Хамелеон

Адам Малейк, 2021

Неизвестные обстоятельства приводят Алекса Дорвина к ночному переулку, где на него неожиданно нападает человек. Через два дня Алекса находят в том же переулке, изуродованного шрамами и с потерей памяти. После двух недель пребывания в коме, друзья и близкие пытаются помочь герою снова вернуться к жизни, вот только Алекс, которого они знали, остался в том переулке. ФБР, полиция, детективы и лечащий врач пытаются помочь герою воссоздать события двухнедельной давности. Вскоре в городе появляются новые жертвы таинственного маньяка. Алекс хочет найти убийцу и начинает собственное расследование, однако вскоре открывает для себя все новые и новые шокирующие подробности.

Глава 4

Стэрон просматривал карту пациента и недовольно цокал себе под нос, как часто делал, когда читал заключение об операции, которую провел другой врач. Будь он азартен, сделал бы ставку на то, что пациент пролежит у них еще неделю-две, хотя, проведи операцию Стэрон, беднягу, вполне возможно, выписали бы уже сегодня. Но ставить под сомнение опыт и навыки заведующего хирургическим отделением, на чье место он и претендовал, было бы глупо, учитывая, что эта возможность представится ему уже в следующем году, если Стэрон, как говорит его жена, «не будет тешить свое эго и подумает десять раз, прежде чем что-то сделать или сказать».

Стэрон положил карту на место и с удивлением взглянул на часы: его смена заканчивалась через десять минут. Он накинул куртку поверх халата, взял себе кофе из автомата и вышел через черный ход больницы в тихий прохладный вечер. Опершись о перила лестницы, он взглянул в звездное небо и отпил горячего капучино. Затем достал телефон, перечитал эсэмэску от жены, в которой она спрашивала, что приготовить на ужин, и подумал, что давно не дарил ей цветы. «Надо будет купить по пути домой».

— Доктор Стэрон? — От неожиданности он чуть не выронил телефон и кофе: перед ним стоял человек в деловом сером костюме с аккуратной короткой стрижкой и холодной вежливой улыбкой. Видимо, он не заметил, как тот к нему подошел.

— Да. С кем имею честь? — осторожно спросил он, вглядываясь в острые черты лица.

— Мартин Дуглас, агент ФБР. — Правой он пожал Стэрону руку, а левой показал удостоверение с тремя грозными буквами.

— Простите, ФБР? Здесь?

— Да. И у меня к вам несколько вопросов, если вы не против.

— Касательно…? — спросил он с немалой долей скепсиса.

— Вашего пациента.

Стэрон кивнул, затем вновь задержал взгляд на его лице — агент, не моргая, смотрел на него без тени эмоций.

— Можно снова посмотреть на ваше удостоверение?

— Конечно. — Он с улыбкой достал и протянул доктору маленькую корочку со своей фотографией. Убедившись в подлинности, Стэрон отдал документ обратно агенту.

— Что вас интересует, Мартин?

— Медицинское заключение профессионального хирурга и по совместительству психиатра относительно его пациента Алекса Дорвина, — сказал он, даже не пытаясь скрыть лесть.

Стэрон холодно кивнул.

— Алекса Дорвина сегодня выписали.

— Да, днем. Я хотел с ним поговорить, но меня остановила охрана: якобы указ его лечащего врача. Как истинный джентльмен, я решил не настаивать — на то наверняка были веские причины.

Лампочка над козырьком тускло заморгала. В коробку из кирпичных строений пробрался сквозняк и мигом развеял столб пара, поднявшийся от остывающего кофе в руках Стэрона.

— Алекс Дорвин пребывал в тревожном состоянии после пробуждения. После того ада, что он пережил, у меня были все основания для опасений насчет его психического здоровья. Я рекомендовал ему избегать стресса и беспокойств и посчитал, что ваш допрос может дурно на нем сказаться.

Мартин, поджав губы, искоса взглянул на него.

— Емко, логично, аргументировано. Вы, видимо, много думали над этой ситуацией. Предполагали нашу встречу?

— Это забота о пациенте. Вы никогда не встречали хороших врачей, которые любят свое дело?

— Как раз ищу одного такого. — Напускная вежливость и заискивание сменились деловой серьезностью. — От вас он сразу поехал в полицейский участок. Видимо, допрос детектива, в отличие от допроса федерала, беспокойств не вызвал.

Стэрон удивился скорее тому, что Мартин Дуглас охарактеризовал себя оскорбительным в их сфере словом «федерал», чем полученной информации о пациенте. Этот агент явно вел беседу не по методичке бюро.

— Послушайте, Мартин. Я дал Алексу Дорвину рекомендации, а следовать им или нет — его забота. Может, я проявил излишнюю осторожность, но честно говоря, даже эта, казалось бы, светская беседа заставляет меня сейчас нервничать.

