Чужая в двух мирах

Агата Рат, 2017

Я вошла в дом своего отца не рабыней, но и несвободной. По крайней мере, я не знала, что уже свободна. Я даже не знала, что такое свобода. И что с ней делать, с этой свободой. Мой мир был ограничен плантацией отца. Смотря за горизонт, когда вставало или садилось солнце, я видела только край земель, принадлежащих ему. Это было его королевство, где он абсолютный монарх. Властелин с правом миловать и казнить.

ГЛАВА 8. Месть

Когда не стало отца, всё изменилось в одночасье. Затихший в ожидании дом резко оживился. Леди Джейн прибежала на мой крик, не веря в своё везение, даже подошла ближе к почившему супругу и наклонилась. Прислушавшись к дыханию, улыбнулась. Тишина. Её лицо исказила довольная ухмылка. В глазах загорелась злоба, когда она посмотрела на меня.

— Пошла вон! — крикнула мачеха мне. — Вон!

В комнату ворвались Кристофер, Гарри, Изабель. Мой брат был изрядно пьян, что даже радостная новость не отрезвила его. Опираясь на плечо Гарри, он воскликнул противным голосом:

— Аллилуйя! Наконец-то свершилось! Я богат!

Гарри тоже ухмыльнулся.

Единственным несчастным человеком в этом семействе была Изабель. Она, закрыв рот руками, согнулась пополам. Я видела, как её плечики вздрагивали, каждый раз, когда она пыталась вздохнуть. Будь её муж более внимательным, то уже вывел бы жену из комнаты. Но любовник тёщи чуть не прыгал от радости!

В тот момент я не могла пристыдить их за неуважение к отцу. Я сама пребывала в шоке. Даже крики мачехи не вывели меня из этого состояния.

Меня и Изабель из комнаты выпроводила мисс Луиза. Я не помню, как она появилась. Её голос звучал откуда-то из темноты. Она чуть прикоснулась ко мне и подтолкнула к выходу, по пути взяв Изабель за руку, потащила за нами.

Я пришла в себя уже в коридоре. Мы, обнявшись с сестрой, плакали.

— Что теперь будет? Как мы будем без, папы, — всхлипывала Изабель. — Я приготовила ему подарок на день рождение. Новую трубку.

Слова сестры напомнили мне про последний дар нашего отца мне. Бумаги о моём освобождении и подтверждении его отцовства. Их нужно было забрать, но леди Джейн и её сынок невылазно сидели в кабинете. И, скорее всего, приказали запереть двери на ключ. Я не смогла и близко подойти к кабинету, а Изабель это под силу.

— Изабель, сестрица, помоги мне, пожалуйста, — взмолилась я, утирая её и свои слёзы платком. — Папа оставил мне бумаги, где указывается, что я свободна и его дочь. А ещё бумаги о моём приданом. Они в его кабинете, в ящике письменного стола, перевязанные красной лентой. Принеси мне их, умоляю тебя.

— Так возьми их сама, — не понимая, почему я прошу её об этом, сказала Изабель.

— Не могу. Ключ у Тары и твоей матери. Тара не откроет мне, а леди Джейн и подавно. Но тебе рабыня не откажет, — объясняла я, почему прошу о помощи.

Долго уговаривать сестру не пришлось. Пока мачеха с сыном и любовником не могла насладиться своим преступным счастьем, Изабель забрала ключ у Тары.

Я ждала её у дверей. Рабыня не спускала с меня глаз, ведь хозяйка ясно дала понять, что ублюдку Эдмунда нечего делать в кабинете и других хозяйских комната.

Моя сестра вышла из кабинета и развела руками.

— Нет. Там ничего нет, Лили, — шептала Изабель, растерянно бегая по мне взглядом. — Нет никаких бумаг с красной лентой.

Мои ноги подкосились. Я начала медленно сползать на пол от этой страшной новости. Если с освобождением я могла себя защитить, то без него я никто. Я рабыня.

— Господи, — взмолилась я, — только не это. За что ты караешь меня сегодня дважды?!

То, что это сделала леди Джейн, у меня не было сомнений. Только она способна на такую подлость, как выкрасть бумаги. Ей настолько сильно овладело чувство ненависти, что она не видела ничего перед собой. Жила одной местью. Мне было даже страшно представить, на что она способна. У неё жестокой от природы, была безграничная фантазия. Иногда мачеха, смакуя каждое слово, рассказывала, как поступит со мною, окажись я в её власти. И вот теперь я принадлежу ей.

— Не бойся, Лили, — послышался из-за спины голос мисс Луизы. — Я выкуплю тебя. Деньги есть. Скопила.

Наша гувернантка всё это время была рядом. Её в кабинет тоже не пустили, хоть она нагло рвалась туда часом ранее. Требовала вернуть ей деньги за последние несколько дней, когда работала сиделкой. Господин Эдмунд расплачивался с нею каждый месяц.

Мисс Луиза не выкупила меня. Мачеха даже не стала слушать бывшую содержанку мужа. Она приказала мистеру Льюису выкинуть куртизанку на улицу. Когда надсмотрщик выводил любовницу отца, она, прижав собранные пожитки, шепнула мне на крыльце:

— Если эта тварь тебя продаст, попроси Кларка послать мне весть. Я найду тебя.

Кларк — это мистер Льюис. Похоже, их отношения в последние месяцы стали более тёплыми. Я заметила, что он не вышвыривал её, как приказала леди Джейн, а нежно вёл под локоть. Я думаю, недолго она шла пешком по дороге, выкрикивая ругательства в адрес супруги почившего любовника. Такие женщины, как мисс Луиза, нигде и никогда не пропадут.

Отца ещё не успели отпеть в часовне и поместить в семейный склеп, а моя мачеха уже требовала выплат по долгам. Сначала она хотела высечь меня, но отбросила эту идею. По совету сыночка, меня лучше продать в бордель, а там за изувеченных много не возьмут. Будучи ещё и жадной, леди Джейн призадумалась. Пока она решала мою судьбу, я сидела в подвале.

Мне было всё равно, что со мною будет. Настолько сильно я была убита горем от потери отца. Ещё меня терзала мысль, что я так и не простилась с ним перед тем, как его навсегда замуровали в холодном склепе. На похороны отца меня не пустили.

Моё заточение закончилось через неделю после смерти отца. Моя сестра Изабель упросила мать пощадить меня и продать ей в качестве экономки. Леди Джейн и Кристофер были категорически против, но слёзы и приступы дурноты у Изабель убедили их пойти на сделку. Мачеха продала меня моей сестре по рыночной цене. Пятьдесят фунтов стоила моя жизнь.

Выходя из подвала на свет, я зажмурилась. Яркое солнце слепило отвыкшие от света глаза. Прикрывая их ладонями, я рассмотрела Изабель. Она шла мне навстречу, раскрыв свои объятья. Я бросилась в них, не веря, что для меня всё благополучно закончилось.

— Я купила тебя, Лили, — шептала сестра, обнимая меня. — Слышишь, теперь ты в безопасности.

— Ты дашь мне свободу? — спросила я.

Сидя в грязном сыром подвале, я поняла, что быть свободной — это быть независимой. Будь я свободной, то меня бы просто выкинули за двери, как собаку. Но я была рабыней, моя жизнь зависела от сумасбродной мачехи. Такое положение меня больше не устраивало.

— Да, Лили, конечно! — обнадёжила меня сестра, уводя к своему экипажу.