомнений нет. Надо бежать. Я хотя бы попробую выбраться. Нельзя просто молча кориться тьме. Я должна попробовать пробраться к свету. Вдруг Мартина не подведет, это ведь в ее интересах?

Как только Гаспар ушел, выхожу в коридор. Не даю себе времени для размышлений. Довольно. Оставляю условный знак, загибаю цветок, как мы договорились. Сердце отбивает барабанную дробь. Все назад дороги нет.

Мартина появилась очень быстро, словно только и ждала сигнала…

— Скоро обнимешь родных, — весело мне подмигивает. Даже не скрывает своей радости.

Она на многое готова ради князя. Отчего-то очень больно это осознавать. И необычайно тяжело уходить. Постоянно тянет обернуться и побежать в противоположную сторону. Еще хотя бы раз увидеть его, заглянуть во тьму в его глазах. Странные желания, дикие, учитывая, как он поступил в последнюю нашу встречу. Я что, хочу повторения? Еще больше унижений? Ну, уж нет! Довольно!

* * *

Мартина открывает неприметную, закрытую цветами дверь, и мы оказываемся в сыром, темном коридоре. Как фокусница, достает свечу и уверенно показывает мне дорогу вперед.

— А нас не хватятся? Гаспар, он же вездесущий. Да и князь… — слова застревают в горле. Как же тяжело, одно упоминание, а мне кажется, уже ощущаю на себя его пробирающийся в душу взгляд, словно он следит.

— Гаспар и князь заняты. Им не до тебя, и не до меня. Сейчас идеальный момент.

— Он же узнает… кто за этим стоит? Не боишься потерять его расположение? — я что, пытаюсь убедить ее передумать?

— Если бы я не просчитала действия, не была уверена в исходе, то не затевала бы это, — она отвечает охотно, миролюбиво.

А я не могу отделаться от гадких мыслей, все представляю, как главный вампир ее зажимает. И будто собственноручно наждачкой внутри прохожусь, сама себя истязаю, а остановиться не могу. Ненавижу свою реакцию на него. Лучше бы он так и остался для меня мифическим лысым дядечкой.

— А Констанция кто такая? За что она вас тут заперла? — не знаю, почему задаю этот вопрос. Непроизвольно сам срывается с губ.

Мартина вздрагивает. Оборачивается. Глаза темнеют, губы поджала.

— Не упоминай этого имени ни в мыслях, ни, тем более, вслух. И лучше никому из нас никогда с ней не пересекаться, — ее передергивает, в глазах промелькнул страх.

Вампирша выводит меня из дома, ведет какими-то закоулками. Город действительно красивый, даже сейчас невольно отмечаю. И еще мелькает дикая мысль: как было бы хорошо прогуляться с князем тут, чтобы показал и рассказал все.

Мотаю головой, хочется залепить себе пощечину, в чувства привести. Тут под землей явно с ума схожу, если такое безумие в голову приходит.

— Мы на месте, — выводит меня к огромному камню, усыпанному непонятными символами.

— Ты уверена, что князь не будет меня преследовать? — голос у меня упавший.

— Конечно, — проводит рукой по надписям.

Очень быстро и тихо читает какие-то заклинания. А во мне все растет неуверенность, может, пока не поздно, назад вернуться? Я ведь давала клятву, вампир мне помог, реально сделал то, что было никому не под силу. Если посмотреть правде в глаза, я зла от него не видела, только покровительство. И тут же другой голос в моей голове нашептывает: правильно, он приманил, а теперь покажет всю черноту своего естества. Он и есть зло, и потому тешить себя иллюзиями бессмысленно.

Пока я размышляла, внутри камня образовалась чернота. Не успела что-то спросить или сказать, как Мартина просто толкнула меня туда. Никаких инструкций, слов, только черный туман, что мгновенно окутал меня. Лечу в невесомости, чувствую, как поднимаюсь ввысь, и при этом испытываю ощущение падения.

При первом перелете было успокоение, странные, но приятные ощущения, сейчас же меня атакуют черные образы, страхи поднимаются и давят, наступают. Тьма порабощает, словно хочет наказать за неповиновение. Кажется, рассудок пропитывается утробным ужасом, хочется крикнуть, а в легких нет воздуха, голос пропал.

Конец ознакомительного фрагмента.