Мартин усмехнулся и покачал головой. Уронив голову вперед, он протер глаза указательным и большим пальцем, глубоко вздохнул и задержался так на некоторое время. Наконец он выпрямился, и перед Стэроном предстал совершенно другой человек — добродушный, измученный усталостью и недосыпом клерк, делающий свою работу и выполняющий свои обязанности вне зависимости от собственных желаний.

— Простите. Издержки профессии: когда все время сталкиваешься с озлобленными на весь мир индивидами, поневоле сам начинаешь что-то от них перенимать. Порой даже дома забываюсь. Жена из-за этого все время скандалит.

Стэрон, слегка потрясенный внезапной переменой характера агента, замешкался и не сразу сообразил, что тот ждет от него реакции.

— Ничего, я понимаю — людям вашей профессии приходится непросто, — ответил он.

Мартин кивнул с благодарной улыбкой, и Стерон невольно улыбнулся в ответ. Мартин оперся плечом о стену, обнял себя руками и сдержал зевок.

— Если вас не затруднит, расскажите о нем. Я, конечно, слышал о людях с ускоренной регенерацией тканей, но две недели? Я бы назвал это чудом. Или россказни о двух дюжинах ножевых ранений оказались городскими байками?

— Да, вы правы — это городские байки. — Стэрон выдержал паузу, с удовлетворением отметив разочарование на лице Мартина. — Ран было намного больше — тридцать четыре. Почти три дюжины. — Стэрон усмехнулся, видя, как агент растерялся от удивления. — К тому времени, как я за него взялся, из него вытекло два литра крови.

— Почти верная смерть, — тихо заметил собеседник.

— О, поверьте, мне попадались случаи и похуже. Но вы правы — операция была не из легких. — Стэрон отпил уже теплый кофе, напиток за пару секунд прошел путь пищевода, согревая своим теплом изнутри. Он предложил и Мартину, но тот жестом вежливо отказался. — Что именно вы хотите знать, Мартин?

Он вдумчиво уставился в стену, подбирая вопрос.

— У Алекса было сотрясение, — заговорил он. — Какова вероятность, что это вызвало у него амнезию? Может, преступник просто запугал его? Человек пропал на два дня. Один бог знает, что там между ними произошло.

Стэрон оперся о столб козырька у перил, подражая Мартину.

— Вы правы, один бог знает. Но, думаю, сотрясение в этом случае лишь поспособствовало проявлению амнезии. Основной причиной явились обширные травмы. Скажите, Мартин, вы сталкивались с людьми, пережившими шокирующую трагедию, или с жертвами жестокого насилия?

— Чаще, чем хотелось бы.

— И вы понимаете, как действует мозг человека после такого нападения?

Мартин кивнул:

— Если грубо обобщить, то два варианта. Первый — человек постоянно прокручивает у себя в голове трагические события, зацикливаясь на этом. И второй…

— Мозг стирает эти события и ограждает жертву от травмирующих воспоминаний, — закивал Стэрон. — Самый распространенный вариант, из-за которого так сложно опознать преступника, даже если жертва видела его в упор. Факты путаются, а порой и вовсе стираются. В данном случае мы имеем дело именно со вторым вариантом. Только в этом варианте событие было настолько травмирующим, что мозг предпочел выбросить все. Нет, воспоминания есть, только доступ к ним ограничен, и инстинкт самосохранения не позволяет информации просочиться в сознание, так как любое событие из прошлого может оказать пагубный эффект и вызвать цепочку воспоминаний, которая может вернуть Алекса Дорвина в тот злополучный день.

Стэрон отпил кофе и осторожно добавил:

— Скорее всего. — Мартин недоуменно покосился на него. — Это область психотерапии — тут ничего нельзя утверждать наверняка. А я вообще простой хирург.

Мартин рассмеялся себе под нос шутке доктора, но внезапно замер.

— Постойте, вы сказали, что Алекс Дорвин забыл абсолютно все?

— Нет, нет, я не берусь это утверждать. Просто у меня сложилось впечатление, что амнезия затронула многие аспекты его жизни.

— Странно. Обычно в таких ситуациях жертвы забывают события именно дней нападения, и только. Согласен, это особый случай, но все же…

Мартин задумчиво уставился в стену. Стэрон пожал плечами.

— Возможно, этому нападению также предшествовали другие травмирующие события или затяжная депрессия.

— Возможно, возможно…

Они молча простояли пару минут, пока Стэрон допивал кофе. Надо бы сходить за еще одним, подумал он. Сделав последний глоток, Стэрон взглянул на Мартина, смотрящего в небо, выглядывая из-под козырька лестницы.

— Не хотите кофе? Вы продрогли.

Мартин покачал головой, продолжая разглядывать ночной небосвод.

— У вас тут красивые звезды.

— Да, одна из наших городских достопримечательностей.

Стэрон выглянул из-под козырька и завороженно замер: все обозримое пространство занимал сказочно красивый млечный путь.

— До свидания, доктор, — донеслось до него.

Когда он обернулся на голос, то успел заметить лишь, как одинокая фигура скрылась за поворотом.