Чужая в двух мирах

Агата Рат, 2017

Я вошла в дом своего отца не рабыней, но и несвободной. По крайней мере, я не знала, что уже свободна. Я даже не знала, что такое свобода. И что с ней делать, с этой свободой. Мой мир был ограничен плантацией отца. Смотря за горизонт, когда вставало или садилось солнце, я видела только край земель, принадлежащих ему. Это было его королевство, где он абсолютный монарх. Властелин с правом миловать и казнить.

ГЛАВА 10. Ночь

Последние дни беременности Изабель измотали. Она срывалась на всех. Даже несколько раз позволила себе накричать на меня, припомнив мне мою маму-рабыню. Но заметив, что я обиделась, сразу слезно извинялась.

Говорила, утирая слёзы платком:

— Потерпи, пожалуйста, ещё Лили. Я рожу и всё встанет на свои места. Просто эта беременность изводит меня. И Гарри опять пропадал всю ночь, — сказав это, сестра заплакала навзрыд.

Я кинулась её успокаивать. Прижавшись ко мне, Изабель тихо всхлипывала на моём плече.

Да Гарри совсем охладел к жене. Я, если честно, не понимала сестры. То она жаловалась на чрезмерное его внимание и требование исполнения так ненавистного ей супружеского долга, то лила слёзы в три ручья, что муж нашёл ей замену. Мне было не понять терзаний сестры. Как и метаний Гарри. Мачеха, конечно, красавица, но для молодого мужчины стара, заносчива, властна. Она крутила любовником, как хотела.

Несколько раз к нам приезжал Кристофер. Оставался на ужин. Весь вечер поедал не зажаренную индейку, а меня глазами. Отчего мне становилось не по себе. Никогда так не ждала окончания трапезы, как тем вечером. На моё счастье, Изабель замутило, и я помогла ей удалиться в свои покои. Я осталась голодной, но это стоит того. Похотливые глаза моего брата больше не сверлили меня. Ночью я, как всегда, спала, заперев дверь. А утром узнала, что Гарри и Кристофер сразу после ужина уехали в Сент — Огастин. Нетрудно догадаться куда. Мой брат тратил деньги на продажных девиц и играл в карты. Первые тащили у него всё, что лежало в кошельке. Вторые, соседи за игральным столом, акры земли, что с таким трудом собирал наш отец.

Пока муж два дня развлекался в кругу куртизанок, у Изабель начались схватки.

Поздно ночью меня разбудил истошный крик сестры. Я выскочила из постели и в одной строчке бросилась к ней. Моя Изабель стояла посреди комнаты, держась за живот, кричала:

— Нет! Я не хочу!

Я сначала оторопела, не понимая причину её истерики, и только увидев на полу лужу, поняла, что время пришло.

Уложив Изабель в постель, я позвала Сару.

— За кем посылать, мисс Лили? — спокойно спросила она, едва войдя в спальню.

— За доктором в Сент — Огастин, — меняя мокрую сорочку сестре, говорила я.

Она громко цокнула языком:

— Доктор не успеет, мисс Лили. Надо звать старую Мэй.

Старая Мэй — повитуха и знахарка. Все невольники лечились у неё. Но моя сестра не чёрная рабыня. Она белая леди. А что если она не согласится, чтобы старая чёрная ведьма прикасалась к ней.

Пока мы решали за кем посылать, моя сестра, сгибаясь пополам, вопила, проклиная Гарри и его дитя.

— Я ненавижу его! — кричала она. — Этот ребёнок разрывает меня! Он убивает меня! Ненавижу!

Её схватки были уже невыносимы. Я не знала, что делать и как помочь ей. В такие мгновения ты вряд ли будешь думать о приличиях и происхождении. рабыня-повитуха была ближе, чем доктор. Я, повернувшись к Саре, сохраняя последние остатки самообладания, приказала:

— Зови Мэй!

Мэй пришла быстро. Она тихо поздоровалась и, не теряя времени, подошла к своей орущей хозяйке.

— Мне надо вас осмотреть, — сказала она.

Изабель вцепилась мне в руку и закричала:

— Она ведьма! Ты позвала ведьму!

— Нет, Изабель, она поможет тебе, — переубеждала я, трясущуюся всем телом роженицу. — Позволь ей помочь, милая.

Новая схватка исказила её лицо. Сильнее сжав мою руку, сестра закричала, но уже от боли. Рабыня, не дожидаясь ответа, подошла к нам ближе. Задрав мокрую от пота и крови сорочку, полезла смотреть.

Как только руки Мэй прикоснулись к моей сестре, та, уткнувшись мне в плечо, простонала:

— Я умру. Он убивает меня.

— Что ты, Изабель! — стирая пот со лба сестры, успокаивала я. — Так у всех бывает.

Но по лицу рабыни я поняла, что не у всех. Она покачала головой.

— Ребёнок идёт ножками. Вот и крови много.

— Нет! — опять заплакала сестра. — Я проклинаю это отродье Гарри! Ненавижу его!

Уже не выдержала я. Встряхнув сестру, прикрикнула на неё:

— Не смей, так говорить! Он твоё дитя! Побойся бога!

Изабель заскулила, как побитая собачонка.

— Я помогу появиться малышу на свет, но вы должны слушать меня, хозяйка, и делать всё, что я скажу, — говорила повитуха.

Изабель кивнула. Потом Старая Мэй перечислил всё, что ей понадобится для родов. Я распорядилась принести и началась самая тяжёлая ночь в моей жизни.

Изабель эта ночь, конечно, далась ещё тяжелее. Роды были сложные. Хвала богу, мой племянник появился на свет живой и здоровый, а вот сестра, потерявшая много крови, находилась между смертью и жизнью. Старая Мэй сделала всё, что могла. Остальное зависело от организма Изабель и воли господа.

Несколько дней Изабель пролежала в родильной горячке. Отпаивая её отварами Мэй, я день и ночь дежурила у постели больной. Боялась потерять ещё одного родного мне человека.

Гарри, вернувшись, обрадовался сыну. Забежав на минутку к жене, спросил:

— Как она?

— Плохо, — ответила я, посмотрев на него.

То, что я увидела на его лице, заставило меня брезгливо отвернуться. Глаза Гарри светились радостью, когда он смотрел на изможденную тяжёлыми родами жену. Он надеялся на другой исход. Жизнь Изабель ему была не нужна. Оставшись вдовцом, Гарри получал всё имущество жены.

— Мерзавец! — прошипела я, уходящему любовнику мачехи и убийце отца.

— Тебе тоже следует молиться о скором избавлении Изабель от мук, — остановившись в дверях, сказал он. — Ты хочешь свободы, Лили? Я дам её тебе, но прежде получу тебя. И поверь, ты должна будешь постараться убедить меня в твоём желании стать свободной.

Он говорил это всё с таким ехидством, что от каждого его слова по мне бежали мурашки. Как земля носит таких людей?! Смысл их жизни собственное благополучие и набивание своих карманов.

Сжав ладонь своей сестры, я пообещала, что не позволю ей умереть. Я буду ухаживать за ней, кормить с ложечки, не спать ночами, только бы она жила.